Привет магия! Пегарог. Книга третья.

Глава 21

Глава двадцать первая.

Борьба за разум.

То, что это не сон, я понял, потому как моя сумка была при мне. Включая всё содержимое. Хотя, может, мне кажется, что она при мне.

Ай! — вскрикнул я от боли в плече, куда меня укусил этот мелкий злыдень. — Ты чего делаешь?

— Проверка. Больно — значит, не сон.

— Чего-то ты только дурного от меня нахватался, — потирая плечо, пробурчал я.

— Чего было, того и нахватался. Не ко мне претензии.

Я немного подумал и согласился с ним: логично.

— Как думаешь, куда мы угодили?

— В объятия Крианы, — высказал он мои мысли. С учётом, что он их читает на раз.

— Да, я тоже так думаю. Если сложить все кусочки пазла, именно она заняла место Скверноликого. Однако он явно не обладал способностью вмешиваться в дела этого мира напрямую, а вот она как-то это провернула. Остаётся вопрос: зачем ей это?

— А ты будто не знаешь?

— Я-то чтобы знаю, я предполагаю. Тем не менее до конца в этом не уверен. Я её с нами не звал, проиграла она сама, да ещё к тому же я ей отдал плюшку с крысы. Чего на меня злиться?

— Да тут не в этом дело, — он облетел вокруг меня и завис перед лицом. — Плевать она на всё это хотела. Как мне мыслится, она считает, ты её бросил, вот и все дела.

— М-да, только и сказал я, поднимаясь.

Я прислушался к внутреннему источнику магии — он отзывался, пусть и не так ярко. Это уже было хорошо. Можно было, конечно, обернуться в броню из сгущённой тьмы, чтобы холод не пробирал до костей, но с контролем над ней пока были проблемы.

Достал из кармана артефакт для разогрева еды — тёплый, почти живой на ощупь — и влил в него струйку магии. Тепло разлилось по телу, словно я превратился в свежеиспечённый пирожок, только что вынутый из печи.

— Ага, Кайлос с мясной начинкой, — мысленно хихикнул Аэридан, устроившись поудобнее у меня на плече. — Ну что, пойдём найдём эту тварь и прикончим? Она, конечно, захочет поговорить, вылить на тебя все свои «любовные» признания… Но ты не слушай. Бей сразу, как только пасть откроет. А лучше — до того.

— План есть, два бесстрашных героя в наличии — остальное мелочи, — бодро ответил я и шагнул навстречу тусклому свету в конце тоннеля.

Как только я вышел из тоннеля, передо мной открылась круглая площадка, покрытая тонкой коркой льда. Своды над головой напоминали стеклянный купол старой шахтёрской лампы — та самая мутная полусфера, сквозь которую едва пробиваются лучи солнца. А ещё в детстве у меня была такая игрушка: встряхнёшь — и внутри кружится искусственный снег. Ощутил себя диорамой.

Только здесь снег был настоящим, впрочем, как и мы.

А под самым куполом, вмёрзший в глыбу льда, висел Лари. Глаза закрыты, тело неподвижно. Холодное, бледное, как сама смерть.

Я не успел толком осознать увиденное — знакомый голос отвлёк меня.

— Привет, Кай…

Передо мной стояла Вейла. Совершенно голая. Из её полуоткрытых губ вырывались клубы пара.

— Ты какого… здесь делаешь? — выдавил я, но тут же сообразил: тень.

Заминка стоила мне крови.

Её рука — уже не совсем рука, а скорее волчья лапа с когтями — рванулась вперёд. Я не успел даже вздрогнуть. Острая боль пронзила грудь, оставив на коже кровавые полосы. Отскочив, я закричал, вместе с тем поскальзываясь и падая на пятую точку.

Не от боли, хотя и от неё тоже, — от неожиданности.

Спас меня Пегарог.

Мой верный фамильяр рванулся вперёд, как живая стрела. Несмотря на скромные размеры, он разогнался так, что его рог вонзился точно в лоб ухмыляющейся тени. Вейла рассыпалась, как дым, растворившись в воздухе.

Я, скрипя зубами, наложил на себя заклинание среднего исцеления. Рана затянулась, но осадочек остался. Я-то думал, опять психологически давить будут, а оно вон оно как. Новая метла по-новому метёт. Учтём.

