Привет магия! Пегарог. Книга третья.

Глава 9

Глава девятая.

О разном.

В глубинах неприступной цитадели, где тени казались плотнее обычного, а воздух пропитывался запахом свежеиспечённых пирожков, Архимаг огня Фалмус из древнего рода Атолов, известный под грозным прозвищем «Жнец», склонился над грудами документов. Его мрачное лицо, изрезанное морщинами вековой мудрости, отражало глубокое раздражение. В мире назревали перемены — он чувствовал это кожей, но не мог ухватить суть происходящего. Лишь ароматные пирожки с картошкой, грибами и обжигающим перцем сдерживали его гнев. «Ещё один глупый отчёт — и я превращу кого-нибудь в бегающий факел», — подумал он, сжимая кулак, от которого потрескивали искры.

Раздался робкий стук в дверь. Маг нахмурился — сердце подсказывало, что вести будут дурными.

— Входите.

Дверь скрипнула, пропуская Пливтуса — дальнего родственника, которого Фалмусу пришлось взять под своё крыло. Иначе мать грозилась женить юнца на магэссе воды. А это было немыслимо для истинного огневика, чья душа горела яростным пламенем. Вода — удел слабаков. Огонь — стихия победителей.

— Чего тебе? — убирая папку, он прищурился, внимательно разглядывая вошедшего. — И, если новость плохая, я тебе череп прожгу. Достали сегодня все с плохими новостями приходить.

Парень замер, словно олень перед вспышкой молнии.

— Дядя, я, пожалуй, потом… Вспомнил! У меня дела!

Он рванул к выходу, но голос Архимага разрезал воздух, как раскалённый клинок:

— Не испытывай моё терпение. Говори, раз пришёл.

— Токлинс, Дорис и Морвенс… те, кого вы отправили в Прибрежный… — Пливтус сглотнул. — Их души вернулись в кристалл.

Фалмус отложил перо, поставил руки на стол, скрестив пальцы.

— Даже так? — его голос стал тише, но племянник знал: дядя зол. — Какого пламени там произошло?

— Они… столкнулись с Братством «Смерть Абсолюта».

— Чёртовы фанатики, — прошипел Архимаг. — Что ж, пусть отдохнут в кристалле пару веков. Раз позволили себя перебить — недостойны звания магов. Недоучки. Слабаки. Сколько раз владыка говорил: тренируйте тело, ан нет. Им только боевую магию подавай.

Он откинулся в кресле, пламя в камине взметнулось выше, отражаясь в его глазах.

— Отправь Ливис. С ней хоть можно не бояться позора.

— Слушаюсь, дядя.

Пливтус уже было развернулся, но хозяин кабинета добил его напоследок:

— И тренировки с оружием — утраиваются. Наши маги сражаются, как пьяные крестьяне.

Дверь прикрылась, но последние слова догнали юношу, как горячий ветер пустыни:

— Через месяц — спарринг. Не продержишься и минуты — женишься на той водяной мымре, что своими размерами легко закроет для тебя Солнце.

Парень сжался, но возражать не посмел. Огонь не прощает слабости.

А ещё он внутренне ликовал, мысленно похлопывая себя по плечу за предусмотрительность. «Хорошо, что не стал распространяться о подробностях гибели магистров», — думал он, сдерживая довольную ухмылку.

Если бы дядя узнал, что из троицы, посланной им, только одного сразило братство, а двух опытных магистров прибил какой-то юнец, маг молнии... «Нет уж, спасибо», — мысленно поморщился Пливутс. В таком случае он точно нашёл бы способ устроить «случайную» встречу с той, кого нельзя называть, а там и до свадьбы недалеко.

***

Эльрика Ворхельм, младшая сестра Торгуса, ступила на вымощенный двор замка «Разрушенных небес» после сорокалетнего отсутствия. Письмо брата, доставленное срочным магическим курьером, не допускало возражений — лаконичные фразы были выстроены так искусно, что отказаться означало бы нарушить вековые традиции рода. Да и знала она брата слишком хорошо. Если говорит надо, значит надо.

Первое, что поразило её — неестественная чистота. Каждый камень мостовой сиял, будто только что положенный, а в воздухе витал едва уловимый аромат свежести, смешанный с дымком каких-то копчёностей, доносившихся со стороны кузни. Второе — странная упитанность работников замка. Не просто сытость, а какая-то... благополучная лощеность. Их лица светились непривычным для работников довольством, движения были плавными, без привычной суетливости.

