Принцесса, подонки и город тысячи ветров

Глава 19

Огонь и тени. Неудивительно. Что дед, что отец Кристара и Косты, были огневиками. Кристар также упоминал, что от деда ему достался осколок теневой магии, а в полной мере он её получил от старика Эрланна. Их дядя Готрик, внебрачный ребёнок деда, из милости оставленный в доме, получается, владел тем и другим.

Вот только он был запечатан с детства. Чтобы его магия со временем не выдала семейного позора.

И тем не менее ещё носил медальон, скрывавший его магию. Такой же, как носила я сама. Причём заказал его пять лет назад. Не в то же ли время умер его единокровный брат – мерзавец Дидерик, продавший старшего сына за долги?

Печать, блокирующую магию, мог снять только родственник. У Косты магии нет, Кристар об этом родстве не знает. Но Готрик как-то избавился от неё, скрывая магию даже от племянников. Ещё эта якобы магическая невосприимчивость, выдуманный артрит… Будто хотел лишний раз подчеркнуть – да, запечатан, вот и приходится страдать от болезни.

Хорошо, предположим, огненная вспышка в парке в ночь убийства была магией самого дворецкого. Могу даже допустить, что у Готрика был схожий с Кристаром запах, пусть и маловероятно, что идентичный. Всё же они родственники, тип магии один. Но ведь была ещё портальная вспышка… И тот, кто заколол Готрика кинжалом, не просто убежал, а ушёл с помощью сильной магии.

Обсудить это с Костой? Заодно выясню про колье. Хотя с ним и так понятно: просто хотел сделать подарок, но зная, что я не приму дорогую вещь, выдал его за защитный артефакт. Мило, но немного кольнула эта безобидная ложь.

Нет. Бередить свежую рану тем, что его дядя, похоже, был не так прост – зачем? Я бы лучше бы поделилась с господином главдепом, но Кристар ушёл. Свёл с ума, сжёг дотла в огне своей страсти, а потом просто выставил. Ещё вызнал настоящее имя. А после исчез сам. И я сейчас не знала, чего хочу больше: чтобы он навсегда сгинул из Дансвика и моей жизни… либо же вернулся как можно скорее.

Нет, сомнения, мысли, чувства – это всё пустое. Надо думать о другом. Это раньше я расплачивалась с Дном слухами. Теперь плати ни много ни мало – десять тонн. Сейчас надо действовать быстро, чтобы сохранить свою шкурку и не закончить, как Скат. Табита, его подручная, подозреваю, тоже уже не оправится от «болезни»…

В заведение Малыша я вошла с прямой спиной и холодным уверенным взглядом. Не попросила даже – приказала принести мне черёмуховой настойки. И не подавальщицу Марту, а самого Малыша. Малыш было открыл рот, чтобы дать отпор заблудившейся дамочке из благородных, но на этот раз узнал. И что-то такое прочитал на моём непроницаемом лице, что молча слез с высокого табурета и сам заковылял за выпивкой.

Я же подошла к «нашему» столу. На меня неприязненно уставилась пара десятков глаз. Ни одного знакомого лица. Я рассчитывала хотя бы на Ульвена-волка. А лучше бы здесь был Ольме-красавчик. Но он теперь над Вечерним «старший». Если не замели позавчера при облаве.

– Ты гля, какая… – присвистнула одна разбойничья рожа. – Потерялась, дамочка?

– На ловца и зверь бежит, – ухмыльнулся второй. – Да она на гульки пожаловала, ни хрена ты не шаришь, Штопаный. Знаю я таких – у своего муженька давно всё отсохло, а ласки-то хочется… Не среди своих же вялых благородий полюбовничка искать. Ну, садись, сладкая…

А чего не сесть. Села.

Малыш, смешно перебирая короткими ногами, сам поднёс полный стакан «черёмухи», вызвав этим небольшое удивление у местной шоблы. Я бросила ему не глядя ровно один койн: стандартную донную плату. И неспешно осушила стакан до дна под восхищённое улюлюканье подонков.

– Ещё и сама за себя платит! – восхитился один. – Так и мы тогда недорого возьмём, да, братцы? А обслужим по полной, не сомневайся! Добавки просить будешь!

Я размяла шею, хрустнув позвонками. Обвела рожи взглядом. И чуть охрипшим от крепкого пойла голосом негромко сообщила:

– Новая нора в Кустарном – моя. Усекли, опарыши?

