Препод 5

Глава 18

Из десяти согласилось остаться трое.

Результат, конечно, был хуже, чем я надеялся, но лучше, чем я ожидал. Осталось только трое самых молодых магистров, немногим меня старше. Все более-менее опытные и умудренные, от ста местных лет и выше, долго не раздумывая, свалили в Империю. Хорошо это или плохо, ну, пока было непонятно. С одной стороны, государство прилично теряло в магической мощи. С другой стороны, кто даст гарантию, что эти деятели в острый момент не ударили бы мне в спину?

Что касается оставшихся трёх, это был тот самый Торвальд, кто тогда удивлялся, что так можно было, и еще двое уроженцев Тингланда: Алехан и Райзенгард. Не знаю, настолько ли уж патриотическими были их мотивы, но, кажется мне, всё было весьма банально, пробиться куда-то на вкусные должности в Совете магов им было не суждено, как минимум не в ближайшие пару сотен лет, слишком уж велика конкуренция, слишком уж много своих, заслуженных магистров. Поэтому создание новой структуры в рамках самого Тингланда было воспринято более перспективным для дальнейшей карьеры.

Вообще, должность верховного магистра была мне, нужна как пятая нога. Вроде и почётно, но очень уж проблемно. А ведь у меня ещё и учебный год был на носу. И новая программа обучения, в которой я собирался активно участвовать. Но человек предполагает, а судьба располагает. Если бы не взял власть в свои руки, фиг два бы мне кто дал обучать студентов по своей программе. Пришлось выкручиваться.

Разбирать все жалобы и предложения, поступавшие в адрес верховного магистра, у меня не было ни сил, ни времени, поэтому пришлось отлавливать возвращающуюся с каникул Ланику и сажать ее помощником уже сюда, разбираться с завалами, доставшимися от предшественника. А потом и вовсе выбирать из трёх оставшихся магистров своего зама, которого ставить придворным магом при короле.

Да, тут пришлось выдержать очередную битву, доказывая, что верховный магистр не обязан все время быть подле главы государства придворным магом, что для этого достаточно обычного магистра. Но ничего. Убедил.

Ну а своей официальной резиденцией обозначил колледж. А что, вполне логично. Это теперь центр магической жизни страны. Где ещё находиться верховному, как не там?

Помещения в замке я со спокойной душой отдавал вновь назначенному придворному магу. Мне и замка жены вполне для столичной резиденции хватит. Правда, оставшиеся магистры вызывали некие сомнения, и я до сих пор был не уверен в их лояльности и причинах остаться тут. Но деваться мне было некуда. Не разорваться же. Не могу я быть одновременно в двух местах сразу. Поэтому пришлось, конечно, дополнительно инструктировать Ланику. Чтобы приглядывала за Торвальдом.

Да, именно его я решил поставить на эту должность. Он как-то был поживее, поактивнее других. Двоим оставшимся, впрочем, тоже было чем заняться. В структуре гильдии я выделил несколько, так скажем, управлений, закрепив одного из магистров за флотом, а второго за пограничными подразделениями охранявшими перевалы с Мертвых земель.

Когда я закончил с новоявленным придворным магом, уже официально представив его королю, то смог, наконец, заняться инструктажем своей помощницы.

Заведя её в кабинет в замке, усадил растерянную девушку за стол и хлопнув по высоченным почти в метр высотой стопкам бумаг, которые скрыли сидевшую помощницу с головой, важно произнес:

— Ну, принимай хозяйство!

Та ойкнула. Жалобно произнесла, не забыв, однако, упомянуть мою новую должность:

— Верховный, а как же моя работа? А как же Полкашек с полканчиками?

Я вздохнул.

— Понимаешь, Ланика, все эти Полканы и полканчики, это все хорошо. Но надо расти. Не убегут они от тебя. Займешься ими, обязательно. Но потом. Просто сейчас ты мне нужна здесь. Сама видишь. Тут конь не валялся. Благо я, по крайней мере, бумаги уже рассортировал, но мне нужно, чтобы ты более внимательно их просмотрела и определилась с очередностью, какие вопросы решаем в первую очередь, а какие могут и подождать.

— И кем я здесь тогда?

Смирившись с неизбежным, девушка стянула, привстав верхний лист с крайней стопки, бегло посмотрела.

— Ты? — задумался я, ну, наверное, так же помощником.

— Да?

Внезапно я увидел в ее глазах толику разочарования. Попытался оправдаться: — Нет, ну как? Раньше ты была помощником профессора — адъюнктом, затем помощником ректора колледжа, а сейчас помощник верховного магистра. Как по мне, весьма серьезный карьерный рост.

