Проект "Близнец". Том 3

Глава 4

День, на который я назначил встречу с отцом, наступает быстро. Вечер тоже не заставляет себя долго ждать. И вот я уже иду после тренировки с гвардейцами — ядром будущего элитного отряда, на который я собираюсь полагаться в своих планах.

Парни хорошо показывают себя, но с их первым Кругом маны они для меня все равно, что детсадовцы. Впрочем, я нисколько не принижаю их достижения, ведь прежде никто из них даже не думал, что когда-нибудь сможет стать боевым магом.

В воздухе пахнет изумительно, причем уже не просто знакомыми садовыми цветами и кустами. Бойцы, что вернулись из моего поместья в Алтае, вблизи Кош-Агач, привезли с собой разные травы и молодые деревья. Денис, которого уже без преувеличения можно назвать профессиональным садовником, смог создать пригодные условия для этих растений.

А я и не против, больше растений — разнообразнее сад. Более того, некоторые из них имеют далеко не самые заурядные свойства.

Например, теперь у меня на заднем дворе растет уже не один Годдар, а три: бойцы сильно постарались, чтобы их найти. С этих кустиков можно получить три плода в год. А это довольно высокий шанс того, что три моих гвардейца из элитного отряда сформируют «дармовой» Круг.

Но да хватит мыслей о магической флоре, я уже подхожу к гаражу, где меня охотно встречает Никита:

— Алексей Федорович, два отряда гвардейцев уже разместились по «Стрижам» и ждут вас. Какую сегодня машину вы выберете? — слуга указывает рукой на автопарк.

— «Соболь», — решительно отвечаю. Хочу немного отдохнуть от особенного «Стрижа», а если точнее — от его красного салона. Кроме того, на маслкаре мне безумно нравится колесить по дорогам.

— Мне за руль, господин, или?..

— Нет, Никита, отдыхай.

Парень передает мне ключи с брелком, на котором красуется серебристый значок в виде головы соболя. Я открываю дверку, усаживаюсь за руль. Да, сиденье без массажа и не самое удобное, но как же хорош этот мотор. Он не просто заставляет машину ехать, а едва ли не выстреливает ею с места.

Выруливаю из гаража, не дожидаясь двух «Стрижей» сопровождения. Парни у меня опытные, многие ходили на курсы экстремального вождения, а потому я точно уверен, что догонят.

Уже на трассе выжимаю из «Соболя» максимум, благо других машин совсем нет. Стрелка спидометра падает на две сотни километров в час, мотор звонко ревет. Как же все-таки хорошо, что я купил поместье за городом, а не квартиру в элитной многоэтажке. А то стоял бы сейчас в пробках, вместо этой бодрящей поездки.

⁂

Возле родового поместья меня встречает один из слуг рода.

— Здравствуйте, Алексей Федорович, проходите, пожалуйста. Федор Максимович планирует поужинать с вами.

Благодарю слугу и протягиваю ключи от авто.

— Припаркуй неподалеку.

— Разумеется, — с почтением кивает он.

Два «Стрижа» тоже паркуются рядом, бойцы из них высыпаются с оружием на поясе. Все они раньше служили в этом поместье, здесь у них много знакомых коллег, да и бывшее «начальство». В общем, парни не ждут от этого места никакой опасности, но все равно начеку.

— Ждите здесь, — говорю Дему, который сегодня за главного.

— Есть! — кивает он.

Прохожу на территорию поместья, прогуливаюсь по каменной дорожке мимо сада. Ветер приятно освежает, а пахнет здесь влажной землей. Уже на крыльце меня встречает Катя. Сестра спрыгивает со ступеней, вешается мне на шею с щенячьим восторгом.

— Привет, Алексей! А давно ты к нам не заходил, — улыбается эта зеленоглазая тайная рокерша.

— Привет, — отвечаю спокойно и легко ставлю ее рядом с собой.

Сестра уже не прямо чужой человек, но все равно такая чрезмерная эмоциональность мне совсем не характерна. Она тем временем не унимается. Шепотом говорит:

— А у нас скоро новый концерт…

— Нужна помощь? — участливо спрашиваю я.