Кто-то подскочил сразу. Кто-то не понял и лишь коротко хохотнул. У кого-то начали глаза наливаться кровью от услышанного оскорбления. А пустой стакан в моей руке тем временем оглушительно лопнул и разлетелся осколками во все стороны. Я резко взмахнула другой рукой, и осколки, не долетев, застыли смертоносными жалами аккурат перед перекошенными лицами.

Мазурики замерли, боясь пошевелиться; лишь вращали бешено глазами, переводя их со стеклянных брызг, грозивших в любую секунду лишить зрения, на меня.

– Пятеро из вас подкозырками под меня лечь могут. Кому такой расклад не по душе – поручкаются с Тем, Кто Ещё Ниже. Сведу быстро, но больно. Несогласные будут?

Никто не шелохнулся и тем более не возразил.

– Беру каталу, «мясника», «фазана», барыгу и «быка». Есть такие? За чужую масть впряжётесь – ложный свист сразу пойму.

– Я «фазан». Штопаным звать, – откликнулся тот, что первым на меня глаз положил.

– Собирай свою колоду, – кивнула я. – Половину мне башляешь, четверть себе берёшь.

Локоть-Князь на тех же условиях Дворец держал. Теперь Штопаный будет старшим над всеми «фазанами»: щипачами, писарями, трясунами, медвежатниками и ширмачами – в общем, всей воровской братией.

Старший катала отвечал за мошенников: от мелких напёрсточников и попрошаек до профессиональных шулеров в игральных домах. Нашёлся и такой. Тот же Скондрик, упокой его душу Тот, Кто Ещё Ниже, у Князя над всей этой мастью старшим был.

«Мясники» промышляли заказными убийствами и увечьями. К барыгам относились торговцы «безудержным счастьем» и дешёвым пойлом; они же плотно сотрудничали с извозчиками. «Быки» могли как припугнуть торговый люд, так и стать вполне реальной боевой силой, возникни такая необходимость.

Пятеро, получив по плавничку от новой старшей, довольно хмыкнули. Остальные осторожно отодвинулись от застывших в воздухе осколков. Я махнула, и те осыпались со звоном.

– А «кот» не нужен? – осторожно поинтересовался смазливый типчик с фальшивой золотой цепью на тощей шее.

– Ольме-красавчик ещё над Вечерним?

– Так его ж весь разнесли… Бабочек всех подчистую замели. А Ольме залёг у какой-то дамочки из ваших…

– Вот он и будет «котом». Найдёшь его сам – пойдёшь помогалой под пять процентов.

Типчика как ветром сдуло.

– Как величать прикажешь, старшая? – пробасил «мясник» Батыра. Эту масть я любила за обстоятельность и немногословность, а ещё за тщательно скрываемую ими одну черту. Каким бы свирепым и беспощадным «мясник» ни был, а почти каждый либо побродяжку малолетнего под себя брал, либо котёнка тайком подкармливал. То ли грехи так замаливали перед Лунном, то ли ещё что.

– Принцесса это, – раздался за спиной знакомый бархатный с хрипотцой голос. – Запомнили, хевлово отродье? Рамсить вздумаете – лично глотки выгрызу.

Ульвен, улыбнулась я. Явился, наконец, блохастый.

Ну что ж. Какая принцесса, такое по ней и королевство нашлось.

Это на словах Алоизы звучало так просто: «Возьмёшь под себя Кустарный». Именно что брать и пришлось. Скажи я всей этой братии, что меня «косатка» сюда назначила, на смех бы подняли. Сначала доказать надо, что твоё.

Так что я мудрить не стала: страх и деньги. Всё, как сама Мурена говорила. А уважение со временем придёт. Локоть ведь тоже наглым выскочкой из придонных был: долго своё место отвоёвывал. Мне, магу, проще. Подручных завела, а те уже сами остальную шоблу приструнят. Иерархия на Дне – первое дело. Что этой мелочовке какая-то неведомая и далёкая «косатка», когда их старший должен быть из плоти и крови – и прямо тут, перед глазами.

Под новый Дворец уже облюбовали заброшенный пустырь, окружённый с одной стороны городской свалкой, со второй непролазными переплетениями ядовитых колючек гледичии и притоком Липки с третьей. Выше по течению в неё сливали отходы дубильщики с Кожевенной улицы, так что местечко было то ещё. В ветреную погоду не от воды, так со свалки знатно несло.

Тем не менее уже отстраивались, ютились где-то подонки.

– Ульвен, скорняков кто крышует?

