Позывной «Минус» 2

Глава 20

Поезд тащился медленно, делая чудовищный крюк. В Бахмаче он резко поворачивал в сторону Гомеля, по Либаво-Роменской дороге. Потом двигался к Минску, и наконец-то добравшись до Вильно, поворачивал на Петербургско-Варшавскую дорогу. Всё время, проведённое в пути, Серёга ломал себе голову, пытаясь сообразить, что стряслось, но не находил ответа. Дорога вышла неприятной, и Минус порадовался, что Либа осталась в Киеве. Мест на поезд было не купить, и даже за деньги оказалось непросто устроиться. Серёга, недолго думая, ткнул обер-кондуктору медный знак и не обращая внимания на протесты, поднялся в вагон. Заплатив пятнадцать рублей, Минус всё же разместился в одном из купе для железнодорожных служащих. Он с большим облегчением вздохнул, оказавшись на Варшавском вокзале столицы. Пробежав глазами утренние газеты, Серёга не обнаружил ничего интересного, и нанял извозчика. Он задумался, куда направиться сначала, но всё же выбрал Невский проспект.

В мастерской у Аннет, Минус встретил только Татьяну, одну из её помощниц, заплаканную и притихшую. На вопрос о хозяйке, она не захотела отвечать, но услышав о телеграмме, девушка с изумлением и неприязнью поглядела на него:

— Мадемуазель Реми дома, — произнесла она жёстко. — Это я послала вам телеграмму. Она попросила.

— Что случилось?

— Вы не знаете? — Татьяна на миг замялась. — Она… Она… — вдруг голос девушки задрожал. — С ней произошло несчастье… — и Татьяна отвернулась в сторону, утирая слёзы.

Извозчик гнал «тройку» во весь опор. Минус молча застыл на сиденье, не находя слов. Рядом, неуверенно поглядывая на Серёгу, разместилась Татьяна. Она перестала плакать и тихо говорила, то и дело сбиваясь:

— Александру Константиновичу кто-то фотографию принёс. Мадемуазель садится в машину. И сказал, что изменяет она ему. Не в первый раз изменяет… — девушка прикусила губу. — Поссорились они… Очень сильно. А утром… Мадемуазель думала, что Александр Константинович мириться пришёл… Открыла дверь. А он… Он плеснул ей в лицо кислотой!

Минус сжал зубы. Он не хотел верить тому, о чём шептала эта растерянная девушка.

Защёлкали замки и массивная дверь распахнулась. Ещё перед ней, на лестничной площадке, Серёга заметил тусклые матовые следы, оставленные кислотой на гладкой поверхности мрамора.

Едва переступив порог, Минус почувствовал тяжёлый запах. Смесь лекарств, крови и какой-то затхлости. Будто снова оказался в госпитале. Из комнаты торопливо вышла крепкая рослая женщина, лет тридцати. Увидев Серёгу рядом с Татьяной, женщина нахмурилась:

— Мадемуазель расстроится. Ведь она просила, чтобы никто не приходил.

— Нет, — хмуро кивнул Минус. — Я должен с ней поговорить.

Он шагнул вперёд, отстранив сиделку рукой. Серёга распахнул дверь и запах стал нестерпимым.

На широкой кровати, словно потерявшись под одеялами, лежала Аннет. Француженка неловко скорчилась, очевидно пытаясь смягчить боль. Она застыла, лёжа на спине. При одном взгляде на то, что совсем недавно было её лицом, у Серёги похолодело внутри. Но он, изо всех сил пытаясь не выразить эмоций, подошёл ближе и тихо произнёс:

— Это я, Аннет.

Левая сторона головы выглядела ужасно, словно расплавившись. Глаз вытек, щека прогорела насквозь, обнажив зубы, нос искорёжился. Правый глаз Реми неуверенно уставился на Серёгу. Взгляд выражал такую муку, что Минус просто не знал, что сказать. Лицо дрогнуло, и едва двигая губами, Аннет прошептала:

— Ты!