— Ну да, ну да, — без особого энтузиазма протянула та, — ладно, сделаю.

Я смотрел на Сильф, что принялась деловито строчить какие-то пометки в раскрытый и уложенный рядом журнал и чувствовал лёгкие угрызения совести. Надо все-таки придумать ей какую-то звучную должность. Пусть выше своего магического ранга она вряд ли прыгнет, но вот что-то такое солидное, административное, пожалуй, организовать в моих силах. Вроде первого/главного секретаря гильдии.

Оставив её заниматься делом, я вышел из кабинета, аккуратно прикрыл за собой дверь и с некоторым облегчением выдохнул. Вот ещё один момент, можно сказать, что закрыт. Всё-таки гильдия — хлопотное дело. Ничего нет. Никакой толком основы, ни базы. Всё надо создавать с нуля. Хлопотно, хлопотно. А ещё ведь надо встретиться с магами столицы. А их тут достаточно прилично. Поменьше, конечно, чем в городах Империи, но прилично. И это не только санмагики. Хватало профессий, в которых котировались магические умения. Я припомнил из бумаг, куда требовались маги больше всего. Были ещё строймагики, занимавшиеся всем, от строительства крупных объектов, до прокладки дорог, тоннелей и шахт, зелемагики, в чьём ведении была не только работа агрономом, но и поддержание зелёных зон и парков в городах. Светомагики отвечали за ночное освещение улиц, работу маяков, передачу светвых сигналов на большие расстояния. Ну а огнемагики были местным аналогом пожарных, борясь с огнём и всеми его проявлениями.

А есть еще флотские маги.

С другой стороны, с теми проще. Селестина даст команду, всех централизованно соберут. А вот столичных надо, конечно, дергать с привлечением магистрата. По предприятиям ходить я замучаюсь.

Тут я вспомнил, что во дворце есть распорядитель, и с этим вопросом подкатил к нему. По виду товарищ был весьма подкованный в административно-хозяйственных вопросах и мог мне помочь в нелегком деле общения с городскими властями. Повезло, что артачиться он не стал и, кивая головой, пообещал проблему решить. Не то чтобы я ему поверил, всё-таки столица, а по моему опыту, в таких местах, пока все ступеньки чиновничьей лестницы указания пройдут, времени утечёт, мама, не горюй. Но неожиданно уже через пару дней, пока я помогал Ланике разбираться с жалобами и предложениями, всё оказалось готово. Из тех, что были в доступе, магов набралось в столице человек четыреста. Это было, наверное, процентов девяносто пять всех одаренных города, за исключением тех, кто был на дежурстве. Где такую большую толпу разместить, я долго не думал. Памятная арена за городом, где в бескровном поединке так быстро справился с прежним придворным магом, подходила как нельзя лучше.

По моей просьбе там быстренько организовали помост с трибуной. И когда завели всех внутрь, я взобрался на него, оглядывая толпу одаренных перед собой.

Они сдержанно шумели, обсуждая необычное мероприятие, и с некоторым интересом поглядывали в мою сторону. Некоторое время я смотрел на них, подмечая присущий скорее рабочему люду, чем интеллигенции облик. И всё больше понимал, что вся та заготовленная мною речь, призванная обрисовать людям перспективы наличия в Тингланде своей гильдии и их перспективы, которые появятся с вступлением в нее никуда не годится, не зацепит, не коснется их чаяний и желаний. Нужно что-то предметное, то, что рабочего человека проймет, заставит задуматься.

Я махнул рукой, привлекая внимание, и гаркнул его все горло:

— Здорово, маги! Будем знакомиться⁈

— Ну а что ж не познакомиться? — с вызовом ответил мне чей-то смутно знакомый голос.

Я пригляделся и не поверил глазам. Говорившим оказался тот самый парень, бывший студент, который пытался захватить судно и угнать в Итонию. Он пробился в первые ряды, с некоторым вызовом во взгляде, вперившись в меня. Пробежавшись по его внешнему я виду понял, что тот вполне обжился среди северян и практически ничем, кроме морды лица, выдававшей имперское происхождение, от них не отличается. Чуть улыбнувшись, кивнул. Мысленно порадовался. Молодец парень. Не стал, значит, бегать от ответственности. Отработал деньги. Молодец.

— Я Вольдемар Локарис, ректор первого в Тингланде магического колледжа. И с недавних пор верховный магистр королевства, — начал я.

Но тут же замолчал, увидев, как народ поскучнел.

