Привет магия! Пегарог. Книга третья.

Глава 20

Глава двадцатая.

Спасение и новые неприятности.

Марина лежала в постели, прижавшись к могучему плечу супруга, но сон не шёл к ней. Перед глазами всё ещё стоял тот юноша — Кайлос, — заставивший Диск Пробуждения Силы вспыхнуть ярче полуденного солнца. Разумом она понимала: пред ней стоял маг невероятной мощи. Но что не давало покоя — так это цифра девять, вышитая на его студенческой мантии.

— Милый, ты не спишь? — тихо спросила она, ворочаясь.

— Как тут уснёшь, когда ты так громко думаешь, — пробурчал орк, обнимая её и целуя в макушку. — О чём тревожишься?

— Диск Пробуждения Силы... У него семь кругов, верно?

— Ты же сама знаешь ответ, — усмехнулся он, но голос жены звучал слишком серьёзно, чтобы отмахнуться.

— Я не об этом. Мы всегда считали: каждый круг соответствует рангу. Первый — ученик, второй и третий — адепт и старший адепт, четвёртый — мастер, пятый — магистр, шестой — архимаг, седьмой — архимагистр.

— Вроде так. Только раньше, как мне помнится, считалось: первый — это магические существа, а второй и третий — ученики адепт соответственно, — нахмурился супруг, окончательно проснувшись. Он приподнялся на локте, стараясь разглядеть её лицо в полумраке. Если жена завела этот разговор — значит, её что-то всерьёз встревожило. Потому как не будет она среди ночи задавать подобные вопросы просто так.

— Но если артефакт нельзя обмануть... и цифра на мантии отражает количество зажжённых кругов... — голос Марины дрогнул. — Может ли быть так, что число на эмблеме окажется больше, чем кругов на диске?

Орк задумался, скребя пальцами грубую щетину на подбородке.

— Где-то в детстве мне попадалась старая книга, — наконец произнёс он. — Не помню, откуда она взялась... но там утверждалось, что когда-то Диски имели девять кругов. А потом, много тысячелетий назад, с ними что-то случилось — и осталось лишь семь.

— Что именно произошло? — Марина резко приподнялась, глаза её горели в темноте.

— Не помню. Но названия рангов... вроде восьмой был Божественный, а девятый... — он замолчал, напрягая память.

— Вершитель, — прошептал орк наконец, и слово повисло в воздухе, словно запретное заклинание.

— С Божественным более-менее понятно, — Марина впилась пальцами в его руку. — Но кто такие Вершители?

— Ты вообще собираешься спать? — устало проворчал супруг.

— Расскажешь — усну, — твёрдо заявила она, усаживаясь поудобнее и глядя на него с вызовом.

— Любопытно… — промолвил Вортис, задумчиво склонив голову. — Ты, мудрейшая наставница, хранительница знаний о магической истории Керона, и вдруг не ведаешь древней саги о Вершителе?

— Дорогой мой, — улыбнулась в ответ супруга, ловко поправляя прядь волос, выбившуюся из строгой профессорской причёски. Волосы орков жёсткие, и их надо укладывать как минимум с вечера, чтобы утром всё выглядело великолепно. — Я погружаюсь в трактаты летописцев и мыслителей, а не в бабушкины сказки. Но, видимо, отныне придётся расширить круг чтения, раз даже в моих познаниях зияют такие прорехи.

— Что ж, поведаю, — Вортис попытался устроиться поудобнее, что было не так-то просто, когда на животе восседала его ненаглядная. — Вершитель… Тот, кто осмелился оспорить волю небожителей.

В иерархии магических ступеней он возвышается даже над Божественным — но не становится богом. Он — вызов, брошенный самим небесам, и не сокрушённый их гневом.

Легенда гласит…

В те времена, когда мир был ещё юн, а боги ступали по земле, жил великий маг — Эредан, Клинок Рассвета. Он достиг вершины, коснулся ранга Божественного… но отверг дар превращения в бога, ибо видел, как владыки небес играют судьбами смертных, словно пешками на доске.