– Сначала под Храмом были, пока тот к Локтю не перешёл, – с готовностью ответил Волк. – А сейчас сама, Принцесса, видишь – беспредел с переделом начинается…

Локоть – это хорошо, с Локтем договориться можно. Если выйдет… Но границы «моей» территории уже сейчас надо обозначить.

– Теперь мы будем. Займись, и пусть свою дрянь в другом месте сливают.

Хорошо быть Эстель Абрего, магом в законе. Я прикрыла глаза, сосредоточившись на стихии. Место открытое, воздуха много, это мне на руку. И продуваемое: уж чего, а этого добра в городе тысячи ветров всегда хватает.

Северный бора, несущий смрад со свалки, не артачился, согласился огибать пустырь. Верховик с Липки я уговорила дуть на другой берег. А вот свежий солёный бриз с побережья, наоборот, приманила, оставила. На несколько дней хватит, потом подновлю дополнительно магией.

Волк первый недоверчиво повёл носом, шумно принюхался и вдохнул полной грудью.

– Сильна, Ветерок, – уважительно кивнул он. – А вы чего застыли? Старшая вам вон какой подгон щедрый сделала.

– «Ветерок»? – переспросил Штопаный. – А это не про тебя свистели, что через закрытые двери видишь и за три квартала слышишь?

А слава впереди меня бежит. Ульвен, чую, ещё расстарается: окутает мою личность нужными слухами, придаст ей веса. Да эти подонки и так надолго запомнят мою магию.

– Улов жду через неделю у Малыша, – сухо ответила я. – В остальное время волк за старшего.

В понятную и знакомую донную жизнь я окунулась с удовольствием. Это в высшем свете, где Алоиза крутится, интриги тонкие, а риски высокие. А с низами всё просто, и церемониться ни с кем не нужно.

Права была Мурена: смысла в том, чтобы ворошить норы, не было. Уже через сутки из участков выпустили большую часть задержанных подонков. Свидетелей их преступлений внезапно не нашлось; среди горожан, само собой, потерпевших не обнаружилось, а за неимением состава преступления чего на эту шваль казённые деньги тратить…

Дно, как и предсказывала Алоиза, лишь встряхнулось. Смахнуло с себя слабых, приняло новых. Передел власти случился по всему третьему кругу. И тут, как водится, кто успел… На Дне признавали только один закон – закон сильнейшего.

Без стычек не обошлось. На лакомый квартал кожевенников, прилегавший к Кустарному, нацелился ещё некий Рогуля, объявивший себя новым храмовником вместо Князя. Да и внутри нового Дворца после хлынувшей из тюрем обратной волны начался было раздрай. Но большинство этих подонков были из старого Дворца. Меня они помнили, да и мои «подкозырки» сработали чётко.

А вот для того же Рогули имя Мурены внезапно оказалось не пустым звуком.

– Так бы сразу и сказала, что под тобой скорняки, – сплюнул бородатый детина. – Тебя, Принцесса, никому трогать не велено. Самая что ни на есть Глубина и наказала.

Да, Алоиза, умеете вы протекцию сотворить.

Через неделю мне приволокли первую прибыль: около четырёх тысяч койнов.

Хвенсига я по совету Косты отдала в учебный класс при Коммерческой палате. Всю последнюю неделю что его обучением, что собственным заниматься было некогда.

Косту я не то чтобы избегала. Его отношение ко мне не изменилось, изменилось моё. Признаться самой себе в том, что с замиранием сердца жду возвращения его брата, я была не готова.

Так что просто ждала. Пока улягутся волнения на Дне. Пока собственные мысли придут в порядок. Пока наконец не найдётся время, чтобы наведаться в Ордененбешиттельс и покопаться в делах о последних убийствах, что до сих пор не давали покоя…

До следственного отдела я добралась спустя две недели. Не знаю, чем руководствовался господин главдеп, когда перед самым отъездом одарил меня доступом к закрытым расследованиям. Я ведь не то что штатным сотрудником – даже консультантом официально не числилась. И деньги, получается, он платил мне из собственного кармана. Но капитану Лейденсу устного приказа от главы Ордененбешиттельс было достаточно.

– Я выпишу вам допуск к этим делам, госпожа Абрего.

– Улики по ним хранятся отдельно? Я бы хотела взглянуть и на них.

И снова Лейденс не возразил. Какое доверие, мон Эрланн… К подонку, подосланному Глубиной. К незаконной стихийнице, скрывавшей магию и своё имя. К девушке, что изначально предпочла его брата и до последнего не желала признавать истинной страсти.

