Позывной «Минус» 2

Глава 32

— Ты чего загрустил? — Либа толкнула его рукой. — Что там за рекомендации такие?

— Те, что и ожидал. Всё в порядке.

По горным дорогам на броневике не разъездишься и потому Минус взял эвакуационный грузовик. За руль он сел самостоятельно, Либа разместилась в кабине. Азаренко и Костюченко в кузов, якобы охрана. Ершов, ставший после гибели Сытникова, полковым адъютантом, решил, что девушка уговорила командира съездить в ближайший посёлок. Ведь здесь, на позициях, откровенно скучно.

«Берлие» медленно двинулся в сторону Странджи. Ближе неё работать было опасно. Повсюду позиции и часовые. В посёлке Минус купил вина у пожилого грека, хозяина таверны, и повернул обратно. Примерно в двух километрах от Странджи, дорога делала поворот, и вот на этом повороте остановился эвакуационный грузовик с красным крестом на борту.

Четыре «маузеровских» карабина достали из свёртка в кузове. На этой дороге движение останавливалось с приходом темноты, потому не стоило ожидать повозок. «Бенц» генерала должен пройти здесь. Другого удобного пути к штабу 3-й армии нет.

Все четверо заняли позиции по правую сторону дороги и вслушивались в тишину. Азаренко был совершенно спокоен. Своему командиру он доверял во всём. Если нужно устранить кого-то, значит так надо. Он вообще не был склонен к излишним раздумьям. Хотя, если бы знал, кого именно они собираются убить, то вряд ли бы лежал так спокойно.

Костюченко напротив, командиру не доверял. Ещё при поступлении в полк, когда Олег впервые столкнулся с К6, то сразу опознал оружие, виденное на Виноградной улице. Костюченко подозревал и ранее, что парень, убивший столько полицейских, и комбат второго батальона — это один и тот же человек. А теперь, после приезда странной девушки, развеялись последние сомнения. Но что-либо предпринимать Костюченко не собирался. Он хотел дослужить контракт и спокойно покинуть Испытательный полк. А может быть и нет… Ведь жалование его устраивало. Олег Васильевич никак не мог определиться.

Либа, нахмурившись, глядела вперёд. Она считала, что не стоило брать с собой солдат, но Минус её не послушал. Сейчас, ожидая генеральский «бенц», она сердилась на Серёгу.

Прошло несколько часов и наконец донёсся звук мотора. Вернее, моторов… Минус хорошо разобрал, что едут два автомобиля. Точно, два!

— Готовьсь! — негромко проговорил он. — Огонь по моей команде!

Лунный свет падал на узкую полосу дороги. Грузовик почти перегораживал её. «Бенцу» в любом случае придётся остановиться. Вот из-за поворота вынырнул «бенц», сверкая фарами, и резко затормозил. Водитель второго автомобиля, не будучи столь расторопным, зазевался и влетел в зад впереди идущему.

— Кое прасе го е оставило тук⁈ Проклет глупак! — зычный голос едва не заглушил скрежет металла.

Теперь Минус понял, откуда взялся второй автомобиль. На выезде из Лозенграда стоял брошенный открытый «рено». Очевидно, генерал решил прихватить трофей. Всё верно. Людей только четверо.

Ругаясь, болгары двинулись к грузовику. Минус отдал команду:

— Огонь!

Сразу четыре карабина нашли свои цели, но не оговорив мишени заранее, произошла неувязка. Двое из болгар получили по паре пуль, в том числе и сам генерал, а двое других остались невредимы. Но им это не помогло. Один из них, молодой водитель «рено», растерянно уставился на упавших. Второй рванул кобуру, но без толку. Ещё залп карабинов смел его с дороги.

Каждый из упавших был дострелен в голову и грузовик тронулся с места. Карабины забрали с собой.

Либа, трясясь на сиденье, недовольно проговорила:

— Вот возьмут и предадут тебя! Ты об этом не думал?

— Теперь нет, — Минус усмехнулся. — Они со мной кровью повязаны. Не такие уж они дураки, чтобы выкинуть подобное. Не переживай.

Либа считала, что люди могут выкинуть всё, что угодно, но не стала спорить.

