Продавщица 2: Галя, у нас перемена!

Глава 22

— Софья Исааковна, откройте! — раздался из-за двери звонкий голос, похожий на мальчишечий. — Это Дима Корольков!

Облегченно вздохнув, Софочка отперла дверь. На пороге стоял совсем молоденький милиционер. Наверное, только недавно начал службу. Я вспомнила: он был в кабинете вместе с Софьей, когда мы с Сережкой приходили в милицию.

— Случилось что? — обеспокоенно спросила Софья. — Почему не позвонил? Я записку оставила с номером Катерины Михайловны. — Что за срочность? По телефону нельзя было сказать?

— Я на машине, за Вами приехал, — быстро сказал паренек. Я заметила, что он был бледным, и руки у него слегка дрожали. — Поедемте на Ленинградский.

К вечеру о случившемся говорил уже весь город. Маньяк объявился снова. На этот раз его жертвой стал одиннадцатилетний школьник — Саша Лисовец. Как и прочие погибшие дети, на момент преступления он был дома один. И снова — никаких следов аспида.

— Может быть, банда орудует? — предположил Сережка. Мы вышли из школы втроем: он, я и Катерина Михайловна. Паренек вызвал помочь учительнице донести сумку до дома, благо жили они рядом.

— Может быть, — согласилась Катерина Михайловна. — А может, и один. Чего гадать на кофейной гуще? Вся милиция Москвы уже с ног сбилась, поймать не может…

— Дарья Ивановна! — вдруг предложил Сережка, обращаясь ко мне. — А давайте так сделаем! У меня появилась идея. Вдруг он еще раз станет квартиры обходить? Я дома засяду, ему открою, скажу, что один дома, а группа захвата, которая в это время спрячется где-нибудь, его тут же — раз и… Давайте Софье Исааковне предложим!

— Ты вот что, Пинкертон, — осадила я его. — Не думай об этом. Никому мы ничего предлагать не будем! К тому же Софья Исааковна — эксперт-криминалист, а не оперативник. Сиди лучше дома и дверь никому не открывай. А расследованием пусть милиция занимается. Ловля на живца — дело крайне опасное.

Дома все было как обычно: Егорка в коридоре на полу увлеченно играл с овчаркой Найдой, соседки готовили еду на кухне. Поэт Женя ругался по телефону с издательством, которое в очередной раз не приняло его рукопись. Глядя на мальчишку, перед которым довольно развалилась пузом вверх абсолютно счастливая собака, я вдруг вспомнила недавний визит незнакомца в тот день, когда мы с псом были одни дома, и похолодела от ужаса, как тогда, во сне.

Хриплый, низкий, отчего-то знакомый голос… Настойчивое требование открыть дверь. Неразборчивое бормотание. Удаляющиеся шаги… Неужели это и был тот самый преступник, о котором сейчас судачит вся Москва? Даже не представляю, что было бы, открой я тогда дверь… Нет, Найда, конечно же, попыталась бы меня защитить, но и сама получила бы удар топором… Вон как беспощадно и хладнокровно убийца расправился с детьми и пожилой женщиной…

Что же делать? Где искать загадочного незнакомца? Информации так мало… Известно только, что он похож на южанина… Но южан в Москве немало. Он мог приехать с Кубани, с Кавказа — да откуда угодно! Мало ли в столице горбоносых мужчин! И вовсе не факт, что тот, у кого нос с горбинкой, обязательно является приезжим: он вполне мог быть и коренным москвичом.

События в квартире тем временем шли своим чередом: Анечка, решившись наконец начать новую жизнь, подала на развод с мужем. Сообщника ее супружника-фальшивомонетчика так и не удалось разыскать: он с семьей благополучно отбыл в неизвестном направлении, оставив того в одиночку разгребать проблемы. Квартира, в которой жил грузин, была съемной. Сам Егоркин отчим, к счастью для него, не получил высшую меру наказания, но ближайшие несколько лет ему точно предстояло провести в местах не столь отдаленных.

