Придворный Медик. Том 4

Глава 17

Два идиота.

Ну как я ещё могу отнестись к этой парочке? Серьёзно. Громов и Мельников ведут себя настолько непрофессионально, насколько это вообще возможно.

Если уж решили строить заговор, так будьте добры делать это грамотно!

Хотя мне-то это лишь на пользу. Я ведь хочу лишь притвориться, что участвую в заговоре. А затем завязать всех заговорщиков в узел и поставить точку в этом дурацком восстании.

Правда, пока что язык не повернётся это восстанием назвать. Константин Романов собирает в свою команду самых вероломных людей Российской Империи. Но при этом толком не может проверить, как они работают.

Дилетанты! Уже пора давно знать, что лекари могут видеть жизненные ауры сквозь стены. Возможно, далеко не все. Но многие. По крайней мере, я с трудом сдержал смех, когда наблюдал, как эти двое мечутся по комнате, занимают боевые позиции и готовятся атаковать.

Причём Громов даже пистолет с предохранителя не снял!

А уж их предложение… Это что-то с чем-то! Убить Михаила Сергеевича Романова. Здорово решил меня Константин проверить. Но эту задачу он явно не просто так подкинул. Если я откажусь, Громов с Мельниковым на меня нападут. А потом избавятся от тела. Найдут способ, я уверен.

Я, конечно, пригрозил Ярославу Андреевичу, что взорву его мозг ещё до начала его атаки, но… Отчасти это блеф. Вероятность моего успеха при таком сценарии менее двадцати процентов. Всё-таки молния атакует с очень высокой скоростью. Ни один человек не сможет опередить разряд электричества.

Так что мне пришлось согласиться. Обмануть их.

Однако если я не сдержу обещание, Константин пойдёт на крайние меры. Гильдией убийц он уже воспользоваться не сможет после того, как посеял вражду среди наёмников. Но он всё равно меня убьёт.

Дам слабину или покажу, что моё заявление лживо — и всё. Меня прикончат люди Константина. Будут рисковать, возможно, даже оставят после себя улики. Но мне в тот момент уже будет всё равно.

Поэтому придётся действовать хитро.

— Что вы так на меня смотрите? — пожал плечами я. — Мы с вами в одной лодке, господа. Сказал, что убью Михаила Романова, значит убью. Или вы мне не верите?

— А с чего бы нам вообще вам доверять, господин Булгаков? — насупился Ярослав Андреевич. — Вы ранее против императора не шли. С чего вдруг решили сменить сторону?

— Это вам так показалось, что я против него не шёл. На деле ситуация обстоит немного иначе, — солгал я.

— Лично мне всегда казалось, что вы поддерживаете императора и всех его приближённых, — продолжил наседать Громов. — Весь двор недавно гремел от новостей о том, что вы спасли его дочь. Зачем вам это делать?

— Очевидно, чтобы приблизиться к Александру Сергеевичу через Екатерину, — выкрутился я. — А вас совсем не смутило, что я предложил подарить кубок, упомянул яд, а затем выманил вас вслед за собой? Я желал найти союзников.

Вот так всё и выкрутим. Я сказал им лишь часть правды, но завернул её в обёртку из лжи. В такое они будут склонны поверить.

— Так мы не ошиблись? — обрадовался Мельников. — Ярослав Андреевич, вы его слышали? Всё так, как мы и думали. Господин Булгаков не притворяется. Он и вправду хочет отравить императора. И мы, Павел Андреевич, добиваемся того же. Теперь это наша общая цель!

Ох, как же я их запутал. Аж сам поражаюсь, как можно было поверить в ту бурду, которую я им наплёл.

— И всё же, Георгий Захарович, даже если мы оба доверимся Павлу Андреевичу, наш с вами наниматель пока что ему не верит, — напомнил Громов. — Константин Сергеевич полагает, что вы хотите ему отомстить, господин Булгаков.

— За мою семью? За повстанцев, которые вышли из игры в последний момент? — изобразил пренебрежение я. — Ерунда. Но суть я понял, господа. Константину Сергеевичу нужны доказательства. И он их получит. Сколько мне отведено времени на убийство Михаила Романова?

— Три дня, — тут же ответил Громов. — Ни днём позже.

— Хорошо. В таком случае я уже сегодня приступлю к подготовке. Ах да… Так что насчёт кубка? — перевёл тему я. — Заказать подарок вы можете сами, без меня. Я лишь подкинул идею. Но отравить его мы должны все вместе. Помните, что моя магия может усилить воздействие яда. Я сделаю так, чтобы государь погиб, а в его организме не осталось и следа посторонних веществ.