И тогда он вознамерился переписать законы бытия, сотворив заклинание, способное разорвать узы между миром людей и обителью богов. Небожители, почуяв угрозу, обрушили на него всю свою ярость… но Эредан устоял. Он переступил черту, став чем-то большим, чем маг, но так и не вознесясь до уровня бога.

Так явился миру первый Вершитель — живое противоречие, судья небожителей и хранитель хрупкого равновесия. Некоторые верят, что именно он придал мирозданию его нынешний облик.

— Потрясающе… — прошептала Марина, сползая и кутаясь в покрывало. — Как я могла пройти мимо такого? Завтра же отправлюсь в архив, попытаюсь отыскать первоисточники.

— К чему тебе это? — прищурился супруг.

— Ох, просто… интересно, — она отворотилась, пряча лицо в складках ткани.

Вортис почуял лёгкую фальшь в её голосе, но спорить не стал. Он знал свою Мариночку как свои пять пальцев — если она что-то утаивала, значит, были на то причины. И однажды она сама всё расскажет… когда сочтёт нужным. Доверие — вот что главное в их отношениях.

***

Город Прибрежный

Тяжёлый день, будто вымощенный камнями усталости, наконец остался позади. Лирия брела по узким улочкам Прибрежного, где вечерний туман цеплялся за крыши домов, словно седые пряди забытых душ. Сегодня ей снова пришлось скрести полы в особняке какого-то богача, смывая следы его шумного пиршества. Работать она была привычна — руки её давно знали цену труду. Но когда за этот труд платят гроши, да ещё и скупее обычного, в груди закипала горькая обида. А самое горькое — что изменить ничего нельзя.

Дом встретил её тишиной, пропитанной запахом дешёвой свечи и сушёной рыбы. Она уже успела вытереть слёзы по дороге — слезами бессилия, которые высыхали быстрее, чем успевали оставить след. Но едва переступив порог, женщина замерла.

На крохотной кухне, где двум людям и то не разминуться, сидел незнакомец в добротном камзоле. Рядом, спокойная и даже любопытная, примостилась Сейла — её дочь, а из соседней комнаты украдкой выглядывал Тини, младшенький, широко раскрыв глаза.

— Добрый вечер, Лирия, — мужчина поднялся, вежливо уступая место.

Женщина медленно опустилась на стул, оценивая ситуацию. Дети не боялись — значит, угрозы нет.

— Меня зовут Айзик. Я представляю гильдию «Печкин и Ко». Мы занимаемся доставкой посланий.

— Я знаю, кто вы, господин Айзик, — тихо ответила Лирия, сжимая потрёпанный подол фартука. — Два месяца назад я убирала ваш дом после празднования… рождения сына.

— Ах да, помню, — его лицо озарилось тёплой улыбкой.

— Я… что-то сделала не так? — сердце её дрогнуло, ум лихорадочно перебирал воспоминания. Всё было как обычно: вымытые полы, начищенная посуда, даже лишнюю монету тогда дали…

— Нет-нет, не тревожьтесь. Я пришёл по иному делу.

Он достал из сумки конверт с аккуратной печатью и небольшой кошель, звонкий от содержимого.

— Пожалуйста, распишитесь.

Мужчина протянул ей странный артефакт — гладкий камень с выгравированными рунами. Она прижала его к ладони, и на поданном листке проступил мерцающий отпечаток — след её души. Подделать такое невозможно.

— Всего вам доброго.

Посыльный кивнул и вышел, оставив в тесной комнатке лёгкий шлейф дорогих духов и недоумение. Лирия смотрела на конверт, не решаясь его открыть.

Что могло быть внутри?

И главное — кому она вообще могла быть нужна?

Дети, словно стайка взбудораженных воробьёв, тут же обступили мать, осыпая её вопросами.

— Погодите, дайте разобраться! — Хозяйка дома подняла руку, умоляя о тишине, и развернула письмо дрожащими пальцами. Голос её звучал неуверенно, когда она начала читать вслух:

«Дорогая мамочка, пишет тебе твой сын Вилер.

Я устроился на службу к одному важному господину. Зовут его Кайлос, он маг. Ученик самого Торгуса Ворхельма. И вот что он предлагает: тебе — работу в его доме. Делать то же, что ты делаешь всегда, только в одном месте. Жить будете там же, при доме. А платить… десять золотых в месяц…»

— Сколько?! — Сейла аж подпрыгнула на месте. — Да он рехнулся!

