По щучьему велению, по Тьмы дозволению

17 Отравленная кровь

— Угощайся, молодец, — хрипловато пропела женщина, подливая в кубок резко пахнущей мутной жидкости. — Не робей.

Инальт, сидящий за столом, сжал зубы. Он изо всех сил боролся с тошнотой. Вздохнуть было мерзко, не то, что прикоснуться или надкусить угощение. С веками нестиранной скатерти на пол падали и разбегались жуки-падальщики, кожееды, чешуйницы.

Ещё недавно царские яства теперь превратились в вонючие помои. Каравай и пироги поросли сине-чёрной плесенью. В жареном мясе копошились белые опарыши. Яблоки, груши, виноград источили гниль и парша.

— Ты прости, добрая хозяйка, — выдавил Инальт. — Несъедобно это для меня…

Рыжеволосая женщина возмущённо заохала, ну совсем как обычная хозяюшка, стряпню которой не оценил глупый муж. Она уселась за стол напротив него, сложила руки, уставилась на гостя.

— Зачем ты мучаешь меня, госпожа? — обратился к ней Инальт. — Зачем сковала по рукам и ногам колдовством?

— А ты зачем явился в дом к одинокой женщине? — возмутилась она, отламывая кусок косички от каравая, изламывая в руках плесневелое тесто. — От вас, мужчин, добра не жди, знаю я! Натерпелась по юности…

— Твоя правда, — признал Инальт. — Много подлости в людях. Часто мужчины, пользуясь своей силой, обижают женщин…

— А женщины не лучше, потакают им в этом, — хозяйка скривила губы. — Приходят, просят у меня помощи… Одним приворот нужен, другим от ребёночка избавиться, третьим — от мужа, от завистницы, от свекрухи, соседки, соседской кошки… — женщина взвизгнула, взгляд её заметался, будто обозревал прошлое. — А я, глупая, помогала… всем помогала! — всхлипнула она. — Я травы собирала, невзирая ни на жару, ни на грозу… Когда нужно было, зимой шла, снег копала, лёд ногтями ковыряла. Я варила зелья. Я плела чары. Просто так, ради добра… Мне ведь многого не нужно… Я не брала ни монет, ни подарков. Уважение и благодарность — этим сыта была.

— Что же случилось? — нахмурился Инальт.

Женщина вздохнула, улыбнулась. Юноше показалось, что в её сухом бледном лице появилось даже что-то человеческое, нежное, по-настоящему женское.

— Полюбила я одного витязя… — вздохнула хозяйка. — Такой уж он был… Ах, не описать. Высокий, стройный! В плаще алом на широких плечах, в кольчуге, что как чешуйки у змеи, да золотые. Целовать его хотелось, обнимать. Всё, что могла, делала…

— Ты лечила его? — догадался Инальт.

— Ну да, ко мне ведь на окраину никто не приходил просто так, — женщина поморщилась обиженно. — Сколько мы говорили… Миловались всласть… Долгие дни, месяцы… А потом, — она вздрогнула, точно сильная боль пронзила тело, — он сказал, что я не человек. Что я не могу подарить ему сына. Я — проклятая ведьма…

— Мне жаль… — прошептал Инальт.

— Но я же могла, — хозяйка вдруг подняла на него глаза, безумие вспыхнуло на самом их дне. — Я стольким женщинам помогла разродиться, стольких деток во чреве спасла, после рождения выходила… Уж кто-то из них мог одолжить мне ребёночка? А⁈ Нет! — она расхохоталась. — Но я сама взяла… Ненадолго, поиграть. И оставила у матери колоду, окутанную чарами… Глупая и не заметила бы! А он… мой любимый… Он взял ребёнка и… — женщина задрожала, затряслась. — Он думал, что это полено…

Инальт стиснул зубы. Теперь его тошнило от слов хозяйки, от её истории, от её искренней веры в свою правоту, от дел рук того «витязя».

— Он сказал: уйди, ведьма, — очень тихо проговорила женщина. — Знать тебя не хочу, сказал. Отныне враги мы с тобой… поганая… — она заплакала. — «Поганая» сказал!

— Мне жаль… — шёпотом повторил Инальт, опуская глаза, ссутулившись, будто вина всех мужчин мира легла на его плечи.

