Позывной «Минус» 2

Глава 28

Июнь выдался по-настоящему жарким. Солнце припекало не на шутку, и от того долгая дорога в Петербург стала невыносимой. Наконец-то сойдя на Варшавском вокзале, Минус взял извозчика, намереваясь навестить Столыпиных.

Петра Аркадьевича дома не оказалось, но даже в его отсутствие Серёгу охотно приняли. За обеденным столом разговор шёл большей частью ни о чём. Дочери Столыпина, кроме Елены, свыклись с визитами Минуса, и держались свободно. После обеда, оказавшись наедине с Ольгой Борисовной в маленьком дворике особняка, Серёга уловил её настороженность. Минус с недоумением произнёс:

— Я чувствую, что в чём-то провинился, — он усмехнулся, — но никак не могу догадаться, в чём именно. Можно, вы прямо скажете мне, что случилось?

— Хорошо, — Ольга ответила неохотно, тщательно подбирая слова. — Я бы хотела знать о ваших отношениях с Матильдой Кшесинской.

— О чём⁈ — Минус фыркнул от смеха. — Это свежие сплетни Петербурга? Тогда должен вас разочаровать. К счастью для меня, я видел эту женщину дважды, и говорил с ней всего пару минут. Так что никаких отношений нет и быть не может. Насколько мне известно, там целая очередь заинтересованных мужчин с высоким положением в обществе. Эта женщина явно не моего уровня. Вы слишком доверились слухам, Ольга Борисовна. Это на вас непохоже.

— Слухам? — жена Столыпина нахмурилась. — Хорошенькие слухи! — она разозлилась. — Идёмте со мной!

Минус, недоумевая, направился за ней. В маленькой комнате на втором этаже, Ольга открыла ящик письменного стола, и швырнула на столешницу конверт с изображением бабочки.

— Это для вас! Но впредь попрошу не использовать меня в качестве посредника при вашей с нею переписке!

Такой злой, по отношению к себе, Ольгу Борисовну Серёга никогда не видел. Он взял в руки конверт без всяких надписей и негромко произнёс:

— Я не понимаю. Это точно для меня?

— Для вас! Она просила переслать вам по почте, но я решила вручить самостоятельно. Вы не откровенны со мной, Семён!

— Как раз наоборот, — Минус покачал головой. — Перестаньте. Ведь я обещал, что стану советоваться с вами, в случае необходимости. У меня нет от вас секретов. Я не понимаю, что нужно этой женщине. Давайте вместе прочитаем письмо. Я хочу, чтобы вы доверяли мне. Уж вас я никогда не стану обманывать!

Лицо женщины смягчилось. Глядя на реакцию Серёги, Ольга Борисовна поверила ему. Она с любопытством уставилась на письмо, явно терзаемая соблазном ознакомиться с ним, но взяла себя в руки, и с достоинством проговорила:

— Нет, увольте, я не могу читать корреспонденцию, адресованную не мне. Тем более, столь личного характера!

— Личного характера? — Минус рассмеялся. — Признаний в любви вы точно здесь не обнаружите. Наоборот, мне нужна ваша помощь. Я не знаю эту женщину, и хочу, чтобы вы помогли мне правильно поступить. Мне нужны ваши советы.

Он разорвал конверт, не стесняясь, хоть и не горел желанием показывать текст. Но от отношения Ольги Борисовны зависело очень многое, и Минус хотел, чтобы она никогда не сомневалась впредь в его словах. Серёга обиженно нахмурился и придвинулся к ней, разворачивая послание. Ольга не удержалась от любопытства, и делая вид, что это ей совсем не интересно, впилась глазами в короткий текст.

— Она приглашает вас в Стрельню! Не может забыть ваш последний разговор! И вы ещё говорите, что ничего личного!

— В нашем единственном разговоре, она пыталась выведать, был ли я в Нью-Йорке, — при этих словах Ольга Борисовна напряглась. — А больше ничего. Не смешите меня, намекая на связь с ней. Ведь вы исключительно умная женщина! Я не Великий князь, и парочки золотых приисков у меня не завалялось, чтобы её заинтересовать. Её интерес явно касается вашего мужа, а не меня лично. Вы должны понимать это намного лучше, чем я.

Ольга кивнула головой.

— Извините, — смущённо проговорила она. — Вы правы.

— Я не обманывал вас и не собираюсь, — ответил Серёга. — Я рад нашей дружбе. Никогда не сомневайтесь во мне, чего бы вам не наговорили. Люди могут придумать многое, чтобы нас поссорить. Не верьте никому. Я вас не подведу.