— Маги и вправду богаты, дочка… — Лирия покачала головой, перечитывая строки. — Но за простую уборку такие деньги? Может, сын просто дурачится?

Дочь выхватила письмо из её рук и продолжила читать, сверкая глазами:

«Вы наверняка подумали, что он сумасшедший. Но дело в клятве — магической. Всё, что увидите или услышите в его доме, нельзя будет разглашать. А чтобы мои слова не казались пустой болтовнёй, как вы наверняка подумали, в кошельке лежит пять золотых на дорогу. Если передумаете — оставьте их себе. Господин сказал, что это плата за прекрасное воспитание сына.»

Лирия, руки которой дрожали, будто в лихорадке, развязала кошель и осторожно высыпала содержимое на стол. Пять золотых монет, отчеканенных с изображением императора Каэла и феникса, покатились по деревянной поверхности, сверкая в тусклом свете почти догорающей свечи.

— Похоже, он не шутит, мама… — прошептал Тини, широко раскрыв глаза.

Женщина вдохнула резко, будто очнувшись.

— Так, дети, собираем вещи. Быстро. — Голос её стал твёрдым, почти жёстким. — Если кто-то узнает, что у нас такие деньги, нам не пережить и ночи.

Ещё до того, как первые лучи солнца коснулись крыш Прибрежного, нанятая повозка уже мчалась по дороге в столицу, увозя семью Вилера прочь от нищеты — в новую, неведомую жизнь.

***

Когда мы вошли в проулок, то заметили, как трое бандитской наружности окружили девушку. Причём один приставил к её горлу нож. Всё выглядело так театрально, что я не выдержал и засмеялся.

Пегарог, летевший рядом, также не удержался от ехидного комментария.

— Что эти бандиты себе позволяют? — и заржал. Мы заржали. Со стороны это, наверное, смотрится очень… ну, скажем, странно. Они же его не видят и не слышат. Да и фильма этого не смотрели.

— Вы кого дурите, идиоты? Думаете, кто-то клюнет на это представление?

Троица мужчин и богато одетая девушка уставились на меня в полном изумлении, ведь я стал искать того, кто всё это устроил.

— Эй, давайте выходите. Подерёмся нормально. Вы же не думаете, что я поведусь на такое? — крикнул я в пустоту, убирая меч. — Ну серьёзно, три обычных бандита и даже не ученики грабят в богатом районе, где стражей как тараканов, аристократку и притом столь красивую? Вы уж меня совсем за дурака не держите.

— Слышь, ты, свалил бы отсюда, — шикнул на меня тот, что был ближе всех, а после он и его подельник двинулись ко мне.

— Ой, боюсь-боюсь, — поднял я ручки и притворно задрожал.

— Помоги, — прошептала девушка одними губами, но тот, кто держал, услышал и ударил по щеке наотмашь, да так, что у неё искры из глаз брызнули.

— А вот этого делать не стоило.

«Ictus Fulminis» — два тела упали, корчась в судорогах.

Тот, что держал нож у её горла, встал за её спину, используя девушку как живой щит.

— Не подходи, или перережу ей горло, — заверещал он таким голосом, будто ему кое-что подрезали.

Я замер.

— Разберусь, — сказал Аэридан и сорвался пулей, оставляя радужный шлейф. Подлетев к бандиту, он поднял ногу и…

— Мои глаза! А-а-а-а, как больно, — бандит на миг отпустил свою жертву, и я тут же ударил молнией ему в грудь. К слову сказать, никого из них не убил. Мало ли меня хотят подставить, а так будет шанс оправдаться.

— Красава, отлично сработал.

Пегарог почему-то смутился.

— Чего такое?

— Да я вообще-то хотел его рогом долбануть, а пока летел… В общем, мы с Пуфом перепили немного, и я захотел… Ну, не сдержался я.

Мой гогот разнёсся по всему проулку, да такой, что девушка, кажется, начала меня бояться больше, чем тех, кто её сюда завёл.

