Последний полёт. Книга первая: Исход

Глава 3

Преградой, вставшей на нашем пути, стали всадники на невысоких лошадках, выстроившиеся в ряд поперёк и без того узкой дорожки и демонстративно, по хозяйски, разглядывавшие нас. Для меня подобное было внове, оттого я пребывал в любопытстве и недоумении , но дальнейшее меня и вовсе повергло в шок: совершенно внезапно- для меня так точно- мои односельчане, все, как один, стали опускаться на землю- и вскоре на ногах остался лишь я один. Отчего почувствовал себя весьма неуютно, понимая, что в этой ситуации необходимо принять решение: быть как все, встав на колени- что по какой-то причине мне очень сильно не нравилось, либо выделиться, пойдя на поводу у своего подсознательного...

Впрочем, подумать об этом мне не дали, буквально сразу заторопив- это Гереке, добрая душа, потянула меня за рукав вниз, умоляя со слезами на глазах:

- Кайр, Кайр...

Что-то внутри меня было против подобного, и потому я мгновения промедлил, решая дилемму. Но видя в заплаканных, отражающих смертную тоску, глазах Гереке намёк на нечто совсем скверное, если не сказать- страшное, понял- это же неспроста- и сделал, как она просила...

Пришельцы были абсолютно чужеродны нашему деревенскому миру: своим внешним видом, одеждой, поведением. Особенно выделялись на фоне наших светлых волос и миндалевидных глаз их узкоглазые тёмные лица- создавая контраст, который вкупе с их погаными повадками хозяев жизни, превращался в ярко отрицательный. Стоит, наверное, ещё отметить про преобладающую среди них меховую одежду в противоположность нашей домотканной, про их высокие кожаные сапоги с мехом внутрь на фоне наших обмоток, манеру передвигаться исключительно верхом, отчего их гордый и презрительный взгляд всегда был сверху- демонстрируя нам их высокомерие и надменность. Всего вышеперечисленного мне хватило, чтобы определить этих людишек, как абсолютно чуждых нашему миру, но вот насколько- для такого потребовались некоторые события, не только подтвердившие мои умозаключения, но, кроме того, приведшие меня к мысли, что они есть угроза самому нашему существованию.

И чтобы претворить подобную угрозу в жизнь у них, на мой взгляд, было всё необходимое: рассматривая находящегося чуть впереди чужака, заметил у того топор на широком поясе- смутившем меня каким-то странным, невиданным до того, лезвием жёлтого цвета. Скользнул глазами на примотанную к лошади гладкую палку, длиной чуть выше человеческого роста, остановившись на её хищном наконечнике из того же материала...

Впрочем, тут мои размышления прервали самым неприятным образом- пинком в грудь. Упав на спину, тут же свернулся калачиком- по причине того, что ничего ещё не закончилось,- меня начали бить чем-то очень болючим. "Плетью"- полезло непрошенное и в неподходящее время (но что поделаешь- в последнее время это постоянно происходит), но тут же исчезло под следующем обжигающим ударом. Сколько это продолжалось- я не знаю, но достаточно, чтобы получить удар по психике, только...если процедура эта именно к этому и сводилась, то здесь изгалявшийся надо мной сильно ошибся. Потому что вместе с болью меня переполнила яркая и незамутненая ненависть.

Почувствовав, что удары прекратились, убрал прикрывавшие лицо руки и в первый момент ничего не увидел, кроме стоящего рядом пришельца, насмешливо скалящего зубы и поигрывающего рукой предметом, охарактеризованным моим подсознанием, как плеть. Тот, увидев мой взгляд, с опаской брошенный на упомянутый предмет, громко рассмеялся, наигранно повторил замах, но не ударил- вновь развеселившись моему рефлекторному желанию прикрыться. Издевается- понял, почувствовав бессилие...

