Позывной «Минус» 2

Глава 16

В громадном крытом полигоне из красного кирпича было холодно, и Минус вышел наружу, надеясь согреться на солнце. Уже полтора часа он находился здесь, сначала ещё отвечая на вопросы офицеров, а теперь маялся бездействием. Пистолет-пулемет вызвал настоящую заинтересованность, к облегчению Серёги, ожидавшего совсем противоположной реакции от военного ведомства. Не меньше, чем сам К6, внимание одного из присутствующих заняло устройство глушителя. Это был уже немолодой человек, лет около пятидесяти, с полковничьими погонами на парадном мундире. Ларионов Тимофей Алексеевич, был прикомандирован к Ораниенбаумовской стрелковой школе от ГАУ, и теперь преподавал теорию стрелкового дела. Из присутствующих офицеров он был старшим по званию. Кроме него в опустевшем по случаю опытных стрельб полигоне находились только два капитана, с красной выпушкой артиллерийских войск на мундирах, и хмурый плечистый подполковник, один из распорядителей Ружейного полигона.

Ожидание затягивалось. Минус хмуро поглядел на часы. Очевидно, начальник училища не торопится, но Серёга и не рассчитывал, что генерал-майор окажется образцом пунктуальности. По крайней мере, теперь К6 имеет шанс оказаться на вооружении императорской армии. Если, разумеется, очень повезёт.

Прошло ещё двадцать минут и тут Минус уловил суету на территории училища. Вдалеке показались сразу несколько автомобилей, среди которых Серёга с недоумением опознал серый «бенц» Столыпина и его владельца в белом парадном мундире.

Услышав звук моторов, офицеры тоже покинули здание полигона. За спиной Минуса послышался тихий, но удивлённый голос одного из ротмистров:

— Государь!

Из главного корпуса, навстречу прибывшим, уже торопливо зашагали несколько офицеров, явно высоких чинов. Перед «бенцем» Столыпина оказался ещё один такой же, но белого цвета, а следом за ним тёмно-синий «мерседес» охраны. Из белой машины неспешно, но ловко, вышел бородатый человек, в котором Серёга опознал самого Императора. Минус поправил костюм, молча кляня Петра Аркадьевича, что не предупредил о присутствии на испытаниях Николая второго. Очевидно, Столыпин всё же передал Государю подарочный образец К6.

Старший из офицеров, судя по всему, начальник училища, торжественно приветствовал Государя, и Минус едва не усмехнулся, поразившись, насколько отличается неброский мундир Императора от парадной формы окружающих офицеров. Николая второго сопровождали двое флигель-адъютантов. Один из них, постарше, лет сорока с лишним, был бородат, под стать самому Государю. Он носил мундир Преображенского полка, на полковничьих погонах которого красовался императорский вензель.

Второй был совсем молодым человеком, примерно лет двадцати, может немногим более. Высокий и подтянутый, с роскошными чёрными усами, он выглядел не совсем уверенно, в отличии от первого, и держался излишне напряжённо. На нём, как влитой, сидел мундир лейб-гвардейца Измайловского полка, с погонами поручика, и императорским вензелем на них.

Рядом со Столыпиным, Минус заметил фон Коттена и какого-то человека в военном мундире, в котором Серёга опознал Сухомлинова, известного ему по газетным снимкам. И если Михаил Фридрихович после разоблачения шпионского «чёрного кабинета», глядел на Минуса вполне одобрительно, то Владимир Александрович бросил короткий оценивающий взгляд, очевидно угадав в Серёге изобретателя, как единственного из присутствующих в гражданской одежде.

Стрелять в присутствии Императора Минусу не доверили, и место на огневом рубеже занял Ларионов. Тир был оборудован системой рельс, по которой перемещались мишени. Распорядитель заранее установил одну на тридцать шагов и теперь Тимофей Алексеевич несколько раз выстрелил в неё одиночными. Потом продолжил, и все двадцать четыре пули оказались в деревянном круге.

Мишень сменили. Ларионов сдвинул переводчик огня в режим очереди, и К6 застучал негромко. Магазин разом опустел и послышались разговоры. Тимофей Алексеевич заменил магазин, пока штабс-капитан убирал мишень, и навинтил на ствол длинную трубку глушителя. Снова одиночный огонь, но заметно тише. Ларионов, как показалось Серёге, с любопытством перевёл К6 в режим очереди, и тихий стук выстрелов раздался в помещении.