— То есть ты… Ай, ладно, даже думать не хочу об этом.

Я подошёл к девушке и представился:

— Добрый вечер. Меня зовут Кайлос, я студент магической академии.

Девушка несколько секунд разглядывала меня, а после осторожно проговорила:

— Элис.

— Привет, Элис.

Мы вышли наружу, где я встретил патруль стражей и передал им информацию о бандитах. После отправился проводить её.

— Скажи мне, а чего ты так поздно тут делаешь и притом одна?

— Я от подруги шла. Всегда так хожу. Она в огненном квартале живёт.

Видя, что я не понимаю, она пояснила:

— Здесь не бывает бандитов. Когда брат узнает, он будет в ярости.

— Почему брат, а не отец?

— У меня нет родителей. Погибли в Ничейных землях.

— Соболезную.

Дальше разговор пошёл о разном, я рассказывал укороченную версию моего прибытия сюда. Она про жизнь без родителей. Когда мы подошли к дому, причём весьма красивому, но не очень большому, то я ничуть не удивился, увидев Майлса из рода Лавий. Не уж-то он подстроил всё это? — но, не придумав зачем ему это, отбросил мысль как бесполезную.

— Ты где пропадаешь? — начал было он, но заткнулся, увидев меня. — Ты?

— Я.

— Вы что, знакомы? — Девушка, встав рядом с братом, поочерёдно переводила взгляд с меня на него.

— Ага, учиться будем вместе, — ответил я ей, потому как братец, похоже, завис.

— Всё, можешь не благодарить, — развернувшись, потопал домой.

Он так ничего и не ответил, накинувшись с расспросами на сестрёнку.

— Слушай, друг, мне кажется, приключение на один вечер выше крыши.

— Согласен, пошли домой. Спать охота, — примостился на плече Аэридан. Пока шли, он уснул. Тоже мне защитник с недержанием.

Когда подошёл к дому, то народ… все мои стояли снаружи. Почти все.

Похоже, поспать мне сегодня не светит, — подумал я, а мои тревожные мысли мигом разбудили фамильяра.

— Кай, у нас проблема, — ко мне подлетел Рома, а за ним и все остальные.

— Какие проблемы и где Лари?

— Эм-м... Вот с ним и проблема. Он ушёл к себе в комнату, а после, когда Фил захотел войти внутрь, то увидел, как Пугало стоит посреди комнаты, его глаза налиты чёрным и в руке он держит тот кинжал.

В общем, мы решили свалить из дома и дождаться тебя.

— Умное решение, — похвалил я его и на всякий случай достал мана-кристалл. Лучше перестраховаться. А ведь я ещё тогда почувствовал, что с его кинжалом что-то неладное. Да и лавка оружейника ни с того ни с сего пропала.

— Грохотун, Вейла, — подозвал я этих двоих единственных, кто хоть как-то связан с магией, — вы что-нибудь видели или почувствовали?

— Что-то очень плохое, господина Кайлоса.

Гоблин, видимо, и вправду напуган, раз вновь назвал моё имя наперекосяк.

— Да, Кай, там что-то и вправду нехорошее, и причём тьма непроглядная. Может, не стоит тебе туда соваться? — Вейла как Пуф слегка подрагивала.

— А кому? — усмехнулся я. — Позвать стражу? И тем самым признать, что он убил людей в Пепельных кварталах? Плюс незаконное оружие, причём явно обладающее тьмой? Нет уж, спасибо. Да и клятву я дал.

— Тогда я пойду с тобой, — неуверенно произнесла она.

— И я, — вызвался Пуф.

Однако я вижу, как ему страшно. И это нормально, тьма пугает всех. Пока они не столкнутся с лекарями. По сравнению с ними тьма — так, мелочи жизни. Стоп, что-то я не о том начал думать.

— Стойте тут и не пытайтесь мне помочь. Если что случится, деньги поделите между собой. Главное, не суйтесь внутрь, а то можете подставить меня, и мне придётся спасать вместо одного ещё и вас. Всем всё ясно? — все дружно ответили «да».

— А раз ясно. Тогда делаем вид, что всё хорошо, и, если соседи спросят… В общем, придумаете что-нибудь. А я пошёл.

