По щучьему велению, по Тьмы дозволению

14 Волчьими тропами

Лита не была ни старшей дочерью, ни младшей, ни тем более единственной. У мамки таких, как она, родилось примерно десяток, и это только выжившие волчата. Все они друг другу были и братьями, и сёстрами. Когда родители отлучались надолго, если нужно, могли стать нежными мамками и строгими отцами.

При суровой жизни в постоянном походе да при большой семье, где всех любили одинаково и спрашивали равно, сильно не выделишься. Поэтому в любимых девочкой сказках, которые рассказывал частый гость стаи бродячий музыкант Индрик, похожих на неё героев не было. А зря!

Названная в честь каменной стихии, девочка обладала всеми свойствами одного из самых прочных минералов — кремния. Будучи щенком, она многое вынесла, многих пережила. Случались и зимы голодные, и поветрия страшные, порой охотники дорогу переходили.

Однажды случилось страшное: семья забрела в Мёртвые леса южнее Озёрного края. Ух, там жути они насмотрелись: мертвецы ходячие, вампиры, гигантские змеи и пауки. Но особенную опасность несли призраки. Как справиться с тем, у кого нет плоти? Только бежать…

Нескольких волков, включая малышей, призраки всё же забрали. Одним из них был младший брат Литы. И мало кто знал секрет волчицы: она могла спасти брата, но струсила…

Пять лет прошло с тех пор, а воспоминания были живы, точно всё случилось вчера. Они стояли перед глазами, резали слух: вереница белёсо-лунных призраков, мечущихся в ночи между гигантскими деревьями, крики, побелевшее лицо брата на последнем вздохе…

Если бы всё можно было вернуть назад, Лита не пожалела бы шкуры мальчика, схватила бы его в зубы и унесла прочь! Почему она только не сделала так⁈ Но тогда она усомнилась… побоялась убить его в слабом человечьем облике.

Она замешкалась лишь на миг! А потом пришёл он — высокий, красивый… мёртвый. Некоторое время призрак глядел на детей своими голубыми глазами. А потом упал на колени и горестно взвыл. Столько боли было в его плаче…

Лита не успела перевоплотиться в человека, когда нужны были руки, чтобы подхватить и унести перепуганного мальчика. А тот не сумел обрести облик зверя, когда нужна была скорость лап. От скорбного плача, от ужаса брат умер на месте.

Никто не винил девочку, не задавал вопросов, но и не утешал. Это был единственный случай в жизни Литы, которого она стыдилась невыносимо. Те воспоминания оставили след в душе волчицы глубже, чем могло нанести острое железо.

Теперь, когда вместе с зимой налетели ветра, говорящие голосами умерших, Лите снова стало особенно жутко. Нынешние духи зимы были иными, не такими опасными. И всё же покидать родную шумную весёлую стаю очень не хотелось.

Лита пересилила себя. Она хотела помочь Инальту. Она решила, что боги подарили ей возможность загладить ту давнюю вину, спасти другую душу.

Тихая упрямая Лита презирала трусость! Она выросла и научилась показывать норов, высекать искру, из которой разгоралось пламя. Могла она и смолчать, переждать до удобного случая.

В Инальте Лита встретила похожую на себя родственную душу. Он был молчаливый, но смелый и упрямый. Он умел злиться, как волк, и умел терпеть.

Увы, сердце юноши оказалось плотно запертым. Другую привязанность он хранил за дверями души. И Лита решила, что этот человечий сын недостаточно хорош для неё. С ним она будет дружить, но сильных волчат сделать не выйдет. На том она и успокоилась.

Когда Инальт окреп после болотной лихорадки, Лита рассказала ему, что такое тайные волчьи тропы. Можно было бы подумать, что это обыкновенные лесные тропинки, которые используют звери. Но ходили по ним не звери, а волкодлаки, оборотни, двоедушники — в разных краях их называли по-разному.

Сказывали, что знакомы тайные тропы и чародеям, магам да могучим колдунам. Многие волшебные существа прибегали к ним, чтобы сократить долгий путь, уберечься от ненастья, уйти от простой погони, преодолеть непреодолимое препятствие.

Пролегали тропинки как бы под землёй, да не совсем. Под кожей самого мира возникли они, говорили — по милости духов природы. Между плотным миром и тонким духовным стелились пути. Идущий по ним оказывался, как во сне, в полумраке или сумерках. Потому ещё называли их сумеречными тропами.

Вход и выход в них можно было найти через особенные тени, которые отбрасывали самые обычные деревья, камни, дома, даже живые существа. Должны были тени обладать особенной насыщенностью, которую могли распознать только те, кто владеет этим знанием.

Не только темно, но и по-особенному душно было на волшебных тропах. Не всякий мог долго по ним ступать. Детей, стариков и больных к ним не допускали. Умели волки и закрыть выход на тропу. Волчьему чутью и слуху те, кто ступает в тенях, были недоступны, а нежданные гости чаще всего приходят не с добром.