«Неужто брат разорился на жалованье?» — мелькнула мысль, но тут же была отвергнута. Она прекрасно помнила цифры из последних отчётов — расходы на содержание оставались на скромном среднем уровне.

Её встретил и сопровождал юноша по имени Роберт — единственный, кто вышел, когда она въехала на площадь. Его изысканный поклон и безупречные манеры скорее подошли бы придворному из королевской свиты, чем замковому мальчишке. Особенно порадовало его молчание — Эльрика терпеть не могла пустословие.

Когда Роберт распахнул дверь в малый трапезный зал, оттуда хлынул поток ароматов, заставивший даже её, видавшую виды магиню, непроизвольно сглотнуть слюну.

Привет, сестра, проходи. Раздели со мной трапезу, — раздался знакомый голос.

Привет, Тори. Не откажусь, — ответила она, уже чувствуя, как слюнки текут. — Уж больно... необычно пахнет.

Два часа спустя Эльрика с трудом поднялась из-за стола. Трижды пришлось прогонять по телу очищающие энергетические потоки, чтобы справиться с последствиями этого пиршества. Кухарки, словно в каком-то магическом ритуале, беспрестанно сменяли блюда — каждое непохожее на предыдущее, каждое поражающее новизной вкусов.

Особое беспокойство вызвало... изменение фигур домочадцев. Внуки, всегда такие стройные, обзавелись округлыми щёчками. Но настоящим шоком стал Торгус — его некогда подтянутый силуэт теперь украшал явно выраженный живот.

«Где это видано, чтобы у мага-молнии появился живот?» — с интересом подумала Эльрика, впервые за сорок лет почувствовав, что в родном замке её ждёт нечто, выходящее за рамки обычной магии.

— Пойдём отсюда, — проворчала младшая Ворхельм, с лёгким стоном прижимая ладонь к животу. — Мой источник вот-вот схлопнется, если я ещё раз попытаюсь прочистить энергетические каналы.

Торгус усмехнулся, его глаза блеснули затаённым весельем.

— Ха! Это ты и десятой доли не отведала из того, что мои кухарки способны приготовить. Уверяю, вскоре тебе придётся обновить гардероб — платья на два, а то и три размера просторнее.

— Не хами, братец, — фыркнула Эльрика, но губы её дрогнули, едва сдерживая улыбку. — Я вовсе не обжора.

— О да? — хранитель башни поднял бровь, указывая пальцем в сторону столовой. — А кто только что уничтожил две пиццы, щедро залитые чесночным соусом, а потом ещё прикончил тарелку с пятью эчпочмаками?

— Это больше не повторится, — отрезала она, но братец на это громко рассмеялся, его смех раскатился по замковому двору, будто весенний гром. Сколько раз он уже слышал такое от гостей.

Они неспешно прогуливались по территории замка, наслаждаясь погожим днём. Солнце ласково грело спины, а лёгкий ветерок шевелил полы их одежд. Сидеть взаперти в кабинете в такую чудесную погоду не хотелось ни ей, ни ему — да и после столь обильной трапезы размять ноги было более чем приятно.

Эльрика глубоко вдохнула свежий воздух, окидывая взглядом ухоженные сады и чистые дорожки.

— Признайся, Тори, — наконец произнесла она, — что ты тут колдуешь? Помимо кулинарной магии.

Торгус загадочно ухмыльнулся.

— А вот это, сестрёнка, уже совсем другая история...

Их тени, вытянутые полуденным солнцем, сливались с тенями древних стен, будто возвращая прошлое в настоящее.

— Мне необходимо срочно отбыть в Ничейные земли, — Торгус понизил голос, — года на два, не менее.

Эльрика нахмурила брови, её проницательный взгляд изучал брата:

— Осмелюсь спросить причину столь внезапного вояжа?

— Ты ведь помнишь, — начал он водить пальцем узор в воздухе, — о том проклятии, что тяготеет над нашим родом? Ни один из Ворхельмов за всю историю не достиг ранга архимага.

— Как не помнить, — её голос стал жёстче. — Не будь императорской милости, наш род давно стёрли бы с лица земли.

— Вот именно поэтому, — Громовержец наклонился ближе, его глаза вспыхнули решимостью. — До нового ранга мне рукой подать. Год-другой интенсивных боёв с монстрами да с надёжным отрядом — и он будет мой. Но дело... — он осёкся, бросив осторожный взгляд на округу, — не только в этом. Зерно Возрождения.

Эльрика замерла:

— Ты о чём? Причём тут эти детские сказки?