На первый взгляд, жизнь в Москве шла своим чередом: школьники ходили на занятия, взрослые — на работу. Учителя вели уроки, давали домашние задания… Люди стояли в очередях, занимались привычными бытовыми хлопотами. Но на лице каждого будто застыла какая-то тревожность. Даже предновогодняя суета, которая должна была царить повсюду, не казалась такой веселой. Все чаще на улице я видела, как родители пристально следят за своими детьми, дворы почти опустели…

Так подошел к концу насыщенный событиями 1963 год. Пока ничто не говорило о том, что я вскоре должна вернуться обратно. В новом старом мире я будто бы уже окончательно освоилась и даже стала подумывать, что, наверное, неплохо было бы и вовсе тут остаться. Ну и что, что теперь я живу в комнате в коммунальной квартире и иногда поругиваюсь с поэтом Женей из-за табачного смрада на кухне? Зато работа — интересная, коллеги — отличные…

С Николаем я поддерживала ровное приятельское общение. Мы ходили в кино, пару раз побывали в театре… Как-то само собой так вышло, что со временем мы просто стали хорошими приятелями. Памятуя свой прошлый неудавшийся роман, я придерживалась правила: пока не завязывать ни с кем серьезных отношений.

А еще мне несказанно повезло встретить старых друзей. Прогуливаясь по ГУМу и наслаждаясь новогодней атмосферой, я неожиданно натолкнулась на коренастого парня с кучей коробок в руках.

— Поосторожнее, гражданин, — попеняла я ему. — Я чуть не упала. Ну смотрите под ноги-то!

Однако парень ничуть не обиделся на замечание.

— Дашка? — обрадовался он. — Ох, елки-палки, чуть не сбил тебя!

Я подняла голову. Ну надо же! Вот так встреча! Это же Андрей, парень (или уже муж?) моей давней подружки Лиды, с которой мы жили вместе в общежитии.

— Дашка? — внезапно раздался другой, звонкий, женский голос.

А вот и сама Лидочка! Таща за руку пацаненка лет шести, она шла ко мне, радостно махая. Со дня нашей последней встречи в пятидесятых Лидочка чуть располнела, но была все так же чудесно хороша.

Мы обнялись.

— Вижу, у тебя все хорошо? — полюбопытствовала я, глядя на кольцо на Лидиной руке. — Так Вы с Андреем поженились?

Поняв, что, кажется, сморозила глупость, я прикусила язык. А что, если настоящая Даша в курсе, что Лида и Андрей создали семью? Если она подруга, так, стало быть, ее всенепременно позвали на свадьбу?

Но кажется, впросак я не попала.

— Ну конечно, поженились. Так ты куда пропала? — тараторила Лида. — Уволилась с завода, и след простыл! Мы тебя и на свадьбу позвать не успели.

— В педагогический поступила, — стала на ходу придумывать я. — Уехала в общежитие…

Но тут на выручку пришел Андрей:

— А мы, как поженились, тоже съехали: комнату в коммуналке дали. Мы тебе адрес оставляли на всякий случай на вахте, а Зинаида Петровна не передала, наверное… А недавно мы квартиру получили в новостройке. В общем, разминулись мы с тобой. Но хорошо, что все же встретились!

Тут я заметила у Лиды округлившийся живот!

— Поздравляю! — от души порадовалась я за подругу. — Второго ждете?

— Третьего! — хохотнула подружка. — Тимоха в садике, идем как раз сейчас забирать. — А это Артем!

Андрей достал из блокнота листок, написал адрес и отдал мне:

— Вот, держи! И больше не пропадай! Тут наш адрес и номер телефона! Нам недавно его провели.

— Приходи на Новый Год! Обязательно! — поддержала мужа Лида и снова крепко меня обняла. — Дашка, ты даже не представляешь, как я рада!

Я тоже наскоро черканула на втором листочке свой адрес и номер телефона, отдала Лиде и дальше побежала по делам. Вот здорово! Будет, с кем встретить Новый Год. Что бы ни случалось в жизни: преступления, землетрясения, финансовые кризисы, природные катаклизмы — нужно ценить дружбу с хорошими людьми.

— Дашка, чего замечталась? Режь салат! Зазеваешься — пальцы накромсаешь! — привычным резковатым тоном, от которого я уже отвыкла, окликнула меня подруга.

Я стояла на кухне новой квартиры на Шереметьевской улице в Марьиной Роще, которую буквально пару недель назад получили Лида с мужем.

— У Артема с Тимохой своя комната, представляешь? — восторженно говорила подруга, запекая мясо в духовке. — В коммуналке-то мы вчетвером ютились в одной комнатенке. Мелкий, как родится, с нами, конечно, будет, ну а потом, как подрастет, к пацанам в комнату переедет.