— Ну вот, ещё один, — послышались чьи-то недовольные голоса, — собрал зачем-то. Ну новый и новый. И смысл было собирать?

«Нет, — подумал я, — так дело не пойдёт».

И поэтому, набрав воздуху, грудь гаркнул:

— А ну хорош! Вы что, решили, что я очередной бездельник, присланный сюда Советом магов Империи⁈ Что магистр Тацит спокойно поднял жопу с теплого креста и уступил его мне? Ошибаетесь, — покачал с ядовитой ухмылкой головой, — выпнул я его отсюда. Вот на этой самой арене, где вы сейчас стоите, победил в магическом поединке и выпнул так, что тот со всеми вещами аж до порта укатился, быстрее на корабле умотав отсюда. Жаловаться в Империю.

Маги притихли с недоверием, а потом с изумлением, слушая, что я говорю. А я, хмыкнув и постучав кулаком по трибуне, добавил:

— А вслед за ним еще семерых магистров послал туда же потому что не нужны мне здесь выкормыши Имперские.

— И что теперь будет? — громко поинтересовался кто-то, — если Совет магов больше здесь не руководит. Кто? Кто будет управлять? Кому обращаться?

— Есть, — произнес я, — есть кому. Теперь у нас в Тингланде есть своя гильдия магов. Собственная, тингландская. Вот указ короля.

Я развернул бумагу, показывая толпе. Понятно, что с такого расстояния толком они ничего различить не могли, что там написано, но это было и не важно. Главное, сам факт наличия такой бумаги в моих руках уже был вполне убедительным доказательством правдивости моих слов.

Народ снова зашумел. Кто-то с сомнением, а кто-то одобрительно. А я, скатав указ трубочкой и засунув обратно в внутренний карман мантии, продолжил:

— Да, есть теперь такая гильдия. И вот что я вам скажу. Больше наши одаренные не будут ездить в Империю учиться. Теперь учить их будем мы сами. И не по имперским методичкам, а по программе, разработанной лично мною, где не будет разделения на касты, обычный ты маг, боевой ли, или магистр, где все будут обучаться в равных условиях. А дальше все будет зависеть от личного желания студента. Нужно ему дополнительное знание или нет. Те, кто будет проявлять усидчивость и желание учиться, будут получать знания в полном объеме. Не важно, какой у них запас маны, не важно, какой силы магию они могут применять, важно только желание, способности и труд.

Я воспользовался секундной паузой, чтобы достать бутылку воды и смочить слегка пересохшее горло.

— А нам-то что с этого? — внезапно послышался крик из толпы.

— Вам? Всё просто, — я растянул губы в злой улыбке, — кем вы были до этого? Обычными работниками магического хозяйства, никак не участвующими в принятии каких-либо решений, иногда даже не имеющими возможности определить свою собственную судьбу. В гильдии, когда вы станете ее членами, всё будет по-другому. Это не Совет магов, который решает всё из-за всех.

В гильдии мы принимаем решения, исходя в том числе и из воли каждого, каждого, я повторяю, мага, присутствующего здесь.

Тут народ снова зашумел. Наконец, спустя минут пять ожесточенных споров, которые я продолжал молча стоять, разглядывая волнующихся людей, гул чуть поутих и новый голос спросил:

— Да как же такой толпой решение принимать? Мы ж так за три дня ни в чем не договоримся.

— Естественно, не толпой — хмыкнул я, — но будет трехуровневая система принятия решений. Вы все занимаетесь каким-то общественно-полезным делом. У всех у вас есть свои организации, и вот от этих организаций вы сами будете избирать своего полномочного представителя, который будет отвечать за ваши интересы, представлять их, отстаивать, предлагать на рассмотрение. Назовем такого человека, к примеру, — депутат. У него будет соответствующий мандат, подтверждающие его полномочия. Но будет эта должность не постоянной, а выборной. И раз в год, исходя из того, как депутат этот год отработал, вы будете решать, оставить ли его на следующий год, исполнять эти обязанности или избрать другого, более достойного кандидата. А вот уже эти депутаты будут дальше мне, как верховному магистру и главе гильдии, представлять какие-то свои предложения, которые общим голосованием депутатов будут определяться на рассмотрение. Если большинство депутатов будет это предложение поддерживать, значит оно будет приниматься в работу, и я, как глава гильдии, буду определять, как, какими силами и средствами эту задачу выполнять.

Я вновь замолчал, давая переварить информацию магам.