— Похоже, разговоров не будет, — констатировал Пегарог, тряхнув рогами.

Я только кивнул, поднимаясь на ноги.

Они играли грязно.

Что ж, мы тоже так умеем.

Достав мана-кристалл и гримуар Морвенс, я приготовился к бою. То, что он будет, я нисколько не сомневался.

Следующим моим противником стал…

Ледяное подземелье дрогнуло, когда Грохотун Большой Пуф выкатился из тени, словно пробка из бутылки дешёвого гоблинского бражного. Его кинжалы в форме полумесяца — те самые, что я когда-то вручил ему в подарок — сверкали синевой яда.

— Кайлоса-Кайлоса тупой! Пуф теперь король теней! — прохрипел он, и его ухмылка растянулась до зелёных остроконечных ушей.

Я не стал отвечать. Пальцы сами потянулись к гримуару Морвенс, страницы которого зашевелились, словно живые.

Если уж бить тьмой, то бить от всей души. Первое заклинание, что я выдал, было: «Vincula Noctis».

Тот час же из-под ног гоблина вырвались чёрные щупальца, но Большой Пуф ловко кувыркнулся в сторону, перебирая своими короткими ножками.

— «Слепящий Вальс!» — прошептал Аэридан, и из его крыльев взметнулось облако радужной пыльцы.

Гоблин чихнул.

— А-а-апчхи! Что за дрянь...

Этого мгновения хватило.

Второе заклинание, личная её разработка: «Unguis Morvenis».

Тьма сгустилась вокруг моей руки, превратив её в гигантский коготь, который я послал вперёд.

Но гоблин не зря носил имя Грохотун. Он исчез — не в тень, а в грохоте внезапно обрушившегося свода. Камни посыпались мне на голову, а я едва успел создать "Щит Мрака".

— Сверху! — раздался крик фамильяра в голове.

Гоблин пикировал на меня, оба кинжала направлены в шею.

Третье заклинание: «Abyssus Vocat».

Я разжал ладонь — и прямо под Большим Пуфом разверзся кратковременный портал во тьму с мясорубкой из тысячей когтей, созданных первозданной стихией.

— Мамочки! — успел сказать он, прежде чем исчез в черноте.

На секунду воцарилась тишина.

Потом портал выплюнул его обратно — но уже не гоблина, а жалкую его тень, которая на миг приняла его форму, а затем рассыпалась, как пепел.

— Ну... это было слишком «легко», — пробормотал я, оглядываясь, не выбегает ли ещё кто.

Аэридан тяжело вздохнул:

— Просто потому, что ты наконец перестал болтать и начал колдовать.

Я только усмехнулся, стирая с лица капли чужой (или всё же своей?) крови. Похоже, он всё-таки зацепил меня.

Тени под ногами шевельнулись — будто посмеиваясь — а сколько ты ещё выдержишь?

Из образовавшегося проёма в стене чуть пригнувшись вышел Вул’дан Ночной Прилив. Адепт Воды, сын вождя.

Орк, тяжело ступая по хрустящему льду, остановился на центре площадки, замирая в пяти шагах от меня. Его могучие пальцы сжимали древко секиры так, будто он боялся, что она выскользнет из его рук.

Ледяной круг под нашими ногами мерцал тусклым светом, словно гигантское застывшее зеркало. В его глубинах отражались наши фигуры, но неестественно, искажённо. Если моё отражение было более или менее чётким, как в искривлённом зеркале, тогда как орк представал одним сгустком беспокойной тени, колышущейся и не имеющей определённой формы.

Лёд под нами дышал холодом, и с каждым выдохом от его поверхности поднимался лёгкий туман. Наши отражения в этом тумане смешивались, сливались, будто пытаясь предсказать исход схватки.

— Видишь разницу, Кайлос? — прошептали мне из теней. — Ты всё ещё человек. А он... Он уже стал тем, чем ты боишься стать. Прими свою судьбу, перестань сопротивляться.

Я сжал гримуар, ощущая, как переплёт жжёт пальцы. Лёд под ногами внезапно затрещал, будто зеркало, готовое разбиться.

