Принцесса, подонки и город тысячи ветров

Глава 12

Впрочем, какие к хевлам вещи. Ни Эстель Абрего – благородной девице и несостоявшейся послушнице Сёрвики, ни Принцессе, – приближенной к Чёрному Скату рыбке, прежний гардероб уже не годился. А у Хвенсига и так почти ничего нет. Заставила его переодеться в единственно приличную «рабочую» одёжку. Всё остальное куплю потом, раз Эрланн на «свидетеля» расщедрился.

Так что в дом на Аллее Пионов я постучалась с пустыми руками. Имени домоправительницы я не знала, но та меня уже видела меня однажды и пустила в гостиную без вопросов, тут же доложив хозяину.

Коста, как мне показалось, чуть не кубарем слетел с лестницы и нежно прижал к себе. Это было так по-братски трогательно, что я на пару секунд прикрыла глаза, нежась в крепких объятиях. Это был слишком длинный и утомительный хевлов день.

– Ветерок, ты в порядке?.. Крис даже не сказал, куда тебя повёл, и я не знал, где тебя искать.

– Всё хорошо. Коста, могу я тебя попросить?

– О чём угодно.

– Приюти этого малька на пару дней. У меня переезд, а деть его пока некуда.

– Спрашиваешь, – Стордаль с улыбкой посмотрел на лягушонка, испуганно жавшегося в дверях. – А мы, кажется, уже виделись. Как тебя зовут?

– Хвенсиг он. Мой… воспитанник. Он тихий, никому не помешает. Я его заберу, как только на новом месте устроюсь.

– Никуда я тебя не отпущу, – нахмурился Коста, поняв, что я сама оставаться не собираюсь. – Ночь на дворе. И комнат в доме хватает.

Я хотела возразить, но не было сил спорить. Очень, очень длинный хевлов день…

– Криста, позовите всех слуг, – приказал Коста домоправительнице. – Я представлю им мою родственницу и её маленького друга.

Криста коротко поклонилась, и уже через минуту в гостиной выстроились восемь человек. А у меня снова сердце оборвалось, когда последней вошла высокая фигура в чёрном – моя Абертина.

– Это Эстель Абрего, моя дорогая кузина из Норгланда. Милая, я, конечно, чту богов, но я так рад, что Сёрвика не приняла тебя, – на ходу выдумывал мне новую легенду Коста. – А это Хвенсиг…

– Сирота из приюта Сёрвики, – поспешно добавила я. – Я дала богине обет заботиться об одном из тех несчастных.

Слуги понятливо кивали, многие растроганно улыбались. Права была Абертина: если хозяин добрый, то и прислуга у него такая же. Ни у кого из присутствующих на лицах не было фальши, только сочувствие.

– Криста, Милька, подготовьте, пожалуйста, комнаты нашим гостям. Абертина, позаботьтесь об ужине. Эстель, кстати, большая ценительница раханской кухни…

Но моя молчаливая Абертина уже гладила растерянного лягушонка по голове, а тот жался к ней, как к единственному спасительному островку посреди этого незнакомого богатого и светлого дома. Он такой роскоши не видел никогда. Но кому, как не мне, знать, насколько уютно рядом со старой раханкой, пахнущей свежим хлебом.

На меня она даже не посмотрела. Ничем не выдала знакомство, как я и просила. Ошеломлённого Хвенсига увели отпаивать чаем на кухню, остальные слуги исчезли так же быстро, как и появились.

– Ветерок, – Коста наконец назвал меня привычным именем и обнял уже совсем не по-братски. – Что случилось?

– Ничего особенного, – через силу улыбнулась я. – Просто ты сам говорил, что мне среди того сброда не место. Решила тебя послушать. Ничего, что я Хвенсига притащила?

– О нём здесь позаботятся, – уверенно сказал Коста, и я сразу ему поверила. – А я о тебе.

И не хотелось больше говорить, только нежиться на диване в объятиях мужчины, которому я, кажется, действительно небезразлична. Но всё же спросила:

– А та наша маленькая игра, Коста? Кажется, ты предлагал начать другую?

– Я бы предпочёл без игр, – ответил он, целуя в висок и нежно перебирая пальцами мои неровные вихры. – Но вижу, что тебя это заводит. В хорошем смысле.

– Так какие будут условия?

– Очень простые. Те же самые «вопрос-ответ». Только теперь каждый сам решает, ответить ему правдиво или нет. И оба знают, что другой может солгать.

