Помещик 2

Глава 8

Алексей Васильевич действительно страдает от открывшейся старой раны.

Он очень похудел и вышел из кареты не самостоятельно, а с помощью двух лакеев.

То, что я встретил его около кареты, ему очень польстило и это сразу же было видно.

— Здравствуй племянничек. Рад тебя видеть. Ты, Александр, порадовал старика, очень порадовал. Не ожидал, откровенно скажу, что ты из Парижа вернешься другим человеком. Жаль что родители твои этого не увидели. Ну пойдем в дом, посидим и поговорим спокойно. Мне кровь из носа надо на Урал. Не знаю правда как доеду.

На этот раз слово «племянничек» меня не задело, оно было сказано с другими интонацией и смыслом.

Мы прошли в столовую и дядя распорядился подавать обед. Ничего алкогольного подано не было и я сразу же обратил на это внимание.

— Я в Калугу приехал по необходимости. Боюсь больше сюда мне вернуться не суждено. Поэтому на последок должен своими глазами увидеть как мои распоряжения выполнили. Заодно и с тобой вот встретились.

— Да я и сам мог бы приехать к вам, — мне на самом деле это было бы даже интересно. Как ни как шанс посмотреть на имение дяди.

— Мог, не мог. Это гадание на кофейной гуще. А тут встретились.

К поданным блюдам дядя почти не притронулся, только попробовал поданный суп и съел в итоге всего одну ложку.

— А на меня ты не смотри, ешь. Твоё дело молодое. В 12-ом году твои любимые французы подстрелили меня почти в родном имении. До моих полей наверное сотня саженей всего была. Много лет рана не беспокоила, а последние пять лет каждое лето или в начале осени открывается.

Дядя погладил свое правое бедро. Я резонно предположил, что пуля попала именно в него.

— Новость про Василия мне как бальзам на душу. Вот уж чего ни как не ожидал. Расскажи-ка мне все про свою поездку в столицу, да по-подробнее.

Сказать, что я все рассказал подробно и без утайки, значит ничего не сказать. Алексей Васильевич много раз останавливал меня и подробно расспрашивал о каких-то незначительных на мой взгляд деталях. Когда я закончил, он долго молчал.

— Своего родного брата спасти святое дело. Ты правильно мыслишь как это можно сделать, если конечно дело только в деньгах будет. И из твоей затеи с привилегией прок наверное будет. То что ты её получишь, не сомневайся. Раз генерал Чернов тебе пообещал помочь, значит так оно и будет. Но на будущее старайся от них держаться подальше.

Алексей Васильевич замолчал и приказал принести свечи, несмотря на то, что еще было светло.

— Тебе один раз в жизни повезло что как уж сумел в маленькую щель заползти. Это всяким Светловым можно куролесить, из гвардии рядовым на Кавказ, затем за своим шефом ради блажи ехать зачем-то полицейским офицером в провинцию, а потом опять по щелчку пальцев в лейб-гвардейцы. А ты если оступишься, то вряд ли еще раз поднимешься. И смотри, за любезными улыбками можно ведь и врага не разглядеть. и удар получить откуда не ждешь.

Конечно было бы лучше услышать от дяди конкретику, но скорее всего чудо что он вообще мне это сказал.

— Как ты назвал этого старичка который тебя просвещал в Москве? Отставной подполковник говоришь. Вот уж не думал, что он еще жив. Напиши ему и попроси по подробнее узнать, где Василия держат.

— А что он это может сделать? — моему удивлению не было предела.

— Не знаю каким образом, но он может, возможно единственный, кто может. Мало ли как карты лягут. Могут вдруг и другие варианты открыться. И писать когда будешь, привет от меня передай, напиши, что помню.

Я для себя решил часть денег, которые для нас занимал дядя, вернуть. По крайней мере пять тысяч неизвестному кредитору и восемь Кознову. Кто такие кровопийцы Гинцбурги тайной для меня уже не являлось и мне было очень неприятно что для меня матушка пыталась занять у них деньги.