Когда открыл дверь в дом и вошёл внутрь, первое, что заметил, так это то, что дом наполнился магией тьмы. Сама дверь скрипнула, словно нехотя пропуская меня внутрь, и я замер на пороге, ощутив, как густая магия тьмы обволакивает воздух, тяжёлая и сладковато-приторная, как запах увядающих ночных цветов. Со второго этажа нисходили волны леденящего душу холода — не просто холод, а сама эманация смерти, просачивающаяся сквозь дерево и камень, словно яд.

Я знал, откуда она исходит.

— Мы справимся, — прошептал Аэридан.

Взяв себя в руки, я кивнул ему и начал подниматься по ступеням, каждый мускул в теле напряжён, как тетива. Готовый в любой миг отпрянуть во тьму — не из страха, нет. Стратегическое отступление — вот как назвал бы это Ридикус. Если бы он вообще одобрил мой безрассудный поступок.

Зачем я здесь?

Потому что в глубине души верил: там всего лишь магическое существо, а не нечто большее. Потому что был уверен, что справлюсь. Будь на моем месте кто-то другой — скажем, тот же Ридикус — он бы уже давно отступил, дождался подкрепления. Но я не он. Это раз. И два, Лари мой человек, и никто не смеет нападать на моих людей. А то, что это нападение, я более чем уверен.

Дверь в комнату подалась бесшумно, и я резко отпрыгнул в сторону, ожидая смертоносного луча, когтей, взрыва тьмы — чего угодно.

Тишина.

Тогда я шагнул внутрь.

И увидел его.

Лари — вернее, то, во что он превратился — он не стоял как сказал Рома со слов Фила, а сидел в кресле, склонившись вперёд, будто уснул после изнурительного дня. Но это не был сон. Его кожа, некогда здоровая и смуглая, теперь белела, как первый зимний снег, а сквозь неё проступали чёрные прожилки, будто кто-то вплёл в его вены саму тьму. Руки безвольно свисали, пальцы слегка подрагивали, словно в последней попытке схватиться за жизнь.

Я застыл, сердце бешено колотясь в груди, готово было в любой миг выпрыгнуть наружу.

Это было непросто существо.

Это было нечто большее. Это была тень, подобная той, что я встречал на гризайлях в зале с колоннами Скверноликого. И, кажется, я догадываюсь, кто к этому причастен.

Скорость, с которой вскочил бывший Флинт (теперь лишь марионетка теней) и кинулся на меня, была колоссальна, единственное, что я успел сделать, — это перехватить запястье правой руки с красовавшимся в нём «Серпом Полуночи», чьё остриё метило прямо в мне в сердце.

Последующие мои действия привели к катастрофическим последствиям. То, что я задумал, было безумием — нет, мы совершили роковую ошибку.

Пегарог, верный, как боевой конь, бросился мне на помощь. Его «могучий» рог и моя рука одновременно коснулись лезвия — и этого оказалось достаточно.

Мир вздрогнул.

Стены закачались, как пьяные великаны, деревянные доски пола поплыли у меня под ногами, словно тонкий лёд под тяжестью шага. Воздух сгустился, превратившись в вязкую, удушливую тьму. Сознание выскользнуло, как песок сквозь пальцы, увлекая за собой в чёрную бездну.

И мы провалились.

Вместе.

Безвозвратно.

Очнулся я в сыром подземелье, спиной к покрытым инеем стенам, а фамильяр развалился на моей груди.

Холод стоял дикий, я стал быстро замерзать.

Тусклый свет в конце тоннеля едва разгонял мрак, обрисовывая контуры древних камней.

«Вот же угораздило», — подумал я, глядя на тёмные стены подземелья.

— Похоже, ты где-то знатно накосячил, раз эта капризная дамочка так тебя невзлюбила, — прошептал Аэридан, удобно устроившись на моем плече, будто наблюдатель в театре марионеток. Его голос звучал одновременно насмешливо и настороженно — он прекрасно понимал, в какую переделку мы попали.

Где-то в темноте капала вода, отсчитывая секунды до нашей встречи с тем, кто устроил эту ловушку.