– Это… странно. Погоди, но ведь магу нельзя солгать, они это чувствуют!

– Я не маг, если ты помнишь, – улыбнулся Коста. – А ты этого ещё не умеешь. Это игра на доверие. Так как, рискнёшь? Я, как и в прошлый раз, обещаю говорить только правду.

– Но ведь я не смогу этого распознать, так?

– Как и я.

Действительно, эта игра ещё пикантнее. Магам врать нельзя, это все знают. Они чувствуют ложь, никакой менталистики не надо. Но Коста – Смотрящий. А я только-только начинаю познавать свою силу.

– Начнёшь?

– Пожалуй.

Что бы такое спросить… Я вдруг поняла, что смысл этой новой игры в самих вопросах, а не в ответах. Ответ теперь не важен, ибо неизвестно, правда это или ложь. А вот из заданного вопроса можно понять о спрашивающем очень многое…

Коста считал это проступившее понимание на моём лице и тихо засмеялся:

– Боишься спросить не то?

– Не на ту напал, – рассмеялась я в ответ. – Итак, вопрос. Коста, я тебе нравлюсь как женщина или есть другие причины для внимания?

Еле уловимая заминка и была мне ответом. Теперь я поняла эту игру.

– А какая разница, если всё это одновременно, Ветерок? Ты красивая и желанная девушка, ты умная и любопытная ученица, ты загадочный и непонятный мне подонок. Ты заботливая и добрая, хоть и прячешь это. Прямая и резкая, но не настолько, как хочешь казаться. Мне нравишься ты вся, со всех сторон. И если это намёк на то, чтобы я был настойчивее по отношению к тебе, как к женщине, то нет, не стану. Тебе сегодня и так хватило. Ведь так, Ветерок? Это уже мой вопрос.

Нет, не рассчитала силы. Опять переиграл. Ему не нужен был ответ, каким бы он ни был. Потому что я машинально отстранилась от Косты, выдав себя с головой. Да, хватило через край…

И если Эрланн принял мою реакцию на метку за отвращение, то как это увидел Стордаль? Нам ведь так и не удалось поговорить: его вызвали на экстренный случай сорвавшегося мага, а Эрланн тем временем утащил меня в кофейню. Что сейчас Коста хотел увидеть, что успел понять?

– Думаю, ваши спальни уже готовы. Ложись спать, Ветерок, я вижу, что ты устала. Если вдруг захочешь подпереть дверь изнутри, то не используй ветра, ты тратишь на них слишком много сил. Достаточно создать нужное давление на ту прослойку воздуха, что окружает ручку. Менее затратно, более эффективно. Без спроса никто посреди ночи не вломится.

– Так, может… вообще исключить последний вариант? Я могу переночевать в твоей комнате, Коста? С тобой, – вдруг вырвалось у меня.

– Считаешь меня настолько безобидным, Ветерок? – усмехнулся он.

Совсем наоборот… Может, хотя бы он сможет погасить тот бушующий огонь, что всё не мог утихнуть и жаркими кругами расходился от сердца последние несколько часов. И я потянулась к Косте, сначала ощутив мягкость и тепло его рта, а затем неожиданно для себя самой сильно прикусив его губу. И Коста ответил тем же, но гораздо мягче и следом тут же прошёлся влажным языком по укушенному.

– Злой, какой злой и раздражённый Ветерок, – прошептал Коста. – Не держи внутри.

И я снова впилась в его губы, вонзила ногти в плечи, выплёскивая раздражение, накопленное за день… Хевлов, хевлов Эрланн!! За что, зачем?! Это на него я сейчас выбрасывала всю ярость за те новые ощущения, что испытала днём. Только вместо хладнокровного Эрланна, за безразличное выражение лица которого хотелось крушить и ломать всё подряд, передо мной был сосредоточенный и очень серьёзный Коста. С капелькой крови на прокушенной губе. Он мягко отстранил меня, и я вдруг разревелась, как не ревела с двенадцати лет.

– Метка – это тяжело, знаю. Но ты очень сильная, Ветерок. Сейчас я снова спрошу тебя без всяких игр и вне очереди: ты мне доверяешь?

Уже не было сил, чтобы выбрать из трёх возможных вариантов: да, нет, не знаю. На враньё точно не было сил.

Так что просто кивнула, и Коста легко закинул меня на руки, унося куда-то вверх по лестнице. Последнее, что я смогла запомнить, это ощущение прохладной выглаженной простыни под горящим телом. А после провалилась в сон.

