По щучьему велению, по Тьмы дозволению

23 Долина Сновидений

Последние дни пути до Заповедной пущи прошли в благоговейной тишине. Сыновья Велисы не играли музыку, не пели песни. Больше не было по вечерам хороводов. Но ярче и выше горел их костёр, отгоняющий мрак самых тёмных, самых опасных дней года.

Ближе к землям альвов снега стали мелеть. В этих краях уже ощущалась поступь весны. Но почему-то это вовсе не радовало сердце Витарии. Нет, не пугали её серебристо-голубые чаши озёр и звенящие ручьи, свободные ото льда. Но налетела какая-то неясная тоска.

И даже близкая возможность увидеть собственными глазами волшебные леса, куда обычным людям вход был заказан, не вдохновляла царевну. Будто ветер, ставший теплее и ласковее, растопил источник её слёз.

Велиса стала совсем грузной. Витария недоумевала, как мог так быстро созреть плод во чреве её? Когда они встретились, живот едва угадывался. И вот уже женщина утратила лёгкость походки, стала передвигаться неуклюже, словно гусыня. В волосах её поблескивала седина, а в уголках глаз и на лбу пролегли морщинки.

Руки чародейки потеряли прежнюю ловкость. Ей было тяжело наклоняться, ходить, даже дышать она стала как-то громче. Витария, как умела, помогала Велисе. Несмотря на объявшую царевну тоску, она ощущала бескрайнюю благодарность к чародейке.

— Послушай, я никогда не перестану благодарить вас за спасение, — сказала она как-то. — Вы не просто смилостивились над заблудившейся путницей, но оказали мне честь и доверие, взяли с собой. Мне почти нечем отплатить за добро, ты ведь не носишь ни золота, ни каменьев, но… — Царевна достала из-за пазухи драгоценные серьги с яхонтами, которые она прихватила во дворце, и протянула женщине. — Это, а ещё несколько лент и гребень — всё, что у меня есть. Прошу тебя, возьми украшения.

— Я очень признательна тебе за подарок, — ответила Велиса с улыбкой. — Ты права, я вовсе не ношу серёг. Пожалуй, я буду рада твоему гребню, если не возражаешь. А эти дары оставь для иного случая.

— Конечно! — согласилась царевна. Она убрала серьги и показала гребень. Он тоже выглядел достойно, был украшен золотым рисунком и россыпью речного жемчуга. — Вот, я отдаю тебе его, — поклонилась Витария. — Мои короткие волосы я могу и пальцами расчёсывать.

Велиса бережно взяла гребень из рук царевны и залюбовалась им.

— Ты не представляешь даже, насколько ценен для меня этот подарок, — радостно ответила она.

Перед тем, как ступить в Заповедную пущу, странники спустились в долину. В её центре раскинулось дивной красоты озеро. По берегам росли необычайно высокие древние липы. Их стволы и извилистые ветви походили на замерших в танце богинь, чьи волосы купались в холодной воде озера.

Если вокруг долины ещё лежали небольшие сугробы, то здесь, внизу, вовсю царила весна. Обычно бывает наоборот, но Витария уже ничему не удивлялась. Мало ли чудес на свете?

После долгого странствия через зимнюю стужу в долине ей сделалось жарко. Девушке пришлось снять шубу, под которой она носила уже порядком потрёпанное и застиранное платье своей служанки. Заметив, что наряд печалит Виту, Велиса извлекла из своего мешка одно из платьев и отдала девушке.

— Возьми его и не робей, это пустяки, — подбодрила чародейка. — В Ферихаль я встречу многих старых знакомых, которые будут рады подарить нам с тобой на праздник целое море новых нарядов!

Витария спряталась от глаз за одним из широких липовых стволов и переоделась в обновку. Сарафан был сшит из тончайшей ткани, напоминающей шёлк. По синей юбке из четырёх клиньев рассыпались летние васильки. У груди и по подолу вился растительный орнамент из зелёных нитей.

Сарафан необыкновенно подходил по цвету к голубым глазам и белой с лёгким румянцем коже царевны. Он подчёркивал сияние рыжих волос. Но совсем не налезал на грубую нижнюю рубаху служанки, поэтому царевне пришлось снова переодеться, снять рубаху и надеть платье без неё.

Девушка ещё раньше заметила, что Велиса не носит нижних одежд; видимо, это было в порядке вещей у чародеек и альвов. Умирая от смущения, Витария вышла из-за дерева. Одобрения и похвалы молодых волхвов совсем вогнали девушку в краску.

Уж лучше бы она оставалась в лохмотьях, чем теперь ощущала себя под взглядами мужчин почти что нагой. Велиса довершила дело. Приблизившись, она достала гребень, который только недавно Витария подарила ей.