После того, как издевательства надо мной его пресытили, и он, развернувшись, вернулся к своей лошади, я смог окинуть взглядом происходящее. Видимо ранее, увлёкшись разглядыванием чужаков, делал это настолько пристально, что невольно обратил на себя внимание, которое и вылилось в неприятности- один из чужаков, незаметно- по причине моей отвлечённости- подошедший, попросту избил меня. А что же деревенские? Они поспешили убраться с пути этого урода, чтобы не оказаться в моей компании. И теперь сбились в тесную компанию, от которой даже на расстоянии пахло страхом. Подумал: "Хорошо, хоть не мочой..."

Пользуясь тем, что главарь чужаков- положение этого человека среди своих я легко вычислил по его поведению и повелительным жестам- заговорил о чём-то с Нисте, а все прочие подельники увлечённо их слушали, и обо мне на время забыли, поспешил ползком присоединиться к своим. Где немедленно попал в объятья плачущей Гереке. Погладил её, успокаивая...

Между тем разговор (что интересно- обе стороны вполне отлично понимали друг друга)- если его можно так назвать, ввиду того, что одна сторона сидела на коне, а другая- стояла перед ним на коленях- перешёл в стадию отдачи приказаний. Таков был тон последних слов чужака, и по поведению Нисте я понял, что не ошибся- тот резко подскочил и на полусогнутых побежал впереди поскакавших следом пришельцев. А я, наконец, разобрал о чём шёл разговор- правда, частично: одно слово часто мелькало в их речи, и оно же- только сейчас вспомнил- употреблялось местными по отношению к зёрнам, которые мы так упорно собирали. И направление их движения- к яме зернохранилища- это подтвердило.

Однако, и нас не оставили без присмотра: один из наездников взмахом своего орудия угнетения- плетью (теперь-то я уже знал, что это ничего хорошего не сулит), поднял деревенских с колен и погнал, как пастух стадо- следом. Пригнал и опять поставил на колени- мне это всё начало надоедать, но пока что не видел возможности издевательства эти прекратить.

Между тем, Нисте открыл зернохранилище и в чём-то горячо пытался своего оппонента убедить- не подумав, что исполнять подобное стоя в столь малоубедительной позе чревато последствиями. Очевидно, что ничего хорошего из подобного получиться не могло, что и подтвердили действия чужака: он неторопливо слез с коня, вытащил из-за пояса плеть, расправил, и неспешно принялся охаживать ею Нисте. Теперь я и со стороны увидел положение, в котором находился совсем недавно- аж фантомные боли начались- и это мне совсем не понравилось.

Избитый Нисте остался лежать на земле, а мы наперегонки поспешили, заполняя зерном кинутые нам захватчиками мешки, после связывая их попарно и закидывая в таком виде на крупы лошадей. Теперь у меня не осталось никаких сомнений в характере их приезда- это был банальный грабёж.

Наконец, всё было загружено, однако облегчения не наступило: нас снова поставили на колени, а чужаки собрались вместе, о чём-то весело переговариваясь и посмеиваясь- сильно отличаясь в этом от находящихся в тоске деревенских, ничего хорошего от продолжения не ожидавших. Изредка я ловил их взгляды на толпу деревенских, какие-то ищущиеся и неприятные- заставляющие в предчувствии нехорошего задаться вопросом,- что ещё этим уродам нужно?

В какой-то момент- и его, наверняка, ни один из ждущих неприятностей коленнопреклоненных, в своём внимании не пропустил- один из чужаков отделился от своих, и с ухмылочкой двинулся к нам. Я было подумал, что опять ко мне, но нет- и мысленно вытерев пот со лба (ненавидя себя за это хатаскрайничество, но второй раз за день оказаться избитым мне показалось излишним)- куда-то чуть левее. Подошёл и схватил за волосы девчонку чуть старше моей сестры по возрасту, но с уже вполне оформившимся силуэтом взрослой женщины- потащив за собой. Та закричала от страха и боли, что, вероятно, и подвигло находившегося рядом молодого человека (лишь много позже я узнал, что этот парень считался её женихом- они должны были скоро пожениться), вскочив, броситься следом. Но он не пробежал и пары шагов, как- вероятно ожидавший нечто подобное (после я думал, что так скорее всего и было: грабители, а как теперь выяснилось- и не только, не могли не учитывать, какие чувства они среди пострадавших вызывают, и все эти грубые действия от них имели целью спровоцировать желающих на выступление, чтобы тут же при помощи жестокой расправы все подобные настроения задавить в зародыше) - главарь чужаков выбросил правую руку раскрытой ладонью ему навстречу, и от неё отделилось маленькое солнышко. Небольшая искра: соединив указательный палец с большим, возможным было заключить её в своё пространство- и ещё бы место осталось, но нестерпимо яркая. "Тепловая ловушка!"- было моей первой реакцией, и даже соответствующая картинка на мгновение возникла в голове: пролетающие внизу деревья, и веером расходящиеся подобные ослепительные точки. Но в следующее мгновение эта мысль исчезла, сменившись непонятной паникой: "Это что- фаербол?!"