— Кто б сомневался, — я приготовился к схватке. Да и Аэридан не дремал.

Никаких громких фраз или обещаний, он просто сорвался с места с единственным желанием уничтожить меня.

Я едва успел отпрыгнуть от секиры — подошва сапога скользнула по насту. Я грохнулся на колено, ледяная крошка впилась в ладонь. Быстро вскочив, я сделал два шага назад, оказавшись у края площадки.

— Осторожно, — произнёс Аэридан.

Бросив взор за спину, резко сделал шаг вперёд.

Так как вокруг площадки образовался обрыв. И что-то мне думается, упади я туда и…

— Ой, упал? — голос орка прозвучал неестественно тонко, точно звенящий лёд. Такой знакомый мне голос. — Кстати, Кай, а ты помнишь? Как бросил меня, чтобы спасти свою шкуру. Там, у трона Скверноликого...

— Заткнись, тень! — Я вскинул гримуар. Щупальца тьмы впились в лодыжки Вул’дана. Орк рухнул на лёд, но его звонкий девичий смех раскатился под сводами. Смотрелось это, конечно, пугающе. Такой большой, зелёный и с секирой, а голос девчачий. Хоть и красивый. Но это я так, к слову.

— Мило... А помнишь, как его тени обвили меня? Ты СМОТРЕЛ, Кай! И ничего не предпринимал!

— Ты проиграла битву с собой! — крикнул я, блокируя стеной из тьмы удар секиры.

Как я и думал, щупальца надолго орка не сдержали. Эта машина смерти на миг превратилась в образ орка из теней и выскользнула из ловушки. Начав махать секирой с невероятной скоростью, при этом время от времени добавляя к физическим атакам заклинания воды: копья, серпы и прочее.

— Ты мог вытащить меня, но сделал этого! И знаешь… я даже немного тебе за это благодарна. Ведь теперь моя сила куда выше твоей.

Вул’дан взревел и ударил древком о лёд. Опасные трещины поползли под моим ногами. Пока я пялился в бездну подо льдом, он полетел вперёд — секира с глухим чавком вошла в моё плечо. Алая струя брызнула на голубой наст. Броня из тьмы погасила большую часть урона, а так бы… Даже думать не хочу.

«Ictus Fulminis!» — мои слова раскатились громом, и Ночной Прилив отлетел на противоположный край ледяной арены, оставляя за собой трещины в зеркальной поверхности. Пока он приходил в себя, я спешно наложил исцеление, чувствуя, как магия стягивает рваную рану на плече.

Пегарог, верный как сама смерть, воспользовался моментом. Его маленькое тело метнулось вперёд, рог направлен точно в висок ошеломлённого орка. Но тень оказалась проворнее — могучий кулак со всего размаха врезал в фамильяра, отправив его в стремительный полёт через всю площадку. Мой маленький спутник исчез за краем обрыва, словно пущенная из пращи каменюка.

— Ах ты мерзкое отродье, — прошипел я, наблюдая, как его крошечное тело исчезает во тьме. — Маленьких бить — последнее дело.

Гримуар Морвенс раскрылся сам, страницы зашелестели, повинуясь моей ярости, и остановились на нужном заклинании. «Nox Custos!» — тьма у моих ног сгустилась, приняв мои черты. Теневой двойник ринулся в бой, его удары были точными и яростными.

Но Криана знала это искусство куда лучше меня. Я осваивал кулачный бой в компании Торгуса и Сигрида, всего лет восемь. Она же имела опыт многих десятилетий. Мой страж дрогнул, пропустил подлый удар — и рухнул в пропасть, рассыпаясь по пути в чёрный дым.

А она... она, как всегда, рассмеялась.

Этот смех, лёгкий и ядовитый, словно нож, вошёл мне прямо в сердце. Ярость вскипела в жилах, затмив благоразумие. Исцеление так и не было завершено — капли крови, тёплые и алые, падали на лёд, растекаясь по его поверхности, как тревожные предвестники.

Я поднял голову.

— Хорошо, — прошептал я. — Давай по-твоему.

Гримуар затрепетал в моих руках, страницы переворачивались сами, будто ветер внезапно пробежал между ними. Тьма вокруг сгущалась, отзываясь на зов.