— Мне пришлось бежать из той деревни, — немного успокоившись, вытерев слёзы, продолжила ведьма. — Я поселилась в другом месте, стала помогать. Но как раньше уже не получалось. Я лечила, а дети умирали, женщины умирали, всё чаще и чаще… Сестра говорила мне, что я должна простить. Обида наполнила моё сердце и руки ядом. Ко мне стали приходить ради худых дел. Я насылала болезни, смерть пророчила. Меня прогоняли, я уходила. Потом отказалась. Так они двумя деревнями собрались. Думали, понасилуют и убьют… Сильные же, — женщина улыбнулась. — Но всё случилось наоборот… Я натешилась, потом отрезала им уды и домой полуживых отослала…

Инальт сглотнул слюну. Тошнота подкатывала к горлу всё сильнее.

— Но люди не отстали. Они присылали ратников, колдунов, сжигали мой дом, гнали всё дальше в лес… — проговорила ведьма. — Я одна, а их было много, — она взглянула на гостя. — Я поняла, что мне нужен кто-то…

— И ты завела кошку, — содрогаясь от ужаса, произнёс Инальт.

— Потом завела, — кивнула ведьма. — Звери далеко бегают… Они далеко несут мои чары. А поначалу я с людьми ещё дружила…

— Как так? — прошептал Инальт.

— Мне многого не надо, — объяснила ведьма. — Я кусочек отрежу, съем. А то, что осталось от человека… мне служит.

— Богини-матери, — вырвалось у Инальта.

— Они не слышат, — покачала головой ведьма, не отрываясь глядя на Инальта. — Было время — я тоже их звала… Сестра сказала, это нам от них испытание. Говорила, что так сила наша растёт. Так ей легко… у неё деток и любовников много… А я… Я одна.

— Отпусти меня, добрая хозяйка! — выкрикнул Инальт. — Я не хотел тебе зла! Напротив! Моя невеста пропала, и я хочу помочь ей, пока её не обидели разбойники. Издалека мне показалось, что ты — это она… Но я ошибся. Прости! Может, ты или твоя кошка видели её? У неё рыжие волосы, но короткие…

Женщина на миг замерла, внимательно оглядывая гостя.

— На меня, говоришь, похожа? А я тебе чем плоха?

Она улыбнулась, скрывая чёрные зубы, провела ладонью по густым рыжим волосам. Опустила ниже, огладила свою грудь, ушла рукой под стол. Внезапно Инальт ощутил прикосновение на своём бедре, хотя они сидели далеко друг от друга. Пальцы хозяйки нащупали искомое, сжались.

— Ты очень красивая, — Инальт вложил в слова всю свою искренность. — Но я не могу. Я должен хранить верность своей любимой.

— Ты говоришь одно, а твоё тело шепчет другое, — усмехнулась женщина, лаская его. Её вторая рука юркнула под стол к своим юбкам.

— Я не могу, — повторил Инальт, задыхаясь от ужаса и возбуждения. — Хочешь, я подсоблю по хозяйству… дров нарублю… снег почищу… воды принесу… забор починю, крышу… — он вздрогнул, охнул. — Прошу, отпусти… Молю тебя, добрая хозяйка.

— Таких, как ты, я не отпускаю, милый, — улыбнулась та. — Вы самые вкусные, самые нежные.

— Если ты сожрала мою невесту, — сквозь зубы процедил Инальт, — клянусь, я застряну у тебя поперёк горла!

Ведьма прервала свою ласку и резко встала. Она злобно осклабилась, широко распахнула глаза. Инальт решил было, что тут ему и конец настал. Но вдруг услышал голос со двора.

— Эй, красавица моя! Встречай милого! Где ты там? Или измену мне затеяла? Что, с другим милуешься?

— «Красавица моя»? Кто так с женщинами разговаривает? — тихо возмутилась Лита. — Ты ненормальный.

— Я должен её разозлить, — усмехнулся ведьмак. — А ты погоди с советами, делай своё дело.

Как он сообщил раньше, пока ведьма занята жертвой, наводит на неё чары, она не чует дальше своего носа. Договорились, что Андрэс Книжник будет отвлекать богинку беседой, а Лита прошмыгнёт в дом и вызволит друга.