Ольга Борисовна вдруг обняла его и коротко всхлипнула:

— Прости, Семён! — она впервые обратилась к нему на «ты». — Я виновата. Ты сохранил мою семью! Я не должна была оскорблять тебя недоверием. Прости меня!

— Всё хорошо, — Минус отстранился, опасаясь, что кто-то войдёт в комнату и поймёт сцену неправильно. — Я не сержусь. А как вы считаете, я должен поступить?

— Трудно сказать… — Ольга пришла в себя и задумчиво скривилась. — Матильда очень опасная женщина. Для неё в России не существует невозможного. Если откажетесь, то я уверена, что она найдёт способ испортить вам жизнь. Она не привыкла, чтобы её игнорировали. Я думаю, вам стоит нанести визит, чтобы выяснить, чего она хочет. Только позвоните загодя.

— Да, — кивнул Серёга. — Я так и сделаю.

Дозвониться по телефону на стрельнинскую дачу оказалось непросто. Только через пару часов Минуса наконец соединили, и он услышал уверенный голос Кшесинской. Разговор вышел коротким, и кладя трубку, Серёга встретился взглядом с Ольгой Борисовной.

— Она пришлёт за мной экипаж. Сегодня, в восемнадцать часов. Можно остаться у вас до этого времени?

— Конечно, — охотно согласилась Ольга. — Но будьте очень осторожны с ней. Не торопитесь. Взвешивайте каждое слово. Матильда мастерски ведёт интриги. Мы никогда не дружили, но и не были врагами. Постарайтесь понять, чего она хочет на самом деле.

Лёгкий кабриолет, запряженный парой гнедых, был подан вовремя. На месте кучера разместился крепкий человек, немного прихрамывающий на левую ногу. Судя по всему, из отставников. На взгляд Серёги, возница был немного пьян, но правил упряжкой железной рукой. Непривычный к путешествиям на лошадях, Минус уже пожалел, что согласился отправиться в Стрельню. Наконец показался обширный парк. Привратник распахнул узорчатые ворота и кабриолет свернул на аллею, освещённую электрическими фонарями.

Упряжка остановилась прямиком у фонтана. На открытой веранде, за изящным столом, разместилась маленькая хозяйка усадьбы. Её чёрные волосы были аккуратно уложены. Светлое платье с бесчисленными узорами привлекало взгляд. Матильда, ничуть не смущаясь, шагнула вперёд, и Минус невольно залюбовался её манерой держаться. Эта женщина умела выглядеть превосходно, сочетая красоту и непоколебимое чувство собственного достоинства. Серёга легко поклонился, приветствуя хозяйку.

— Добрый вечер! — проговорил он.

— Здравствуйте, — глаза Кшесинской настороженно блеснули. — Благодарю, что согласились принять моё приглашение.

— Я не мог отказать такой очаровательной даме, — Минус усмехнулся про себя. — Ваше приглашение — это большая честь.

— Прошу вас, — балерина легко кивнула в сторону веранды. — Составьте мне компанию за ужином.

Минус огляделся вокруг. Возница уже увёл лошадей. Двое служанок накрывали на стол. Серёга не был голоден, но не решился отказаться, опасаясь обидеть хозяйку. Бефстроганов с белыми грибами выглядел аппетитно, бутылка кьянти красовалась в серебряном ведёрке со льдом. Хрусталь бокалов сверкал гранями в полумраке.

Балерина жестом отпустила служанок. Бокалы встретились. Матильда пригубила вино, и глядя в темноту её проницательных глаз, Минус тихо произнёс:

— Я не люблю ходить вокруг да около. Хоть ваша компания безусловно очень приятна, но вы пригласили меня не для того, чтобы накормить ужином. О чём вы хотите поговорить со мной?

Лицо Кшесинской на миг дрогнуло, но она проговорила спокойно:

— Я не могу забыть ваши слова. Откуда вы узнали, что «Титаник» пойдёт ко дну⁈ Да ещё в определенный день!

— Я бы предпочел этого не говорить.

Балерина зло прищурилась.

— Ваша профессия подразумевает скрытность, но я не думала, что настолько. В прессе говорилось о столкновении с айсбергом, но могу предположить, что раз уж вы знали о предстоящем, то произошла диверсия. Неужели вам не жаль людей, которые погибли⁈ Ведь это ужасно!