И это тоже ложь. Лекарская магия не может менять вещества. Но эти люди искренне верят в каждое моё слово. Их умы напрягаются из-за вопроса моей преданности делу. Детали их уже не волнуют. Их они слопают — в этом я уверен на все сто процентов.

Странно, что Громов вообще оказался в этой компании. Готов поклясться, что Константин взял его на крючок. Заставил работать на себя под угрозой жизни. Точно…

А мне ведь неспроста показалось странным, что его сын Александр куда-то пропал. Всё больше убеждаюсь, что Константин использует Громова с помощью сына. Возможно, держит Александра где-нибудь. Да… Я прав. Точно прав. Александр Громов — заложник Константина!

Иначе зачем вообще Ярославу Андреевичу соваться в это дерьмо? Он, наоборот, всегда старался держаться подальше от этих интриг. Его интересовал только я. Видимо, потому что мои родители были как-то связаны с семьей Громовых. Он видел во мне потенциальную опасность.

Да, точно… И убийца на него нападал не просто так. Похоже, изначально Константин хотел его убрать. А затем, наоборот, захватил Громова. Сделал его своим помощником.

Что ж, если я прав в своих предположениях, то можно будет это обернуть в свою пользу. Чуть позже. Надо будет подгадать момент и переговорить с ним с глазу на глаз. Тогда я смогу использовать Громова для того, чтобы развалить команду Константина изнутри.

И вот это уже будет настоящая месть! И за семью, и за себя, и за Российскую Империю, которую он так яро хочет подмять под себя.

— Звучит как отличный план. А где добыть яд… Вы в этом разбираетесь? — поинтересовался Мельников.

Ох, ну здрасьте, приехали. Горе-заговорщики не знают, где добыть яд. Видимо, они даже не удосужились переговорить с Константином на эту тему. Хотя… Романов в целом не стремится лишний раз светить своим именем. Даже убийц он нанимал через Владыкина. Значит, и яд он поручил купить своим подопечным.

Что ж, но в этом деле я разбираюсь. Как ни странно.

— Добыть яд я смогу. Это — не вопрос, — ответил я. — Он будет в наших руках уже через пару дней. Как раз к тому моменту, когда умрёт Михаил Романов.

Времени у меня очень мало. Я ведь не собираюсь всерьёз убивать Михаила. Значит, придётся раскрыть их шайку до этого момента. И сегодня Михаил Сергеевич узнает правду. Обсудим, как действовать дальше.

— Это глупо, — помотал головой Громов. — Сами посудите, Георгий Захарович. Мы пока что господину Булгакову доверять не можем. Он принесёт нам яд. А на деле там окажется обычная вода! Стоит ли нам пропитывать металл непроверенным средством?

— А что вы предлагаете? — усмехнулся я. — Если хотите, проверьте его на себе. Если вы умрёте, я продолжу ваше дело, обязательно.

— Сейчас не время для шуток! — рявкнул Мельников. — Мы лучше подберём кандидата. Того, кого не жалко, — он перевёл взгляд на Громова. — Ярослав Андреевич, у вас есть неугодные слуги? Если нет — ничего страшного. Один из моих помощников как раз ведёт себя… неуважительно. Позовём его к нам. Предложим чай. И проверим на нём действие яда, который принесёт Булгаков.

А вот это — плохо. Такой расклад меня не устраивает. Из-за интриг влиятельных дворян я должен убить невинного человека?

Нет, я на это не пойду. Но если яд не подействует, ситуация станет ещё хуже. Мне уже точно не поверят. Более того — снова попытаются убить.

Хм… Придётся поступить по-хитрому.

Добыть яд, который навредит человеку лишь частично. А затем поддержать его лекарской магией. Хоть эта идея мне и не нравится, но кроме неё ничего вразумительного придумать не получится.

— Подытожим. С меня яд, и жизнь Михаила Романова. На всё это у меня три дня, — произнёс я. — Сделаем, господа. Так и передайте Константину Сергеевичу. Может, он и считает меня своим врагом, но я скоро ему пригожусь.

Ага. Пригожусь в качестве сопровождающего. Поведу этого урода прямиком в имперскую тюрьму. Вот уж Биркин повеселится!

— Что тебе неясно? — онколекарь Платонов сжал в руках свой мобильный телефон. — Я уже еду в центр, Дробышева выпускать нельзя. Меня чуть не зажали в угол.