– От господина Эрланна есть новости, капитан?

– Нет, госпожа Абрего.

– Знаете, мне слабо верится, что господин главдеп так просто оставил департамент. Вы ведь поддерживаете с ним связь?

Лейденс промолчал. Непрошибаемый тип.

– Но он, по крайней мере, уже в курсе того, что убит его дворецкий? – я начала раздражаться.

– Мон Эрланн знает, – уклончиво ответил Лейденс. – Я провожу вас в отдел вещдоков, госпожа Абрего.

Что ж, молчание капитана – тоже своего рода информация. Что ж вы снова задумали, господин главдеп? Не липовые же суды вынудили вас так скоропалительно уехать в столицу… И не моя неубедительная просьба после того, как мы оба поддались безумию своих стихий.

В четырёх мешках с уликами хранилась только одежда жертв – вот и всё, что от них осталось.

Северянин. Трюха-ловкач. Скондрик. Готрик.

Первые двое были застрелены, изъятые из тел «жёлуди» находились в отдельных конвертах. Они-то меня и интересовали. Их калибр и форма совпадали, но это и так уже было отмечено в отчётах. А вот то, что в кармане убитого дворецкого могли находиться их полные близнецы, никто проверить не додумался. Просто сдали в оружейный запас, раз убийство было ножевое, а самого «дула» не обнаружилось. Я ещё раз подивилась этой халатности в департаменте. Эрланн бы такого не допустил.

А вот я заранее, ещё дома, сняла оболочку с прихваченного патрона, достав пулю, и теперь имела возможность сравнить. На моей была насечка шестиконечной звёздочкой. Теми же шестью лепестками раскрылись и те, что вынули из Северянина и Трюхи.

Отложив пока смертоносные кусочки металла, я вчиталась в дела. Согласно показаниям прислуги, выстрела в доме Северянина никто не слышал. На площади перед магнадзором, где обнаружили Трюху, тоже.

Теоретически я понимала, как вешается полог тишины. Даже сама использовала его слабое подобие: приказывая ветрам дуть в другую сторону, чтобы не выдать себя ни запахом, ни звуком.

Но грохот от выстрела так легко не заглушить. Хоть через подушку стреляй – всё равно слышно будет. Значит, звук был укрыт магией.

Помнится, я указала Эрланну на то, что Трюху застрелили с расстояния в пару шагов. Именно это мне показали ветра, повторив по памяти стремительный короткий полёт пули. На месте выстрела должны были остаться следы пороха – об этом я тоже сказала – но после Эрланн увёл меня внутрь, оставив оформление бумаг на сотрудников магнадзора.

Их отчёт я сейчас и читала. И в нём опровергли мой вывод о расстоянии. Потому что следов пороха на указанном мною месте не обнаружилось. Ни ближе, ни дальше. Вообще нигде. Натасканные собаки тоже не сумели их отыскать. И в доме Северянина порох тоже не нашли.

Я вновь тряхнула головой, пытаясь понять, как это может быть. Как же ещё придать пуле смертельное ускорение, как не за счёт взрыва пороха в стволе пистолета? А он непременно оставляет след на месте выстрела.

Как, как… Снова магией. Вот что первым пришло на ум.

Не позволяя этой бредовой мысли овладеть сознанием, я взяла второй патрон из тех, что забрала у Готрика. Зажала в пальцах и с силой вытолкнула, призвав на подмогу стихию. Раздался лёгкий свист, и пуля пролетела несколько метров, отскочив от стены. Даже не раскрылась.

Нет, никакой порыв ветра точно не заставит её прошить череп.

А… если это был не ветер? Что, если другая сила? Гораздо более мощная, чем мой, не конца освоенный, воздух…

Например, огонь. Эрланн ведь подтвердил тогда мои выводы по убийству Трюхи, воспользовавшись собственной стихией и отследив огненный след пули.

А чтобы взорвать порох в патроне и отправить пулю в смертельный полёт, магу-огневику, получается, даже пистолет не нужен… То-то его у Готрика и не оказалось. А патроны были. И эта же магическая сила способна выжечь и крупицы пороха на месте преступления…

– Ветерок? – отвлёк меня от безумных выводов удивлённый голос. – Почему ты здесь?

– Коста? – меньше всего я сейчас ожидала увидеть его и потому растерялась. – А… а ты почему здесь?