— Нет, — с улыбкой до ушей отвечает она. — У нас теперь есть фанаты, немного, правда, но все равно. Если хочешь, тоже приходи.

— Не могу обещать, Кать. Дел много.

— Да? Ну ладно, я пойду… а тебя там отец ждет.

Первое, что я ощущаю в поместье — это запах чистоты. Моющих средств и ароматизаторов. Не то чтобы у меня в поместье с чистотой какие-то проблемы, но уж точно у меня нет целого отряда из профессиональных горничных. Надо это исправлять, скажу позже Аманде.

Поднимаюсь на второй этаж, окидывая взглядом картины, что висят на стенах в богатых рамках. Иногда поглядываю на изысканные скульптуры из мрамора или гипса. В основном это обнаженные люди или воины древности.

По пути мне встречаются слуги, они называют меня по имени и здороваются. Откровенно заискивают, а ведь прежде у них ко мне было совсем другое отношение. Не люблю таких людей. Просто не переношу тех, кто меняет свое отношение к человеку, как флюгер на ветру, стоит тому только чего-то достичь. Впрочем, прежний Алексей от них подобного бы не добился.

Перед тем, как войти в кабинет отца, стучу по дубовой двери. Ответ глухо раздается с той стороны:

— Войдите.

Лишь чуть приоткрыв дверь, я чувствую, как в нос ударяет запах терпкого табака. Да, этот запах мне хорошо знаком и прочно ассоциируется с отцом, но от того он приятным не становится. Хочется выйти на свежий воздух, но нельзя.

— Алексей, проходи, присаживайся, — с улыбкой самого доброго отца на свете говорит Федор Максимович. Его черная борода с проседью недавно пострижена, а волосы зачесаны назад.

Он сидит на мягком кресле с жесткой спинкой. В одной руке у него трубка кальяна, а другой отец расставляет шахматные фигуры. Белые сделаны из бука, а темные — из ореха.

— Здравствуй, отец, — демонстрирую ему сдержанную улыбку.

Двигаю кресло к столику и усаживаюсь напротив отца. Он указывает рукой на шахматы и говорит:

— Партию?

— Да, можно, — беру фигуры и начинаю расставлять по шахматной доске.

Последние пешки занимают свои места на шахматной доске. Федор Максимович поднимает взгляд на меня, выдыхая терпкое облако дыма в сторону.

— Дай угадаю, — не спеша говорит он, — белыми?

— С удовольствием, — уверенно отвечаю я, беру ферзевую пешку и делаю ход на две клетки.

Более чем уверен, что отец уже знает, насколько я предпочитаю действовать первым, а не выжидать нападки врагов. Иначе бы он не предложил. Все-таки беседы благородных — это всегда смыслы между строк.

— Птички напели, что у тебя теперь есть земли вблизи Источника? — спрашивает отец и делает ответный ход черной пешкой. При этом он продолжает булькать кальяном и выпускать клубы дыма в сторону.

— Слухи не врут, — киваю я, беру фигуры и делаю следующий ход. Пешка с тихим «деревянным» звоном становится на следующую клетку.

— И как только успел? — Максим Федорович делает очередной ход.

— Скажем так, не самым стандартным путем, — отвечаю без пояснений и вывожу коня.

— Сын, это твое дело, — холодно отвечает он, сверля меня взглядом. — Лезть не буду. Но что насчет «Красных псов»? Когда они успели перейти тебе дорогу? — отец передвигает одну из фигур.

А он определенно неплохо осведомлен о моих делах. Не то чтобы я эти моменты особо скрывал, но это сразу показывает интерес патриарха рода к моей персоне.

— Они хотели отнять то, что по праву мое, — так же безэмоционально отвечаю и делаю первый ход, который уже можно назвать не просто раскрытием фигур, а подготовкой к атаке.

— Правильно. Это я уважаю, дашь слабину лишь раз и вечно будешь платить всяким уличным недоноскам, которые мнят себя непонятно кем. Они понимают только силу… Только ее! — повышает голос отец и отбивает ферзем по шахматной доске.

