Принцесса, подонки и город тысячи ветров

Глава 13

Большого труда стоило убедить Косту, что для переезда мне не потребуется помощь и сопровождать меня тоже не нужно. «Светить» новое убежище не хотелось, даже ему. Не знаю, как так вышло, но урок затянулся до поздней ночи. Незаметная Милька только подливала чай, приносила каждый час поднос новых та́пи от Абертины, а когда я опомнилась, посмотрев на часы, время было уже к полуночи. И как же не хотелось выходить в промозглую осень…

– Останься, – попросил Коста.

Работа. Я проморгала наступивший вечер, а ведь в девять мне уже следовало быть в одном ресторанчике на Хандельска́ммер, что во втором круге, в двадцати минутах ходьбы от аллеи Пионов. Там сейчас проходила тайная встреча воротил из гильдии перевозчиков, и мне надо было убедиться, что один из участников проголосует так, как Глубине нужно…

И уже прошло три часа с её начала. Как меня угораздило так забыться?!..

Именно так: сидя в полумраке у камина, за увлекательной беседой с кружкой раханского сбора. Опьянённая новыми возможностями своей магии, спокойная за Хвенсига, бок о бок с заботливым мужчиной. Может, действительно плюнуть… Просто встану пораньше, закину с ветрами пусковые фразы в чужие окна, узнаю что нужно. Хевловы уши, я ведь даже не знаю, где живёт тот, за кем сегодня нужно было следить!

– У меня будут проблемы. Извини, Коста, мне надо идти.

– Пока ты со мной, ты в безопасности, – Коста не удерживал, когда я подскочила с дивана, но его голос – необычно серьёзный и уверенный – всё же остановил. – Ветерок, верь мне.

Я замерла. Если бы только нашлась серьёзная причина остаться… Но где Коста, а где Чёрный Скат. Может, сказать, что малец приболел, потому не сделала работу? Проверят. А лягушонка втягивать нельзя, он теперь только мой, ещё не успел заляпаться. Или же собственными словами Ската прикрыться? Сам ведь сказал крутиться возле благородных…

Я посмотрела в окно: там вовсю разыгрался наступивший сентябрь – дожди и буйные ветра. Обернулась: потрескивающий камин, Коста. Хвенсиг, налопавшийся сладостей и уснувший на кресле с новой книжкой. С картинками. Я не могла себе такую позволить.

– Отнесёшь мальца в спальню?

Коста кивнул, не отрывая от меня взгляда. Сам всё понял. Сёрвика Милосердная, пусть я в тебя и не верю, но это что – наказание мне за то, что прикидывалась твоей послушницей? Тебе ведь девы годами молятся, чтобы найти такого заботливого мужчину… А я сама от него бегу, потому что не для Ветерка такое счастье. Подонкам вообще счастье не положено.

Я вышла из гостиной одновременно с тем, как Коста со своей лёгкой ношей ступил на лестницу. Проводила его взглядом. Коста тоже обернулся, ища сомнения на моём лице.

Не нашёл. Спи, Коста, доброй ночи. И остальной дом уже спал. Двери здесь бесшумные, никого не потревожу. Просто нужно выскользнуть наружу и быть той, кем я и должна быть – Принцессой. Сильной, незаметной и одинокой.

Дождь так злобно стучал по козырьку, что я не сразу решилась выйти из дома. Прислонилась лбом к массивной входной двери, собираясь с духом.

– Там холодно и сыро, – раздалось за спиной.

– Да, – с неохотой признала я.

– Я дал тебе целых три минуты, чтобы уйти.

– Не думала, что ты спустишься обратно. Уже ухожу, Коста.

– Теперь нет, Ветерок. Время вышло.

Коста вернул на место щеколду, что я успела неслышно поддеть. Расстегнул застёжку плаща, и тот мягко спланировал мне под ноги, сотканный наполовину из ветров. Моя коллекция за несколько лет. Каждого воздушного незнакомца, встреченного в Дансвике, вплетала в плащ ниточкой, чтобы образцы всегда были под рукой. Дядя Леванте оценил бы.

Коста запустил пальцы в новую стрижку, погладив сзади шею. Парикмахер оказался смелый: сверху и спереди сохранил длину насколько смог, подровняв неровные пряди, зато сзади не побоялся пройти бритвой по нижней границе волос. Мне понравилось это ощущение под пальцами: гладишь сверху – мягко, а против роста – колется. И я повторила этот жест, потрогав то же место у Косты – его-то стрижка всегда выглядела свежей. Непроизвольно улыбнулась, когда поняла, что тактильные ощущения совпали и оба сейчас чувствуют одно и то же.