Из тёплых объятий я выскользнула ещё до рассвета. Надо же, у Косты и пижама водилась, а то первое его появление на балконе у меня ещё долго перед глазами стояло. Честно поделил на двоих: себе оставил штаны, меня же обернул в шёлковую рубашку цвета молочного шоколада. Меня обуял прилив нежности от такого заботливого жеста, но Косту я будить не стала. Потому что с первого этажа уже доносился запах свежего хлеба, а это – только моё.

Хвенсиг меня опередил. Именно его сейчас потчевала своей фирменной горбушкой с маслом Абертина, гладя по льняным волосам.

– Малец, постой на стрёме, – дрогнувшим голосом попросила я.

И бросилась к старой раханке. Вот бы так и жить: просыпаться с тем, кто всю ночь оберегает твой сон от старых кошмаров, а с утра грызть хрустящий хлеб только из печи…

– Берти, ка́рика, присмотри за ним, ладно?

Вместо ответа она и меня приласкала по непослушным вихрам. Здесь Хвенсиг в надёжных руках. А дальше всё от меня зависит.

Около двух часов я шаталась по районам второго круга, особенно тщательно изучив квартал Белошвеек. Ещё час потратила на магазины и куафёра, создавая новый образ, соответствующий Эстель Абрего. Её легенда действительно оказалась хороша. Для несостоявшейся послушницы Сёрвики годилось решительно всё: и скромное для фреи новое платье, и коротко остриженные волосы, наконец приведённые в порядок, и диковатый, но очаровательный ребёнок-воспитанник у незамужней девушки.

Госпожа Нади́ль Леффенста́йн, хозяйка модного дома «Леффенстайн» в квартале Белошвеек приняла меня сразу. Мне только оставалось гадать: дал ей рекомендации насчёт меня уважаемый фрой Алесс Этери или же это «акулька» Чёрный Скат убедительно помахал ей плавником.

На первом этаже её дома располагалось ателье: уютная гостиная с зеркалами и подиумом, швейная мастерская и склад тканей. В пристройке жила прислуга и находилась кухня. На втором жила сама хозяйка, а третий ранее занимали две её работницы, закройщица и шляпница, но обе недавно вышли замуж и съехали.

Модистка осмотрела меня с головы до ног, поджала недовольно губы, но смолчала. Значит, сразу не угодила. Что ж, я ей понравиться и не рассчитывала. За меня это сделают семьдесят койнов в месяц.

После непродолжительной беседы за чаем, больше смахивавшей на допрос, госпожа Леффенстайн немного оттаяла, но стоило ей отвести взгляд от моего лица, как она снова морщилась, неодобрительно качая головой.

– Так значит, не приняла вас Милосердная. Где ж так крепко нагрешить успели?

– К служению не допускаются маги, госпожа Леффенстайн. Заветы Сёрвики велят магу служить людям, а не ей.

– Магичка? – удивлённо вскинула бровь хозяйка.

Вместо ответа я закрутила приятный освежающий мессе́н, предвестника лёгкого дождя. Для душной комнаты самое то. Как же я не люблю закрытые окна…

– Прорезалось вот, прямо в Долине Света. Только волосы остричь и успели.

– Случается же, – удивилась дама. – Но на всё воля Лунна с Сёрвикой. И всё же: такая молоденькая, одна…

– В Дансвике у меня кузены, оба работают в Ордененбешиттельс, – поспешно успокоила её я. – Мне не хотелось злоупотреблять их гостеприимством по той же причине: что могут обо мне подумать? Зато в доме уважаемой дамы с безупречной репутацией…

Лесть попала в точку.

– Вы очень благоразумны, – похвалила меня госпожа Леффенстайн. – Впрочем, мне и так уже дали хорошие рекомендации относительно вас. Но лучше своими глазами, сами понимаете…

– И я не одна, со мной будет ребёнок. Несчастный сирота из приюта Долины Света, я дала обет заботиться о нём, – вставила я.

Дама нахмурилась. То ли она действительно была богобоязненна, то ли очень хотела казаться таковой, но с наличием у меня Хвенсига худо-бедно согласилась.