Чародейка провела им по волосам девушки — и те, о чудо, начали расти… Локоны буквально на глазах становились всё длиннее, закручивались в кудри. И вот уже по спине и плечам расплескался рыжий водопад прекрасных волос!

— Нет, не заплетай их в косы, — по-доброму, но строго приказала Велиса.

Она с великим трудом нагнулась, подхватила с земли несколько невзрачных травинок. В её пальцах они вдруг распустились, оказавшись нежными фиалками. Чародейка вплела цветы в рыжие кудри Витарии и с удовлетворением осмотрела своё творение.

— Ты самая красивая дева, которую я видел в своей жизни, — не сдержал восторга чернокудрый Фосилл, устремив на царевну горящий взор.

После такого представления Витария молчала до самого вечера. А когда на небе выступили звёзды и стало заметно прохладнее, она с радостью накинула шубку на плечи, и только после этого вздохнула с облегчением.

Во время трапезы у костра Фосилл и Элем, как обычно, сидели по обе стороны от царевны и ухаживали за ней. Но после ужина Фосилл взял Витарию за руку и потянул за собой.

— Пойдём, — негромко сказал он. — Я покажу тебе что-то чудесное…

Витария не нашла в себе ни сил, ни желания противиться. За всё время путешествия сыновья Велисы не дали ни единого повода усомниться в своём благородстве. В их компании девушка чувствовала себя в полной безопасности.

Иногда ей даже было приятно закружиться в объятьях кого-то из юношей во время танцев. Иногда, очень-очень редко, при взгляде на Фосилла у неё появлялись и другие желания. Но царевна не признавалась в них даже себе самой.

Этим вечером девушку охватил особенный трепет. Какая-то опасная свобода опьянила её ум подобно тёплому весеннему ветру. Воздух пах так сладко. Звёзды светили так ярко… А руки молодого волхва были такими мягкими и тёплыми, что у царевны закружилась голова.

Витария и Фосилл покинули круг света и, взявшись за руки, ушли вдвоём к озеру.

Прохладные белые туманы окутывали берег, и только высокие ивы давали понять, где заканчивается суша и начинаются тёмные воды. Между ветвей роились зеленоватые светлячки. Витарии показалось, что она не идёт, а плывёт по воздуху, будто во сне.

Фосилл плавно провёл рукой впереди себя, и дымка поредела, облака разошлись в стороны. Юноша и девушка двинулись по образовавшемуся коридору и остановились у кромки воды.

Царевна вгляделась вдаль. Ей показалось, что где-то там, за стелющимися по воде покровами туманов, разливается нежное свечение. В следующий миг она охнула, отошла назад и стыдливо закрыла глаза ладонями. Оставив, правда, маленькую щелку между пальцами.

Фосилл скинул с себя рубаху, стянул сапоги, а затем и штаны. В темноте вырисовывалась его стройная фигура с широкими плечами и сильными руками. Витария впервые в жизни видела нагого мужчину и рассматривала его чудное строение, сама не зная, откуда в ней этот интерес.

С невозмутимой решимостью Фосилл шагнул в траву, в склизкий ил и тину. Затем он нырнул в ледяную воду. Царевна опустила руки, едва дыша и наблюдая за происходящим.

Юноша быстро отдалялся, а между тем туманы, окутавшие водоём, разбегались от него во все стороны. Фосилл будто бы излучал тепло или ветер, которых они не любили. Вскоре юноша поравнялся со свечением, и глазам царевны открылось дивное зрелище.

Огромный цветок размером с человеческую голову покачивался на воде в колыбели из плотных широких листьев. Это он источал волшебное розовато-золотистое свечение. От нежных лепестков поднимались искорки светляков. Они парили в облаках влаги и танцевали в ветвях ив.

Витария огляделась и ахнула, очарованная зрелищем. Вышедший на берег мужчина уже не смутил её своей наготой. Она улыбнулась. Наклонилась, подняла рубаху и подала ему. Фосилл принял одежду и застыл неоправданно близко к царевне.

Она не подалась назад. Сердце её тревожно билось, трепетало с такой силой, что дышать стало сложно. Ноги онемели, будто вросли в землю корнями.

Витария глядела на Фосилла, а видела перед собой Инальта. Его чёрные кудри, его синие глаза, его могучие плечи. Она жаждала ощутить на себе его тёплые нежные ладони, утонуть в объятьях.

Царевна ощутила, как тяжелеют её веки, подобно лепесткам цветка сами собой раскрываются губы. И в этот миг ночную тишину взорвал бурный смех.

Маленькие чародеи, а за ними и остальные появились из тумана, будто стадо кабанов. Смеясь и улюлюкая, они скинули с себя одежды и ринулись в воду. В полумраке и искрах светлячков сияли их голые спины и ягодицы: маленькие детские, юные поджарые и уже совсем немолодые.

Это было слишком. Витария подавилась смехом. Она развернулась и побежала обратно к костру.