– Ну, вообще-то я тут работаю, – улыбнулся он. – Магнадзор и следственный часто сотрудничают, послали вот… Я давно тебя не видел: не приходишь, дома застать невозможно… Ты меня избегаешь?

– Нет! – вырвалось у меня чересчур поспешно. – Нет, Коста, не избегаю. Просто навалилось всё как-то сразу…

В действительности же я больше не могла представить, чтобы Коста обнял меня, как прежде, или, того хуже, поцеловал. Потому что себя я ещё могла обманывать. Но не его. Дотронься он до меня сейчас – и я вывалю всё как на духу…

Что не смогла сопротивляться постыдному животному притяжению между мной и его братом. Что, пусть не обещала ему ничего, но сгораю от стыда. Что Коста просто не заслуживает знать такого…

– Тебе нужно время? – понятливо спросил он и всё же притянул к себе.

– Коста, я… Я не знаю, – глухо ответила я, а он только обнял сильнее.

– Оно у тебя есть, – прошептал он. – Сколько угодно. Я уже говорил: ты можешь мне доверять. Я не собираюсь тебя принуждать. Просто знай – я всегда на твоей стороне. Поддержу. Научу. А со временем ты сама поймёшь, где твоё место. И с кем.

Ласковый шёпот меня успокоил. Это была неподдельная забота и желание защитить. Имени Кристара не прозвучало, но то, что Коста понимает мои метания, было очевидно. Не нужно было слов.

– Не хочешь пообедать? Кажется, тебе не помешает травяной чай и пирог с сыром. Что скажешь?

– Идёт, – натужно улыбнулась я. – И знаешь… Может, мы смогли бы позаниматься сегодня магией? Мне сейчас катастрофически не достаёт знаний.

– Чему хочешь научиться?

– Атаковать. И как с помощью воздуха отгородить не только себя, а определённое пространство. Довольно большое. И хочу понять возможности некоторых других стихий. И можно ли спрятать магию даже от Смотрящего. И что такое аура и как…

– Ого! – засмеялся Коста. – Да тут учёбы не на один день. Обязательно всё расскажу. Подождёшь в моём кабинете? Я закончу дела в следственном и скоро вернусь. Кстати, что ты изучаешь?

– Да так, всякую дребедень, – решительно закинула я мешки с уликами в общую кучу на столе, которую потом разложит по нужным местам смотритель. – Ничего интересного.

К этим делам я ещё вернусь. Сейчас было важнее наладить отношения с Костой. Его кабинет был мне уже знаком, и я, погружённая в собственные мысли, устроилась в удобном кожаном кресле. Не в том, на котором извивалась, пока Эрланн ставил мне метку мага. Когда секретарша по моей просьбе принесла кофе, я попросила её выставить то кресло в коридор.

Я старалась ни о чём не думать. Чрезмерная информация чревата скоропалительными выводами, а ошибиться в рассуждениях я не хотела. Пусть уляжется, а я пока выпью кофе. Дрошка у нас был тот ещё философ: это он научил, что любую мысль надо переспать, а обдумать уже на свежую голову. Под основной думалкой, говорил он, есть ещё одна – та, что поглубже зарыта. Вот та спешки не любит. Зато и выводы верные делает – в отличие от той, что эмоциями забита.

Допив кофе, прошлась по кабинету, перебирая безделушки на полках. Что, интересно, значит для Косты эта картина с морским чудищем, топящим корабль? Кто подарил? Или вот эта мраморная статуэтка женщины с искусно вырезанным лицом – сам принес или она всегда тут стояла?

На полках, помимо пухлых рабочих папок, были книги. В основном узкоспециальные, касавшиеся магии и законов, связанных с ней. Но обнаружилась и пара исторических романов, и даже поэзия…

А это что? Да ладно!.. «Песнь ветра»? Неужели Коста тоже её читал? Сборник детских сказок, что мне читала мама на ночь. И точно такое же издание, что было у нас! Я, замерев от восторга, осторожно вытащила толстый фолиант, обрадовавшись ему, как старому знакомому. Раскрыла наугад, как делала всегда перед тем, как заснуть под новую увлекательную историю… Но у «Песни ветра» не оказалось страниц.

Все они были аккуратно срезаны у корешка, а внутри находились совсем другие бумаги.

Вырезки из газет. Пожелтевшие от времени документы. Приказы, отчёты Красной Стражи, чьи-то переписки, заключения прозектора… Объединённые одной общей темой.

Это было подробнейшее досье на целую семью магов-воздушников.

Изменников по фамилии Оркан.