Минус опешил на мгновение. Ко всему прочему, ему не хватало только обвинения в причастности к крушению, а судя по всему, Матильда думает именно так. Серёга помолчал, раздумывая, и неохотно ответил:

— Откровенность за откровенность. Если хотите говорить, то пожалуйста, я готов, но с вашей стороны ожидаю того же самого. Ведь вы даже не собирались плыть на этом судне? Просто вам захотелось узнать, бывал ли я в Америке недавно?

— Да, — тихо сказала женщина. — Я не собиралась в Америку. Когда-то меня приглашали туда, но мой сын был мал и я не могла его оставить. С тех пор прошло много лет. Я намеренно ввела вас в заблуждение! Вы довольны таким ответом⁈ — её глаза сверкнули.

— Вполне, — кивнул Серёга. — В таком случае и я должен вам сказать, что никакой диверсии не было. Корабль просто очень спешил и налетел на айсберг. Вот и всё. И я рад, что вас не было на борту.

— Но откуда вы знали? — голос выражал явное недоверие. — Ведь вы так убеждённо говорили об этом! Вы знали наверняка, что катастрофа произойдёт! Откуда⁈

Минус нахмурился. Он уже много раз пожалел о том разговоре. К Матильде Серёга не испытывал симпатий, но промолчать не выйдет. Он проговорил негромко:

— Я скажу, но только вам. Пообещайте, что наш разговор останется в тайне от всех.

— Хорошо, — балерина легко кивнула. — Я обещаю.

— Иногда я знаю, что должно случиться, — Минус пожал плечами. — Просто знаю и всё. Очень трудно объяснить. Может вам покажется это глупым, но я не лгу.

— Вы умеете предвидеть будущее? — Матильда заинтересованно и недоверчиво уставилась на него.

— Иногда, — Серёга усмехнулся. — Но если вы спросите, что случится со мной сегодня вечером, то я не знаю.

Балерина очень сомневалась, но не могла понять, зачем англичанам скрывать диверсию и принимать на себя всю ответственность за катастрофу. Глядя на лицо парня, Кшесинская вдруг уверилась, что он не врёт. Матильда хорошо разбиралась в людях. Она покачала головой:

— Но почему вы не предупредили компанию? Вы могли спасти пассажиров!

— А кто бы мне поверил? — Минус развёл руками. — Даже вы не поверили бы мне, если бы не убедились после крушения. Никто не воспринял бы мои слова всерьёз.

— Но вы даже не попытались!

— Не попытался. Может быть и зря. Но теперь этого не изменить.

Матильда едва кивнула. Её фигура напряглась, что-то обдумывая, и Серёга понял, что эта женщина суеверна. Она поверила ему. Кшесинская тихо заговорила:

— У вас необычный дар. Я слышала о людях, способных предсказать будущее, но не вполне доверяла таким историям. Скажите, а вы можете предвидеть судьбу определённого человека?

— Я бы не назвал это «даром», — Минус печально усмехнулся. — Очень неприятно знать о том, что должно случиться, но не иметь возможности на это повлиять.

— Вы говорите о корабле?

— Нет, — хмуро произнёс Серёга. — Не о нём. Меня мало волнует этот пароход. Я говорю о катастрофе, которая случится с нашей страной. Вот, что меня по-настоящему беспокоит. Но я не могу на это повлиять. Я пробовал, но мои возможности ограничены.

— Расскажите! — Матильда явно заинтересовалась. — Будьте уверены, наша беседа останется в тайне.

— Хорошо, — Минус тяжело вздохнул. — Я знаю, что очень скоро случится мировая война. Потом революция и гражданская война. Может вы и не поверите, но я не ошибаюсь. Это должно произойти. Очень скоро.

— Как скоро? — голос балерины дрогнул.

— В четырнадцатом году, в Сараево, серб застрелит Франца-Фердинанда, наследника австрийского престола. Мы вступим в войну с Германией.

— Мы проиграем войну?

— Не совсем. Во время неё в тылу устроят революцию и развалят страну. В феврале семнадцатого года. В октябре большевики возьмут власть и сбросят Временное правительство.

— Большевики?

— Да, — кивнул Минус. — Именно они.

Матильда молча смотрела на него. Серёга неохотно сказал:

— Я не сумасшедший. Можете мне не верить, но я не вру.

— Я верю вам, — балерина взяла бокал, но тут же поставила его, волнуясь. — Я не считаю вас сумасшедшим. Но если большевики возьмут власть, то что станет с Его Величеством? — добавила она почти неслышно.

— Я скажу, — Минус скривился. — Но не обманите меня. Никому не проболтайтесь о нашем разговоре. Я не желаю такой судьбы Государю. Я просто знаю её. Императора с семьёй убьют. В подвале Ипатьевского дома, в Екатеринбурге.