— Самое главное — вытащить парня из избушки… — наказал ведьмак. — В ней сила богинки скопилась. Чем дальше от дома, тем силы меньше.

— Оконца крохотные, — оценила Лита. — Внутрь я пролезу, а обратно как вместе?

— С другой стороны есть окно побольше, — ответил Андрэс. — Так я в прошлый раз и удрал от Йежи, — сиганул в окошко.

— В прошлый раз? — изумилась Лита. — Что ты там делал в избушке? Как она околдовывает Инальта?

— Самое время нашла для рассказов, — огрызнулся ведьмак. — Не забудь, драться с ней бесполезно. Надо будет уносить ноги как можно быстрее.

— Придётся Инальту всё-таки поскакать верхом на сером волке, — усмехнулась Лита.

— Что? — удивился ведьмак.

— Не время же для пикантных рассказов, — ответила ухмылкой Лита. — Ну, я пошла…

Волчица обратилась в зверя и серой тенью прошмыгнула вдоль сугробов и ограды к дальней стороне избушки. Андрэс тяжко вздохнул, проверил, хорошо ли выходит меч из ножен, и шагнул ближе к крылечку. Поединка он не желал, но, если хозяйка будет настаивать, как не сделать женщине приятное?

Андрэс не в первый раз был в этих краях. Он уже встречался с ведьмой пару лет назад. Его привёл след обезумевшего кабана — прежнего колдовского слуги.

Зима тогда стояла злая, топи хорошо проморозило. Андрэс сделал своё дело и ушёл бы, но любопытство пересилило. Больно хотел он взглянуть на чаровницу, которая заманивала в свою избушку и зверей, и охотников. Чем так прельщала мужское племя старая карга, поедающая детей?

Тогда он и узнал имя богинки. Долго они вели беседы. Андрэсу даже стало жаль женщину. Не так уж стара и вовсе не уродлива была она. Он хотел принести ей избавление от мук горькой обиды, да боги решили иначе.

Видно, не ему на роду было писано убить тварь. Хотя — кто знает? Может, пришло время… Может, это случится сегодня.

Йежа вышла на крыльцо, как и прежде: стройная, лёгкая, волосы рыжие, взгляд дикий, улыбка наглая. Она узнала гостя, и улыбка превратилась в оскал.

— Ты вернулся? — грозно крикнула ведьма.

— Соскучился по тебе, красавица, — Андрэс виновато развёл руки в стороны. — По яствам твоим рвотным, по ласкам твоим мерзким!

От дикого нечеловеческого визга Инальт вздрогнул всем телом. Он всё ещё был скован колдовством, но после крика хватка значительно ослабла. Юноша развёл руки, оттолкнулся от стола, отодвинулся подальше от гнилых угощений.

Всё ещё сидя на стуле, Инальт задёргался, будто был спутан невидимыми верёвками и хотел их растянуть, порвать. Под ногами хрустнули панцири жуков, тараканов, ещё что-то. Юноша тихо зарычал. Ах, был бы он волкодлаком, двоедушником, обернулся бы зверем…

Инальт вспомнил о Лите, отругал себя. Всё это время, видя перед собой рыжую ведьму, он думал о Вите. А как там волчица? Ведь жуткая Рыська отправилась искать её. Справилась Лита с кошкой или лежит сейчас в кровавом снегу?

Со двора вновь донеслись голоса. Мужчина что-то издевательски выкрикивал. Ведьма выла и изрыгала проклятия на весь мужской род. Раздавались звуки ударов. Нападала она, что ли, швыряла что-то, а тот незнакомец уходил от атак и смеялся?

Превозмогая немощь, созданную колдовством, Инальт поднялся на ноги. Приглашая гостя в дом, ведьма и не думала отнимать его оружие. Юноша вынул меч из ножен. От прикосновения прохладной рукояти стало легче, ум прояснился.

Шальная мысль блеснула, как начищенная сталь. Инальт обернулся к печке. За заслонкой мирно гудело пламя. В углу были навалены поленья. На некоторых из них лыбились грубо намалёванные лица.

Юноша вспомнил рассказы богинки о подменышах: детях и колодах. Он выругался так грязно, как никогда не позволял себе. Не раздумывая долго, Инальт убрал меч в ножны и доковылял до печи. Одним из подхваченных поленьев он ударил по щеколде, отворил заслонку.