В этот раз тишина, перешедшая в долгие перешептывания в толпе, длилась минут пять. Я понимал их. Всю жизнь жить, привыкнув плыть по течению, когда кто-то решает за тебя, а здесь внезапно услышать, что есть возможность не просто увидеть какие-то изменения, а поучаствовать в них, было сродни шоковой терапии. Впрочем, молодежь, как я и думал, откликнулась быстрее.

— Правда, что мы теперь сами будем участвовать? Это что, вот эти депутаты будут такой наш тингландский Совет магов составлять?

— Ну, почти, — кивнул я, — только выборный и состоящий не из одних магистров, которым, мягко говоря, плевать на нужды обычных магов, а из вас самих, если вы будете достойны того, что остальные товарищи вас выберут депутатом.

— Эк оно, — крякнул кто-то в ответ.

— А что, — встрепенулся я, — не хотите, что ли, взять власть в свои руки? Запомните, все маги равны и все достойны. А вообще, мне нравится лозунг «От каждого по способностям, к каждому по потребностям». И мы будем к этому стремиться. Но самое главное, у нас будет, в отличие от Империи, открытый доступ к знаниям. И если среди вас есть те, кто хотел бы продолжить свое обучение, повысить квалификацию, то хочу вас обрадовать. На базе колледжа мы также развернем факультет заочного обучения, на котором желающие смогут обучиться новым знаниям. Также гильдия будет оказывать поддержку каждому из своих членов. Для этого будет создан специальный фонд, в который каждый из членов будет перечислять малую часть своего заработка. Членские взносы. Все поступления в фонд, все траты будут полностью прозрачны и любой сможет с ними ознакомиться, будет на то его желание. Из этого фонда будет осуществляться оказание различной помощи нуждающимся получившим увечье, пострадавшим, либо попавшим в иные трудные жизненные ситуации. Но это разговор уже более серьезный, а пока я лишь хочу сказать, что мы теперь не магический придаток Империи и Совета Магов. Мы — маги Тингланда, теперь имеем свою гильдию и больше не подчиняемся никому.

Просыпался я одуревший, с тяжелой головой и совершенно затекшим телом. После вчерашнего собрания, когда большая часть магов разошлась по домам обсуждать нововведения, со мной осталась активная группа из одарённых, которые увидели для себя шанс изменить собственное положение. Всего их было около трех десятков, немного, но я и не рассчитывал, что ко мне рванут сразу все. Многих устраивало текущее положение вещей. Своя работа, кусок хлеба со стабильным заработком. Но были и те, которые не успели смириться, и быт еще не убил желание развиваться дальше. Вот с этими людьми я разговаривал уже более обстоятельно. И в первую очередь я среди них присматривал людей себе в Академию.

Ну а куда деваться? Нужны преподаватели, нужен персонал. Не всё же мне одному отдуваться. Среди присутствующих были люди с ещё не закостеневшим умом которых можно было быстро натаскать по отдельным темам и поставить вести занятия, создать учебный план, определить предметы и обучать первые два курса, кроме третьего. Своих студентов, которые благополучно перешли на него, я буду обучать самостоятельно, тут ни на кого не переложишь.

Но младшие курсы нужно было кому-то передоверять. Вот поэтому мы, узким кругом доверенных лиц засиделись достаточно надолго, определяясь, кто что хочет и кто что может.

Оглядевшись, я понял, что вырубился прямо за столом кабинета в замке. В кресле рядом клубочком свернулась Ланика, а во втором мирно похрапывал мой заместитель Торвальд. Мы с ним вчера тоже допоздна проговаривали его службу у короля, а затем опять разбирали ворох жалоб.

Я почти с отвращением посмотрел на почти не уменьшившуюся пачку бумаг и понял, что если я немедленно не уеду к себе в колледж, то совсем погрязну в организационных вопросах и пропущу начало учебного года которое было буквально через декаду. Это было нехорошо, поэтому я растолкал помощницу и зама, и, решительно рубанув воздух рукой, сообщил:

— Всё, господа и дамы, дальнейшая работа здесь на вас, а мне нужно в колледж.

Но распахнув дверь, я буквально столкнулся с Селестиной, которая, уперев руки в бока, пристально на меня глядела. А затем заглянула внутрь критически, осмотрев всё там. Впрочем, ничего предосудительного не нашла. Ни следов оргии, ни попойки. В общем, никакого компромата способно уличить меня в недостойном поведении.

— Ваша светлость! — тут же подскочила Ланика, кланяясь.

А магистр Торвальд, зевнув, кивнул моей жене:

— Графиня, доброе утро.

В ответ та, чуть смягчившись, произнесла:

— И вам, магистр.