Я в ступоре наблюдал как- мне показалось медленно, но на самом деле достаточно, чтобы обогнать движение любого живого существа- искра летит навстречу парню, момент столкновения, отмеченный лишь небольшим торможением тела, а после ужаснулся, увидев, как яркий предмет продолжает движение, но уже из спины, проделав в теле тут же рухнувшего почерневшего человека немаленькую дыру.

Не описать ужас и страх, который меня при этой картине охватил, и- как тут же понял по стонам и плачу окружающих- не только меня. Впрочем, недолго: один из чужаков щёлкнув своей плёткой с нехорошим таким намёком, что-то крикнул- и все тут же заткнулись. Я было оглянулся на товарищей по несчастью, надеясь на какую-нибудь обнадёживающую реакцию, но увидел там лишь страх и покорность.

Тем временем, схвативший девчонку, дотащил её до своих подельников и бросил оземь. Она более не сопротивлялась, лишь безутешно рыдая, даже когда ей принялись связывать руки и ноги. Её ловко подняли и закинули на круп лошади, сноровисто закрепив под брюхом. И по их уверенным движениям, понял- не первый раз, и, скорее всего, не последний...если не остановить. Я снова посмотрел на собиравшихся уезжать чужаков, перевёл взгляд на заплаканные глаза Гереке, и понял- придётся останавливать...

Ещё несколько дней после случившегося в деревне не было слышно смеха, все горевали: некоторые- от незаживающих побоев, другие- от потери сына, брата, внука, короче, родного человека (что интересно: потерю дочери они практически сразу забыли), и все вместе- от мысли, что зимой придётся подтянуть пояса, переходя на подножный корм. И лишь я, после похорон так и оставшегося для меня неизвестным парня (кстати, много нового узнал: например, что у нас есть своё кладбище, и оно от нашей деревни весьма не близко; что могилу рыть нужно не просто так, а в определенном направлении; обязателен ритуал очищения- два костра в могиле, и только после всего этого покойного можно ложить в откопанную яму, но опять же, не просто так- а на бок и в скрюченном положении; после обязательно нужно обложить предметами, какими он пользовался при жизни, возле головы- кувшин с едой, со спины- пара каменных топоров, в ногах- прочий инструмент,- обеспечив таким способом на все случаи его загробной жизни), и почтив его память, задумался о будущем.

Дело в том, что под влиянием, полагаю, произошедших страшных событий, вновь вернулись сны. Яркие, иногда кошмарные, после которых просыпался с криком от мягкой руки сестры, вытиравшей мне вспотевший лоб. Но бывали и такие, что едва протерев со сна глаза, спешил на улицу- чертить впечатлившее меня на земле, и потом долго медитировать на рисунок, мучительно вспоминая детали сна. Я боялся даже думать о том, чья именно память во мне просыпается таким образом (хотя по некоторым деталям было совершенно очевидно- точно не паренька, прожившего всю жизнь в лесу), но не использовать подобное во благо было бы дело абсолютно глупым.