Первое время после попадания, я проводил четкую грань между собою и Сашенькой которым до этого было мое тело. Но чем больше проходило дней от того события, тем больше она стиралась. И очень многое из бывшего с ним, я уже связывал с собой, считая что прожитое им это моё.

Дядя такого моего предложения явно не ожидал и удивленно покачал головой.

— Раз ты так решил, значит пусть так и будет. У меня острой нужды в деньгах нет, но лишними они никогда не бывают. Я их отложу пока. В крайнем случае можешь на них рассчитывать если все таки придется выкуп большой платить, — Алексей Васильевич прищурился и ожидаемо заговорил о долге соседям. — А за долг Тороповым не переживай. Они скорее всего в свое имение вернуться не скоро и возможно даже будут его продавать. Так что имей в виду. Все таки часть своей земли твой батюшка им продал.

Алексей Васильевич неожиданно задорно хохотнул и сменил тему.

— А Аглаю Дмитриевну категорически отвергаешь в качестве спутницы жизни? — я от неожиданности даже чуть не подавился куском хлеба. — Самохватов твоих долгов перекупил столько, что теперь он основной кредитор. Чуть ли не половина ему принадлежит. Он наверное полагал на тебя таким образом надавить. А как потребует срочно? Что делать будешь?

— Аглаю отвергаю категорически, кроме варианта получения денег на выкуп. А во всех других случаях лучше пойду чиновником служить.

— Да это я так спросил. Дело твоё. Тут, Александр, каждый сам не решает. Но Самохватов не лучше и не хуже других. Купец одно слово. Деньги с тебя он думаю не потребует, если ты его в долю возьмешь. Или например привилегию ему предложишь купить первому.

Когда я уезжал, мне показалось, что у дяди были в глазах слезы. По крайней мере голос у него дрогнул.

— Возможно мы с тобой больше не увидимся. Сердцем чую, не судьба мне больше сюда вернуться. Ты на меня старика не серчай ежели когда словами обидел, да то, что наследства тебе от меня не будет. Всё должно перейти к племяннику жены. Завещание так составлено, что его уже не изменить.

Такой сердечной встречи с Алексеем Васильевичем я ни как не ожидал. И наверное буду сожалеть когда узнаю о его кончине.

В Сосновку я вернулся уже поздно ночью. Дорога никогда не занимала меньше двух часов, но я как-то сразу втянулся в такие поездки и это меня совершенно не напрягало. Хотя для большинства моих нынешних современников ежедневные поездки в Калугу это не что.

Пока мы беседовали с дядей, Тихон с Андреем купили две целиковых свиных полутуши и большое количество свиных щек. Практически все, какие в тот момент продавались в мясных рядах.

Поразмыслив о перспективах беконопроизводства, я решил немного к этому делу подойти по другому.

Из беконных частей туши конечно надо готовить настоящий бекон. Но чтобы были приличные объемы сколько надо той же грудинки или к примеру щек.

А ведь по этой технологии можно использовать и другие части свиной туши. Например у итальянцев есть панчетта. Это когда используется окорок и лопатка.

Кроме свиных щек у нас уже есть два куска из лопатки м окорока и они вполне приличного качества.

Поэтому я решил, что свиную тушу мы будем использовать полностью

Но сначала я решил определиться с названиями. По любому основоположник этого дела в России помещик Нестеров. И он вправе называть это так как его душеньки угодно.

Бекон беконный, то есть из грудинки, это будет английский бекон. Из щек — шечный или челюстной, надо посмотреть какое название лучше зайдет. Из боковых частей туши тоже английский боковой. А все остальное будет русский бекон. Из задней части просто русский или по-русски. Из шеи шейный русский, из отруба средней спинной части туши спинной русский.

Поэтому завтра будет большой беконный день. Закупленные полутуши надо разделать и полностью засолить.

Но утро внесло свои коррективы в мои планы. Чуть ли не с первыми петухами из Калуги примчался нарочный: из Петербурга с фельдъегерской почтой губернатору прибыл пакет по мою душу.