Выражение ужаса застыло на лице Матильды. Она неловко дёрнулась и недопитый бокал упал на столик. По белоснежной скатерти растеклось красное пятно.

— Дурная примета, — тихо произнесла женщина.

— Возможно, — кивнул Минус.

— Скажите, а вы знаете, что меня ждёт?

О судьбе Кшесинской Серёга не имел ни малейшего понятия. Он немного помедлил и заговорил:

— В вашем Петербургском доме будет музей революции.

Балерина ошарашенно покачала головой.

— А я? Что случится со мной?

— Не знаю, — честно признался Серёга. — Я правда не знаю.

Кшесинская не поверила ему. Она решила, что её судьба ужасна, и потому парень не стал рассказывать. Если уж Ники убьют, то её точно не ждёт ничего хорошего. Женщина легко привстала из-за стола.

— Составьте мне компанию, — её голос стал ласковым. — Я не хочу смотреть на это пятно, — она кивнула головой на стол. — Мне делается дурно. Проводите меня.

Аллеи парка были освещены, но Кшесинская взяла Минуса под руку. Они молча гуляли, пока не оказались на морском берегу. Там, неподалёку от пристани, находилась скамья с высокой кованой спинкой. Балерина направилась к ней:

— Неужели, это нельзя изменить?

— Не знаю, — Серёга пожал плечами. — Я стараюсь изо всех сил, но у меня мало возможностей.

— Пётр Аркадьевич знает об этом? — спросила она негромко.

— Нет, — ответил Серёга. — Об этом знаете только вы. Даже моя жена не в курсе. Я никому не рассказал. Столыпину говорить бесполезно. Он всё равно не поверит.

— А он… — Кшесинская замялась. — Что случится с ним?

— Его должны были убить в Киевском театре.

— Но не убили? Вы помогли ему?

— Да, — неохотно сказал Минус. — Я помог ему, хоть он меня терпеть не может. Но без него нельзя.

— Нельзя, — уверенно кивнула женщина. — Он самый сильный из министров. Он подавил революцию. Но ведь если вам удалось предотвратить его убийство, то судьбу можно изменить!

— Наверное, — Серёга пожал плечами. — Но как? Я не Император, чтобы реформировать армию, выиграть войну, и устранить заговорщиков. Мои руки коротки. Я и так делаю, что могу.

— А вы знаете заговорщиков?

— Нет, — Минус печально усмехнулся. — Если бы я знал, то убил их всех заранее. Но я не знаю. Императора предадут почти все. Его ближайшее окружение. Но я не знаю, кто будет инициатором заговора. Распутина убьют по поручению британцев ещё до революции.

— Я не знакома с ним, чтобы иметь собственное мнение, но он нужен Императрице. Он несколько раз спасал жизнь цесаревичу, останавливая кровь. О нём говорят разное, но это последняя надежда Императрицы. Ведь она глубоко несчастна из-за болезни сына.

— Императрица! — легко фыркнул Минус. — Эти браки по политическим соображениям полная глупость! Они никого не удерживают от войны, только способствуют вырождению династий.

— Да, — Кшесинская согласно кивнула. — Я тоже так считаю.

— Конечно. Немногие женщины годятся на роль Императрицы, и скажу откровенно, нынешняя не годится совсем.

— Она достойная женщина, — ответила Матильда неохотно. — Надёжная опора для супруга.

— Перестаньте, — Серёга усмехнулся. — Я говорю с вами откровенно, и вы тоже не лукавьте. Императрица должна обладать умом и железной волей. Она должна быть красива, наконец. По моему мнению, вы намного больше подходите на эту роль.

Кшесинская на мгновение зажмурилась и Минус торопливо проговорил:

— Простите, я не хотел причинить вам боль. Я не подумал.

— Ничего страшного, — Матильда едва сдержалась, чтобы не заплакать. — Я давно смирилась со своей участью. У меня не было шансов стать его женой, но я не жалею о нашей связи. Я была счастлива, пусть и совсем недолго.

— Вы хорошая женщина, — тихо произнёс Серёга. — Я вижу, что вы любили его.

— Да, — ответила балерина. — Я и сейчас его люблю. Многие считают меня корыстной дрянью, но я всей душой люблю Ники.

— Они просто не знают вас, — усмехнулся Минус. — Вы очень приятная женщина. Просто вам приходится быть жёсткой.