– Нравится? – он потёрся носом о мой.

Нравится… И запах, и невесомые поцелуи в щёки. Как и его реакция на мои зеркальные действия: сама не поняла, когда уже успела пройтись по его лицу губами.

Коста зашёл мне за спину, встав между мной и дверью, и взял за руки, заведя их назад. Теперь по голой бритой шее прошлись уже губы, и я непроизвольно выгнулась им навстречу, склонив голову.

– Коста… – во мне ещё метались сомнения.

Работа, хевл её раздери. Сама же решила идти по головам, быть Принцессой, Эстель – да кем угодно, лишь бы иметь уверенность в завтрашнем дне!

– Не бойся, – низким голосом прошептал мужчина, мягко подталкивая меня к лестнице, ведущей на второй этаж.

– Я не тебя…

– Ничего не бойся, Ветерок.

В его голосе было столько уверенности. Выслежу перевозчиков завтра. В конце концов, не сами же они себя в ресторане обслуживали. Официанты что-нибудь обязательно припомнят, по остаточным запахам найду, вынюхаю, выслежу…

Коста привёл меня в мою спальню. И завёл ещё дальше – в прилегающую туалетную комнату, где уже почти наполнилась большая ванна, из которой белоснежными хлопьями вываливалась пена. Пахло лавандой и сандалом.

Заворожённая мягким светом, я позволила себя раздеть, не стесняясь наготы. А после улеглась в душистую пену. Пару минут, закрыв глаза, я наслаждалась горячей водой, что согрела не только тело, но, казалось, и самоё душу. А после потянула за руку мужчину, пристроившегося на бортике, приглашая разделить это удовольствие.

И мне понравилась его реакция – понимающая, без слов, он не ждал объяснений. Подвинулась, всколыхнув айсберг пены, и Коста, сбросив одежду, забрался позади меня. Немного воды перелилось через край и я, чувствуя в этот момент небывалое единение с собственной стихией, не позволила каплям упасть на пол – те так и застыли в воздухе, переливаясь в свете фламболей. Воздух сильнее воды, я помню, но как же приятно было подтвердить это собственной силой…

Спиной ощутила твёрдую грудь, его ноги обвили мои, и я мягко откинулась назад, закрыв глаза. Это было хорошо… Как же это было хорошо!

На глухой звук откупоренной пробки не обратила внимания, но уже через несколько секунд поняла, что это было, когда по бокам прошлись нежным гладким шёлком руки. Какое-то масло, видимо, что и под водой не утратило скользящих свойств.

Вода была горячей, оттого и прикосновения обжигали. Будто это возможно – чтобы вода стала жидким пламенем… Поначалу они были лёгкими, успокаивающими, нежно сглаживали неровности взбудораженной кожи, резко помещённой из прохлады в тепло. Потом ладони потяжелели, разминая уставшие мышцы, все увереннее проходя по животу, плечам и бёдрам. И когда я окончательно расслабилась, то движения снова стали легче, медлительнее, сменившись с растирающих на будоражащие круговые…

Когда внутреннюю сторону бёдер тоже обволокла скользкая масляная плёнка, я только прижалась спиной к разгорячённому телу сильнее, закинув назад руки на чужую шею, и чуть раздвинула ноги, облегчая ему доступ. А его ладони не торопились, медленно подбираясь к сокровенным местам и пробуждая во мне незнакомое желание. Медленно, слишком медленно… Я, не выдержав этой пытки, накрыла руку Косты своей, подтолкнула её в нужном направлении, но тут же поплатилась за несдержанность: мою руку немедленно вернули на место, удерживая, и теперь только одна скользила меж бёдер.

Но продвигалась всё глубже, уже почти задевая вдруг набухшие складки, вызывая во мне неведомое ранее томление. Коста будто намеренно дразнил, будоражил, а когда уже не осталось сил терпеть эту сладкую пытку, прошёлся пальцем по самому чувствительному месту, и повторил это не раз и не два… Просто захватил в плен, орудуя пальцами в горячей воде так умело, что сдалась беспрекословно. А вскоре меня накрыло так, что всё тело свело судорогой, и до расплескавшейся воды уже не было никакого дела…

– Коста… – только и смогла прохрипеть я.