— Я, — произнёс Серёга. — Прости, девочка, что так долго. Я не смог добраться быстрее.

— Ничего, — еле слышно ответила Реми. — Я терпела.

Минус шагнул к ней вплотную и осторожно тронул кисть руки.

— Это я виноват. Прости, я не думал, что так может случится.

— Нет, — её голос, всегда такой звонкий и радостный, теперь звучал хрипло и едва понятно. Дыхание было шумным и свистящим. — Это сделал не ты. Это Саша.

— Из-за меня! — выдохнул Серёга.

— Детектива наняли. Обо мне всё узнать. Он и в мастерскую приходил, пытался выведать… — Реми устала говорить. — Это он Саше фотографию дал.

— Кто нанял его?

— Не знаю. Андроников или граф… Не знаю…

Минус молча кивнул. Аннет тихонько прошептала:

— Помоги мне. Пожалуйста.

— Да, девочка. Всё, что угодно.

— Помоги мне умереть, — произнесла Реми едва слышно.

— Не надо… — Серёга замотал головой, говоря так же тихо. — Не надо! Я буду о тебе заботиться. Я никуда не уеду. Только живи!

— Нет, — Аннет моляще проговорила. — Помоги. Я не смогу жить такой… Мне очень плохо… Помоги!

— Подумай, — торопливо зашептал Серёга, хоть в глубине души понял, что отговорить не получится. — Раны должны зажить. Потом можно сделать пересадку кожи. Операции. Можно попытаться. У нас получится.

— Не лги! — неохотно ответила француженка. — Мне очень больно. Доктор даёт морфий, а без него не могу. Всё горит, как в огне, — Она вдруг потянула вниз тонкое одеяло, и Минус увидел, что кислота угодила на левую грудь. — Не спорь. Мне плохо. Ты должен мне помочь.

Серёга осторожно коснулся уцелевшей щеки и почувствовал, что у Реми жар.

— Ты бы тоже не хотел жить таким, — Аннет тяжело вздохнула. — Ты бы не согласился.

— Я — это другое, — ответил Минус. — Подумай, — голос Серёги дрогнул. — Пожалуйста. Я буду ухаживать за тобой. Не надо умирать! Я очень хочу, чтобы ты жила!

— Даже такая?

— Да! Любая! Только живи!

— Не проси, — она неслышно прошептала. — Я не смогу жить. Я не смогу на себя посмотреть. Не мучай меня. Просто помоги и всё. Я тебя умоляю!

Минус задумался, глядя на неё. Раны воспалились. Серёга сомневался, что Аннет сможет остаться в живых. Ей было очень плохо. Глаз смотрел мутно, словно потускнел изнутри. Было видно, как Реми устала. Лишь каким-то чудом, она ещё умудрялась держаться.

— Помоги, — снова прошептала она. — Ведь ты всё понимаешь.

Серёга осторожно поцеловал её в щёку.

— Я понимаю, девочка, — неохотно ответил он. — Ты точно решилась на это? Подумай ещё раз.

— Да, — лицо Аннет скривилось. — Я давно решилась, но Ира забрала опийную настойку. Она следит, чтобы я не убила себя. Принеси мне новую.

Минус на мгновение зажмурился. Он ещё раз взглянул на француженку и произнёс:

— От неё долго умирают. Это мучение.

— Да, — ответила Реми. — Я знала девушку, которая отравилась настойкой. Её спасли, хотя она потом долго болела. Но я не знаю, что ещё можно сделать. Я не хочу в петлю…

У Минуса похолодело внутри. Это только его вина, хоть Серёга нипочём не ожидал такого. Он был готов к вызову на дуэль, к драке с её парнем, но только не к тому, что случилось. Минус не представлял, как можно изуродовать женщину, которую любил. Он не понимал, почему мужчине может прийти это в голову.

— Прости меня, пожалуйста, если сможешь, — осторожно произнёс Серёга. — Я очень виноват перед тобой.