Начальник училища, высокий крепкий бородач, одобрительно кивнул, и обратился к Императору, но Минус не расслышал слов. Государь что-то ответил с совершенно серьёзным лицом, но глаза усмехнулись. Стоявший неподалёку молодой флигель-адъютант вдруг раскрыл небольшой чемоданчик, и глазам собравшихся предстал почти такой же К6, но на ореховых щёчках рукоятки красовались серебряные двуглавые орлы. Этот пистолет-пулемет темнел строгим воронением, в отличие от своего предшественника, и выглядел солиднее, несмотря на такой же откидной приклад.

Шёпот удивления раздался вокруг. Император посмотрел на Серёгу внимательно и спокойно. Столыпин уловил замешательство и представил Минуса окружающим. При словах о том, что изобретатель служит в охранном отделении, фон Коттен довольно нахмурился, придав себе важности. Серёга едва не хмыкнул, вспоминая, как тот нипочём не хотел принимать его на службу. Оба флигель-адъютанта поглядели на Минуса с презрительным выражением. Очевидно, они не уважали жандармское управление.

Государь задал несколько вопросов. Дальность результативной стрельбы Минус чистосердечно оценил в пятьдесят-семьдесят шагов. Принцип работы глушителя худо-бедно изложил, несмотря на волнение. На вопрос о выборе боеприпаса для пистолета-пулемета тоже ответил подробно. Императору, судя по всему, «инструмент» понравился, но ему захотелось услышать мнения остальных присутствующих. Выбор сразу пал на задумчивого Сухомлинова, и военный министр, который оценил реакцию Государя на оружие, принялся неторопливо излагать свою точку зрения.

Мнение Владимира Александровича было однозначным. Найти применение в войсках данному оружию будет непросто. Патрон маломощный для дальней стрельбы, к тому же не стоящий на вооружении. Кучность неважная. Винтовку Мосина этот пистолет-пулемет заменить не способен. Нет, вещица интересная, но не для армии. В его ведомстве нуждаются в настоящих пулемётах. Быть может в жандармерии ещё пригодится… Но вряд ли. Слишком избыточно для вооружения конной стражи. Хватит и привычных карабинов. Фон Коттен тоже думал примерно так и кивнул головой, реагируя на реплику военного министра.

Император обратился к начальнику училища. Филатов Николай Михайлович, к облегчению Минуса, мыслил совершенно противоположным образом. Он считал, что изделие получилось удачной конструкции. Простое, недорогое в изготовлении, и достаточно эффективное. На замечание военного министра о дальности огня, Филатов утвердительно заявил, что далеко не всегда необходимо стрелять на дальние дистанции. Также этот малый пулемёт создаёт высокую плотность огня и очевидно будет хорошо служить в обороне. Тем более, что на флоте есть потребность в менее габаритном оружии, чем кавалерийский карабин. Да и в кавалерии данный образец может оказаться кстати. С этим мнением был согласен и Ларионов, который выразил сожаление, что на стрельбах не присутствует генерал-инспектор кавалерии.

При упоминании Николая Николаевича, Сухомлинов поморщился и поглядел на Минуса с явным неудовольствием. Очевидно, военный министр уже был в курсе, что конструктором разборного миномёта, ставшего причиной очередных прений с Великим князем, оказался этот парень, хоть он ранее и не пожелал объявиться в Михайловской академии. Слухи о человеке, который якобы спас дочь Столыпина от террористов, ходили самые противоречивые, и Владимир Александрович совершенно в них запутался. Впрочем, его это ничуть не беспокоило.

Государь внезапно захотел услышать мнение самого изобретателя, и Серёга осторожно проговорил, пытаясь вспомнить, как правильно обращаться к Императору:

— Ваше Императорское Величество, я бы обратил внимание присутствующих, что никоим образом не считаю, будто мой пистолет-пулемет должен заменить винтовку. Я полагаю, что у этих двух типов оружия разные задачи. Винтовке нет равных при меткой стрельбе на дальние дистанции, в этом она превосходит пистолет-пулемет. Но в то же время есть условия, в которых он значительно эффективнее. Это, прежде всего, городские бои и штурмовые действия. Если им вооружить штурмовые группы, в которые включить сапёров, огнемётчиков, вдобавок придав в виде средств усиления миномётные расчёты и корректировщиков, то получится отличный инструмент для прорывов укреплённых линий обороны.

Сухомлинов с любопытством уставился на Минуса. Он размышлял, с чего вдруг этот жандарм принялся разглагольствовать об управлении подразделениями. Владимир Александрович хорошо понимал, что слишком многие хотели бы подвинуть его с должности военного министра, и потому появление неизвестного ранее изобретателя, показалось ему подозрительным.