Я с удовольствием слушала рассказы подруги и ее планы на будущее. Еще бы! Для советского человека получение квартиры — это целое событие.

Двухкомнатная квартира, доставшаяся Лиде с Андреем, выглядела очень уютно, несмотря на то, что ключи счастливые новоиспеченные жильцы получили всего пару недель назад. В их комнате стояли новая софа, журнальный столик, кресло у окна, торшер и, конечно же, непременный атрибут советских квартир — румынская стенка. Выглядела она, кстати, довольно симпатично.

Разложив стол-книжку (ух, сколько раз я прищемляла я таким столом пальцы в свое время!), мы накрыли на стол, сели, дождались боя курантов и поздравили друг друга, подняв бокалы. Лида только чуть пригубила для вида: была в положении. Ну а мы с Андреем выпили по бокальчику шампанского. В соседней комнате мирно посапывали Артем с Тимофеем. Андрей включил на самую малость приемник, чтобы не разбудить спящих в соседней комнате сыновей. Телевизором молодая семья еще не обзавелась: почти все сбережения Лиды и Андрея ушли на обстановку новой квартиры.

Дождавшись, пока глава семьи отвлечется на настраивание приемника, я спросила у Лиды:

— Получилось все, как ты хотела?

Изначально у Лиды были совсем другие планы на жизнь. Во время нашей первой встречи в 1956 году она подробно их мне расписала: выйти замуж только за обеспеченного парня, не из рабочего класса, с московской пропиской и хорошими перспективами. Однако жизнь повернулась по-другому.

— Знаешь, Дашка, да! — поразмыслив, ответила Лида. — Получилось даже лучше! Андрей — свой, хороший, понятный, простой. Работаем, квартиру вот получили…

— Ты же всегда хотела совсем другую жизнь! — удивилась я. — Ну там чтобы за границу ездить, мир смотреть… О посудомоечной машине мечтала, чтобы маникюр не портить… Ты не хотела жить жизнью, когда все на двадцать лет вперед расписано.

— Ты знаешь, Дашка, — в задумчивости нахмурив прелестный лоб, сказала Лида, — А я счастье свое в этом нашла. Оказывается, нет ничего плохого в том, когда все расписано. Зато тепло, уютно, комфортно. Не нужно ни до кого тянуться, ни под кого подстраиваться, не нужно изображать из себя ту, кем не являешься. Я так тебе благодарна, что ты меня тогда вразумила! Если бы не ты, связалась бы я тогда с этим Лео, папенькиным сынком, а сейчас бы сидела одна с дитем на руках.

— Да это не я, — решила я раскрыть наконец карты. — Это Зинаида Петровна подначила меня, чтобы я тебе тогда глаза раскрыла.

— Да, права была мудрая «сова»! — развеселилась подружка. — Надо брать с той полки, до которой дотягиваешься! Тогда и счастье будет! Кстати, хорошо, что телефон провели. Вере позвоним!

— А кстати, где она? — спросила я, вспомнив про нашу третью подругу.

— Так в Горький же уехала, еще лет пять назад! На заводе с мастером роман закрутила, хороший такой, толковый, деловитый парень, Власом, кажется, зовут. Он потом к родителям решил вернуться в Горький — за мамой надо было ухаживать. Она за него замуж вышла и за ним поехала.

Ясно. Значит, со звездой советского футбола у Верочки ничего не вышло. Что ж, может быть, оно и к лучшему. Жизнь с публичным человеком — непростое дело. К такому поклонницы в очередь стоят, успевай только отбиваться.

— Значит, она не пошла в педагогический? — разочарованно протянула я. — Она же так хотела детишек учить…

— Почему не пошла? — изумилась Лида. — Еще как пошла! Там и поступила. Сейчас вроде бы окончила уже, работает. Мы с ней переписывались только. А сейчас и созвониться можно. Как-нибудь зайдешь к нам, вместе и наберем ей. Вот она удивится! Видишь, и ты по ее стопам решила двинуть. Нравится детишек учить?

— Нравится, — искренне ответила я и сказала чистую правду: — Никогда об этом не думала, а тут вдруг пришлось. И понравилось.

— Ну и отлично! — кивнула подруга. — Каждый получил то, что хотел.