— Чародейство и только, — удивился Инальт. Ступая на тропу, он зачем-то выставил вперёд руки, будто боясь столкнуться с неведомым препятствием. Первое время он всё не мог поверить в реальность происходящего и выпадал с тропы в обычный мир. — Всё как за чёрной пеленой, мутное, но узнаваемое. Вот сосенка кривая, вот дуб раздвоенный, что в ста шагах от неё… Как так? Я сделал лишь один шаг!

— Не чародейство это, а строение мира такое, — усмехнулась Лита, ожидавшая его у сосенки. — Ты же видел, что у людей внутри… Совсем не то, что снаружи! На лице всё гладенько, а под ним сети проложены, по которым кровушка течёт, ещё какие-то ниточки. Мир такой же! Снаружи — один, внутри — другой.

— Ну да, — фыркнул Инальт. — Внутри земли тоже ниточки и сеточки — корни называются. Кто бы мог подумать, что есть ещё и тропы какие-то…

— Ну а кто придумал, что у нас душа есть, кроме тела? — парировала Лита. — Её тоже не видно, а все о ней знают. Нечисть домовая и лесная не всегда показывается. Как думаешь, где она прячется? Э-э… В том самом промежутке между царством людей и духов. А сами духи? Ты же слышал их песни… Как завыли с приходом морозов! Раз они в наш мир приходят — и мы к ним тоже заглянуть можем…

— Разумно, — Инальт почесал отросшую на подбородке щетину, задумался.

— Просто не все об этом знают, — кивнула волчица. — Да и слава богам! Ещё бы толпы людей слонялись в тенях…

— А как бы количество грабежей и убийств выросло! — возмутился Инальт. — Теневые тропы не знают препятствий. Я прохожу сквозь деревья, пригорки, значит, и через стены крепостей смогу!

— В городах и деревнях дорог гораздо меньше, — отрицательно покачала головой волчица. — Правда, есть колдуны, которые умеют их прокладывать… Даже оплетают тенью самих себя, чтобы быть невидимыми. Но да таким обычно богатства не нужны, они за другими ценностями охотятся.

— Неужели кому-то не нужно золото? — усомнился Инальт.

— Ну, мне вот оно ни к чему, — рассмеялась Лита, теребя бусики. — Хватает на украшения, добрую сталь — и хорошо. А кому-то знания дороже. Вон Индрик наш музыкант в богатом Амире живёт, во дворце! А предпочитает бродить по миру, песни петь, истории слушать… Он и на тропы сумеречные не выходит особенно. Ему солнечный и лунный мир интереснее. Своими ногами он землю меряет.

— Ну, так те, у кого дворцы, частенько чудят, — заметил Инальт. — Кто он такой вообще — этот Индрик?

— Никто точно не знает, — пожала плечами волчица. — Но одно можно почуять наверняка: он хороший мужик.

После песен и плясок на лесной поляне, после горячих дружеских объятий и мимолётных поцелуев у царевны Витарии голова закружилась, как от хмеля. Навеселившись, она упала на приготовленную из веток лежанку, укрылась шубкой и крепко уснула.

Сколько спала она — неизвестно, но когда проснулась, был солнечный день. Свет переливался и играл в снежинках. Вокруг всё так же царила зима. Ни трав, ни цветов, ни земляники не было. Увы, не осталось и её прекрасных рыжих кос.

Сон то был, или после долгого пути по морозу лихорадка наслала бред? Ещё недавно Вита сказала бы: одно из двух. Теперь же она знала точно: всё было взаправду.

Давно покинула царевна простой и понятный мир людей. У развилки ручья она свернула не туда, выбрала дорогу духов, что вела к Озёрному краю через топкие болота. Не стоило ничему удивляться.

В этих землях люди не обитали. Дальше на Востоке за Озёрным краем начинались запретные для людей леса альвов, и лежала их столица — сказочный Амир. Это было царство волшебных созданий, чародеев и магов, оборотней и совсем неизвестных Вите существ.

Если и искать помощи против тёмного колдовства щуки, так только в тех землях! А может, подсказка была даже ближе, чем казалось Вите. Царевна огляделась.

К счастью, семья Велисы не пропала. Только сама мать чуть переменилась внешне, выглядела теперь старше. На её улыбчивом лице Вита разглядела морщинки, в зелёных глазах накопилась усталость. Шутка ли — так танцевать и подпрыгивать всю ночь, когда ты на сносях.

Да и живот стал как будто больше! Ночью он почти не угадывался под сарафаном. Поймав взгляд гостьи, Велиса поспешила к ней с новыми угощениями.

— Милая моя Снегурочка, ты проснулась! — зазвенел её голос. Женщина заключила царевну в объятия, сжала её ладошки в руках. — Как бы я хотела, чтобы хоть разок у меня родилась девочка… Чтобы была у меня такая же красивая доченька, как ты!

— … Как бы и я хотела, чтобы у меня была матушка, — Витария сжала пальцы женщины, растрогавшись.

