По щучьему велению, по Тьмы дозволению

30 Домой

Иваш довёз Инальта до Двуречья, и там юноши распрощались. Мастер отправился в столицу Гиатайна, чтобы исполнить свою мечту. А юный княжич нашёл попутчиков в сторону родных земель.

Должно упомянуть, что в будущем Иваш, избавившийся от груза вины за гибель сестры, станет наяву, а не во сне истинно прославленным мастером. На изготовленных им музыкальных инструментах будут играть величайшие артисты Северных королевств, в том числе его хранитель Индр.

А особенная судьба будет уготована гитаре, которую Иваш сделает из древесины кайлеси… Она попадёт к путешественнице во времени и станет в её руках волшебным инструментом. Но это уже, как говорится, совсем другая история[i]. А мы возвращаемся к нашему герою.

Инальт долго думал, каков замысел богов, смысл в том, что с ним случилось. И пришёл к выводу: раз уж путь его теперь лежит через княжество отца, он должен навестить родителя. Во-первых, за последние дни Инальт понял, как истосковалось его сердце по дому и отцу. Во-вторых, хорошо бы было попросить помощи у богатого князя или хотя бы коня одолжить.

Знает ли отец о том, что сын стал преступником в глазах царя, Инальт не ведал. В столицу князь Богат не наведывался уж лет семнадцать, а воевода вряд ли стал бы тревожить старика печальными известиями. Но Инальт понимал, что такая вероятность есть, и нужно быть настороже.

Тревожно и радостно билось сердце юноши, когда он ступал в распахнутые ворота усадьбы. Здесь пронеслось его недолгое, но счастливое детство. Вон у той околицы они с тремя братьями строили крепости и играли в снежки зимой. А на той полянке они жгли костры на солнечные праздники и водили хороводы, а их младшая сестра пела.

Пела совсем как Маря. Инальт тяжело вздохнул. Теперь казалось, что на Солнцеворот ему привиделся дурной сон. Но, как часто бывает, во сне отразилось многое из того, что было важно и наяву. К тому же на поясе юноши висел непростой меч — дар мельника Коша.

К удивлению Инальта, отец принял сына с распростёртыми объятьями и щедрым ужином. Настоящего праздника удостоился Инальт, даже молодого поросёнка зарезали в его честь. Как не было того холода и раздражения, с которыми провожали в дорогу будущего царского дружинника. И это настораживало ещё сильнее.

Веселы были и младшие братья, коротавшие зиму под тёплым крылом родителя. А уж радости сестры и вовсе не было предела. Как и царевна Витария, она достигла брачного возраста, и теперь вся была в трепете и предвкушении весны, когда придут сваты. Только об этом событии и щебетала.

Но отчего-то ни она, ни отец, ни братья ни словом не обмолвились о царе и царевне. Ни вопроса не задали о том, как обстоят дела в столице, что приключилось с Несмеяной, почему Инальт покинул царскую службу и тому подобном. Они словно бы уже всё знали.

Ничем не выдав своих подозрений, Инальт, как есть, поведал отцу о беде, которая постигла царскую семью. В ответ старый князь только головой качал да на кубок свой посматривал. И лицо его при этом наливалось краской вовсе не от браги.

— … И пришлось царевне Витарии бежать из отчего дома, — закончил Инальт свой рассказ. — А когда внезапно началась зима, во время метели мы потеряли друг друга, — слукавил он, но во благо. — Позже я встретил охотника на чудищ, который видел её, судя по описанию. Он уверял, что царевна жива и здорова, нашла добрых людей, которые ей помогли. Она была где-то ближе к стране альвов. Думаю, она отправилась в Тинутурил за подмогой. Я вернулся домой, чтобы просить помощи у тебя, отец. Дай коня быстрого, чтобы я мог найти царёву дочку.

— История твоя удивительна, непросто в неё поверить, — после долгого молчания проговорил старый князь. — Но да главное здесь то, что Несмеяна жива и здорова. Я дам тебе и коня, и людей, Инальт, — отец поднял глаза на сына, в них стоял всё тот же знакомый Инальту холод. — Отыщи царевну и привези сюда. Я же пока письмо воеводе отправлю, вызнаю, что да как при дворце. А там уж решим, собирать дружину против речной колдуньи и её шута иль ещё что…

— Благодарю тебя, отец, — низко поклонился Инальт.

Большего он и ждать не мог.

Витария очнулась в тёплой постели, лёжа под мягкими одеялами и шкурами. В очаге тлели дрова. За окном распростёрлось синее небо с белыми точками чаек. С улицы доносились крики птиц и далёкие голоса людей.

Девушка пошевелилась, застонала и закашлялась. Горло саднило, каждая частичка её тела ныла и болела при движении. Но боль эта была не плохая, правильная.

