Позывной «Минус» 2

Глава 18

— Неплохая кухня! — одобрительно кивнул Титов, закусывая жарким из рябчиков ледяную водку. — У тебя талант находить что-нибудь полезное. Я всегда мимо проходил.

— Это тебя по всем заведениям города некому тащить, — Серёга усмехнулся. — Ничего, вот войдёшь в работу и жизнь наладится. Актрисы, попойки, всё как полагается… Чем ещё должен заниматься начальник КРО⁈

— Да, — подполковник покачал головой. — Обязанности, как ни крути. Но Главный штаб не перепьёшь. Там специалисты имеются… Проверенные кадры, так сказать. Меня угораздило на офицерское собрание явиться. Неудобно, сам понимаешь, ещё разговоры пойдут, что коллег не уважаю… Вот и сходил, поглядел…– он наколол на вилку маринованный гриб. — Самое скверное, что дело, вверенное им, знают недурно. Не все, но многие. А пьют безо всякой меры… У меня целая стопа бумаг с жалобами на недостойное офицеров поведение.

— А чего тебе такие жалобы передают? — Минус удивился. — Пусть старшие командиры сами разбираются. Ты ведь шпионов ловить должен, а не пьяниц вразумлять.

— Ха! — Титов усмехнулся. — Мы профилактикой вербовки заниматься должны. То есть обращать внимание на тех офицеров, которые ведут пагубный образ жизни. Живут не по средствам, пьют, развратничают… Считается, будто неприятелю таких и подавай. Да на кой чёрт ему эта пьянь⁈ — Алексей фыркнул. — Они собственные письма теряют! Один казёнными бумагами камин топит, чтобы зря не отвечать на запросы. Второй карты у блядей оставил и адъютанта за ними послал. Третий в Купеческом саду мочился при дамах с балкона! Чёрт-те что такое! Распустились они… — подполковник нахмурился. — Без Михаила Ивановича.

— Кто это?

— Драгомиров. Вот такой человек был! — Титов поднял вверх большой палец правой руки. — А сейчас… Бардак! — он сжал кулак. — Дурью маются, бездельники. Видимость одна, что всё под контролем. Сухомлинов поводья тогда отпустил, теперь попробуй справиться!

— А ты раньше здесь служил?

— Нет. Бывал частенько. В пятом году удачно прибыл. Как раз на мятеж угодил.

— Расскажи.

— Да особо нечего. В штабе округа был, потом к Коле решил заглянуть. Командовал он тогда Миргородским пехотным. Стоим на улице, лясы точим, тут по тревоге поднимают. От железнодорожной станции в город бунтовщики направились. Хотели они пулемёты захватить, да только не было оружия в эшелоне. Мы наперерез, чтобы на улицы не пропустить. У Еврейского кладбища залегли. Толпа навстречу. Приличная, прямо скажу. Батальона три, а то и четыре, да ещё штатские…– Титов покачал головой. — Я Коле говорю, что класть их надо и без разговоров, а то сомнут. Он согласился. Они за винтовки. Ну мы огнём и встретили… Хорошо постреляли. Среди наших ни одного раненого. Среди бунтующих больше сотни. Покойников около двадцати. В общем, когда казаки прибыли, всё закончилось. Только лови. Они уже как мыши разбежались. Вот с того времени, я Сухомлинова не уважаю. Тянул он. Не знал, чью сторону взять. Чуть Колю не под суд. После, правда, даже представление к ордену в Петербург отправил. Наградили Колю. Но Сухомлинов с такой же лёгкостью его бы и под суд отдал. Если бы «либералы» власть ухватили.

— Да уж, — Серёга вздохнул. — Хорошо, что не ухватили.