– Т-сс, – ласково ответил он.

А после подхватил на руки, завернул в мягкий халат и глаза я открыла только утром, вновь разбуженная ароматом свежего хлеба.

Оправдания своему безделью я так и не смогла придумать, а потому шла в кофейню на назначенную Скатом встречу на негнущихся ногах.

Хевл бы побрал мою вчерашнюю слабость! Зачем я задержалась у двери, зачем так легко поддалась чарующему теплу этого дома и его хозяину…

Фрой Алесс Этери, судя по назначенному часу, дела предпочитал решать с утра пораньше. Ну да, Чёрный Скат – это не какой-нибудь «хорёк» или «мясник», чтобы работать по ночам, а днём отсыпаться. Это уже совсем другая глубина, Принцесса.

В оговорённом кафе я появилась без пяти минут восемь. Посетителей внутри пока не было, так что я попросила приветливую официантку проводить меня в дамскую комнату по естественной нужде.

Та, любезно улыбаясь, открыла мне нужную дверь, пропуская внутрь. И сама зашла следом.

Я обернулась, чтобы сказать ей спасибо, и в ту же секунду взметнулся длинный фартук, а я согнулась пополам от отлично поставленного удара в живот.

Следующий рывок за волосы заставил распрямиться, и я, не сдержав равновесия, рухнула на колени. Пол в закутке был выложен каменной плиткой, и в правом колене что-то нехорошо хрустнуло.

Официантка опустилась на корточки рядом, с любопытством заглядывая в моё искажённое от боли лицо. Улыбка всё ещё теплилась на её губах, но другая. Такую я очень хорошо знала. Улыбка превосходства и уверенности. С ней выбивала долги «крыша» у должников. С ней ставили на место зарвавшихся мальков, вообразивших себя всесильными подонками.

Сквозь стук в ушах и туман в голове призвала стихию. Нет, не на ту ты нарвалась, милая…

– Магичить не выйдет, – усмехнулась официантка. – Думаешь, на магов управы нет? Так ты не первая.

Она вытащила из кармана какой-то артефакт, совершенно мне незнакомый. Стихию я чувствовала, но та не могла вырваться наружу, клубясь во мне сухим песчаным харматаном, царапая грудь и горло. Наверное, будь я сильнее и опытнее, с лёгкостью обошла бы эту преграду, явно же вещица самопальная. Стандартные блокираторы магии я видела. Восемь лет назад, на родителях.

– Ещё раз на работу не выйдешь, бить не ногой будут. И не я. И не тебя даже… Малька твоего. Усекла, Принцесса?

С тонким пёрышком у горла как не согласиться. Моргнула утвердительно, глядя в её глаза.

– Две минуты и обратно. Фрой Этери ждать не любит.

Ровно через две минуты та же официантка, искренне улыбаясь постоянному посетителю, поставила перед Чёрным Скатом чашку дымящегося кофе.

– А вам, Эстель? – вежливо поинтересовался фрой Алесс Этери. – Кофе здесь на редкость хорош, рекомендую. Табита, милая, тогда фрее Абрего тоже. И ваших булочек с растопленным шоколадом.

Принесли и кофе, и булочки. Я всё пыталась отдышаться и не обращать внимания на боль в колене и солнечном сплетении.

– Таби́та бывает груба. Но объясняет доходчиво, – как ни в чём не бывало отсалютовал мне фарфоровой чашечкой Скат. – Надеюсь, нет необходимости возвращаться к этой теме.

Я только кивнула.

– Пейте, Эстель. Кофе действительно очень вкусный.

Значит, мой липовый статус фреи и новое имя уже не секрет. А ведь я только сегодня собиралась доложить, что выполнила его рекомендации. Тогда тем более не удивительно, что о невыполненной слежке ему тоже известно. А как ты думала, Принцесса, одной тебе за людьми шпионить? Нет, за новой рыбкой тоже присматривают.

Я сразу выложила новость о «кроте» и те немногие новые детали расследования, которыми поделился Эрланн. Скат лишь кивнул.

– Вот что, Принцесса, – его тон изменился, и я поняла, что сейчас со мной говорит именно мой «старший», а не фрой Этери. – По улицам шастать тебе действительно больше не по статусу. Займись Эрланном. Время идёт, а подхода к нему всё нет. А им интересуются.

