Пробуждение Черного дракона

Эпилог

Розовое рассветное небо прозрачной дымкой укутывало горный лес. Там, далеко в глубине ущелий, скрытые сочной зеленью, шумели горные реки, прокладывающие себе путь прямо через камень, а ниже по течению, в долине, влажные от брызг цветки встречали первый рассвет своей маленькой ароматной жизни.

Новый рассвет этого выжженного когда-то, а теперь понемногу возрождаемого нами, хоть пока и едва населенного небольшого мирка. Несколько тысяч человек сегодня проснутся, выберутся наружу из своих каменных жилищ, ожидая увидеть черную землю – а обнаружат горы и зелень.

Всего один небольшой континент, с десяток островов – и очень, очень много воды. К сожалению, большинство животных погибло четыре сотни лет назад, когда Орлаг одним махом обратил здешнюю жизнь в питательную смесь для своей неуемной и безумной природы, и мы не могли создать новых – лишь дать тем, что ухитрились пережить все, плодородные земли, чтобы расплодиться.

Со временем это место станет почти прежним.

Мы с Робертом и Ильмани, моими очаровательными близнецами, потратили на благоустройство этого мира почти два года. Как другие дети складывают конструктор, мои, выкладываясь до потери сознания, день за днем улучшали это место, надеясь к пятидесятой годовщине нашей с Гилбертом свадьбы превратить его в настоящий подарок папе. Это была наша маленькая тайна.

Даже старший мой сын, Алрат, обычно не слишком интересовавшийся тем, что называл «женским искусством», заглядывал сюда, добавляя новому рельефу того, что считал интересным: систему пещер и подземных ходов, затопленные каменные сады, пики с неожиданными гротами. Каким серьезным черным драконом он ни пытался казаться, идея творения захватила и его, и это грело мое сердце.

Альваари говорила, что, наверно, обидно быть слабее своих детей. Я только смеялась: подарить жизнь, превосходящую тебя, творящую жизнь, не могло быть обидно.

Мы были счастливы.

Сейчас. Здесь. Всегда.

.

- Я закончила, - отчиталась Ильмани, садясь рядом со мной и прислоняясь лбом к моим коленям. Я положила ладонь на ее темные локоны, вытащила из них пушистую семечку горной горечавки, и Ильмани сдула ее с моих пальцев, отправляя в полет. – Во мне не осталось ни капельки силы. Даже не перевернусь. Я буду спать месяц.

- Как говорит дядя Аргелиус, преврати истощенность в точку роста, - прямо на землю опустился рядом с ней Роберт. Младший сын получил имя, которое когда-то много значило для моего мужа: именно под ним он скрывался почти тысячу лет. – Я тоже в ноль. Но мы закончили на день раньше срока. И за этот день, если медитировать, можно вернуть одну сотую силы.

- Значит, я не зря пришел, - положил мне руки на плечи Алрат. – Так и знал, что вы вымотаетесь. И вовсе не готово. Там несколько пустых склонов.

- Это для красоты, - задорно рассмеялась Ильмани. – Так и задумано. Не нуди, Ал.

Я обернулась. Мой сын, как и его отец, был очень красив: темные волосы, зеленые глаза, светлая кожа, даже тот же свободно-жесткий разворот плеч. Алрат во всем старался походить на отца, даже одевался почти так же. Гилберта это всегда смешило, но я видела, как ему приятно.

Гилберт обожал своих детей.

- Мама, вас перенести обратно? – серьезно поинтересовался Алрат, игнорируя сестру.

- Давайте подождем, пока солнце поднимается, - предложила я. – У тебя же есть минутка?

- У меня тренировка с Безом, - ответил Алрат, но сам присел на камень рядом со мной. Сердце переполнилось нежностью, когда он вдруг положил голову мне на плечо, совсем как в детстве, словно и не был выше меня на полторы головы и в полтора раза шире в плечах. – Только минутка.

- Не убегут твои мечи, - заметил Роберт, ложась на спину и закидывая руки за голову. – Красотища. Папе понравится.

- Интересно, а как бабушка тут жила? - мечтательно протянула Ильмани. – Он хоть что-то помнит? Как думаешь, расскажет?

Я только улыбнулась, продолжая расчесывать мягкие волосы дочери.

Конечно, Гилберт расскажет им. Завтра он придет сюда – и получит подтверждение тому, что даже черное пламя тирана Орлага не способно уничтожить жизнь. И хоть часть содеянного зла можно исправить.

Детям не стоило знать, что их отец давно в курсе наших планов – конечно, я не стала бы рисковать нанести его сердцу рану, не уточнив сначала, как он отнесется к нашей идее возродить родной мир его матери.

Гилберт расстрогался почти до слез. Я знала, как он будет счастлив, когда дети преподнесут ему подарок, и предвкушала этот миг вместе с ними.

А пока мы просто смотрели, как восходит солнце.

.

.

- Моя Эли, - накрыл Гилберт мои нагие, горячие от душистой воды плечи полотенцем. – Очень устала?

- Вряд ли сильнее, чем ты, - с готовностью потянулась я в его объятия. – А вот дети спят без задних ног. Завтра нам еще придется потрудиться, чтобы разбудить их.

- Так пусть спят, - поцеловал меня в шею муж, одновременно прижимая к себе сильнее. – Мы найдем, чем себя занять.

- Они ждут праздника, начнут поздравлять нас с самого утра, - рассмеялась я, запуская пальцы во влажные волосы Гилберта. – И не только они. Помнишь, соединение двух великих драконьих родов, новая эра процветания, новые порядки, окончание всеобщей вражды… Будет столько… ах! – не сдержалась я, когда муж провел губами по моему уху. – Столько гостей! И потом, они хотят подарить тебе… – Мысли отчаянно путались, как и всегда, когда мой Гилберт был рядом. – Сюрприз. Ты помнишь?

Пар поднимался к потолку купальни, оседая на прорезанном золотом обсидиане. Здесь пахло лавандой – муж всегда использовал мой любимый аромат, наполняя чашу водой и огнем.

- Помню, мое счастье, - жарко ответил Гилберт, легко подхватывая меня на руки и отбрасывая полотенце прочь. – Но этот чудесный день будет только завтра. А сегодня – совершенно другой день, и я рад, что они наконец заснули.

И мы погрузились в пламя.

.

.

КОНЕЦ