– Вот только знаете, милочка, чего я в своём доме не потерплю… – она снова окинула меня недовольным взглядом, уже не скрывая накопившегося раздражения. – Так это дешёвых тряпок от этой выскочки Деларю́! Вы уж меня простите, дорогая… Но прятать такие точёные бёдра под этой уродливой баской! И цвет! Она ведь уже второй сезон эту «пьяную вишню» всему городу втюхивает… Надеюсь, это была единственная ваша необдуманная покупка у той неумехи. И что, думаете, там подгоняют готовые платья под покупательниц? Нет же! Она выдумала шить одну и ту же модель аж в трёх размерах! Не подойдёт один – впихнём в другой! Это же насколько надо не уважать своих клиенток…

Профессионал. Так вот что ей так не понравилось во мне. Профессионалов я уважаю, сойдёмся.

В отведённых мне комнатах нашлось всё необходимое для комфортного проживания: светлая мебель, постельное бельё, масса уютных мелочей. Я распахнула окно и развалилась на широкой кровати, вслушиваясь в то, что доносили с улицы ветра. И впервые за много лет это была не ругань картёжников, не пьяные визги бабочек, не запахи сомнительного варева и вечного перегара. Только насыщенный аромат отцветающих астр и щебетание птиц.

Неужели судьба-злодейка забрала у меня всё лишь затем, чтобы я начала ценить даже такую малость?

Я лениво поиграла со створкой окна, всё так же лёжа на кровати: не касаясь её, не используя ветра, только сдвигая массив воздуха ладонью. Надо представлять его материальным. Как будто между моей рукой и окном огромный воздушный шар. Я давлю на одну его стенку, а другая давит на створку, закрывая её… Почти получилось.

Коста рассказывал, что точно так же на каждого человека сверху давит воздушный столб: когда сильнее, когда слабее. Чуть поможешь этому столбу, и можно вызвать у человека головную боль.

Интересно, а летать я смогу? Ветра могли чуть приподнять над землёй, но только если очень быстро бежишь, статику они не любят. Что нужно сделать, какие свойства стихии задействовать для этого? Мама могла чуть-чуть левитировать, и это всегда так забавно смотрелось – как будто шагала с места на пару невидимых ступенек вверх, а дальше лестница обрывалась. Но и того хватало, чтобы, например, достать книжку с верхней полки или быстро поцеловать высокого дядю Лева в лоб…

Я резко вскочила и с треском захлопнула окно. Нет. Их больше нет. И прошлого нет.

Зато будущее я теперь создаю сама. Да, восемь лет на Дне, в бегах, в лишениях, среди преступного сброда. И, да, всё, чем я занималась это время, стоило того, чтобы сейчас нюхать астры и слушать пичужек.

Это теперь моё, никто не отнимет.

Если надо быть Принцессой – нюхачкой и шпионкой, чтобы со временем дорасти до «акульки» и жить в уюте и комфорте, как я жила до Дна на Кирстегат, я буду.

Если надо стать Эстель Абрего, чтобы больше не скрываться от властей, я ею стану.

Если Ветерок хочет стать сильным магом, то Ветерок стиснет зубы, запрёт в клетку глупое неопытное сердце, но возьмёт своё от нежданных и очень непростых учителей.

И если Брис Оркан надеется…

Нет. Мёртвым уже надеяться не на что.

– Ты должна мне завтрак, – попытался воззвать к совести Коста, когда я вернулась на аллею Пионов. – Ветерок, ну нельзя же так: убегать ни свет ни заря…

– Дела были. И для завтрака уже поздно, – беспечно улыбнулась я. – А на обед пригласишь? Кстати, Хвенсиг как, прилично себя вёл? Сам понимаешь, дитя улиц…

– А ты разве нет? – с хитрецой посмотрел он на меня. – Но твоему образованию и умению держать себя многим аристократам на том Арвенском приёме стоило бы поучиться. Видимо, на этом твоём Дне всё не так уж плохо… Интересно, как такое возможно?

– Когда нужно выжить – и не тому научишься, – резко ответила я.

Более резко, чем следовало. Зря я про Хвенсига начала.

– Не закрывайся, Ветерок, – тихо попросил Коста. – Помнишь, я обещал не спрашивать тебя о том, о чём ты сама не захочешь говорить. И сейчас не стану. Ты можешь мне доверять. Я принимаю тебя такой, какая ты есть, со всеми тайнами.

Я смолчала, но посмотрела в глаза мужчины. Тёплые, ореховые. В них действительно было только сожаление и беспокойство. Я ведь уже доверилась ему не раз и не два – и Коста не подвёл ни разу. Но всё равно: как это сложно – снова начать доверять вот так, без оглядки…

– Насчёт Хвенсига не переживай. Его тут окружили такой заботой, какая даже мне, хозяину этого дома, не снилась. Я всерьёз думаю начать ревновать свою прислугу к нему.