Криана перестала смеяться, а её аватар указал пальцем на алые капли.

— Кровь... — орк замер, а в его глазах вспыхнуло лиловое безумие. — Знаешь тогда, когда только появилась в том мире, моё тело пронзили тени, и кровь текла по алтарю ручьём! Чувствуешь боль? Я чувствовала её часами, месяцами!

— Я не понимаю, о каком алтаре идёт речь! Лейра... прости... — выкрикнул я в сердцах, заодно пытаясь излечиться. Ещё мне казалось, если я назову её настоящее имя, это хоть как-то повлияет на её разум.

— СЛИШКОМ ПОЗДНО, ПРЕДАТЕЛЬ!

И тут из бездны вылетел Аэридан. Летел он так, будто кто-то его там внизу пнул, и он, кувыркаясь, оставляя за собой радужные вихри, ударил орка в лицо таким густым маревом из розовой пыльцы, что я на миг потерял его из виду.

— Не вижу! — завыл Вул’дан, меча секирой перед собой. А после холодный, разочарованный, полный боли голос добавил: — Как я не видела тебя в последний миг! Где ты был, Кай?! Почему не вернулся за мной?

— Зато теперь я здесь...

— Ты здесь не из-за меня! — с каждым словом она всё больше переходила на крик. — А из-за этого оборванца. Да кто он тебе такой? Почему ты готов умереть ради него? Ты знал, когда шёл сюда, чем это ГРОЗИТ! — теперь её голос был полон боли, отчаяния, обиды, злости.

— Позволь помочь тебе! — Ласково проговорил я, прижимая окровавленную руку к гримуару. Кровь никак не хотела останавливаться. Переплёт жадно впитывал мою кровь, а тьма заплясала на страницах.

Вул’дан замер. Голос вдруг стал тихим и хрупким:

— Убьёшь меня снова, любимый? Я же видела, как ты на меня смотрел. Ты…

— «Abyssus VOCAT!» — выкрикнул я, и мой крик потряс своды пещеры. Это заклинание требовало высочайший концентрации и невероятного вложения энергии. В третий раз я его повторить не смогу.

Под ногами орка разверзлась бездна. Он рухнул вниз без звука, будто камень в колодец. На льду осталась лишь секира, шипящая паром. Затем растворилась в тенях и она.

Я осел на колени. Алая лужа растекалась под мной. Пегарог ткнулся мордой в разорванную плоть, и, к моему удивлению, его магия усилила мою. Рана всё-таки начала затягиваться. Похоже, с ударом секиры я получил ранение вместе с заклинанием. Вот оно и не заживало. Гадина такая.

— Она... Это была она?

— Нет, — я устало закрыл глаза. — Лишь эхо моей трусости.

Тишина. Только капли крови стучали по льду. Смех умолк. Боль — нет.

— Ты не прав, друг. — Он подлетел так, чтобы наши глаза встретились. — Ты не мог ничего поделать. Тот путь, что был уготован тенями Скверноликого, каждый должен был пройти сам.

Из тумана теней вышла она — всё та же ослепительная Лейра Вейсгард, как называл её Мубаин. Её серебристые волосы струились по плечам, а в глазах, некогда таких живых, теперь плясали холодные отсветы Скверны.

— Я не стану сражаться с тобой, Лейра, — голос мой звучал хрипло. — Ты проиграла битву с самой собой, и в этом только твоя вина.

— Тем лучше, — её губы искривились в безрадостной улыбке. — Убью тебя, заберу твою силу. Тогда ничто не помешает мне вернуться в Керон. Он познает всю мою мощь и утонет в крови.

Я с трудом поднялся на ноги, мир вокруг поплыл. Потеря крови давала о себе знать — в висках стучало, а ноги подкашивались. Передо мной стояла та, от которой я не мог оторвать глаз, невероятно красивая, но теперь в её руках сверкали смертоносные клинки и обращены они в мою сторону.

— Знаешь, когда мы победили Стража и мне дали выбрать награду... — Я убрал гримуар и достал из сумки тот мутный кристалл, протягивая его на раскрытой ладони. — «Я не забыл о тебе».