Вместо ответа брат медленно извлёк из складок жакета небольшой ларец. Приоткрыв крышку, он показал сестре мерцающий шарик. Обычно невозмутимая Эльрика вскочила с места, её голос сорвался на шёпот, полный изумления:

— Откуда?! Это же... это же невозможно! Миф! Легенда!

— Оказывается, не такой уж и миф, — усмехнулся братец, бережно закрывая ларец. — Откуда взял, не скажу — связан клятвой. Но вот что важно: представь, если я достигну нового ранга, а затем... приму зерно. Шанс стать архимагистром реален. Вряд ли оно даст целый ранг, но качественный скачок в пределах ранга — неизбежен. Глядишь, через тысячу лет твой брат войдёт в магический совет.

Эльрика сжала виски пальцами:

— Тебе потребуется серьёзное прикрытие, брат. Ничейные земли... Да ещё с этим роком, что висит над нашим родом...

— Я всё продумал, — Торгус положил руку на её плечо. — Набрал лучших из наших. Да, рискованно. Но выбора нет.

Сестра глубоко вздохнула, затем кивнула:

— Не беспокойся о башне. Я присмотрю.

— Спасибо, — в голосе главы рода прозвучала неподдельная теплота. — Всегда знал, что могу на тебя положиться. В кабинете оставил подробные инструкции — не пропадёте. С голода точно, — новый хохот разнёсся по замку, а женщина уже не была так уверена, как раньше. Поскольку из замковой кухни шёл аромат чего-то явно вкусного. И это её почему-то сейчас больше волновало, чем зерно Возрождения.

***

Телега, скрипя колёсами по пыльной дороге, медленно пробиралась меж холмов. На груде свёклы, прикрытая потёртым плащом, сидела девушка, чья некогда белоснежная одежда теперь походила на тряпье портового бродяги. Ева из древнего рода Аурелисс — некогда подающая огромные надежды член Светозарного Ордена, а ныне беглянка без гроша за душой.

Возница, простой фермер с обветренным лицом, даже не взглянул на неё, когда подобрал у обочины. «Негоже брать плату с тех, кому хуже, чем тебе», — пробормотал он, когда она попыталась сунуть ему последнюю медяжку. Девушка от обиды стиснула зубы, нет на него, а на свою слабость. О, если бы она могла освоить хотя бы элементарные бытовые заклинания! Но силы её были слишком малых для такого. Вот будь она мастер тогда да.

До столицы оставалось всего две недели пути. Две недели — и она сможет ступить на мраморные ступени Академии Света, где её наверняка примут, несмотря ни на что. В этом она не сомневалась ни секунды. Главное — добраться.

Но тревога грызла Еву изнутри. Слишком тихо стало в последние дни. Граф Сухолим, этот коварный лис, явно что-то замышлял. Наверняка он раскусил её планы и теперь готовил ловушку у самых ворот столицы.

Глухой окрик разорвал тишину. Девушка вздрогнула, когда телега резко остановилась. На дороге, освещённый последними лучами заката, стоял силуэт с мечом наголо, а за ним ещё двое.

— Ну что, светлая леди, — раздался знакомый насмешливый голос, — долго ещё собираешься прятаться среди грязи и овощей?

Сердце Евы бешено заколотилось. Они нашли её. И судя по тому, как плавно тени сгущались по краям дороги, это была не просто случайная патрульная группа. Это был его личный палач. Опытный ищейка. К тому же ужаснейший человек, о котором ходили самые отвратительные слухи.

Видимо граф в бешенстве и похоже ему надоело слушать о провалах отправленных отрядов.

«Ну вот, как всегда...» — прошептала девушка, сжимая кулаки. Только подумала о них — и пожалуйста, словно тени из самых мрачных уголков её памяти, материализовались перед ней. Трое. С холодными глазами и ещё более холодными клинками. По их позам, по тому, как пальцы лежали на рукоятях оружия — сомнений не оставалось: живой её брать не собирались.

— Эй, деревенщина, — бросил вперёд выступивший наёмник, — скидывай девчонку и катись куда подальше. Тебя трогать не станем.

Фермер обернулся к своей случайной спутнице. В его глазах читалась целая буря — и страх за семью, и стыд, и бессилие.

— Прости, дитятко... — голос его дрогнул. — У меня ж дома...

— Не терзайтесь, — тихо прервала его девушка. — Вы и так сделали больше, чем могли.

Спрыгнув с тюков, пропитанных запахом земли и свёклы, она сделала несколько медленных шагов вперёд. Пять шагов — дистанция смерти. Пять шагов — и пальцы адепта света сжались в знакомом жесте.