Мою помощницу, однако, особо вниманием не удостоив. Ну да ладно. Эти их женские заморочки меня мало касались. Она закрыла дверь, и мы вновь остались в коридоре одни.

— Ну что, ты еще здесь? — спросила она, неопределенно поведя плечом.

А я, широко зевнув, с сожалением помотал головой:

— Прости, дорогая, но мне пора возвращаться в колледж. Учебный год на носу, а я еще даже толком с подготовкой третьего курса не определился.

— Да-да, покивала та. — А ещё мои парни, которым переподготовку на паладинов надо пройти. Не забыл, что у нас несколько тысяч человек в очереди?

Я поморщился.

— Конечно, не забыл. Правда, под них надо отдельные корпуса строить, не смешиваться со студентами. Еще надо не только под твоих, а под обычных магов тоже. Часть народа хочет по углубленной программе отучиться. Надо еще факультет заочного обучения строить. Когда только всем этим заниматься?

— Ладно, — смягчилась Селестина, — со стройкой решим. Есть у меня специалисты по военно-морскому строительству. Отправлю пару бригад к тебе, чтобы быстрее с этим закончить. Паладины и маги нужны флоту позарез.

— Было бы неплохо, — кивнул я.

Тут мой взгляд упал на слегка выглядывающий в раскрытом вороте адмиральского кителя отпечаток длани Воина, и я задумчиво спросил:

— Слушай, а ты не хочешь попробовать сама стать магом?

Та удивленно приподняла бровь, недоверчиво хмыкнула, пытаясь найти в моем лице намек на шутку. Но я был абсолютно серьёзен. Ну а что? Увиденное в гномьем городе, нет-нет, но всплывало в памяти, заставляя каждый раз задуматься о природе магических сил подземного народца. И мнилось мне, что мастера их, создав культ своего бога, каким-то образом получили его благословение, а вместе с ним и магическую подпитку божественными силами. Почему бы такое не провернуть и нам?

— Я тут кое-где подсмотрел интересную штуку, — произнес я, продолжая задумчиво оглядывать жену, — и хочется проверить на практике, но проверять надо с тем, у кого нет своей магии, магического источника, но есть божественное благословение.

Она похмурилась немного, задумалась, затем тяжело вздохнула:

— Ох, Вольдемар, ты, конечно, умеешь ошарашить. Никогда не думала о магии, и тут вдруг ты со своим предложением.

— Да ладно! — махнул я рукой. — Получится, -получится. Не получится, — не получится. Ты ничего не теряешь.

— Какой же у тебя всё легко и просто, — произнесла она. Снова вздохнула, а потом обреченно произнесла, — ладно, попробуем. Я надеюсь, что Воин меня за подобное не прибьёт!

— Не прибьёт! — произнёс я уверенно.

С другой стороны, чёрт его знает, может, конечно, гномий божок, — Дух гор, сам по себе более лоялен к своей пастве. Но почему-то мне казалось, что Воин тоже особо не рассердится.

— Ладно, — уже решительно произнесла моя жена, — говори, что для этого надо.

— Ну, — задумался на секунду я, — во-первых, статуя воина. Желательно из золота.

Вновь возникла пауза.

— Что? — удивленно переспросил я.

А Селестина, возведя глаза к потолку, негромко и обречённо произнесла: — Тридцать семь.

— Что тридцать семь? — переспросил я.

— Это пункт устава, запрещающий рукоприкладство на флоте, — ответила она, помотала чуть головой и устало добавила, — дорогой, и как ты себе представляешь, где мы возьмем статую Воина? И ты вообще знаешь, какая она должна быть? Его же толком никто никогда не видел. Так, секундный образ, что иной раз может привидеться в пылу яростной битвы. И кто там что запомнит?

— Ничего страшного, — успокоил я её, — я его видел не раз и хорошо рассмотрел. Поэтому слепим на основе моих воспоминаний. Только надо какого-нибудь хорошего скульптора, чтобы побыстрее.

— Ну тогда это надо из твоих магов просить, — ответила она, — они, как правило, подобным занимаются, если нужно по воспоминаниям создавать.

— Правда? — удивленно приподнял брови уже я, — не знал.

— Да что ты вообще знаешь⁈

«Действительно, — подумал я, — много ли я знаю о том где и как работают выпускники академий?»