Что-то дрогнуло в её взгляде. Любопытство? Воспоминание? Она замерла, затем один из кинжалов исчез в тенях, и её пальцы сомкнулись вокруг кристалла.

— Что это? — её голос вдруг стал прежним, тем самым, каким она говорила в те дни, когда мы только познакомились и вместе исследовали обелиск. Как же он завораживает.

— Не знаю, — ответил я честно. Врать не имело смысла — она бы почувствовала. — Но он для тебя в этом уверен.

— Спасибо за этот странный подарок, — её голос вновь стал ледяным. — Но это не отменяет того, что ты бросил меня на растерзание ему.

Клинок взметнулся в воздухе, остриё устремилось к моему горлу.

Я не был самоубийцей. До последнего мгновения надеялся, что кристалл сработает. Но всё же пальцы уже сложились в нужно последовательности, готовые активировать защиту.

Мои губы беззвучно шепнули:

— Прощай.

Как вдруг лезвие остановилось в сантиметре от кожи.

Кристалл в её руке вспыхнул.

***

Сознание Лейры.

— Выбрось кристалл! Он высасывает твои силы! Это ловушка! — голос Савины, пронзительный и истеричный, резал сознание, как ржавый нож. — Убей предателя! Если не сделаешь этого — тебя снова ждёт алтарь!

В те первые моменты, когда она только проиграла, её одолевали сомнения, и некая сущность, видя, что уговоры не срабатывали, помещала Дочь ночи на алтарь боли, начиная медленно резать на кусочки и всячески издеваться над ней, чтоб злоба и обида в ней разгорались с утроенной силой.

Лейра вздрогнула, будто её ударили током. Внутри разгоралась борьба — между яростью и внезапным прозрением.

— Но он... не виноват. Это я поддалась тебе. Это моя вина.

Голос бывшей подруги стал зловеще-медленным, обволакивающим сознание ядом:

— Тогда твоя мать разделит твою участь. Помнишь, сколько она выстрадала из-за тебя? Теперь она отправится на алтарь вместе с тобой.

Лейра ощущала, как кристалл в её руке пульсирует, создавая защитный барьер между её разумом и ядовитыми угрозами. И вдруг — озарение.

Безжалостная убийца из клана Чёрный Полумесяц мысленно усмехнулась.

Как она могла проиграть родной стихии? Всё, что ей показывали, было ложью. Да, она убивала отца Савины, но...

— Я вспомнила. Тебя тогда вообще не было в комнате. Ты соврала мне. Заставив думать, что я виновата в твоей смерти. Ты сама наложила на себя руки.

Тени в сознании дрогнули.

— Я не убью его. Он ни в чём не виноват.

Твёрдость в этих словах была подобна удару клинка. Призрак Савины замер, затем начал расплываться, как чернильное пятно в воде. Вместе с ним исчезала и слепая ярость к Кайлосу, оставляя после себя горькое осознание правды.

Она стала свободна от оков.

Но цена этой свободы оказалась слишком высокой — теперь ей предстояло жить с осознанием всех совершённых ошибок. Последнее, что она почувствовала перед тем, как сознание полностью очистилось, — тёплую влагу на щеках.

Слёзы.

Впервые за долгие годы — настоящие.

***

Свет, вначале слабый, как утренняя заря, разгорался с каждой секундой, выжигая тени, опутавшие её душу. Лейра отступила, потом ещё шаг. Её лицо исказилось от боли — девушка беззвучно кричала, корчась в агонии.

А потом...

Свет погас.

Передо мной стоял, то есть весел в воздухе прозрачный, едва светящийся силуэт. Лейра. Настоящая. Она улыбнулась, той тёплой улыбкой, что я видел в те краткие моменты, когда мы сидели у костра. Когда сражались со стекляшками.

Образ медленно исчез.

Вместе с ней растаяло и проклятое подземелье. Я очнулся в пустой комнате, где на полу лежало бездыханное тело Лари. Серп Полуночи в его руке осыпался пеплом.

Всё было кончено.

Но куда ушла её душа?

Той, в которую я, возможно, действительно бы влюбился...

Осталось только эхо её прекрасного голоса и светлый образ в моей памяти.

Тихий шёпот в пустоте.