– Я заберу его после обеда. С новым жильём решилось.

– Может, не будешь торопиться? Пусть немного придёт в себя, да и Криста с Абертиной от него в восторге. У них, кажется, своих детей нет – обе так расцвели с утра.

Чувства домоправительницы меня не волновали, но вот раханка действительно с такой нежностью смотрела на лягушонка утром… Где ещё недолюбленный малёк столько тепла получит?

Мне же сегодня вечером и до поздней ночи предстояло быть на задании Ската, а завтра с раннего утра явиться к нему с отчётом. Что мальку одному сидеть у Леффенстайн? Хоть отъестся здесь вдоволь…

– Заберу завтра, – согласилась я. – И мы сможем сегодня позаниматься? Я готова.

– Всем, чем захочешь, – подмигнул Коста.

– Я про обучение!

– И я о том же, – не растерялся он.

Время после обеда пролетело незаметно. Второе занятие было совершенно непохоже на первое. Каждое новое знание легко укладывалось, будучи тут же применено на практике, а стихия откликалась по первому зову. Коста и впрямь оказался отличным учителем, подтвердив собственные слова об уникальности Смотрящих в качестве преподавателей. А ещё – хорошим психологом. Ведь действительно сумел снять блок в прошлый раз. Теперь я чувствовала магию не в пример лучше, она была так послушна и так… прекрасна!

Я просто захлёбывалась от раскрывающихся возможностей своей силы! Для того же полёта мне ещё только предстоит научиться координировать разные свойства воздуха. Зато теперь поняла, как делала это мама: уплотняла воздух настолько, что можно было на него наступить. А для левитации потребуется одновременно контролировать его плотность, потом температуру, чтобы создать тёплый восходящий поток, да ещё помогать этому процессу ветрами…

Сложно. Но я научусь.

На накопившиеся вопросы Коста охотно ответил. Да, у того стража из магнадзора помимо теневой магии действительно была слабенькая способность к управлению металлами. И Коста, в отличие от Эрланна, деликатно промолчал насчёт этого моего «тонкого нюха».

– Взаимодействие стихий, – задумчиво покивал он головой на очередной вопрос. – Да, интересная тема. Стихии относятся к двум типам. Две материальны – вода и земля, две эфемерны – это огонь и воздух. В рамках этого типа стихии одинаково сильны по отношению друг к другу. Они могут быть как самодостаточными, так и эффективно взаимодействовать друг с другом. Например, вода питает землю, давая ей жизнь. Что до практического применения, то в сражениях магов одного типа обычно ставят в пару – эффект сокрушительный. Только представь: землетрясение и последующее за ним цунами…

– А стихии разных типов?

– От взаимоуничтожения до полного подавления одной стихии другой. На одной стороне они выступать не способны. Впрочем, ты и сама мне ответишь, как это происходит.

– Огонь и вода не могут существовать рядом.

– Верно. Если снова вернёмся к магическим битвам, то в военных отрядах обычно есть группа «нейтрализаторов». Водников, что гасят вражеских огневиков, и наоборот. Но сами они потом не способны к дальнейшей битве, потому и «нейтрализаторы». Расходная группа.

– А воздух и земля?

– Воздух здесь доминирует, земля не способна сдержать его силу. Но, опять же, это если мы говорим о равных по силе магах. Опытный земник вполне может раздавить слабого воздушника.

– И воздух наверняка сильнее воды.

– Однозначно.

– А земля и огонь? Огонь тоже будет сильнее?

– По-разному. Огонь как выжигает землю, лишая её жизни, так и закаляет её. Металлы и самые твёрдые минералы, неподвластные воздуху и воде, ведь когда-то тоже образовались в земле благодаря глубинному огню и вулканам. А ещё земля может накрыть огонь, лишив того воздуха. А без воздуха гореть будет нечему. Здесь всё неоднозначно, зависит от других стихий.

– Так значит… Воздух сильнее огня? Ведь пламя не может гореть без кислорода?

– Ветерок, – улыбнулся Коста. – В самых недрах земли огонь горит и без него. Воздух и огонь равнозначны, они одного типа, как я уже сказал. Обе эти стихии эфемерны и независимы друг от друга. И ужасающе сильны вместе…

Видимо, что-то отразилось из вчерашних ощущений на моём лице, потому что Коста взял мои ладони и, поднеся их к губам, поочерёдно поцеловал запястья.

– Но ты, Ветерок, сможешь противостоять любой стихии. Я тебя научу. А уж огню – тем более…