— Неплохой ход, — искренне улыбаюсь я. Просто после него понимаю, что отец хоть и не гроссмейстер, но играть умеет, а значит, будет интересно.

— Уличные банды, криминальные боссы — все это пыль у нас, у благородных, под ногами. Но другие благородные — это та сила, с которой стоит считаться.

Федор Максимович заканчивает говорить, хмыкает и выводит на поле коня.

— К чему ты клонишь? — спрашиваю я и делаю очередной ход.

— Горшков. У него нет бизнеса в сфере логистики или грузоперевозок. Что ты с ним мог не поделить?

Отец двигает фигуру и смотрит мне в глаза.

— Не бери в голову. Мои проблемы — мои заботы. Разберусь, — второй ферзь выходит с начальной позиции.

— Нет, Алексей. Ты — Орлов, ты — один из нас, — отец передвигает черную пешку вперед. — Не забывай об этом. Твои враги могут ударить по членам рода. По близняшкам, по моим престарелым родителям… Понимаешь, о чем я?

— Горшков?.. Скажи прямо, что он сделал? — спрашиваю я и делаю ход.

— К счастью, ничего. Он звонил мне и требовал компенсировать расходы на… Этот напыщенный идиот так и не смог объяснить на что, но он сослался на тебя. Какие-то твои проделки.

Отец решительно делает ход, я быстро на него отвечаю. Накал в разговоре плавно повышается, а вместе с ним и динамика в шахматной партии.

— Намекаешь, что мне нужно выбить его из игры?

— Силенок не хватит, — хмыкает отец, переставляет фигуру и поясняет. — Он пока на нас не дернется. Я ясно дал ему понять о последствиях, но… сдается мне, что с твоим рвением у тебя будет еще много врагов.

— Допустим, — не вижу смысла отнекиваться и снова хожу.

— Что значит «допустим»? Неужели ты думаешь, что меня устраивает такой расклад? Раз уж ты — Орлов, значит, должен приносить пользу роду. Обязан! — отец наигранно повышает голос и пафосным движением делает ход.

— И как, по-твоему? — без агрессии спрашиваю я, но совсем не сдаю под напором, а спокойно переставляю фигуру.

— Передать часть контроля над новыми направлениями в руки семьи, — заявляет отец, громко ходит фигурой и выдает: — Шах!

А интересно он это придумал. Я даже не сразу понял.

Уверен, озвученный повод — это лишь «официальная» причина, хорошо спланированная и продуманная специально для меня. На самом же деле, верно полагать, Федор Максимович не хочет позволить мне стать слишком самостоятельным.

— Нет, — уверенно говорю, а сам обдумываю не только диалог, но и расклад шахматной партии. Вдруг вижу один крайне удачный ход. Беру фигуру и поясняю отказ: — Я согласен лишь на символическую долю в пользу семейного фонда, не более, — ставлю фигуру и громко объявляю: — Мат!

— Хах! — отец улыбается, хотя он явно недоволен. Я бы назвал эту парадоксальную эмоцию на его лице — восхищение противником и досада от собственного поражения. Он бережно кладет короля на бок, а затем тянет мне руку над столом. — Спасибо за игру.

Крепкое рукопожатие, и я вежливо отвечаю:

— Спасибо. Это все?

Отец уже совсем не улыбается, он сдвигает все фигуры с шахматной доски размашистым движением. Похоже, это, действительно, переломный момент. Впервые с того времени, как я заменил оригинального Алексея, отец выражает настолько очевидное недовольство.

Он даже не отвечает на мой вопрос, лишь затягивается из трубки. Затем выдыхает и… ничего. Но его молчаливое неодобрение — знак, который сложно не уловить.

— Тебе пора, Алексей, — раздраженно, но сдержанно говорит он.

— До свидания, отец, — мне, конечно, хочется сказать больше. Но, во-первых, этикет, а во-вторых, незачем «разгонять» первый потенциально серьезный конфликт с главой рода.