Бывший владелец этого тела дальше учебных аудиторий, в общем-то, нос и не совал, ничем не интересуясь за пределами университетских стен. Да и я сам только один раз был на ознакомительной практике со студентами у санмагиков, откуда собственно про этих самых санмагиков и узнал. Никогда ведь до этого не задумывался откуда здесь вода в кране, куда отходы жизнедеятельности одеваются. А тут, что называется, открылись глаза. А теперь еще выясняется, что и в сфере искусства тоже кто-то себя нашел. С помощью магии делают статуи. Наверное и картины пишут.

Тут на ум пришел магический кинотеатр. А ведь те постановки которые показывают там, они же тоже сделаны с помощью магии. И ведь я видел, заходил, смотрел, а что-то даже и мысли не появилось на этот счет, что это отдельная сфера со своими специалистами.

Да, и вот когда только в этом разбираться. А надо. Верховный как-никак. А еще колледж.

— Ладно, — буркнул я, — узнаю. А пока, ты давай найди нам золото. Только делать надо не цельную статую, так никакого золота не хватит, а пустотелую, да и легче будет ворочать ее. И надо место под святилище еще найти лучше не в королевском замке, а в твоём, — графском.

— Хорошо найду и помещение, и золото, — обречённо вздохнула жена.

Я немедленно повеселел и побежал искать скульптора.

И правда, оказалось что кроме рабочих профессий есть и маги творческого направления, занимающиеся различными произведениями искусства. Собственно в Охигбёрне, да и во всем Тингланде их было исчезающе малое количество, всё-таки страна на одаренных бедноватая, и в первую очередь старались закрывать более насущные вакансии, не до художеств. Но одного скульптора я нашел.

Был это уже не молодой маг с талантом в магии земли и хорошим пространственного воображением, поэтому мог вылепить почти что угодно, хоть из камня, хоть из металла, лишь бы был материал. С камнем проще, с благородными металлами несколько сложнее, но ничего невозможно.

Звали мага Дормидонт, его плешивую голову украшали редкие седые волосы, а лицо испещряли глубокие морщины, но развалиной он не выглядел. Стоило мне только заявиться к нему домой и обозначить свой интерес, как он немедленно засобирался, навьючивая на себя какие-то сумки.

Не удержавшись я полюбопытствовал:

— А что это?

— Как что? — удивился в ответ мужчина, — мои инструменты.

— А вы разве не магией лепите?

На что Дормидонт только укоризненно покачал головой и, чуть поправив лямку на плече, буркнул:

— Уважаемый верховный магистр, вот вы сколько скульптур сами вылепили?

Я, натянуто улыбнувшись, признался:

— Ни одной.

— Ну вот и давайте вы не будете задавать глупых вопросов.

В графском дворце мы, в сопровождении одного из офицеров, прошли к сокровищнице-оружейной. Той самой, где я когда-то подбирал себе бронелифчик.

Селестина, улыбнувшись мне и чуть кивнув слегка оробевшему магоскульптору, отперла двери, пропуская нас внутрь. Правда, в этот раз мы не стали сильно задерживаться, разглядывая образчики оружия и доспехов, и сразу пошли куда-то вглубь помещения.

Мы двигались мимо стоек с мечами и топорами, мимо манекенов с кирасами и полок со шлемами разных форм и размеров, пока не остановились у высокого постамента, на котором стояло нечто, накрытое плотной тканью. Я огляделся, но ожидавшихся россыпей золотых монет и стопок золотых слитков не заметил.

— А золото? — спросил я у жены, — с чем работать уважаемому Дормидонту?

Но Селестина только чуть улыбнулась и качнула отрицательно головой.

— Вольдемар, у королевства золота очень немного. Здесь на Севере практически нет его месторождений, поэтому выделить такое количество золотого запаса, к сожалению, король не может позволить. Но у меня есть другое решение.

Она коснулась ткани, закрывающей нечто перед нами, и резким движением сдёрнула её на пол. Не удержавшись, я ахнул. И было от чего. Перед нами стоял, отливая тёмным золотом, полный рыцарский доспех, что называется фулл плейт. Натуральная статуя. С ног до головы. Из металла.

Я подошел, с сомнением пару раз стукнул проверяя.

— Это что, реально золото?

— Реально, — развеселилась Селестина, правда не знаю, кто и зачем его создал. Весит он просто до черта. Абсолютно неподъемный. Какой уж герой его на себе носил, но просто переплавить на золото в свое время рука не поднялась. Так и стоял здесь.

Я покачал головой впечатлённо. Но это был выход, реально выход. И, повернувшись к скульптору, спросил:

— Мастер, ну что, сможете этот доспех превратить в статую?