Кто интересуется, уточнять не стала. И так понятно, что Скат сейчас не собственные интересы блюдёт, а своих «старших». Тех, кто ещё глубже. «Акулек» второго, а то и первого круга.

– Эрланн не появляется в свете, – недовольно сказал он. – Никого не принимает, не отвечает на приглашения. В департаменте начались перестановки, и многим это не по нраву. Люди хотят с ним пообщаться. Организуй.

– Как я смогу? – хрипло выдавила я. Рёбра до сих пор ныли. – Я просто кручусь рядом. А он главдеп. Маг. Мон.

– Как – не волнует. Намекни, уговори. В постель залезь. К лореткам сходи, чтоб научили, как мужика убедить.

– Не нужно, – поморщилась я. – Справлюсь. Эрланн думал устроить приём. В рамках расследования. Но для определённых лиц; тех, что накануне убийства Северянина были у Арвенов. Я вам рассказывала…

– Значит, в этой мысли убедишь его окончательно. Приём – это хорошо. Очень хорошо… – задумался Скат о своём. – К вечеру дам тебе список, кто там ещё должен быть. Проследишь, чтобы все из списка были приглашены.

– Но у него свой…

– Значит, допишешь, – в его голосе прозвучали стальные нотки. – Или сама разошлёшь. Мне Табиту снова позвать? Или сразу за мальком к фрою Стордалю отправить? Так что из кожи вон лезь, а те, кому надо, с Эрланном всё же встретятся. Хорошего дня, фрея Абрего.

Коста, глухо ухнуло у меня в груди. Значит, где ночевала, тоже знает. Накосячу ещё раз – отбитыми боками не отделаюсь. Сначала Хвенсиг. А потом и за Стордаля возьмутся. Такого заботливого, такого понимающего…

Давай уже правде в глаза смотреть, Принцесса: из-за Косты и накосячила. Расслабилась. Но с ним было так хорошо вчера… И после ванны была готова на большее. Опять не воспользовался, хотя куда было проще – бери тёпленькой. Не торопится. Почему? Или у него, и правда, серьёзные намерения?

– Есть кое-что, за что можно Эрланна зацепить, – хорошенько подумав, добавила я. – Кажется, его титул мона, полученное наследство и даже саму фамилию можно оспорить. По крайней мере, его это беспокоит. Я узнаю больше.

Чёрный Скат снисходительно улыбнулся, оценив моё рвение.

– Дно над этим и так с первого дня работает. Просто не мешай. У тебя своя задача.

Так, значит, то, ради чего меня Эрланн на Арвенский приём привёл – тоже донных рук дело? Действительно, широко Глубина окопалась…

– Но ты молодец, Принцесса. Быстро схватываешь. Что, думала, козырь припасла? Так вот: будут другие козыри – не держи до последнего. И тогда далеко пойдёшь. А Эрланна не жалей. Либо под Дно ляжет, либо найдёшь себе другого… «кузена».

И об этом липовом родстве знает. Что ж. Какое мне действительно дело до Кристара Эрланна.

Ровно такое же, как ему до меня – удачно подвернувшегося подонка.

Когда я вернулась в особняк за мальком, Косты уже не было. Понедельник, служба. Магнадзор.

– Пошли, – коротко приказала я лягушонку, стараясь не выдать свою боль перед прислугой.

Только Абертина верно считала мои осторожные и тщательно выверенные движения, и молча сунула мне мазь Эрланна, которой я лечила ушибы Хвенсига.

– Всё будет хорошо, – шепнула я ей на ухо, придерживая ноющие рёбра. Та лишь грустно покачала головой.

Хвенсиг уходить не хотел. Поняла по затравленному взгляду, брошенному на кухарку. Нет, малец, даже не вздумай привязываться. Ничего хорошего из этого не выйдет. Ты под подонком, а, значит, будет так, как я скажу.

– Ветерок, а мы не можем там остаться? – наконец осмелился спросить Хвенсиг, когда уже подошли к дому Леффенстайн. – Стордаль этот нормальный вроде… Книжку мне купил.

– Остаться хочешь? Валяй! – прорвало меня. – Сиди на готовом, книжки читай! Неделю назад мечтал подонком стать, а теперь за пару пирогов переобулся? Давай, вали обратно! Стордаль не откажет.