И кристалл, что теперь лежал на полу — мутный, потухший, ставший просто куском стекла. Я уж было отвернулся, как вдруг в нём возникла пульсация, настолько маленькая и резкая, что обычному человеку её никогда не заметить, но мне, магу молнии.

Я легонько похлопал Лари по щекам, пока его сознание медленно возвращалось из пучины забытья. Когда его веки наконец дрогнули и открылись, в глазах читалась полная растерянность — он явно не понимал, почему оказался распластанным на холодном полу.

— Подъём, красавчик, — сказал я, помогая ему приподняться. — Всё кончено.

— Господин... — он хрипло прошептал, с трудом опираясь на локти. Взгляд его метался по комнате, будто пытаясь собрать разрозненные воспоминания. — Что... что произошло? Почему мы здесь?

— Лучше расскажи, как ты себя чувствуешь? — я намеренно избегал прямого ответа, наблюдая за его реакцией. — И что последнее помнишь?

Пока он собирался с мыслями, я осмотрел себя. Рубаха была разрезана в том самом месте, куда вонзилась секира Вул’дана. Хм. Значит, если бы тот удар оказался смертельным, моя история закончилась бы прямо здесь. Логично, хоть и не слишком приятно осознавать.

— Чувствую себя так, будто неделю пил самую отвратительную бражку в таверне «Рыгающий гоблин», — пробормотал Лари, потирая виски. — А что касается воспоминаний... Ко мне приходила одна... особа. Красивая. Обещала сделать магом, если я... — он запнулся, — если я проткну вас ножом. Когда отказался, начались кошмары. А дальше — только тьма.

— Понятно, — кивнул я, помогая ему подняться на ноги. — Пойдём к остальным. Они уже, наверное, с ума сходят от волнения.

Когда мы вышли наружу, наша небольшая компания тут же окружила нас, осыпая вопросами. В глазах друзей читалось беспокойство, смешанное с любопытством.

— Давайте не здесь, — я поднял руку, останавливая поток расспросов. — Пойдёмте в дом. Там всё расскажу.

Расположившись в уютной гостиной у камина, я начал свой рассказ, намеренно опуская наиболее мрачные детали. Когда повествование дошло до схватки с Вейлой и Грохотуном, мои спутники тут же принялись клятвенно уверять, что никогда не поддались бы подобному искушению.

— Вот такие дела, — подвёл я итог, делая глоток ароматного травяного отвара, чьи успокаивающие нотки лаванды и шалфея мягко обволакивали сознание.

— И что нам теперь делать? — Рома нервно вертел в пальцах серебряный кулон, его обычно спокойные глаза отражали тревогу.

— Да что вообще можно сделать? — растерянно развёл руками Фил. Его кинжал «Зуб ветра» лежал на столе, отбрасывая синеватые блики на полированную поверхность. Угрозы я от него не ощущал. Получается не повезло только Лари.

— Скажите, все ли свои артефакты вы приобрели у того самого оружейника?

— Только клинки, — ответил за всех Алатея. — Остальное брали в соседней мастерской.

— Тогда всё в порядке. Так, — хлопнул я себя по коленям, вставая. — На сегодня достаточно — всем отдыхать. Завтра нас ждёт немало хлопот.

Ко мне подошёл Руми и протянул свой меч.

— Чего? — не понял я, зачем он протягивает мне меч.

— Ну… это…

— Нормально с ним всё.

Он облегчённо выдохнул и убрал его в ножны.

С неохотным ропотом компания стала расходиться. А я в тот вечер спал удивительно крепко и сладко. Мысль о том, что Лейра наконец свободна от цепей тьмы, что её душа обрела покой, подарила мне одну из самых безмятежных ночей за долгое время. Последнее, что я помнил перед сном, — тёплое мерцание свечи и лёгкий шелест занавесок у открытого окна, будто сама ночь желала мне спокойных сновидений.

На этот раз — без кошмаров.

Без теней.

Только тишина.

Конец третий книги.

Если история вам нравится, не сочтите за труд — отметьте её кнопкой «Нравится». Для вас это секундное дело, а автору — глоток вдохновения.

https://author.today/work/452153 — ссылка на первую книгу.