Меня любезно просят, причем срочно, составить необходимые документы для представления на получения привилегии. А через пару недель лично прибыть в Петербург для оплаты полутора тысяч серебром и получения соответствующей бумаги с печатями и соответствующими подписями.

Приложенная к письму подорожная на мое имя была настоящей вишенкой на торте. Она давала мне приоритет на почтовых станциях второй после фельдъегерей.

Да, нет слов. Это что же миссия поручена генералу Чернову, что по его ходатайству творятся подлинные чудеса? Алексей Васильевич похоже знал что говорил, когда дал мне совет держаться от этого всего по дальше.

Я собственно это и собираюсь сделать, когда вытащу брата из плена. Никакие поезда я останавливать не собираюсь. Женюсь, нарожаю детей и буду крутить хвосты коровам, коптить бекон и содержать ресторан в Калуге.

В полдень я отправил в Калугу все требуемое и подключился к дружному коллективу, который в поте лица занимался засолкой свинины.

Заниматься чем-то другим в течении дня не было ни сил, ни времени. Надо обязательно все засолить за сегодня и завтра. Поэтому я ни о чем другом просто даже не думал.

Как это не удивительно, но совершить трудовой подвиг получилось и засолка туши была закончена за один день.

В итоге на подготовку к началу продвижения на российском рынке нового продукта — английского бекона у меня целый день.

Утром Серафим докоптил последние заготовленные куски. После чего я осмотрел всё, что у нас готово для начала продаж.

В килограммах это чуть больше шестнадцати чисто английского бекона. Я разработав свою классификацию нового продукта, буду строго ей придерживаться и приучать к ней других. Итак 16 килограмм английского бекона. Если переводить в фунты, то сорок один с не большим.

Пять фунтов щечного. В килограммах чуть больше двух. Различных видов русского почти столько же сколько английского. А если быть точным, то тридцать девять фунтов.

Пока он весь, а это восемьдесят один фунт, будет идти по одной цене. И купец третьей гильдии получит за него рубль шестьдесят две копейки. Мой навар почти шесть с половиной рублей.

То, что пойдет на дегустацию я решил набрать с обрезков, которых получилось достаточно.

В Калугу я выехал еще затемно, со мной Андрей, Степан, Серафим, Тихон за кучера и один их малолетних в качестве быстрых ног.

Без чего-то семь мы были около мясных рядов. Тихон очень переживал, что мы выехали позже того, как он считал и лошадей подгонял даже чрезмерно.

В итоге контрольное время доезда восемь часов, было перекрыто на час. Серафим вышел из кареты не доезжая, он будет тайным покупателем или контролером, в зависимости от ситуации.

Купеческая чета меня уже ожидала. Они очень волновались и даже не пытались это скрыть. Лавка была приведена чуть ли не в идеальное состояние. Все было чистенько, везде где надо сделан косметический ремонт и кое-где даже видна свежая краска.

Я привез на продажу по пять фунтов английского и русского бекона и фунт щечного. Для дегустации было ровно полфунта красиво и ровно нарезанных обрезков.

Еще раз проинструктировав своего кандидата в промоутеру, я посмотрел как он с женой сделал красивую выкладку.

— Ну что, Савва, с богом, — я перекрестился сам и затем перекрестил Савву.

Он молча кивнул и я увидел как зашевелились его губы, затем он перекрестился сам.

— С богом, Александр Георгиевич.

Мясные ряды начинали понемногу оживать. Торговцы не спеша открывать свои лавки, громко переговариваясь между собой. Очень быстро они обратили внимание на вновь открывшуюся лавку Саввы, что судя по возгласам было воспринято с удивлением.

Скорее всего два дня его работы по приведению лавки в порядок было всеми воспринято как предпродажная подготовка. А тут оказывается, разорившийся по общему мнению, товарищ открывается снова.

Через некоторое время то один, то другой приказчику начинают проявлять любопытство и подходить смотреть.