Царевна подняла руки и ощупала себя. Кто-то переодел её в нижнюю рубаху из мягкой ткани. Спутанные ветром волосы были бережно расчёсаны и заплетены в косу.

Вошедшая служанка поставила на стол кувшин и кружки. В тот же миг Вита заметила, что она в комнате не одна. Конечно, верный Эйрик охранял сон подруги. Он задремал, лёжа у очага, и поначалу царевна не увидела его.

Зато разбуженный служанкой мальчик заметил, что царевна пришла в себя. Он даже подпрыгнул от радости и подбежал к ней с возгласом:

— Ну наконец-то ты проснулась! Почти сутки глаз не открывала! Я уж беспокоиться начал.

— Всё хорошо, — хриплым шёпотом проговорила Витария.

Эйрик налил в кружку воды и подал девушке. Та, привстав, приняла питьё. Потом она выпила ещё кружку и только после этого продолжила:

— Мы в замке у ярла?

— Всё-то ты знаешь, — восхитился Эйрик. — Представляешь, команда ярла уже достигла берега! Они устали и спешили по домам. Но заметили, что погода испортилась, и вспомнили, что видели нас в море.

— Ярл узнал меня, когда они проплывали мимо, — вздохнула Витария.

— Да, он что-то такое упомянул, — кивнул мальчик. — Выходит, ты знакома с нашим ярлом?

— Немного, — призналась Вита.

— Это славно! — хлопнул в ладоши Эйрик. — Может, и правда, если бы не твои ярко-рыжие волосы, ярл бы нас и не заметил! А теперь… Представляешь! — мальчик запинался от радости. — Мне скоро будет четырнадцать, я пройду обряд посвящения и стану одним из воинов ярла!

— Я очень рада за тебя, — улыбнулась Вита.

— … А почему ты не сказала нам, что сама царевна Кривхайна? — строго поглядел на неё Эйрик.

— Да я уж и забыла об этом, — рассмеялась Вита.

Встреча с ярлом состоялась тем же вечером. Вита была ещё слаба, но с радостью приняла приглашение разделить трапезу с властителем этих земель. Что ж, это был их второй ужин, но как сильно поменялись роли.

Вита больше не была капризной Несмеяной. Теперь она смотрела на косматого полудикого «медведя», которым показался ей ярл, с почтением. Она знала, чего стоит жизнь на побережье, и восхищалась сильным народом, который обуздал волны и ветра.

Да и ярл взирал на царевну с уважением. Пусть не украшали девушку драгоценный венец, жемчуга и самоцветы. Зато он видел, как отважно они с Эйриком ринулись в шторм, чтобы исполнить важный ритуал и отправить в последний путь старого Рагнэ. А, может, изменилось что-то во взгляде, в облике самой Витарии?

Царевна поведала ярлу, что приключилось в столице после того, как появился колдун Емеля, и разъехались остальные женихи. Она описала, как ей пришлось бежать из дворца, и о том, что она отправилась искать помощи.

— Я прошу у тебя прощения за своё надменное поведение ранее, владыка, — добавила царевна Витария, чуть склонив голову. — Дело в том, что я любила и люблю другого мужчину — молодого князя Инальта Богата.

— Что ж, — с пониманием ответил ярл. — Ты боролась за своё право на любовь, это я ценю. Ты показала себя настоящей девой войны! — Он бросил взгляд на жён своих, которых было у него уже две, закон Тинутурила это позволял. — Но у меня подрастут сыновья и дочери. Будут и у тебя дети. Как знать, теперь, когда ты побывала на моей родине, может, им будет проще найти общий язык?

Царевна смущённо улыбнулась, но взгляда не опустила и согласно кивнула.

— Пусть так оно и будет, ярл. Я буду рада, если наши семьи породнятся.

— А я буду рад помочь тебе добраться до дома и вернуть своё царство, — добавил ярл.

Договорившись так, они продолжили пировать. До поздней ночи поднимались кубки во славу предков и военных подвигов старого ярла — отца нынешнего правителя. Не раз вспоминали и Рагнэ Могучего, который удостоился вечной памяти.

Краем глаза Вита подметила, как иногда взгляд Эйрика ускользает в тёмный угол пиршественного зала. А там, в полумраке и пыли, она разглядела пожилую женщину в обветшалом красном платье и с длинными седыми волосами.

Каждый раз при упоминании имени старого рыбака старуха вся сжималась и тихо шипела, будто беззубая злая кошка. Шептались, что во время отъезда ярла она пыталась захватить власть. И хотя никто не трогал старуху, та, словно щит, прижимала к себе старое дырявое корыто.

[i] Речь идёт о трилогии «Проклятие чёрного единорога». Во второй книге странница Дженна купит в Сильвилте необыкновенную гитару, которая сыграет важную роль в её подвигах.