— «Lux Scintilla!» — дважды прозвучало в наступившей тишине.

Из её руки вырвались ослепительные искры, похожие на пойманное в ладони солнце. Двое наёмников вскрикнули, схватившись за лица — они явно не ожидали такой прыти от измождённой беглянки.

Не теряя секунды, она выпустила вслед стрелы чистого света, но...

Звяк. Звяк. Звяк.

Барьеры. Слабенькие, дрожащие — но достаточные, чтобы остановить атаку адепта. Хуже того — у третьего, того, что стоял впереди, защита оказалась куда мощнее. Знакомый голубоватый отлив, характерная плотность...

«Взял мастера...» — мелькнула у неё мысль, и сердце сжалось от холодного ужаса.

Это меняло все. Теперь шансов...

Но руки её уже снова сложились в боевом жесте. Если уж погибать — то сражаясь до последнего вздоха.

Она била пока источник не опустел, а после бросилась на утёк.

Не раздумывая ни секунды, девушка рванула к спасительной чаще. Тридцать метров — казалось, целая вечность под свист клинков за спиной. Дорога сменилась густым подлеском, где каждый сук норовил вцепиться в её одежду, словно пытаясь задержать для преследователей.

Голоса наёмников неслись следом, наполненные похабными обещаниями, от которых кровь стыла в жилах. Но адепт света глушила их в сознании, сосредоточившись только на беге. Обувь, давно превратившаяся в жалкие лоскутья, окончательно развалилась, оставив босые ноги на растерзание острым веткам и колючему подлеску. Каждый шаг отзывался болью, но страх гнал вперёд.

Когда силы уже готовы были покинуть её, чаща неожиданно расступилась, открывая поляну. В центре — костёр, бросающий оранжевые блики на могучую фигуру орка. Существо подняло голову, и их взгляды встретились. Вопреки всем ожиданиям, зелёнокожий гигант улыбнулся ей по-дружески и помахал, будто встречал старого приятеля.

— Приветствую! Не думал, что увижу тебя снова, — его голос звучал удивительно тепло для такого исполина. Он указал на костёр: — Прошу раздели со мной мой скромный ужин. Еда вскоре будет готова.

Девушка застыла в ошеломлении. Откуда он её знал? В её жизни был один орк до этого, да и тот — лишь мельком видела, на городской площади...

Ответить на вопросы помешали выбежавшие на поляну преследователи. Лидер преследователей, вытирая пот со лба, осклабился:

— Ну что, Ева, набегалась? Теперь моя очередь повесели...

Фраза оборвалась на полуслове. Орк, всё так же улыбаясь, одним плавным движением запустил в выскочившего из-за дерева человека топор. Не боевой — обычный дровосечный, но брошенный с такой чудовищной силой, что лезвие вошло в грудь по самую рукоять, отправив тело кувырком назад. Было это сделано с такой скоростью, что мужчина даже не успел выставить стену огня.

— А я, — весело произнёс орк, поднимаясь во весь свой двухметровый рост, — как раз обожаю весёлые игры. Кто следующий?

Рахис, адепт пламени, брат павшего, с рёвом ярости метнул в орка огненное копьё. Все знали: орки — никудышные маги, а перед ним явно стоял неопытный юнец, который вот-вот должен был рухнуть на землю, корчась в агонии с выжженной грудью.

Но этого не случилось.

Огненный смерч встретил водяную стену, рассыпавшись в клубах пара, а в ответ взметнулись водяные копья — не одно, а сразу несколько, одно за другим. Первые два удара сдержала огненная преграда, но третий прорвал её, а четвёртый — вонзился в голову, разорвав её с такой силой, будто спелый арбуз, сброшенный с высокой башни.

Третий воин не спешил. Медленно ступив на поляну, он окинул орка оценивающим взглядом.

— Не знаю, кто ты, но ты влез не в своё дело.

— А мне плевать, что ты считаешь своим делом, — огрызнулся Вул’дан, ловко вращая в руках отцовский подарок, секира, вышедшая из-под рук искусного мастера Гул’дана. — Будем драться или языком молоть?

Хадрас не удостоил провокацию ответом. Вместо слов в воздухе сверкнул серповидный клинок заклинания.

Но Ночной Прилив был не просто одарённым магом — он был ещё и искусным бойцом. И потому легко уклонился от смертоносного лезвия, сотканного из ветра.

Палач графа не ограничился единственным серпом. Один за другим в орка летели копья, вихри, воздушные клинки — но гигант только ухмылялся, отражая и уклоняясь от каждого заклинания, что метал маг ветра. Казалось, ничто не могло пробить его железную выдержку.