— А ведь там цельный генерал был… — сказал Костюченко тихо. — За такое верёвка полагается…

— Брось, — буркнул Азаренко. — Я было тоже Молодому не доверял. Как увидал его, думаю, куда попал? Виданное ли это дело, чтоб в его возрасте батальоном командовать? А мне покойный Свиридов растолковал, дураку. Мол, от контрразведки он приставлен. Шпионов ловить. А должность только для вида. Вот так. Хоть он и командует, дай бог каждому.

— Да, — почти неслышно проговорил Олег. — Мне эта железная шапка жизнь спасла. Осколок бум, а не пробил. Только голова закружилась. А я серчал, что приходится её таскать. Виданное ли это дело, чтобы за ранение, полученное без неё, к расстрелу приговаривали? Словно умышленного дезертира! Но видать, по-другому носить не заставишь.

— Это да. У нас ведь в полку и холеры потому нет. Ведь за питьё грязной воды такое же наказание. А соседи трупы не знают куда девать.

— А как думаешь, Молодой и взаправду расстреляет за такую ерунду?

— Да, — уверенно кивнул Азаренко. — Вот тебе крест, что да. Он ведь как сказал, подписал контракт — дороги назад нету. Только по завершению или по ранению. А остальные — дезертиры. Может, кто специально грязную воду пьёт, чтобы в госпиталь угодить? Как разобрать? Потому и всех под одну гребёнку.

Костюченко молча кивнул.

Утром, часов около десяти, в Испытательный полк прибыл сам командующий 3-й армией, популярный в народе генерал Радко-Дмитриев. Спокойный усатый мужчина в неброской шинели. Он оглядел позиции, обменялся с солдатами парой слов, чем изрядно их удивил, и позвал командира полка подняться вверх по склону горы.

Минус не сомневался, отчего генерал внезапно свалился им на голову. Глядя в хитрые глаза командующего, Серёга понял, что он в курсе произошедшего и действует заодно с Гучковым. Очевидно, покойный Саввов, изрядно мог помешать этому человеку.

Они поднялись довольно далеко. С этой высоты открывался отличный обзор турецких позиций, но генерал достал бинокль только для вида. Он негромко произнёс:

— Неспокойно в тылах. Заместитель главнокомандующего ночью погиб. Налетел на турецкую засаду. Сказывал я ему, что опасно здесь, да не послушал он меня, к прискорбию. Но ему горе, а нам, грешным, отсрочка. Александра Ивановича я знаю давно. Доверие к нему имею. В этот раз он меня тоже не подвёл. Больше того, выручил. Вашими трудами, разумеется. Я добрые дела не забываю, будьте уверены.

Минус кивнул. Генерал заговорил снова:

— Я от Александра Ивановича слышал, будто вы уверяли его, что форты можете взять. Верно ли это?

— Нет, — Серёга усмехнулся. — Не верно. Я говорил про один форт. У меня людей нету. Его и один очень сложно взять. Мы бы смогли, если повезёт, но только один. Тот, что запирает проход вдоль берега. А остальные придётся другим брать. Одновременно с нами. Иначе выбьют нас из него. Ведь турки сразу в контратаку пойдут, это уж точно.

— А если я дам людей, — Радко прищурился. — Вы сможете взять два форта и редуты перед ними?

Минус задумался. Одно дело действительно брать форты, а другое, если этот человек решил избавиться от него таким немудреным способом. Серёга ответил негромко:

— Каких людей? Болгар? Мне они вряд ли пригодятся.

— Почему? — генерал удивился. — Им не занимать храбрости!

— И дурости, — неохотно сказал Минус. — Они не могут действовать тихо. Орут, когда не надо, а то и вообще поют песни. Крестьяне, одним словом. Мне подползти к противнику надо без единого шороха. Я не думаю, что с ними это получится.

— Других нет, — веско ответил Радко. — У меня три четверти армии из запаса. Но воевать нужно.

Серёга промолчал.

— Эти укрепления надо взять. Времени мало. Того и гляди турки запросят мира и тогда дипломаты насядут на царя. Нужно сбить войска с линии.

— А что вообще происходит на фронтах?

— Западная армия разбита, — довольно ухмыльнулся Радко. — Адрианополь осажден. Осталась группа войск у Дарданелл и вот эти, которые напротив нас.

— Я спрошу прямо. Правда, что наш Император введёт войска?

— Да, — генерал замялся на мгновение. — Но только после определенных событий. Более не могу сказать.