— Так значит, мы продолжим наши эксперименты? — аккуратно поинтересовался заведующий тайным отделением.

— Глупее вопроса я сегодня ещё не слышал. Конечно, продолжим! — воскликнул Аскольд Афанасьевич. — Ситуацию я разрешил. Булгаков удалил все уведомления прямо у меня на глазах. Можем продолжать.

— Эм… Господин Платонов… — промямлил заведующий.

— Продолжим позже, я уже почти подъехал. Скоро к вам подойду.

Онколекарь сбросил вызов, потратил пару часов на обыденный обход пациентов. Искал новых испытуемых. Ведь старые, очевидно, скоро умрут от его химии, и придётся набирать очередную партию «добровольцев». Добровольцев, которые понятия не имеют, что их ждёт.

Однако, вернувшись в свой кабинет, Платонов понял, о чём пытался его предупредить заведующий.

— Как так? — побледнел Платонов. — Нет… Нет-нет! Это какая-то чушь! Глупость!

Уведомления от Павла Булгакова восстали из пепла. Вновь появились в его компьютере. И ответить на них нужно было в ближайшие двенадцать часов.

Этот ублюдок понял… Он догадался, что Дробышев не покинет отделение!

И следующие часы дались Аскольду Афанасьевичу очень непросто. Онколекарь потратил четыре часа, но смог ответить только на часть оповещений.

— Надо ускориться, — пробубнил себе под нос он. — Нельзя, чтобы орден лекарей обратил на это внимание.

Но он понимал, что впереди его ждёт бессонная ночь. И утро. И, возможно, даже первая половина дня.

И всё благодаря Павлу Булгакову, который переиграл его. Заставил сидеть перед монитором и унижаться лишь за счёт того, что ему работа медицинской информационной системы была известна лучше, чем Платонову.

— Ну ты дождёшься, Булгаков, — бешено строча ответы на уведомления, шипел Платонов. — Хочешь войны? Хорошо, ты своего добился. Будет тебе война!

— Хм… — протянул императорский лекарь Пётр Вениаминович Захарьин. — Любопытно получается.

— Вы это о чём, господин Захарьин? — обратился к лекарю старший дворецкий Аркадий.

Он как раз закончил готовить для Захарьина чай. Хотя в его обязанности это не входило.

— Да я тут подумал, что мои прошлые шаги в борьбе с Булгаковым — сущая ерунда, — усмехнулся Захарьин. — Только сейчас понял. Что мы там с тобой делали? Жучок ему прицепили? Тьфу! А что я потом сделал? Знаешь?

— Откуда я могу знать, господин Захарьин? — пожал плечами Аркадий.

— Я всего лишь обманул главного лекаря, — рассмеялся Пётр Вениаминович. — Попытался загнать Булгакова в клинику на целую неделю, без отдыха, без выходных. Глупо же, ну согласись?

— Не могу согласиться, что вы глупы, господин Захарьин, — дворецкий вытер платком пот со своего лба.

— Аркадий, я повёл себя очень глупо. Использовал такие банальные методы… Но вот сейчас меня посетила одна мысль. Есть один закон двора, которому Булгаков должен подчиниться. И если у него ничего не выйдет, его репутация тут же рухнет.

— На что вы намекаете?

— Скоро увидишь. Сегодня ночью Булгакову будет не до сна. Его ждёт очень неприятный сюрприз, — улыбнулся Захарьин. — А когда он допустит неудачу… Ох, как же быстро падёт его репутация! Врачебные ошибки волнуют людей куда сильнее, чем их успехи. Читал когда-нибудь исследование на эту тему?

— Нет, господин Захарьин.

Императорский лекарь раздражённо вздохнул. Ему не нравилось, что дворецкий отвечает односложно. Даже побеседовать с ним не о чем!

— Смотри. Допустим, у нас есть два лекаря. Один излечил тысячи или даже десятки тысяч пациентов. Но люди знают, что однажды по его вине погиб больной, — Захарьин закинул ноги на свой стол. — А теперь представь! Есть второй лекарь. Он вылечил всего лишь пять сотен человек и не допустил при этом ни единой ошибки. К кому охотнее пойдут люди? К опытному гению, который один раз ошибся, или к новичку, пока что не допустившему ни одной ошибки?

— Наверное… к опытному? — предположил Захарьин.