Лягушонок шмыгнул носом. Мне стало стыдно. Ребёнок же, хевл его раздери… Сама-то немногим старше была, когда на Дно попала. Тоже всё искала сочувствия и тепла.

– Я с тобой, – утерев сопли, твёрдо ответил малёк.

– Вот и не жужжи тогда, – отрезала я.

Хотя ответить хотелось совсем по-другому. Прижав мальца к себе и успокоив. У входа в модный дом всё же не выдержала и обняла лягушонка за худые плечи.

– Здравствуйте, уважаемые моны, – не растерялся Хвенсиг, когда вошёл.

У мадам Леффенстайн были посетители, и малец повёл себя именно так, как я его учила обращаться к разряженным дамочкам.

– Сёрвика Милосердная! – восхитилась одна из клиенток. – Какой ангелочек!

Мон в этом круге не водилось, но всякой же дамочке лестно, когда ребёнок величает её высшим титулом.

– Мадам Надиль, простите, – опомнилась я. – Вы говорили пользоваться другим входом, но я ещё не привыкла, задумалась по дороге…

Хвенсига уже вовсю трепали за щёчки разодетые клиентки, да и сама мадам Леффенстайн с удовлетворением оглядывала его ладную одёжку. Ещё бы, моё готовое платье от Деларю стоило тридцать койнов, а тщательно продуманный наряд «потеряшки» – все восемьдесят.

– Прелестный ребёнок, – вынесла свой вердикт хозяйка. – Дорогие дамы, это фрея Эстель Абрего, моя новая компаньонка. Невинное дитя, что хотела посвятить жизнь служению Милосердной, но судьба распорядилась иначе, наделив её магией и сделав покровительницей этого несчастного ангелочка…

Дамы сделали благостно-постные лица, но мадам Леффенстайн тут же добавила:

– А ещё Эстель – кузина мона Кристара Эрланна и фроя Костанца Стордаля.

Вот теперь раздались неподдельно заинтересованные вздохи. Быстро же, быстро… Я лишь упомянула, что мои кузены работают в Ордененбешиттельс. А Леффенстайн времени не теряла.

Хвенсиг – вот же тля доверчивая! – уже угощался конфетами в окружении дам, а я, сославшись на усталость и извинившись, поднялась к себе.

Запёршись в ванной, первым делом оценила ущерб. Рёбра ныли нещадно, а пониже грудины наливался багровым цветом обширный кровоподтёк. Попыталась вдохнуть полными лёгкими и согнулась заново, аж слёзы выступили. Мазь, принесённая Эрланном для Хвенсига, приятно охладила и постепенно уняла боль. На мальце тогда всё зажило как на собаке.

Уставилась на себя в зеркало, уперев руки в стену. Собака побитая. Озлобленная, зубы скалит. А хозяина укусить не смеет. Даже распоследняя шавка понимает, чем это грозит.

– Табита, – повторила я вслух имя, чтобы не забыть.

Пусть она лишь слова Ската доносила, но ответить ей лично по донному кодексу надо. Да она и сама знает, что вернусь, иначе в этой стайке мне быстро плавники отгрызут. Завтра разберусь.

Мальчишка-курьер доставил мне письмо уже через час. Пустой конверт: ни адресата, ни отправителя. Внутри был список из пяти имён. Не тридцать, и то хорошо. Хоть глаз у Эрланна цепкий, намётанный, а всех на Арвенском приёме в лицо он не мог запомнить. Так что пятью гостями меньше, пятью больше… Надеюсь только, что это не слишком громкие имена и яркие личности, чтобы Эрланн задумался, как это в прошлый раз с ними не пересёкся.

Опять же Эрланн тут всего полтора месяца, светской жизни избегает, местную аристократию почти не знает. Будет несложно. Надо лишь убедить в главном: чтобы этот приём вообще состоялся.

Я осмотрела скудный гардероб. Платье от «выскочки» Деларю на мне и, надо признать, оно действительно неудачное. Да, таким господина главдепа не очаруешь. Надо будет заказать у мадам Леффенстайн несколько нарядов на её вкус. А он у неё неплох, я успела рассмотреть несколько платьев на манекенах.

«К лореткам сходи, чтоб научили…». Я только фыркнула. Нет, Эрланна банальным флиртом не проймёшь. Насмотрелся на красавиц, поди, в столице. Если заявлюсь к нему разодетой и томной, сразу фальшь почует.