— Ясно, — кивнул Серёга. — Я не знаю, смогу ли взять несколько фортов с вашими людьми, но можно попробовать. А на остальных участках линии, атаки будут?

— Разумеется. Мне именно здесь нужен расчётливый человек. У Христова превосходные солдаты, но они не диверсанты. А в данном случае, мне нужен именно такие, иначе мы просидим здесь очень долго. Царю не терпится овладеть Константинополем. Уже и портрет победителя османов готов. Да и нам долго медлить нельзя. Всё новые и новые войска подходят к этой линии. Я выделю вам людей, сколько будет нужно, но сроку на подготовку до конца недели, не более.

— Хорошо, — Минус кивнул головой. — Я попробую.

— Ты, Сеня, словно знал! — Либа удивлённо глядела вперёд. — Хотел туман и на тебе, пожалуйста! Второй день подряд!

— Конечно, знал, — Серёга усмехнулся. — Ты думаешь, зачем я в деревнях с жителями о погоде толкую? От нечего делать?

— Я думала, из вежливости, — она пожала плечами. — Всё равно ты их через слово понимаешь, а то и через два.

— Нет, не из вежливости. Тем более, они ведь сами к машине бегут, ещё и еду тащат, отчего не поговорить. А в Страндже от жителей вообще не отвяжешься…

— Скорее от жительниц, — Либа фыркнула. — Прямо на шею вешаются! По-русски ни черта не понимают, только зубами сверкают и хохочут без умолку. А ты ещё мне врал, что женщин на войне нет! Да сколько угодно!

— Это только в Страндже, — ответил Серёга. — Потому как гречанки и вдов среди них много. Вот они и не очень стесняются.

— Не очень стесняются? — она расхохоталась. — Да им волю дай, за руку прям до постели доведут! И как можно общаться с мужчиной, почти не понимая, что он говорит?

— Легко, — Минус улыбнулся. — Для этого слова не очень нужны. И без них всё понятно.

— Да… — Либа сверкнула глазами. — Хорошо, что я приехала! А то ты бы пропадал сейчас у этих добрых женщин! Вместе с Барщевским! Я думала, что он более разборчив в связях! Не ожидала…

— Так он и разборчив, — Серёга удивился. — Ведь Семён только с одной встречается. Кстати, красивая женщина. А имя какое! Афродисия…

— Только с одной! Достижение! А что, по-твоему с десятью надо?

— Не будь врединой, — Минус толкнул её легонько. — Всё ты понимаешь. Чего Семёна осуждать? Он человек холостой.

— Того, — буркнула Либа. — Семён всё равно уедет. А ей каково будет? Если он и вправду понравился? А если ребёнок? Он в Киев умотает, а ей нянчить! Будет потом бегать по горам маленький Семён и хлопать папиными ресницами… — она скорчила рожу, изображая корреспондента, — Тут не один такой останется… Вашими стараниями…

— Не моими! — Серёга усмехнулся. — У меня алиби. Ты всё время со мной.

— Вот-вот, — она прищурилась. — А так бы десяток белобрысых малышей оставил после себя!

Минус засмеялся, качая головой.

— Я спросить хотела, — Либа вдруг задумалась. — Почему, когда мы в городок приезжаем, то Барщевскому больше кланяются, чем тебе? Ведь ты командир полка!

— Полка! Ага, название одно. Батальон недобитый… А Барщевского потому уважают, что принимают за главного. Ну, те, кто нас не знает. Ведь у него сумка, как у заправского офицера, да ещё и повязка твоя. И морду Семён важную строит. Вот и думают, что он главный.

— Это да… — Либа изобразила журналиста, надув щёки. — Умеет он казаться важнее, чем есть. А что, Сеня, — внезапно добавила она. — Мы когда наступать пойдём?

— Мы⁈ — Минус фыркнул. — Ты обалдела? Вот тут ты будешь, — он указал пальцем в сторону командирского блиндажа. — И нигде больше! Ты чего удумала? Форты и редуты брать? А то без тебя некому! Не дури!

— Ты ведь с ними пойдёшь, — мрачно сказала она. — Я знаю. Отсюда командовать не станешь. Я не хочу, чтобы ты шёл. Я боюсь за тебя. Понятно?

— Понятно, — Серёга обнял её. — Но я вернусь, Либочка. Я обещаю. Я обязательно вернусь к тебе. Не думай о плохом, ладно?