И вот, наконец, Хадрасу удалось подловить противника. В воздухе вспыхнули два лезвия из сжатого ветра — одно перед орком, другое за его спиной. В этот миг главный убийца графа Сухолима уже торжествовал победу в мыслях.

Но судьба распорядилась иначе.

Первый клинок развеялся, столкнувшись с древком секиры — не простого оружия, а древнего артефакта. Второй же встретил неожиданное препятствие: Ева, собрав последние крохи энергии из иссякающего источника, сумела отразить атаку мага выстави стену из света. Будь он опытным мастером, её усилия оказались бы тщетными… но что случилось, то случилось.

И в следующий миг орк оказался перед магом ветра.

Оскалив клыки в хищной ухмылке, он взмахнул секирой — и голова мага, отсечённая одним точным ударом, покатилась по траве, оставляя за собой алый след.

— Бесчестный трус, — проворчал недовольный орк, — да ещё и ударивший исподтишка.

Затем он обернулся к девушке, в глазах его ещё не остыла ярость боя.

— А тебе, дева, не мешало бы знать своё место. Мы бились один на один.

— Прости, — смущённо опустила она взгляд. — Я не знала ваших законов. Понимаешь, хотела отплатить за добро — ведь ты спас меня.

Орк на мгновение задумался, потом буркнул, уже без прежней суровости:

— Коли помыслы твои чисты и не было в том высокомерия… тогда пойдём ужинать. Думаю, кролик с картошкой уже готов.

Пока девушка занималась сервировкой импровизированного стола — в данном случае роль столешницы исполнял широкий пень, покрытый грубой тканью, — его спутник избавился от бездыханных тел, оттащив их подальше в чащу. Ни к чему было портить аппетит мрачным зрелищем.

Когда последние ложки ароматной похлёбки были съедены, усталость начала одолевать Еву. Веки тяжелели, мысли путались, но любопытство гнало прочь дремоту, жгучее и неотступное.

— Скажи, Вул’дан… — она с трудом подавила зевок, — откуда ты меня знаешь? Уверена, мы раньше не встречались.

— Я был проездом в одном городе в пустыне. Ночью было душно и мне не спалось, — пожал плечами орк, разглядывая языки пламени. — Гляжу в окно — а за тобой трое увязались. Ну, я их… того. А ты бежала так стремительно, что даже не оглянулась.

— А-а… — протянула девушка, и на её устах расплылась понимающая улыбка. — Вот куда они подевались…

Но слова растворились в новом зевке, на этот раз таком глубоком, что слёзы брызнули из глаз.

— Ладно, хватит, — буркнул её спаситель, подбрасывая в костёр сухую ветку. — Спи. Завтра наговоримся. А я пока посторожу.

Она и не думала спорить. Впервые за долгое время её не мучила тревожная чуткость, когда каждый шорох заставляет вздрагивать. И потому, укутавшись в плащ, она погрузилась в сон — крепкий, безмятежный, словно вернувший кусочек потерянного покоя.

Золотистые лучи восходящего солнца растопили ночную прохладу, озарив поляну мягким светом. После недолгой беседы путники с удивлением обнаружили, что их дороги ведут в одну сторону — к вратам престижной Магической Академии. Судьба, казалось, сама сплела нити их жизней в единый узор.

Так, под щебетание проснувшихся птиц, было решено продолжить путь вместе. В этом случайном союзе юная светлая магесса с лучистыми глазами и могучий орк, носящий имя Ночного Прилива, обрели не просто попутчиков, но и первых настоящих друзей.

Их странствие только начиналось, но уже в это утро, овеянное свежестью нового дня, зародилась дружба, которой предстояло пройти через множество испытаний. Дружба между хрупкой, но сильной духом девушкой и воином кому суждено стать щитом своего народа, чьи сердца, вопреки всем различиям, нашли отклик друг в друге.

Орк с девушкой шли по торговому тракту, а мимо них проехала богатая карета. За которой следовала хорошо вооружённая охрана. Ева глянула в окно и увидела в нём эльфийку. Сколько ей лет, не понятно. Эльфы всегда выглядят на 18, только после третьего тысячелетия они начинают стареть, но делают это крайне медленно. И сейчас на неё из кареты смотрела девушка, очень красивая эльфийская девшука. Они встретились взглядами, и никто не отвёл взора пока карету не умчалась вдаль. Что-то внутри неё подсказывало они ещё увидятся.