— Гражданские чины большею частью полагают, что война дело простое и не затруднительное. Оттого регулярно присылают в военное ведомство различные проекты с наставлениями, как лучше устроить армию, вот только незадача, сами они не стремятся оказаться на полях сражений, — военный министр поправил усы, испытыюще глядя на Серёгу, — чтобы самолично испытать свои дельные советы.

— Если речь обо мне, ваше превосходительство, то вынужден не согласиться, — произнёс Минус негромко, — Проект, в котором я искренне убеждён, всегда готов испытать на собственной шкуре.

Серые глаза Владимира Александровича буравили Серёгу, пытаясь разобраться, кто он такой. Генерал-адъютант неохотно сказал:

— Похвально, но полагаю, что вы не имеете представления об устройстве пехотных частей. Никаких штурмовых групп в нашей армии попросту нет.

— Вот и я об этом, ваше превосходительство. Особых штурмовых подразделений у нас нет, но создать их было бы очень кстати.

— Даже так⁈ — Сухомлинов усмехнулся. — Чтобы нашлось применение вашему малому пулемёту?

— Нет, ваше превосходительство, — Минус сжал зубы, стараясь сдержаться. Он глядел в смеющиеся глаза военного министра, и вспоминал штурмы своего времени, с роями «птиц» и прилётами кассет. Серёге очень захотелось, чтобы этот пузатый человек, хоть на пару часов оказался бы там. — Чтобы уменьшить потери в случае боевых действий. Знаете, как говорят в народе, генералы всегда готовятся к прошедшей войне, а не к будущей.

— А вам стало быть известно, какова будет следующая война? — Сухомлинов едва не рассмеялся. Он-то думал, что парень окажется поумнее, а тот просто самонадеянный дурак.

— Полагаю, ваше превосходительство, что каждый из нас имеет об этом своё представление. Как бы то ни было, но оружие и техника развивается очень быстро. Стремительно. То, что ещё вчера казалось новшеством, сегодня уже устарело. Вот, к примеру, мой пистолет-пулемет, — Минус кивнул головой на К6. — Он тоже скоро устареет, но пока его нет ни в одной армии мира. Вы говорите, что ему не место на вооружении? А представьте, ваше превосходительство, что у нас его нет. Не приняли, убрали в долгий ящик… А вероятный противник изготовил свой. Такой же, как этот, или похожий. Я представляю, каково будет тем, кто пойдёт на штурм городской застройки или укреплений, где засели солдаты, вооружёнными такими пистолетами-пулеметами, а у наших окажется пятизарядный карабин. Карабин отличная вещь, но в городском бою проиграет этому оружию. Это бесспорно, ваше превосходительство, и вы понимаете это лучше меня.

Владимир Александрович покраснел от гнева, его сдерживало только присутствие Государя, которому пистолет-пулемет, по всей видимости, приглянулся. Тут раздался голос Филатова:

— Такого оружия действительно ещё нет, — бородач примиряюще кивнул. — Как известно многим из присутствующих, один из наших оружейников занимается сейчас изготовлением автоматической винтовки. А данный пистолет-пулемет уже исполнен в металле и опробован. Я бы сказал, что это оружие создано очень кстати. По моему мнению, стоит изготовить хотя бы опытную партию.

Сухомлинов спорить не стал. Государю захотелось лично пострелять из новинки, и он занял место на огневом рубеже. Минус следил за реакцией Императора, как рядом раздался спокойной бас Ларионова:

— Оружие удачное. Я вас поздравляю.

— Благодарю, ваше высокоблагородие. Но боюсь, пока не с чем.

— Его превосходительство, Николай Михайлович, сумел оценить. Будьте уверены, что уж добиться изготовления опытной партии на Сестрорецком заводе, окажется нетрудно. Мне стало любопытно, что вы имели ввиду, когда говорили о штурмовых подразделениях?

— Я говорил, что нужны отдельные группы под эти задачи. Заранее подготовленные и обученные. Хорошо вооружённые и экипированные. Чтобы они прорывали оборону, а уже следом за ними шли группы закрепления и удержания позиций. Ведь если война сведётся к позиционной фазе, то будет очень сложно провести атакующие действия против неприятеля, владеющего пулемётами и хорошо окопавшегося. Нужны будут навыки и слаженность. Если не обучать до войны, то придётся изобретать по её ходу, с заранее худшим результатом.

— Пожалуй, что так, — полковник задумался. — А вы уже пробовали обдумывать вооружение таких отрядов?

— Только примерно, ваше высокоблагородие, — Минус пожал плечами. — В любом случае должны быть сапёры, минимум двое. С подрывными зарядами, кусачками для проволоки, гранатами и дымовыми шашками. Огнемётчик, один или два. Его прикрытие — несколько стрелков с пистолетами-пулеметами. И приданный им миномётный расчет. Примерно так.