— Да, — охотно кивнула Матильда. — Мне приходится держаться. Я не собираюсь давать моим недоброжелателям поводов для радости. Скажите, а что вы намерены делать?

— Не знаю. Мне придётся отправиться на войну. На Балканы.

— Вам так нравится воевать?

— Нет, — Минус печально улыбнулся. — Терпеть не могу! Мне нравится сидеть так, как сейчас, в компании прекрасной женщины, и глядеть на море. Я ненавижу войну!

— Но вы можете отказаться!

— Кому-то придётся это делать, — Серёга пожал плечами. — Если мне удастся добиться, чтобы страна хоть немного быстрее перевооружалась, то это уже будет неплохо. В армии ужасный бардак.

— Сергей Михайлович говорит, что у него в артиллерии всё хорошо.

Минус скептически хмыкнул:

— Снарядов на серьёзную войну не хватит. Нужно срочно наращивать выпуск, особенно крупных калибров. Я знаю, что иногда вы берёте деньги за посредничество в заказах… Не делайте этого! Я вас прошу! Это зло. Это кровавые деньги. За недостачу снарядов придётся платить своими жизнями простым пехотинцам.

— Но ведь я просто помогала получить заказы! — удивлённо сказала балерина. — Какая разница, где будут изготовлены снаряды?

— Большая, — ответил Серёга. — Нельзя отдавать производство в частные руки. В случае войны, они не справятся с объемом. Надо срочно расширить государственные заводы. И надо всё проконтролировать, чтобы не просто шлёпать ненужные в количестве. А то может получиться, что шрапнельных, к примеру, перебор, а фугасных почти нет. Я уверяю вас, что там конь не валялся, если ревизию сделать.

— Я поговорю с Сергеем Михайловичем.

— Только не упоминайте обо мне.

— Ни в коем случае, — Матильда согласно кивнула. — Я скажу, что видела дурной сон. У меня плохое предчувствие. Я смогу убедить его.

— Не сомневаюсь, — улыбнулся Минус. — Вы невероятная женщина. Как он сможет вам отказать?

— Благодарю за комплимент. Скажите, я могу сделать что-то ещё?

— Не знаю, — Серёга задумался. — Следить за интригами, наверное. Вы должны знать многое. Нужно вычислить инициаторов заговора.

— Я не бываю при дворе, — Матильда огорчённо вздохнула. — Но теперь буду интересоваться всем происходящим.

— Только осторожно. Особенно с родственниками Императора. Они заставят его подписать отречение от престола. Все или почти все. И не проговоритесь. Меня убьют, если поймут, что я хочу помешать.

— Я не привыкла быть излишне откровенной. Не беспокойтесь.

— Если вы что-то узнаете, то напишите мне. Так же, как в этот раз.

— Хорошо. Вы тоже можете мне писать. Через Ольгу, конечно.

— Договорились, — кивнул Серёга. — Вы одолжите мне свой кабриолет, чтобы добраться в Петербург?

— Разумеется. Но вы уже опоздали на поезд.

— Я не планировал уезжать сегодня. У меня завтра ещё уйма дел в столице.

— Если вам не наскучило моё общество, то я бы попросила вас остаться до утра. Вы разбередили мне душу воспоминаниями о Ники. Я не смогу заснуть. Буду сидеть здесь и смотреть на волны. Но я боюсь одиночества и темноты. Побудьте со мной. Мне сегодня очень грустно.

— С удовольствием, — соврал Минус. Он не горел желанием остаться, но не решился отказать женщине. Матильда и вправду загрустила. — Ваше общество мне приятно.

Они вернулись в усадьбу. Винный погреб поражал воображение коллекцией изысканных сортов. Хозяйка усмехнулась и протянула Минусу сразу две бутылки «малаги». В одной из комнат Матильда прихватила плед, и они снова зашагали к морю.

До самого утра Минус просидел с ней, разговаривая обо всём на свете. Они пили вино и болтали, как старые друзья. Прощаясь с Матильдой, Минус испытывал жалость к этой маленькой очаровательной женщине. Не было никаких сомнений, что она искренне любит Императора, хоть тот и женился на Алисе.

Трясясь в экипаже, Серёга то и дело вспоминал Кшесинскую, мнение о которой поменял радикально. Эта оговорка о корабле пришлась очень кстати. Матильда будет надёжным союзником, в этом Минус был уверен. Совсем недавно он не мог и подумать, что надменная прима Императорских театров, о корысти которой в обществе ходили легенды, окажется несчастной женщиной, которая желала только одного — быть с любимым человеком.