— Ты точно меня не возьмёшь?

— Точно. Ты не поможешь мне там. Только будешь зря рисковать. И обещай не пытаться идти за нами. Это не шутки. Я не хочу приставлять к тебе часовых. Глупо это. Я доверяю тебе. Но не обмани. Пожалуйста.

— Не обману, — Либа проговорила неохотно, и по её виду Серёга понял, что в этот раз она действительно не обманет. — Но и ты не обмани! Вернись! Я без тебя не смогу!

— Вернусь, — Минус уверенно кивнул. — Обещаю. Я ведь тоже без тебя не смогу.

— А когда вы идёте?

— Сегодня, — выдохнул Серёга. — Сегодня ночью.

Либа зажмурилась. Она так и думала.

Туман стелился над полем почти непроницаемой стеной. Солдаты уходили в него бесшумно. Каждого из них проверяли перед отбытием, слушая, чтобы ничего лишнего не брякало и не звенело. Испытательный полк пополнили людьми вчетверо, превратив его в боеспособное соединение. Сейчас, четыре отдельных группы, каждая около тысячи человек, выдвигались на исходные позиции. Минус разделил свой прежний состав поровну между всеми группами, поставив во главе каждой из них своих ротных командиров.

Петелину определили третий редут, Харченко второй, самому Минусу первый, крайний на южном берегу озера Деркос. Группе Азаренко досталось худшее из зол. Пройти длинный маршрут вдоль северного берега озера, миновать маяк, и выйти в тыл четырём фортам. После чего совместными действиями с тремя остальными группами, удержать коридор для подхода основных сил 3-й армии. Прощаясь с Азаренко, Минус проговорил:

— Смотри, Паша, у тебя задача самая трудная. Потому тебе и доверил. Главное, подави два северных форта, чтобы можно было пробиться к тебе навстречу. Жаль, связи с тобой не будет. Только ракеты. Не забудь сигналы! Начинаем ровно в два часа. Позже нельзя. И держаться зубами. Хоть всех положи, но удержись. Если не выйдет сейчас, то во второй раз будет ещё труднее. С Богом!

Азаренко грешным делом подумал, что командир решил избавиться от него, но отогнал подобные мысли. Костюченко не пошёл с ним, а остался в свой роте, следовательно, дело не в этом. Просто никому другому не поручить. Его люди всегда справлялись лучше остальных. Командиру тоже не позавидовать. Ведь сам взял группу, а мог бы остаться на КП.

Петелин был мрачен и неразговорчив. Его группа вступала в дело последней, ведь для подхода к третьему редуту, нужно сначала взять два других. Перед третьим самая густая сеть проволочных заграждений и фугасы. Не зря Звягинцев решил брать его с фланга. Миша не находил себе места от ожидания.

Харченко поглядел на часы. Минус усмехнулся:

— Что, Сан Саныч, торопишься в Царьград? Не боись, раньше тебя туда не дойдём. Вот выбьем турок, займём город, захватишь гарем султана и повеселишься на славу.

— Лучше бы казну, — Харченко печально вздохнул. — Деньги, они завсегда нужны, а бабы… Чёрт бы с ними!

— Не видать нам с тобой казны, — Серёга усмехнулся. — Без нас желающих хватит, рангом повыше.

К часу ночи три группы были на исходных. Турки, к удивлению Минуса, особенной активности не проявляли. Только вдали, раз в полчаса, несколько орудий палили наугад в сторону болгарских позиций. Минус почему-то решил, что на тех фортах находятся немцы. Кому ещё взбредёт в голову стрелять по расписанию? На турок точно не похоже… А может, немцы их так учили? В раздумьях пролетело время и первая группа поползла через заграждения.

В ходах сообщений то и дело встречались сонные часовые. Минус, скептически относившийся к болгарам, изменил своё мнение. Они резали турок ножами, словно баранов. Привычно и легко. Серёга подумал, что зря не тренировал своих людей работать ножом. На этой войне он ещё необходим.

Первый редут был взят без единого выстрела. Вторая группа занялась своим. В первом обрезали связь и принялись снимать заграждения. С тыльной стороны редута торопливо ставили пулемёты. Издали, со стороны северного форта, грянули взрывы. Сразу несколько. Один за другим. Группа Азаренко дошла. Петелин торопливо скомандовал атаковать, и третья группа прорвалась к редуту с левого фланга.