— Чудом, — подполковник нахмурился. — На энтузиазме отдельных командиров вытянули. Власть только сиськи мяла. Не стреляйте в народ… Какой народ⁈ — глаза Титова сверкнули. — Вот та чернь, что полгорода разнесла? Да плевать я на них хотел! Будто не понимают, чем закончится! Я тогда столкнулся на вечере с одним! Профессор, глава Государственного банка, громадный дом на Липках, в три этажа, а он, собака, либеральничает! Дескать, права гражданина… Я ему и говорю, вот явится к тебе не та шайка, которой пожертвования делаешь, а другая, либо вообще дезертиры. Дом ограбят и сожгут, внучек твоих отымеют во все щели, а тебе, дураку старому, башку проломят, если заступишься. С тех пор меня здесь не звали в приличное общество.

Минус усмехнулся, представив этот разговор.

— Не смешно! — Титов скривился. — Профессор! Чему он научить может? Что тогда от студентов хотеть?

— Да, — Серёга кивнул. — Никогда не понимал таких идиотов. Они просто не представляют, с чем столкнутся.

— Точно! — подполковник опрокинул ещё рюмку. — Ты, Семён, чего там по агентам накорябал?

— Да ничего особенного, — Минус пожал плечами. — Три агента завербовал. Идейных. Без оплаты, то есть.

— Не бывает таких, — Титов прищурился. — Опять сочиняешь⁈ Как тогда, про агента Барабанова.

— Чего прицепился⁈ — Серёга улыбнулся. — Информация верная. А агенты у меня скрытные, потому как из дворянства. Понимать надо, темнота!

— Доиграешься, — Алексей рассмеялся. — Того и гляди, сеть по сбыту швейных машин закрывать придётся! Ведь у тебя что написано? Каждое отделение «Зингера» занимается шпионажем! И как ты предлагаешь за ними следить?

— А это не моя задача, — Серёга стал серьёзным. — Но информация верная. Это не выдумки.

— Паршиво, — подполковник нахмурился. — Будем тогда избирательно подходить, а то и внедрим кого-то. Ты машинки чинить умеешь?

— Нет, и не проси.

— Я тоже не хочу. Да и твой выдуманный Барабанов не согласится. Но кого-то найдём. Из жидов, наверное.

— Ты паспорта сделал?

— Нет. Ещё несколько дней надо. Правильно, что надумал своих еврейских подружек за границу отправить. Им там проще и тебе спокойнее.

— Сами захотели, — Минус развёл руками. — Франция всё-таки, не абы что!

— А ты в Париже бывал?

— Нет, и не тянет.

— А я был. После свадьбы с Маринкой ездили. Ничего хорошего. В центре ещё куда ни шло, а на окраинах грязища и вонь, как на городской бойне. По курортам потом ездили, там неплохо. Чисто и аккуратно. А столица меня удивила. В Петербурге за такое градоначальника бы мигом в отставку!

— А у тебя дети есть?

— Четверо, я же говорил. Или ты подумал, будто шучу?

Минус кивнул головой.

— Нет, не шутил. Старшей скоро четырнадцать будет. Они ведь сейчас в имении живут, недалеко от Павлограда. Надо будет сюда переехать. Только с делами разобраться.

— Я спросить хотел. Это ты Воротынцеву помог?

— Нет, — подполковник нахмурился. — в том-то и дело, что не я. Кто-то подход к стражникам отыскал. Я начальника тюрьмы на допрос вызывал. Похоже, что он лично не в курсе, но кто знает… Пятки я ему не поджигал.

— Тогда плохо. Воротынцев единственный, кто что-то знал. Стеценко — тот дурак-дураком. А Мозерт что? Молчит?

— Жалобы пишет. Но без толку. На каторгу попадёт. Полячишку этого подлечили и вздёрнули. Он на себя убийство девушки взял и ещё одно. А Мозерта людей крутим. У Ковригина камер не хватает.

— Теперь он будет начальником охранного?

— Наверное, — Титов усмехнулся. — Он толковый. Если министр одобрит, то и Михаил Фридрихович согласен. Ковригин хороший служака, и договориться с ним можно.

Минус покачал головой.

— А ты думал, что он попытается человека самого Столыпина под суд отдать⁈ Дима не дурак. Я с ним поговорил и всё уладил мигом. Ему и лучше, что дела забрали. А то он переживал…

— Спасибо.