Тот хмыкнул, обошел пару раз постамент, скастовал какое-то неизвестное заклинание, затем, сбросив с плеча сумку, порылся в ней, доставая инструменты, оказавшиеся небольшим молоточком и металлическим стержнем с закруглением на конце. Пару раз стукнув по сочленениям доспеха, он отошел на пару шагов назад, окидывая его весь целиком взглядом, и кивнул:

— Пожалуй, да, верховный. Пожалуй, да.

— Отлично, — потер я ладони, — тогда, мастер, приступайте. Сейчас расскажу, как примерно должно выглядеть.

— Нет-нет-нет, — поднял ладонь, останавливая меня Дормидонт. — Мы будем работать не с вашим описанием, а именно с вашим мысленным образом. Сейчас я создам заклинание, которое поможет образ в вашей голове, который вы представите, передать мне для формирования статуи. Вы готовы?

Вот это было опять что-то новое. Потому что, насколько я понимал, это было что-то из раздела ментальной магии. При том, что я не знал никого из специалистов в ней.

Вроде с подобными склонностями народ сразу прибирали в инквизицию, но это в Империи. Впрочем, возможно, магов с небольшим потенциалом брать в подобные органы было нецелесообразно. И они нашли себя в направлении искусства, творя различные картины и скульптуры с использованием каких-то мысленных воспоминаний клиента. Интересно.

Но Дормидонт уже шептал слова заклятия, и я почувствовал, как меня осторожно касается, словно легкое облачко, не проникающее, но как бы щупающее мозг через черепную коробку.

— А теперь, — произнес скульптор, -как можно четче представьте себе объект. Постарайтесь его перед своим внутренним взором расположить так, как вы хотели бы видеть его статую.

Прикрыв глаза, я стал усиленно вспоминать, как выглядел Воин в последнюю с ним встречу. Это было, когда мы собирались уничтожить лича и момент с мечом, который я потом подарил Бари, как живой всплыл у меня в голове. Я представил себе его, вытянувшего этот меч в руке перед собой. Услышал голос Дормедонта, довольно заметившего:

— Отлично, отлично. Очень хороший, чёткий поток сознания. Прекрасная визуализация.

Я приоткрыл глаза, чтобы взглянуть на то, что он делает, потому что мне послышался легкий скрип и скрежет, словно бы от сминаемого металла. Но скульптор тут же замахал руками:

— Только не прерывайтесь. Не прерывайтесь. Ни в коем случае не прерывайтесь. Я скажу, когда будет всё. А пока представьте, что он медленно поворачивается перед вашим взором. Вы видите его не только спереди, но с боков, со спины. Он медленно вращается, что вы можете видеть каждую складку одежды, каждую черточку лица, — размеренный голос мага принялся успокаивать и гипнотизировать, заставляя концентрироваться на поставленной задаче.

Я прикрыл глаза и, повинуясь указаниям, принялся дальше перед внутренним взором рассматривать Воина. В какой-то момент я даже впал в легкое медитативное состояние, теряя ощущение времени. Не знаю, сколько я в нём пробыл. Может пять минут, может час. Но довольный голос скульптора меня из него вывел.

— Верховный, — позвал меня Дормидонт, — прошу вас.

Я открыл глаза и, подняв взгляд на бывший доспех, совершенно искренне выдохнул:

— Мастер, вы великолепны!

Золотые доспехи полностью преобразились, превратившись в статую понтийского божества, похожую буквально как две капли воды на оригинал.

— Ну что вы, — смущенно заулыбался пожилой маг, — я просто сделал свою работу.

— Нет, — покачал я головой, — это не просто работа. Это шедевр!

Повернулся к замершей в благоговейном молчании жене, что жадно разглядывала своего покровителя, и спросил:

— Дорогая, как тебе?

Та обратила ко мне расширенные глаза и, чуть-чуть волнуясь, уточнила:

— Это правда он?

— Да. Точно такой, каким я его видел.

После чего Селестина как-то совсем по-девчоночьи заулыбалась и поблагодарила:

— Глубоко уважаемый Дормидонт, позвольте выразить свое восхищение и благодарность. Я думаю, сотня золотых монет будет достойным вознаграждением за вашу работу.

— Да куда столько, — замахал руками скульптор.

— Берите, мастер, берите, — тут же подключился я, — пока дают. Не думаю, что у вас очень много заказов. А эти деньги позволят вам творить не только для других, но и для себя.

Выпроводив счастливого мужчину за порог и строго-настрого наказав дежурному офицеру дать магу сопровождение, чтобы тот спокойно донес до дома кошель с деньгами, мы снова заперлись в сокровищнице. Вновь с Селестиной замерли подле статуи, разглядывая первое в этом мире, изображение Воина.