— Да нет же, идиот! — не сдержался императорский лекарь. — В том то и смысл, чёрт возьми! Статистика показывает, что большинство людей открестится от первого лекаря. Плохие новости распространяются лучше, чем хорошие. С этого момента он известен только своей ошибкой!

— Простите, господин Захарьин, я не подумал, — кивнул Аркадий.

— Так я к чему всё это клоню? — усмехнулся Пётр Вениаминович. — Булгакову просто нужно убить одного пациента. И тогда это тут же перекроет новость о том, как он спас Екатерину Романову. Ятрогенное убийство. Врачебная ошибка. И к этой ошибке… его лишь нужно подтолкнуть. И это толчок случится уже сегодня ночью!

Вечером мы, как и обычно, встретились с Киммо. Скоро он уже должен покинуть Российскую Империю. До отъезда принца осталось всего лишь несколько дней.

Однако я уже забросил удочку. Предложил Киммо посетить одно место.

Остров Елагина.

Будет здорово, если мы вдвоём пообщаемся с Валерием Бражниковым. Легендарный лекарь может дать дельные советы. И мне, и Киммо. Причём он и сам не против этой встречи. Валерий Николаевич попросил, чтобы я привёл на остров и Дарью Зорину, и Киммо. С первой задачей я справился. Осталось осуществить вторую.

Но этим вечером мы просидели недолго. Потренировались медитировать. Обменялись опытом в накоплении жизненной энергии. И проводить Киммо мне пришлось раньше времени.

А всё потому, что ко мне должен был прийти Михаил Романов. На этот раз мы договорились встретиться у меня. И на то была причина.

— Простите, что планы изменились, — войдя в мои покои, произнёс Михаил Сергеевич. — У меня есть подозрения, что за моим жилищем следят вражеские агенты. Пока что я ещё их не вычислил, но… точно знаю, что рядом с вашими покоями этих гадов нет.

— Пуф, — я сложил ладонь в кулак, выставил вперёд два пальца — указательный и средний. Изобразил пистолет, наставил его на Михаила Сергеевича. «Выстрелил» из пальцев, как это обычно делают мальчишки во дворе, когда играют в войнушку.

— Эм… — замялся Романов. — С вами всё в порядке, господин Булгаков?

— Я вас только что убил, Михаил Сергеевич. Попробуйте догадаться, к чему я клоню, — усмехнулся я и опустил руку.

— Ой, да ладно? — улыбнулся он. — Кто-то предложил вам покончить со мной?

— Именно так. Я вычислил двух предателей. В малом совете их как минимум двое. И теперь я один из них. Почти что один из них. Как вы того и хотели.

— Так это же прекрасные новости! — обрадовался Романов. — И что? Эти сволочи решили проверить вас? Хотят, чтобы вы убили меня? Дайте угадаю… Это проверка, да?

— Да, так и есть. Только, к великому сожалению, Михаил Сергеевич, эта сволочь, что стоит за предателями, ваш брат. Константин.

Я решил больше это не скрывать. Мне уже давно известен этот факт. Владыкин признался, Громов с Мельниковым это тоже не скрывают. Пора сообщить Михаилу, что мне удалось нарыть.

Улыбка моментально сползла с лица с Романова.

— Если вы сейчас шутите, Павел Андреевич, отмечу сразу: мне такой юмор не по душе, — произнёс он.

— К сожалению, не шучу. Вы спросите о доказательствах. У меня их нет. Но скоро они будут. Скажу честно, я уже давно знаю, что ваш брат стоит за восстанием. Мне просто не хотелось бросаться столь резкими заявлениями раньше времени.

— Нет… Этого быть не может. Чтобы Константин желал смерти мне или Александру? — Михаил промчался мимо меня к камину.

Я заметил, что огонь всегда его успокаивает. Во время наших бесед он всегда старается смотреть на пламя, тлеющие угли или же огонь магического кристалла.

— Я был обязан предупредить вас. И я это сделал. Если хотите подробностей, потерпите пару дней. Скоро один из агентов вашего брата признается. И мы запишем его разговор.

— Это не должно всплыть… Стойте, Павел Андреевич! — воскликнул Романов, но тут же осёкся.

В мою дверь постучали.

— Павел Андреевич, нужна ваша помощь! — послышался голос старшего дворецкого.

— В чём дело, Аркадий? — слега приоткрыв дверь, уточнил я.

А затем услышал вдали женский крик.

— Графиня Воронина рожает, — заявил он. — Вы обязаны прийти к ней на помощь. Того требует устав дворца.