— Толково, — кивнул головой Ларионов, — но не одобрят.

— Я понимаю, ваше высокоблагородие, — Минуса безумно раздражали эти бесконечные обращения сословного общества.

— А вы гранаты не пытались изготовить? — внезапно спросил полковник. — Осенью конкурс инженерное ведомство проводило. Было несколько образцов. Один неплохой, но требует доработки.

— Не пытался, ваше высокоблагородие. Но ведь там ничего сложного.

— Только кажется так. Запал надёжный требуется. А это совсем непросто.

К Серёгиному стыду, он крайне смутно представлял гранаты времён первой мировой. Минус спокойно ответил:

— Я могу сделать эскиз, ваше высокоблагородие. Только куда мне его отправить?

— Эскиз… — полковник задумался. — В инженерное ведомство, разумеется. Хотя им бы лучше подошёл опытный образец. Но вам работать со взрывчаткой нет возможности. Пожалуй, можно будет передать ваш эскиз его превосходительству, — он едва кивнул на Филатова. — А уж если он решит, что замысел стоящий, то и найдёт кому направить для исполнения. У нас ведь здесь не только стрелковое оружие испытания проходит, а и гранаты в том числе. Вот огнемёты, те в Усть-Ижоре проверяли. Там безопаснее. Вот только ни один не подошёл.

— А почему, ваше превосходительство?

— Три типа представлено было, — Ларионов очевидно задумался, стоит ли говорить об этом, но всё же продолжил. — Малый, средний и тяжёлый. Но те же, что и в девятом году, хоть Рихард и божился, что изменил конструкцию. Оба больших очень уж тяжелы и громоздки, а малому нужен механизм, чтобы в случае гибели огнемётчика, его «адская машина» переставала работать. Да и к зажигалке вопросы есть. Так что пока никакой не приняли. Посему, можете разрабатывать своей конструкции. Если удастся сделать хороший, то Михайловскую премию получить можно. Я смотрю, у вас способности имеются.

— Не думал я про огнемёты, ваше превосходительство, — ответил Серёга неуверенно. — Я полагал, что они на вооружении уже состоят… А какие там по зажигалке вопросы? Я думаю, что надёжнее всего было бы поджигать смесь с помощью холостого выстрела. Можно вообще, барабан сделать, как у револьвера, чтобы не бояться осечек. Ведь огнемётчику подходить вплотную к противнику. Как ни маскируй, вблизи разберут, кто он такой, и все именно в него палить примутся. Там каждая секунда на счету будет.

— Да, — кивнул головой полковник. — Ежели у вас по этому поводу мысли имеются, то настоятельно рекомендую заняться. Огнемёт военному ведомству требуется немедленно.

— Я попробую, ваше превосходительство, — Минус принялся вспоминать конструкцию ранцевых огнемётов. — А если у меня получится, то эскиз тоже сюда приносить?

— Да, — охотно согласился Ларионов. — Вам так проще окажется.

Громкие голоса прервали их разговор. Филатов, Сухомлинов и Столыпин восхищались меткой стрельбе Императора. Серёга бросил взгляд на мишени. Государь и впрямь стрелял неплохо.

К удивлению Минуса, Император поблагодарил его за подарок и поручил Филатову организовать опытное производство на Сестрорецком заводе. Потом Государь отбыл вместе со всеми сопровождающими, и Серёга оставил К6 Николаю Михайловичу, взяв с него расписку о получении. Генерал-майор недовольно крякнул, но Минус заметил, что оружие подлежит учёту, и Филатов неохотно согласился.

Серёга вышел во двор, где у кирпичной стены застыл прокатный «фиат». Он завёл двигатель и поглядев на пропуск, направил машину к воротам. Часовой принял бумагу, сделав пометку в своём журнале. Минус ехал по Петербургу, пытаясь вспомнить всё, что знал об огнемётах, но мысли его то и дело возвращались к Императору. Государь произвёл приятное впечатление и Серёга счёл его весьма неплохим человеком. Вспомнив о судьбе его семьи, Минус нахмурился. К сожалению, даже если решиться рассказать, всё равно никто не поверит. Слишком неправдоподобно. Серёга взглянул на часы. Сегодня он был приглашён к Столыпиным в их новый двухэтажный особняк на Гагаринской улице. Ольга Борисовна твёрдо настаивала, чтобы он явился, и Минус не решился отказаться. Времени ещё было сколько угодно, и Серёга свернул к Гостиному двору, собираясь поискать подарки на новоселье.