Я встаю из-за стола и иду к выходу. Нет, а на что он рассчитывал, интересно? Неужели, правда, думал, что я вот так просто возьму и отдам в пользу рода всё то, что возводил с нуля? Разве что кроме «Трансиба», но и его бурный рост — моя заслуга, а вовсе не Суркина, который едва держал компанию на плаву.

По итогу я ухожу с этой встречи, зная, что теперь я не просто под наблюдением. Я нечто вроде переменной, которую отец больше не контролирует напрямую. На самом деле он и раньше не контролировал, просто теперь он знает об этом наверняка.

⁂

Игорь Орлов, обливаясь потом, снимает со стоек два черных «блина» по двадцать пять килограммов каждый. Он, недовольно хмурясь, несет их к штанге и вешает на гриф. Итого получается двести килограммов стали. Рабочий вес.

Игорь смотрит в зеркало и видит свои бугрящиеся разгоряченные мышцы, а еще красное лицо, на котором будто застыла маска недовольства. При этом Игорь полностью доволен продуктивной силовой тренировкой.

Его беспокоит другое — свое положение в доме Орловых. Он — старший сын и формально главный наследник — начинает выглядеть всё более «бледно» на фоне младшего брата. Его скромные, как по меркам Алексея, инициативы тонут в согласованиях либо не приносят желаемого результата.

«Конечно, всю жизнь быть ничтожеством и тут такого добиться… Любого впечатлит! К тем, кто всегда показывает отличные результаты, совсем другие ожидания», — примерно так думал Игорь.

Он лег на скамью, взялся за гриф и начал считать повторения. Чем больше Игоря бесило свое положение и достижения младшего брата, тем проще ему было выжать вес.

В какой-то момент он вспомнил, как его знакомые шептались о том, что младший Орлов давно перегнал старшего по влиянию и результатам. Игоря это так разозлило и замотивировало, что он сделал еще пять повторений после отката.

⁂

Федор Максимович Орлов тем временем сидел в своем кабинете. Он заполнял документы. Делал это на автомате, без особого энтузиазма. Глава рода больше думал о том, что положение нужно менять.

Возможно, не сразу, но что-то в структуре власти рода придется пересобрать. Либо продумать более эффективную систему сдерживания. Либо вовсе пойти через открытый конфликт.

⁂

Месяц проходит, как одно мгновение. Много дел за это время сделано. Еще две смены гвардейцев вернулись из моего поместья вблизи Источника и много всего еще… Но самое важное — мы с Жезарем наконец-то закончили разработку первого спроектированного точно под меня ПАДа. Он называется «Метаморф», что просто идеально описывает его главную особенность, но об этом позже.

Добыть все необходимые ресурсы — это была задача, что называется, со звездочкой. В основном список закрыла Аманда. А вот работать и проектировать ПАД совместно с Жезарем — это уже какая-то сверхзадача.

Я — в целом малоэмоциональный человек, но под вечер практически каждого дня работы с Жезарем едва не срывался. Держался и терпел этого сложного в обоих смыслах мастера только потому, что он легенда в своей сфере. Да и собственный ПАД — это то, что позволит стать намного сильнее.

Сейчас я как раз еду к Жезарю. Он пообещал, что к пяти вечера закончит последние приготовления и «Метаморф» будет готов к испытаниям на полигоне при мастерской.

Выруливаю к забору, который огораживает территорию частного дома Жезаря от улицы промышленного района. Глушу мотор «Соболя», открываю дверь авто и сразу чувствую характерный запах этого места: дым, ржавая сталь и разные присадки с техническим маслом.

— О, Алексей, дорогой! Проходи-заходи, — мне навстречу выходит, чуть хромая, Яков Савельевич собственной персоной.

Его гладкая лысина блестит под солнцем, пока он не закрывает ее беретом. Черные усищи под носом побриты, похоже, в честь того, что вся основная работа позади.

Но все это пустяки. Главное, что на его лице улыбка, пусть и кривая из-за шрама. Жезарь улыбается только тогда, когда у него хорошее настроение. А значит, «выносить мозги» своими причудами он мне не будет.