— Так ты ещё и сиротинушка, — вздохнула Велиса.

— Отец жив, а вот матушка умерла после моего рождения, — сказала Вита.

Высвободив руку, она извлекла из-под одежды медальон с портретом родительницы, открыла и протянула Велисе. Та почему-то нахмурилась.

— Матушка твоя умерла, но не покинула тебя, — прошептала женщина. — Теперь мне многое стало понятно. Но давай-ка не будем об этом за завтраком. Погода наладилась; глянь, какое солнце сильное! Нам надо хорошенько подкрепиться и идти дальше. Иначе к Солнцестоянию не успеем в Амир.

— В Амире обитают волшебные существа, — припомнила Витария, когда с трапезой было покончено. — Вы и правда чародеи, волхвы… Вы альвы или феи?

— Ох, и настырная ты! — отмахнулась Велиса. — Будь по-твоему, поведаю тебе. Только никому больше не рассказывай.

— Я клянусь! — выдохнула царевна.

— Слушай же, — кивнула женщина с нарочитой строгостью в голосе. — Есть среди людей те, кто колдовством владеют. Это значит, что в их крови течёт сила таких как я. Сейчас уж всех подряд ведьмами и ведьмаками называют, без разбору. Но у них способности выученные. А раньше был особенный род: не альвы и не люди. Как и фей, нас называют волшебными созданиями…

— Был? — переспросила Вита.

— Ты видела ночью, на что я способна, — напомнила Велиса. — Даже древние хранители такое сотворить не могут. Мы очень сильны, а люди таких не любят. Когда вас стало слишком много, нас начали прогонять отовсюду. Придумывали сказки злые, будто служим мы тёмной силе, детей едим, мор насылаем… Большая часть моих соплеменников не любит войн. Они ушли в поисках нового дома по тайным тропам за грань этого мира. А некоторые…

Женщина вдруг умолкла и опустила глаза.

— Что с ними случилось? — испуганно прошептала Вита.

— Некоторые из нас впустили злобу в свою душу, — тихо ответила Велиса. — А может, и не были те сказки на пустом месте… Есть в этих лесах одна ведьма, которая и вправду питается людьми. Особенно ей милы юные девы и юноши, не познавшие ласк друг друга и… дети.

— Ох, матушки-богини… — всхлипнула Вита. — Я ещё не знала мужчину… Только целовалась!

— Тебе повезло, что ты встретила меня, а не сестру Йѐжу… — продолжила женщина. — Когда-то очень давно я уговаривала сестру оставить этот путь, забыть обиды. Да было поздно.

— А есть ещё такие же?

— За горами А̀ркха в Чёрном лесу живёт ещё одна сестрица — Айла.

— А почему ты не ушла за грань мира? — спросила царевна.

— Я… — Велиса усмехнулась, вздохнула. — Я очень стара, моя милая Снегурочка. Нет у меня желания покидать родной мир и, — она обвела взглядом мужчин, — с семьёй расставаться.

— Значит, ты настоящая ведьма… — пролепетала Витария.

— Да и ты уже не совсем человек… — Велиса внимательно заглянула в глаза гостье. — Я спросила, как ты забрела в такую глушь? Ты смолчала, но теперь я всё поняла.

— Я убегала от злого колдовства! — объяснила Вита. — За мной и моим возлюбленным шла погоня. Мы разошлись в разные стороны, потерялись… А потом был колдун, туман. Он хотел, чтобы я… Они склоняли меня к гадкому, — царевна всхлипнула. — Я не могла пойти против своих чувств и…

— … И тогда раньше времени грянула зима, — кивнула Велиса. — Знаешь ли ты, скольких погубила, обратившись к Ледянице?

— Нет… — Вита сморщилась, да зря — слёз не осталось, все были выплаканы. — Я не хотела, чтобы кто-то ещё пострадал… Я видела мёртвых птиц, зверей. Мне их очень жаль…

— Что ж, каждый имеет право на ошибку, тем более по юности… — с грустью заметила Велиса. — И неведомо, сколько бы жизней пропало, если бы ты выбрала другой путь.

— Ты так многое видишь и знаешь. Ты ведьма! Возможно, тебя я и искала! — Вита с вызовом взглянула на хозяйку. — Скажи, как мне одолеть речную волчицу, злую оборотницу, что затуманила разум моего отца и завладела престолом Кривхайна?

— Речную, говоришь, — задумчиво произнесла Велиса. — Увы, но я всё знаю о лесах и лугах, о растениях… Вода — не моя стихия.

— Как жаль, — понурилась царевна.

— Да не печалься, — ободрила её Велиса. — Идём с нами в Амир.

— Разве людям туда можно? — распахнула глаза Витария.

— Иногда мы приглашаем и людей, — улыбнулась ей хозяйка. — На Солнцеворот собирается много мудрецов. Уверена, кто-нибудь знает ответ на твой вопрос.