Один сон особенно мне запомнился: человек с именем Макс (которого я, тем не менее, воспринимал не иначе, как самого себя) стоял в какой-то незнакомой компании странных- хотя бы по пятнистой одежде- людей, разглядывавших лежащую на пеньке непонятную конструкцию. Тут люди расступилось, и Макс взял её в руки, прижал к плечу, а потом, после нажатия небольшого крючка снизу, привёл предмет в резкое движение: прикреплённая сверху верёвка сорвалась и ударила лежащую в специальном углублении палочку- и последняя с огромной скоростью умчалась вперёд. На небольшой расстоянии в ряд стояли маленькие цилиндрические предметы, и один из них был этой палочкой сбит. Во сне Макс подошёл ближе и поднял сбитый предмет- он был прошит выпущенной палочкой насквозь!

Это взволновало меня- ведь всё это время я не находил себе места, представляя повторное появление чужаков. Уже решил про себя, что более меня на колени не поставят, но не знал, каким образом бороться с врагом, и, особенно, этими проклятыми колдунами. И вот подсознание, видимо, сыграло свою шутку, подкинув мне ответ. Теперь бы разобраться в нём...

После, уже с нетерпением ложась спать, бывало загадывал вопросы, на которые хотелось получить ответы, но ни разу не вышло, как планировал. Нет, кое-что узнал, например, когда однажды проснулся, обнаружил в памяти непонятно откуда появившееся знание, что палочка эта называется болтом, и она совсем не такая простая, как кажется. Но более ничем подсознание меня не порадовало. Пришлось пойти путём экспериментов. Соединить две палки разной толщины вместе не так чтобы и сложно, но, как оказалось, не каждая древесина на эту роль подходила.

Проходили дни: сначала меня пытались к чему-то привлекать, поручая разную работу- а подобного в деревне всегда предостаточно, но неудачно- я частенько забывал о порученном, углубляясь в свои мысли,- и меня оставили в покое, полагая всё ещё не отошедшим от травмы. Впрочем, предполагающие подобное были не так уж и не правы. Ну, а я пользовался предоставленной свободой по полной...

Нашёл у довольно близко к деревне протекавшего ручья неплохое местечко, и теперь проводил здесь- нередко забывая про еду и отдых- целый день, возвращаясь домой лишь на время сна. В этих условиях меня сильно выручала Гереке, приносившая приготовленную пищу, и бывало едва не насильно кормившая. Простым способом- отбирая у меня из рук получившуюся химеру. Она с любопытством разглядывала её, спрашивала о предназначении- и с каждым разом я понимал её вопросы всё отчётливее, но продолжал изображать непонимающий вид- не зная, как к моей самодеятельности она отнесётся.

Я видел местных, и ни в одном из них не нашёл даже капли той ненависти и неприятия произошедшему, что горел во мне. Они покричали, поплакали, но, похоронив погибшего сородича и вычеркнув из памяти увезенную девчонку, как-то слишком быстро успокоились, привычно зажив прежней жизнью. Будто было уже такое, и скорее всего- не раз, и не два, а после будет ещё- ведь, если нет такому отпора, оно имеет свойство возвращаться- отчего относились к подобным унижениям и побоям, как к непреодолимой силе. Вроде дня и ночи, жары и дождя- ты же не можешь на подобное повлиять, так чего, мол, зря кулаками махать. Деревенские возвратились в свои дома и продолжили прежнюю жизнь с её радостями и печалями- а я понял, что не смогу к такому привыкнуть. И в связи с этим, могу представить, как они отреагируют, узнав, для чего предназначена подобная штука...

Зачастили дожди. Чтобы не останавливаться в прогрессе, часть производства- болтов- взял на дом, вырезая их из дерева, а после полируя шкурой и песком. За ненастный период, продлившийся почти две недели, удалось сделать две руки- то есть десять (путаюсь изредка в этом: окружающие люди понимают и говорят только так, а подсознание подсказывает по-другому) штук. Изделий, непонятного для окружающих предназначения (хотя некоторые мнения были довольно близки к истине), что не могло не вызвать у них несколько нездорового любопытства- что этот больной такого стругает? Вроде на стрелы похоже, как и ещё на некоторые из известных им предметов... И приходилось теперь под градом подобных вопросиков- благо, пока можно притвориться, что не понимаю их- как этот... партизан, во!- молчать. А что это за слово такое- а, это человек, который, даже если его очень сильно попросить, ничего не расскажет. Точно, и я никому не скажу...