Так что я надела привычные штаны, сапоги и плащ и выскользнула из дома модистки незамеченной, как только стемнело. И в двери особняка на Эльдстегат постучалась уже не Эстель Абрего, а подонок Ветерок.

Дворецкий Готрик был неизменно учтив, хотя орудовал всего одной рукой, принимая плащ. Вторую, скрюченную, прижимал к боку.

– Мон Эрланн дома, Готрик?

– Да, госпожа Ветерок. Я провожу вас в кабинет.

– Не нужно, я помню, где он.

Дворецкий и так ходил с трудом, гонять его лишний раз не хотелось. Я направилась к широкой лестнице, ведущей наверх, но обернулась.

– Почему господин Эрланн не позовёт тебе лекаря? Хороший маг с лёгкостью может вылечить суставы.

– Готрик не восприимчив к магии, – ответил сверху сам хозяин дома, и меня обдало запахом кожи, перца и аниса. – А обычным лекарям артрит не по зубам. Рад твоему визиту, Ветерок. Прошу.

Мой расчёт на неожиданность оправдался. За сдержанным «рад» было хорошо замаскированное удивление. Либо не ждал так скоро, либо не ждал вообще. А вот про невосприимчивость к магии я слышала впервые. Позади раздался глухой стук упавшего предмета, и я обернулась. Да, с такой болезнью очень сложно выполнять работу управляющего… Странно, что Эрланн вообще его нанял.

– Готрик служит в этом доме, сколько я себя помню, – ответил на мой невысказанный вопрос маг. – Он уже часть семьи. Присматривал за мной с рождения, пока я не уехал в столицу. А Косте фактически заменил отца.

– Вы оба родились здесь, в этом доме?

– Да. Это родовое гнездо Стордалей.

Вопросов на языке крутилось много. Почему тогда Коста съехал, если этот дом пустовал столько лет до возвращения старшего брата? Почему и как Кристар стал моном Эрланном, если уродился фроем Стордалем? И что там за дела с наследством неизвестного старика Эрланна? Но сейчас не время, я здесь с другой целью.

– Есть новости по тем убийствам? – расценил по-своему мой неожиданный визит господин главдеп.

Нет, хевл подери, понюхать вас зашла. Сама же с притворным равнодушием перебрала статуэтки на каминной полке и бросила максимально недовольно:

– Наоборот, глухо. Собирайте этот ваш приём. Поучаствую, так и быть.

Сделала вид, что крайне раздражена таким своим решением, но другого выхода не вижу: расследование действительно зашло в тупик.

– Снова увидеть Ветерка в женском обличье? Ни за что не упущу такую возможность, – негромко сказал он, подойдя к нетопленому камину.

Кажется, в начале фразы подразумевалось ехидство, но ровный голос Эрланна на последних словах чуть дрогнул и вышло как-то интимно, совсем с другим смыслом. Я невольно отступила на шаг – снова обдало жаркой волной и его странным запахом.

– Приём состоится в эту субботу. В честь Эстель Абрего, – его голос вернул свою уверенность, зато теперь он неотрывно смотрел мне в глаза.

– Это ещё зачем? – вскинулась я.

– Чем не повод? – усмехнулся он. – Не в честь себя же. Ты теперь часть совсем другого общества, привыкай. Тебе нужно заводить новые связи, знакомиться. Отныне ты в высшем свете Дансвика.

– Так вот как назывались все эти люди у Арвенов, – закинула я удочку. – Я думала, цвет Дансвика посолиднее. Впрочем, вы правы: Эстель Абрего и того хватит… Настоящее высшее общество не для неё.

Эрланн смерил меня странным взглядом.

– Что ж, ты права. Меня тоже с приезда не оставляют в покое. Пора познакомиться со всей местной аристократией. Я дополню список гостей и завтра разошлю приглашения.

То, что нужно! Перехватить одно и сделать копии ещё для пятерых будет несложно.

– Алоиза, кстати, прислала тот список.

– Позволите взглянуть?

Я надеялась, что он отойдёт к столу за бумагой, но лист уже был в его руке, взял заранее. Только ближе придвинулся, вынуждая меня вплотную вжаться в камин.

– Я сделал тебе копию. Справишься с таким количеством народа?

– Моих ветров на всех хватит.