«Жаль, что один урод пока не получил то, что заслужил», — подумала, я но вслух говорить ничего не стала. И я, и Лида, и Андрей прекрасно знали, что вся столица стоит на ушах, и каждый трясется за свою жизнь и жизнь своих детей. Поэтому мы, не сговариваясь, решили поболтать о чем-нибудь другом, более приятном.

Телефон у Лиды с Андреем уже был, но я, забыв об этом, в начале января по старой советской привычке просто зашла к ним в гости без предварительного звонка. Тогда еще так было можно, и внезапный гость на пороге (при условии, конечно, что люди были в хороших отношениях) не вызывал ни у кого удивления. Лида всегда была рада меня видеть: за долгое время разлуки мы очень соскучились друг по другу.

Но в этот раз она открыла мне дверь только после третьего звонка, спросив два раза: «Кто там?»

— Ты чего? — удивилась я. — Я же два раза громко сказала: «Это Даша!»

Однако Лида без слов втащила меня в квартиру и мгновенно заперла дверь на оба замка. Лицо ее было обеспокоенным.

— Не знаешь, что ли, что в соседнем подъезде случилось?

— Не знаю, — ошарашенно ответила я. — А что?

— Изверг этот опять наведался, — зашипела Лида, словно боясь, что нас кто-то услышит, — тетю Машу из соседней парадной порешил. Андрюха на работу ушел, мне велел дома с детьми остаться. Я на завод позвонила, сказала, что заболела. А как услышала, что в дверь звонят, чуть заикой от испуга не стала. Так что теперь, Дашка, давай лучше заранее договариваться, если в гости друг к дружке соберемся, не обессудь.

— Ладно, понимающе сказала я. — Извини, я пойду.

— Да куда ты пойдешь? Пришла уже! — махнула рукой Лида, снова становясь доброй и приветливой. — Я рада тебе! Садись давай, обедать будем. Я так, на будущее предупредила. Да хватит губы дуть, садись, говорю!

И она, вытерев руки фартуком, пошла на кухню.

Вечером мне домой позвонила Катерина Михайловна и сообщила подробности. Действительно, сегодня в доме, где Лида с Андреем и двумя сыновьями недавно получили квартиру, произошло уже пятое по счету преступление, совершенное, по всей видимости, одним и тем же человеком.

— В этот раз этот урод хорошо поживился! — мрачно сказала она мне в трубку. — Телевизор взял.

— Телевизор? — удивилась я. — Как же такую громоздкую вещь можно незаметно из дома вынести?

— Как-то вынес, — обреченно ответила коллега. — Недешевая это вещь, больше сотни стоит… Продаст где-нибудь и наварится… И еще мелочевку прихватил, по своему обыкновению… Мотки шерсти… Какая мразь…

Попрощавшись с коллегой, я положила трубку и отправилась к себе в комнату, отчаянно ругая себя за то, что никак не могу вспомнить, чем в итоге закончилось дело. Я — единственная во всей Москве, да и пожалуй, во всем СССР, кто заранее знает, что будет через десять, двадцать, тридцать лет… И я не могу ничем помочь следствию.

То ли от переживаний, то ли от усталости меня снова стало клонить в сон. Дойти до кровати не было никаких сил, и я, сидя за столом и уронив голову на руки, отправилась в объятия Морфея.

Я снова шла по тропинке, по обе стороны которой стоял непроглядный туман. Не было видно ни зги. Я вгляделась в сырую мглу. Впереди меня шел все тот же высокий мужчина в пальто и шапке, уши которой были завязаны назад. Он нес в руках все тот же чемодан. И снова у меня было ощущение, что от него исходит что-то зловещее. И снова я четко понимала, что знаю его, но не могу сказать, кто он… Загадочный мистер Икс.

Мужчина снова, как и в прошлый раз, остановился, повернулся и посмотрел на меня. От ужаса я открыла рот и закричала, только почему-то беззвучно.

— Еще бы! — мрачно сказал мужчина, обращаясь то ли ко мне, то ли к кому-то другому. Холодные пустые глаза смотрели куда-то поверх меня. — Семьдесят три рубля отдал за приемник, шутка ли сказать…

И он, сделав шаг ко мне, внезапно растворился в тумане.

Я открыла глаза. Мое сердце сумасшедше колотилось. Спина была мокрой от холодного пота. В голове моментально сложился пазл: высокий рост, нос с горбинкой, хрипловатый глухой голос…

Мистер Икс!

А что, если?