— В расчёте! — Титов прищурился. — Ты мне тогда помог. Я не забываю.

— Хорошо.

— На охоту меня позвали, — подполковник вопросительно взглянул на Серёгу. — Не желаешь компанию составить?

— Нет, — Минус покачал головой. — Не любитель. А на кого охотиться собираетесь?

— Загоном. Как повезёт. Места, говорят, хорошие. В Черниговской губернии. Кабаны, лисы, зайцы, козлы…

— Козлов и тут хватает, — Серёга усмехнулся. — Незачем ехать в глухомань. Выйди на Бибиковский — там их много.

— Это точно, — Алексей улыбнулся. — Ну, как хочешь, а я завтра поеду. Может выйдет охота, как охота, а не то, что в имениях у поляков.

— Я не знаю, в чём разница.

— Тут в губернии, да и в соседних, есть имения лесные, где дичь разводят. Поляки, в основном. Торгуют они дичью. К примеру, едешь ты туда зверя добыть, но забрать его нельзя. Хозяин потом куда-нибудь туши отправит на продажу. А ты вроде как отдохнул и денег заплатил прилично. Но скука смертная. Там ведь, как в садке. Гонят на тебя, а зверь знай бежит. Не по мне. Я с подхода люблю, только времени постоянно нет.

— Конечно, скучно, если стоять и палить, как в мишени.

— Кому как, — Титов неохотно проговорил. — Николай Николаевич, тот только так и стреляет. Сядет на повозку, едет по угодьям, и лупит из штуцера по ходу движения. Стрелок он отличный, спору нет. Только в голову оленей бьёт. Если в корпус попадёшь — это для него всё равно, что промах.

— Ничего себе!

— Но ведь скучно! Едь и пали! Мы когда у Браницких в имении были, я еле дождался, когда уже домой поеду. Ну толку их стрелять, как коров на лугу? Бессмысленно. Я пару штук убил и то, только для вида.

— А что он за человек? — спросил Минус уже серьёзно.

— Хм, — Титов задумался, говорить или нет, но всё же произнёс: — Сложный. Очень сложный. Вспыльчивый, нетерпимый к ошибкам. Раз стоит оступиться и всё — не простит.

— Понятно.

— Да, — вдруг продолжил Алексей, — уж не подарок. Но тех, кому доверяет, не даст утопить. Тут можно на него положиться. Если что пообещал — это железно.

— Но с Государем не ладит?

— Да, — Титов пожал плечами. — Разные они совсем и взгляды у них разные. Но положа руку на сердце, ни один из них не годится в Императоры.

— Ты так думаешь?

— Да, — кивнул подполковник. — Из них одного слепить — и получился бы идеальный вариант. А так… Один нерешителен и склонен полагаться на мнение других. Второй упрям и вспыльчив, но близорук. Его такие проходимцы, как Полусахалинский, вокруг пальца обведут, он и не заметит. Да и уже обвели… — Титов махнул рукой. — Не умеет он играть вдолгую. Да и вообще играть не умеет. Ширмой только для графа Витте, да ещё и не понимает этого.

— А зачем ты это мне говоришь? Вдруг, я донесу?

— Ты⁈ — Титов усмехнулся. — Скорее мне башку прострелишь! Это можешь. За тобой приглядывать нужно. А доносы писать… Нет, не станешь.

Минус улыбнулся. Подполковник стал серьёзным:

— Вот так, Семён. Время нехорошее. Только закручивается всё. Как думаешь, где мы с тобой будем через пару лет?

— Если не убьют раньше… — Серёга задумался. — Где-нибудь на западном фронте. В траншее под артой сидеть, а потом бежать на пулемёты. Я думаю, примерно так.

Глаза Титова сверкнули. Он согласно кивнул:

— Да. Но скорее, нас убьют раньше.

— Скорее всего. Но как-то не хочется. Я думаю, что лучше сделать наоборот.

— Да, — подполковник нахмурился. — Я тоже так думаю.