Я пробежалась глазами по витиеватому почерку Алоизы Арвен. Некоторые имена мне были знакомы. А вот те пять, что прислали мне сегодня, уже числились в самом конце списка…

Как это?! Ведь их не было на Арвенском приёме. Я же чётко сказала Скату, что к Эрланну будет приглашён весь прошлый состав, так что давать мне отдельный список не имело смысла… Значит, решил подстраховаться, памятуя о моём вчерашнем промахе. Умельцы по подделке почерков на Дне имеются, и последние строки ничуть не отличались от верхних. Перехватили где-то письмо, внесли сами. Что ж, мне же проще…

– На Кирстегат сдаётся очень приличный дом, – отвлёк меня от списка Эрланн. – После давнего пожара, но его сейчас реставрируют. Пусть ты отказываешься жить у меня, но фрее Абрего больше нельзя ютиться хевл знает где.

До меня не сразу дошло, что он сказал и какую назвал улицу. А как осознала, то замерла, забыв, как дышать, и выронила бумагу. На Кирстегат после пожара пустовал только один особняк, отошедший городу. Принадлежавший когда-то семье Оркан.

Эрланн неспешно поднял листок, придвинувшись ещё ближе.

– Считай, департамент предоставляет тебе служебное жильё. Можешь даже платить за него какие-нибудь символические деньги. Как ещё тебя вытащить из той клоаки?

Последний вопрос он задал с явным раздражением, не обращая внимания на мои затрясшиеся руки и сжатые кулаки.

Спокойно, Брис, спокойно…

Держи стихию под контролем. Сообщать Эрланну, что уже нашла новый дом, я не собиралась. Хватило «засвеченного» Дворца.

– Я сама разберусь, где мне жить, – сдавленно ответила я, из последних сил удерживая тревожно бьющийся трамонтан внутри. – В крайнем случае воспользуюсь приглашением Косты. Он всё-таки тоже мой «кузен».

– Любовник, – зло хлестнул Эрланн и в его чёрных зрачках заплясали недобрые зелёные огоньки. – Говори, как есть.

И трамонтан всё же прорвался, воспользовавшись моим секундным оцепенением, взметнул пепел из камина, ударил режущим вихрем по лицу мага. И тут же был смят встречной стеной невидимого огня, окатившего меня обжигающей волной. В камине вспыхнули поленья. Силён Эрланн, и своей стихией владеет куда лучше меня…

– Вам-то какое дело… – прошептала я, борясь уже не со своей стихией, а с резко накатившим жаром и возбуждением. Окруживший огонь отозвался мелкой дрожью, мурашками по коже, ноги стали ватными. Во рту резко пересохло, а глаза не видели ничего, кроме неумолимо надвигающихся зелёных сполохов.

– Я наблюдал за тобой рядом с братом, – хрипло произнёс он. – Коста не пробуждает в тебе и сотой доли того урагана, что бушует сейчас под моим огнём. Понял ещё раньше, когда ставил метку… Я видел твою подлинную страсть тогда… Сам чуть не сошёл с ума, как только впервые почуял твой запах…

Он легко провёл пальцами по моему запястью, и меня снова захлестнуло жаром.

– Прекратите, – чуть слышно прошептала я, понимая, что уже не могу сопротивляться.

Да и как, если собственная стихия рвётся навстречу жаркому огню? Желая не уничтожить, но слиться с ним воедино…

– Это не я… Это не мои желания! Это всё магия… Коста рассказывал про огонь и воздух, что они родственные стихии…

– Чему-то всё-таки учит, – усмехнулся Эрланн, даже не подумав отодвинуться. – Твоя стихия – и есть ты, Ветерок. Это именно твои желания. Воздух лишь отражает, усиливает.

– Бред! Я просто ещё не умею с ней управляться… Я вас не хочу!

– Ложь, – оборвал Эрланн.

– Значит, вы мне это внушаете! Ментальная магия, вы же владеете ею!

– Нет. Ты бы почувствовала воздействие. Это только твоё, и ты сама это знаешь, чувствуешь… Просто запрятала глубоко внутри и отказываешься верить.

– Вздор! Не пойму только, зачем вы…

– Проверим? – выдохнул он мне прямо в губы.

И прежде чем опалил поцелуем, я вывернулась, с трудом собрав последние осколки здравого смысла.

– Я ненавижу вас, слышите! Ненавижу!

И, превозмогая боль в рёбрах, растворилась в проёме окна на крыльях трамонтана, ветра безумия и гнева.