— Нет, — Реми едва заметно покачала головой. — Ведь мы не были в постели. Я не изменяла Саше. Но он не поверил… Он всегда мне не верил…

— Где он сейчас? — глаза Минуса стали жёсткими.

— Я не сказала? Саша убил себя. Он облил меня… — Аннет скривилась. — А потом вышел на улицу и выстрелил себе в голову. Мне говорили так.

Серёга не находил слов.

— Принеси настойку, — прошептала Реми. — Сегодня. Я тебя очень прошу.

— Хорошо, — ответил Минус. — Я принесу. Сейчас.

— Только, чтобы Ира не увидела…

— Да, я понимаю.

Ира настороженно встретила Серёгу, но увидев громадный букет роз, успокоилась. Минус прошёл к Аннет. Она едва заметно усмехнулась:

— Я знала, что ты купишь цветы. И почему всё так? — её лицо вдруг задрожало. — Почему мне никогда не везёт?

Серёга попытался аккуратно обнять её:

— Не знаю, — тихо произнёс он. — Я не знаю, девочка.

— Ты принёс?

— Да, — неохотно ответил Минус. — Я принёс её и вот это.

Серёга достал из кармана новенький «бульдог».

— Я думаю, что он надёжнее.

Реми с испугом посмотрела на маленький револьвер и у Минуса упало сердце.

— Подумай ещё, Аннет, — проговорил он. — Давай не будем? Давай попробуем выжить?

— Не могу! — из единственного глаза покатились слёзы. — Не проси об этом! Пожалуйста!

Серёга молча кивнул.

— Покажи, как…

— Просто поднести к виску и нажать. Там всё готово. Я не знаю, но думаю, что это легче, чем яд. Себе бы я сделал так.

— Обними меня, — произнесла Аннет тихонько. — Я хочу попрощаться.

Минус наклонился к ней, осторожно касаясь губами щеки. Француженка прошептала:

— Помнишь, я гадала тебе? У тебя всё будет хорошо. Только будь осторожен. Я знаю. Прощай, Семён.

— Прощай, девочка! — Серёга тяжело вздохнул. — Я хочу верить, что после смерти ещё увижу тебя. Мне очень жаль, что так вышло.

— Иди! — она неловко извернувшись, ткнулась в него губами. — Иди, а то я потом не смогу!

Минус отпустил Аннет. Он вышел из комнаты и повёл сиделку за собой, расспрашивая о том, что говорит доктор. Ира проводила его до самого выхода из подъезда. Как только захлопнулась дверь, Серёга услышал выстрел. Он прижался спиной к двери и какое-то время стоял, пытаясь успокоиться. Минус медленно побрёл вперёд. Он бесцельно шёл, не замечая ничего вокруг, пока не оказался на Набережной. Здесь, глядя на ледяную реку, Серёга очнулся от забытья. Сзади кто-то коснулся его плеча. Минус вздрогнул.

— Ваши документы, — раздался зычный мужской голос.

Двое патрульных вопросительно смотрели на Серёгу, очевидно предполагая, что он собрался сигануть в воду. Минус полез в карман и достал медный значок.

— Всё в порядке, — кивнул головой стражник. — А почему здесь стоите?

— Не знаю, — ответил Серёга. — Настроение ни к черту. День такой.

— Денёк и в самом деле не ахти, — вмешался в разговор второй из полицейских. — Проклятые бомбисты!

— Какие бомбисты? — удивлённо спросил Минус.

— А вы не слышали? — полицейский насторожился.

— Нет. Я только недавно с поезда. Вызвали. В газетах ничего необычного не было.

— Ясно. Стало быть, сведениями не располагаете.

— О чём⁈

— Его превосходительство погубили, министра нашего — ответил стражник. — Сегодня днём. Бомбы бросили в мотор у Михайловского дворца. Говорят, погиб. Царствие ему небесное! — и полицейский перекрестился.