А затем один из них пробует и тут покупает не меньше полуфунта! Есть первый покупатель!

Всё это я наблюдал со стороны. И мне даже захотелось что-то сплясать.

К полудню торговля закончилась, все было успешно продано. Редко кто из дегустировавших уходил без покупки.

Савва очень доволен. Тридцать три копейки чистого дохода. На сегодня его семья сыта. Каких либо замечаний у меня нет. Серафим тоже не углядел ничего отрицательного.

— Завтра как, Александр Георгиевич? — голос у Саввы добрый и довольный.

— Также как сегодня. Через неделю начнем увеличивать количество товара, — первая партия нового бекона будет ровно через неделю. Хотя есть вариант более раннего получения.

— Я вот думаю, Александр Георгиевич, завтра надо поставит по двадцать пять, а потом возможно и по тридцать.

Я тоже так считаю и соглашаюсь.

Надо возвращаться в Сосновку. Но предварительно я заезжаю в арендованный дом и еще раз все внимательно осматриваю и делаю необходимые замеры.

Старый сторож еще неделю будет на своем боевом посту, а потом я должен заменить его своим человеком.

Можно конечно поставить кого-нибудь из своих мужиков, но скорее всего это будет человек по найму, тем более что у Никифора есть кандидат, такой же отставник как он, только их флотских. Он должен со дня на день приехать в Калугу.

Пока я занимаюсь с Андреем обмерами дома, Степан с Тихоном покупают еще четыре полутуши и мы отправляемся в Сосновку.

Наш холодильник будет заполнен заготовками полностью и это пока потолок нашей производительности.

Засолку начали сразу же по приезду. Серафим настроен работать без отдыха до победного конца, но я полночь даю команду «отбой».

Сам я в вечерних работах не участвую и иду на скотный двор.

Фрол копается в стойлах у телят, внуков Степаниды он уже отпустил.

— Как они? — я вижу что наверное с телятами всё в порядке, но для порядка спрашиваю.

— Хорошо, барин, — отвечает Фрол и широко улыбается. — тут всё с душой и любовью сделано, а скотина она чувствует отношение к себе. Поэтому и хорошо, барин.

— А скажи ка мне, Фрол голубчик ты мой, а как вы к Николаю Николаевичу обращались?

— К Николаю Николаевичу? — зачем-то переспросил Фрол. — Когда крепостными были, барин, а когда вольные стали то по имени отчеству.

— А мне почему в таком случае почему барин говоришь?

— Не знаю, — Фрол делает долгую паузу и неуверенно закачивает, — Александр Георгиевич.

— Вот так лучше будет. Я тебе не барин. И завтра начинай присматривать где жить будете.

В деревне было пять пустых домов. Они стояли в рядок на небольшом проулке в сторону Торопово. С какой целью родитель их распорядился построить лет пять назад я не знал, но за домами немного присматривали и они еще были в приличном состоянии. От управляющего, насколько я был в курсе, он это строго требовал.

По крайней мере особого труда не должно составить привести дома в надлежащий порядок. Вот в этих домах я и предполагал поселить своих новых работников.

— Я те дома, Александр Георгиевич, уже смотрел. Для первого раза конечно сгодится.

— А у Муравьевых у вас какие дома были?

— У Николая Николаевича у нас хорошие дома. Русские печи по белому. На окнах стекла. И крыши крытые железом.

— у меня дома конечно похуже, на окнах слюда, у крыши соломенные, — констатирую я разницу. — А печи тоже по белому.

— Пойдет и так на первое время. Зато в домах просторно.

В бумагах батюшки я нашел его отрывочные записи о планах открыть в имении какую-то мануфактуру. Полагаю с этой целью он и распорядился построить дома. Но что-то не сложилось, хотя скорее всего надежда на воплощение в жизнь этих планов была. Иначе зачем было следить за ними.

Принятое мною радикальное решение с обращением ко мне в Сосновке лично свободных людей очень повысило мне настроение и я спать отправился в великолепном состоянии духа.