— Я, почему-то, представляла его похожим на понта, — задумчиво произнесла Селестина.

— Ну да, — я пожал плечами, — вроде их бог, а выглядит как человек. Но не думаю, что это важно. Сейчас нужно другое. Пока это просто статуя, — я подошёл, пальцами касаясь золотых поножей, — а нам нужно превратить её в божественный идол, чтобы через него наделить тебя магией.

— Что для этого надо? — спросила Селестина, становясь предельно серьёзной. — Что надо? — я вновь задумался, вспоминая всё, что знаю о божественных культах, — ну, во-первых, это какая-то жертва или подношение. А во-вторых, привязка тебя к идолу. Но если привязку, я думаю, достаточно будет осуществить небольшим количеством собственной крови, то вот какое подношение понравится Воину? Вот это вопрос.

— Может, убитые враги, — предположила Селестина.

Но я вспомнил рассказ магистра Калистратиса о его бытности боевым магом во время войны с алали и покачал головой.

— Вряд ли. Пробовали. Но даже целого кургана из голов алали не хватило, чтобы привлечь его внимание.

— И как тогда? Предложить ему что-то из оружия?

Я снова покачал головой.

— Не уверен, что Воина слишком интересует оружие. А вот песни, песни ему нравятся.

— Строевая, походная? — тут же оживилась Селестина, — у нас есть несколько морских, которые команда поёт во время работы на корабле.

— Нет. Тут нужно что-то, что будет для него в новинку. И обязательно понтийский ритуал, — я воскресил в памяти все нюансы его проведения Рагырдой и решил, что, пожалуй, со статуей надо провести что-то подобное.

Через полчаса мы снова были возле статуи. Но теперь из одежды на нас были только сделанные из тряпки недо трусы. Я опять забыл, как они правильно по-понтийски называются, но не суть. Покосился на жену, щеголявшую в таком же наряде, почесал затылок и попросил:

— Слушай, на всякий случай еще грудь мотани, а то мало ли вдруг Воин как-нибудь не так среагирует.

Потом, прямо перед статуей, поставил широкую чашу из того, что нашел в замке, в которую быстро накидал дров, поджег коротеньким импульсом огня и принялся диктовать Селестине слова песни.

— Значит так. Повторяешь за мной, — и я пропел по-русски, «В бескрайних просторах монгольских степей, сдвигая границы имперских земель…» — поняла?

— Так, — сведя брови к переносице, она уточнила — а ты сейчас на каком языке говорил?

— Неважно, — замахал ей рукой, — просто повторяй за мной, старайся запомнить. Та сосредоточенно кивнула, и я пропел дальше:

— Квантунская армия пересекла Халкин-Гол!..

Минут десять мы отрабатывали произношение, а затем я, достав барабан, который немного походил на понтийский вардрам, принялся настукивать простенький ритм и петь, обходя статую по кругу. Селестина двигалась вслед за мной, повторяя слова.

И таким дуэтом, не слишком музыкально, мы принялись призывать Воина. С первого раза, конечно, у нас не вышло. То ли в ритм не попадали, то ли слишком немузыкально орали. Поэтому я достал еще одну песню, и мы пошли снова. Уж не знаю, то ли выбор композиции был лучше, то ли просто надо было немного подольше тянуть песню, но в один момент, когда мы завершали круг, возвращаясь к потрескивающей дровами чаше перед статуей, желтый истукан вдруг, словно просыпаясь ото сна, дернулся, и зажатый в золотой руке меч, плавно опустился, упираясь в постамент.

Воин пришел и оказался не просто неосязаемым призраком похожим на голограмму, а вселился в статую. Это был успех.

— Быстро, — шепнул я Селестине, — надрежь ладонь и коснись его.

Та, не раздумывая, полоснула коротким кинжалом по руке касаясь ожившего металла. Я увидел, как красные капельки побежали вниз, к постаменту. И, склонив голову, произнес:

— Воин, прошу, надели своей божественной силой твою избранную, чтобы она могла исполнить предназначение, побеждая врагов для славы твоей.

Статуя вновь скрипнула, чуть повернув золотую голову, а затем, переключившись на магическое зрение, я увидел, как через нее божественная мана широким потоком начинает вливаться в напрягшуюся и вытянувшуюся стрункой женщину. И как невидимые до этого маноканалы в её теле начинают светиться от побежавшей по ним силы.

«Работает! — понял я, чувствуя одновременно прилив радости и гордость, что смог разгадать секрет гномов, — работает!».