Во втором из редутов кипел бой. Здесь, далеко не все турки были захвачены врасплох, но в тесном пространстве лишились преимущества. У штурмовиков, идущих впереди остальных, гранаты имелись в количестве, и они хорошо умели ими пользоваться.

На третьем редуте пришлось труднее. Пулемётный расчёт здесь не спал на посту. Длинные очереди пуль летели в туман, то и дело попадая в наступающих. По амбразуре ударили ответным огнем сразу несколько пистолетов-пулемётов, убив одного из номеров расчёта. Зажигалка на огнемёте сломалась и ползущий вперёд штурмовик, ругаясь, достал из сумки гранаты. Он бросил одну, но прижатый к земле, не угодил точно, и граната отскочила в сторону, зацепив осколками своих.

Но в тыл пулемётчикам уже зашли штурмующие и уничтожили расчёт. Третий редут повторил судьбу предыдущих.

Со стороны фортов доносилась стрельба и послав сразу нескольких ординарцев прямиком в штаб к Радко, чтобы доложить о захвате трёх редутов, Минус принялся за дело. Две роты из первой группы спешили к фортам, таща дополнительные пулемёты для Азаренко. Две роты укреплялись на позиции, ожидая контратаку турок.

Седьмой редут, находящийся на правом фланге наступающих, вёл беспорядочный ружейный и пулемётный огонь. Лучи прожекторов вязли в тумане и ничуть не помогали целиться. Арта молчала. Но брать седьмой редут имеющимися силами не имело смысла. Его легко возможно отсечь от первых трёх, в случае контратак противника.

У группы Азаренко всё начиналось достаточно гладко. Долгий путь вдоль топкого берега был проделан вовремя. С маяка, прикрывающего мыс, их никто не заметил, и обогнув озеро с востока, солдаты пробрались в ходы сообщения между фортами.

Плана этих фортов у Азаренко не было, да и быть не могло. Схема, имеющаяся у болгар, изрядно устарела, содержа сведения только о самых старых укреплениях. Потому штурмовикам приходилось продвигаться едва не на ощупь, разбираясь в лабиринте коммуникаций.

Крайний из фортов, старой постройки, не был чудом инженерной мысли. Никаких двух рот гарнизона в нём не оказалось. Большинство постов спали и штурмующие банально вырезали их, не обнаруживая себя. Только к концу захвата раздались первые выстрелы и памятуя о приказе, Азаренко распорядился подорвать орудия, ведь развернуть их в тыл не представлялось возможным.

Второй из фортов, оказался крепким орешком. Новый, с бронекупольными башенками, с автоматической системой подачи снарядов к орудиям, он изобиловал ходами и множеством помещений. Его гарнизон, поначалу застигнутый врасплох, отчаянно сражался в лабиринте подземных тоннелей. Посты связи давно успели передать сообщения об атаке на форт, и Азаренко, понимая это, отчаянно торопил солдат. Нужно захватить форт во чтобы то ни стало, пока турки не собрали силы для помощи гарнизону.

В некоторых ходах горели электролампы, другие тонули в темноте. Некоторые заканчивались тупиком, другие вели наружу. Разобраться в их сплетении были крайне трудно. Настоящая бойня развернулась в глубине форта. Здесь, в бесчисленных закоулках, Азаренко по-настоящему оценил снаряжение штурмовиков. Гранаты деморализовывали противника, а огонь пистолетов-пулемётов наносил серьёзный урон в тесноте лабиринтов.

Горстка турок заперлась на одной из орудийных позиций. Массивные стальные двери, ведущие к ней, взорвать было непросто. Но сверху туда вели воздуховоды, и вот туда улетели последние шашки белого фосфора.

Форт был взят, и в ночное небо взлетели две зелёные ракеты. Азаренко сомневался, что кто-то их увидит, но выполнил всё, как должно. Теперь оставалось только ждать.

Две роты, шедшие к нему на помощь, в неразберихе угодили под огонь собственных пулемётов и не обошлось без убитых. Ещё сколько-то человек было ранено, но столкнувшись с тем, что в тумане не опознать подходящие войска, Азаренко не отменил приказа — вести огонь по любой появившейся группе. Он боялся, что турки застанут его врасплох.