— Здравствуй-здравствуй, Яков Савелич! — широко улыбаюсь ему и протягиваю руку.

Крепкое рукопожатие, обмен свежими новостями и идеями по теме ПАДов, после чего мы наконец-то следуем в мастерскую. Мне уже не терпится увидеть готовый «Метаморф» на специальной стойке.

— Ого, Яков Савелич, а ты говорил, что покраска настоящим мужикам не нужна, — усмехаюсь я.

— Да лень мне было, Алексей, честное слово, — тоже смеется он, отмахиваясь.

Затем Жезарь подходит к стене и дергает рубильник. После громкого щелчка врубаются прожекторы — яркие лучи света падают на «Метаморфа», что ждет своего часа на специальной стойке.

Стальные бронепластины — черные, как космическая бездна. Матовый корпус будто поглощает свет, не оставляя бликов. Это позволит мне стать «призраком» на поле боя в ночное время. Лишь кое-где проступают вставки из темно-фиолетового, словно отлитые из аметиста.

Наплечники острые, угловатые, как сколотый обсидиан. Левый чуть массивнее, с едва заметными щелями отвода тепла. Там скрыты стабилизаторы, гасящие отдачу от тяжелого оружия. Правый заметно скромнее, но зато тянущийся от него «рукав» покрыт специальным волокном из длинных переплетенных молекул, что особенно хорошо защищает от лезвий.

Нагрудник — две самые массивные пластины, с ребрами жесткости, плавно перетекающими в систему сервоприводов. Из-за массивного левого плеча торчит рукоятка меча — того самого «Драконьего когтя». Казалось бы, что чисто физически из-за спины его не достать, однако мы с Жезарем решили проблему, но об этом позже.

— Ну, налюбовался? — спрашивает мастер. — Понимаю: глаз не оторвать! Но…

— Но пора его протестировать, Яков Савелич, — соглашаюсь я и подхожу к «Метаморфу».

В процессе думаю не столько о его визуальном виде, сколько о возможностях. Это ведь не просто красивый ПАД, а модульная боевая система, что спроектирована специально под мои стиль боя и магический профиль.

«Метаморф» — это название идеально описывает основную способность доспеха: абсолютную адаптивность к магии любой стихии, к любому аспекту.

То есть я смогу раскрыть весь потенциал себя, как мага-универсала, с помощью этого ПАДа. Более того, у него есть и кое-какие решения, что не относятся к магической составляющей, но весьма полезны в бою. Как раз их протестирую сразу после основной адаптационной системы узлов и каналов.

Что касается класса «Метаморфа», то его сложно отнести к одной из трех существующих. Мы с Жезарем определили класс ПАДа как гибридный между легким и средним. Конкретно для меня легкий класс — это недостаточный уровень защиты, средний — уже перебор. Вот и получается, что гибрид — идеальный вариант, особенно с учетом того, что основная защита все равно магическая.

— Ну, красавец! — в своей фирменной манере Жезарь улыбается, чуть дергая головой.

Он вообще испытывает многие сложности со здоровьем, но лечиться полноценно по какой-то причине не хочет.

— Идем в тир, — звучит из динамиков мой синтезированный голос.

Причем не стандартный хрипучий, а насыщенный, пусть и жутко низкий, бархатный баритон с нотками холодного металла.

— А то! — Яков Савельевич указывает рукой на дверь и дергает очередной рубильник.

Открываю дверь и вхожу, в тире светло, вдалеке множество мишеней из подручных средств. Старый манекен, железная и деревянная бочки, чучело с чьего-то огорода, старый ящик.

Что же, сейчас я не только испытаю первую модель «Метаморфа», но еще и не откажу себе в удовольствии все это разрушить самыми разнообразными способами.

— Понеслась! — выкрикивает Жезарь, тыча пальцем в сторону мишеней, чуть подпрыгивая с ноги на ногу.

Его черный берет уже на боку, а фирменные очки-гогглы — на глазах. Значит, снова на него нашло…