Призрак дождя

Глава 7.6

Однако спустя пару часов, я начала изнывать от скуки. В комнате решительно не чем было заняться. Послонявшись из угла в угол, я плюхнулась на кровать, прямо поверх покрывала и попробовала уснуть, но сон не шел. Посидела на подоконнике глядя на небо, но оно было таким же унылым, как на Брейви-Бэй. Открыла створку в надежде на глоток свежего воздуха, но не получила ничего кроме вязкой духоты, приправленной запахом морской соли.

Почему в этом году нет дождей? Неужели из-за меня?

Измучив себя дурными мыслями и догадками о том, что же поджидает меня в конце этого пути, я все-таки спустилась вниз и нашла Роззи.

— Как хорошо, что ты пришла, — она всплеснула руками, — а я уж хотела за тобой идти.

Она сняла с очага тяжелый чайник с отполированной до блеска деревянной ручкой и заварила уже знакомый настой:

— Пора лечиться.

После первого приема мне действительно стало немного легче. Уже не так сильно калило, и в груди не чесалось, только горло по-прежнему оставалось жестким и болезненно реагировало на любые попытки говорить.

— Пей, — она протянула мне наполненную до самый краев парящую чашку, и я с благодарностью ее приняла. Женщина хоть и была суматошной, но рядом с ней удивительным образом становилось спокойнее.

— Хозяин отправил меня к вам. Сказал, что я могу быть чем-то полезной.

Роззи с сомнением посмотрела на мои худенькие руки:

— Да что же ты такими веточками сделать можешь? — сокрушенно покачала головой, — тебя же еще откармливать и откармливать.

— Я все могу, — твердо сказала я, — и не так слаба, как кажусь на первый взгляд.

Да, впечатление я производила хрупкое, но жизнь в приюте научила меня не бояться работы. Сироты никогда не сидели без дела. Мы помогали и тетке-поварихе, выполняя всю подсобную работу на кухне, и старой прачке, перестирывая горы белья, и на огороде вкалывали от рассвета до заката.

— Вы главное скажите, что делать, а я уж справлюсь.

Растерянным взглядом она обвела маленькую тёмную кухню и, не придумав, ничего лучше сказала:

— Можешь, почистить картошку.

В широком блюде с отбитым крем лежало два десятка уже мытых картофелин.

— И все? Так мало? — удивилась я, подтягивая его к себе.

— Так кого здесь кормить-то? — Роззи выдала мне маленький острый ножичек, — Хозяин, мы со стариком, да сын наш. Вот ты еще появилась. А больше и нет никого.

— Такой большой замок, и такой пустой.

— Ты еще не была в больших замках, девочка. Там один зал больше, чем весь Рейнер-холл. А это место уединенное, не для толпы народа и светских приемов. Здесь всегда тихо и уединенно, только хозяева приезжают…когда настает их время…

— Время для чего? — тут же полюбопытствовала я.

Роззи вздрогнула и испуганно обернулась к дверям, словно сболтнула лишнего и испугалась наказания за несдержанность. Снаружи было тихо.

— Ох и покарают меня боги за излишнюю разговорчивость, — проворчала она, тяжко вздыхая, — не могу я тебе открыть эту тайну. И послушай совет старой Роззи, не вздумай спрашивать об этом у хозяина. Есть вещи, на которые он реагирует очень болезненно и сердито. Спросишь – обидит в ответ, и жалеть ни о чем не станет.

Я уже видела, как его настроение сменилось за долю секунды. Мня это испугало и повторения вовсе не хотелось.

— А вообще постарайся поменьше попадаться к нему на глаза. Он не просто так сюда пожаловал, а по очень важному делу. Присутствие посторонних только отвлекает и раздражает его. Если скучно и тоскливо – приходи ко мне. Я и дело придумаю, чтобы руки занять, и поболтать горазда. А к нему не суйся – прогонит, и будешь слезы глотать.

Слез в моей жизни и так хватало, и последнее чего мне хотелось – это реветь еще и из-за едва знакомого мужчины с тяжелым характером.

— Его комната на втором этаже в противоположном крыле. Туда не ходи. Иногда он работает в кабинете – тоже не суйся. Еще хозяин часто гуляет по побережью или выходит на утес – в это время лучше не попадаться ему на глаза, потому что он занят серьезными мыслями. И самое главное, — чтобы обозначить важность момента, она подняла кверху немного кривой указательный палец, — никогда не ходи на восточный двор и в каменный сад, который за ним расположен. Это место не для чужаков.

Ох и нагнала она жути своими словами! У меня аж дрожь по позвоночнику прошла, угасая где-то под коленями.

Едва скрывая волнение, я поблагодарила ее за советы и принялась чистить картошку. Роззи стояла-стояла надо мной, да и не удержалась:

— А ты не так уж беспомощна, как я сначала подумала, — взяв одну шкурку, она посмотрела на просвет, — тонко чистишь. Экономно.

Попробуй в приюте не экономить – мигом получишь тяжелой ложкой по макушке. Старая повариха уж больно была скора на расправу, и воспитанники часто уходили от нее с шишками на лбу. Я не исключение.

После картошки, убедившись в том, что с руками у меня все в порядке, и растут они из нужного места, Роззи доверила мне чистку остальных овощей, а сама принялась снова готовить сливочный пирог.

— Я тебе секрет открою, — прошептала она, заговорщически улыбаясь. — я ведь готовить не особо люблю и умею. Меня Бен за это всю жизнь попрекал. А уж из сладкого, кроме этого пирога у меня и вовсе ничего не получается. Но хозяевам нравится, вот и стряпаю не покладая рук. Создаю подобие бурной деятельности.

— А с виду кажетесь настоящей поварихой.

— Стараюсь, как могу.

Я покачала головой и тихо рассмеялась. Роззи хоть и была почтенного возраста, но задора в ней сохранилось не меньше, чем в молодых. После того, как мы приготовили обед и ужин, она даже не присела, а тут же собралась в огород. И поскольку мне было нечем заняться, я увязалась следом за ней.