Ведьма Йежа визжала и ярилась. Андрэс был доволен собой. Он всегда считал себя не только умелым воином, умным человеком, но и отличным шутником. Впрочем, одно без другого приносит вред.

Ведьмак Андрэс скакал по двору, прыгал через сугробы и скользил по льду с лёгкостью и грацией молодого оленя. В воинских упражнениях он всегда уделял внимание не только силе и ловкости рук, но и ног. Впрочем, одно без другого пользы не приносит.

Пока он расточал комплименты взбесившейся бабе, та плохо соображала и не могла прибегнуть к самому сильному своему оружию. У ведьмака и у волчицы с её дружком было немного времени. Конечно, если дружок тот ещё был жив и достаточно цел, чтобы идти.

В прошлый свой визит Андрэс узнал от гостеприимной хозяйки подробности приготовления юных гостей. Богинка всегда начинала с ног и рук, говорила, что они самые вкусные. О прочих нюансах использования человечины ведьмак даже вспоминать не хотел.

Он увернулся от очередного прыжка обезумевшей ведьмы. Рыжая встала на четвереньки. Трясясь и дрожа от гнева, она напоминала теперь не то жуткую лохматую кошку, не то четырёхлапую паучиху, по странной оказии одетую в синий сарафанчик.

— Да не сердись ты так, душенька, — хохотнул Андрэс, вскочив на высокий сугроб так, чтобы видеть большую часть дома. Где же там застряла Лита? — Клянусь, что не изменял тебе ни с кем. Ведь после твоих уст поганых вовсе не захочешь смотреть на женский лик!

— … Поганых, — проскрежетала ведьма. — Поганых?

Она замерла. Но Андрэс понял, что беды в этой позе больше, чем удачи. Не то словцо он подобрал на этот раз.

Йежа поднялась на ноги, выпрямилась, повела носом по воздуху, принюхиваясь.

— … Рыську мою погубил, да? — жалостливо запричитала она. — Вот зачем ты явился снова…

— А ты что ж, и впрямь поверила, что из любви к тебе? — огрызнулся ведьмак. — Убил твоё чудище, и следующих убью. А не я, так другие…

— Племя твоё проклятое, — плакала ведьма. — У таких, как я, выучились, а теперь с мечом приходите! Твари неблагодарные…

— У таких, как ты, да не у тебя, Йежа, — крикнул ведьмак. — А тебе не дадим мы зло творить, пока стоит мир!

Андрэс поднял руку и извлёк меч. Добрая сталь отразила свет пламени. Похоже, в избушке стало гораздо светлее. Дымок повалил не только из трубы.

— Вот ведь умники, — оценил ведьмак, догадавшись, в чём тут дело.

— Убийца… — выплюнула Йежа и захохотала: — Всех убьёшь, да? Ну что же… Убивай…

Она повела руками, точно разминаясь перед боем. Но Андрэс понял, что жест этот означал призыв. Но кого? Был кто-то ещё кроме чёрной кошки?

Увиденное заставило его до скрежета стиснуть зубы. Из-за спины богинки появилась Лита. Девушка шла странно, покачиваясь, будто во сне брела. Взгляд её был направлен под ноги, руки безвольно опущены.

— Отравленная кровь… — простонал ведьмак. — Говорил же, не надо было кусать ту тварь… Знал, что беда будет хуже поноса…

Лита резко подняла на него глаза, оскалилась. Мгновение и рядом с богинкой выросла громадная серая волчица: шерсть дыбом, глаза светятся слабым синим отсветом.

— Лита, борись! — крикнул ведьмак. — Я знаю, ты сможешь одолеть чары! Ты умная, красивая, сильная девчонка! Тебя ждет твоя стая, твоя семья, твой…

Он не договорил, волчица бросилась к нему. Андрэс отмахнулся, хлопнул лезвием плашмя по звериной морде, точно оплеуху выдал. Волчица отскочила в сторону, затрясла вытянутой мордой.

— Не отдавай свою душу этой старухе, девочка! — снова крикнул ведьмак.

Волчица отошла подальше, припала на передние лапы перед прыжком.

— Не позволяй остыть своему горячему сердцу! — обратился к ней Андрэс. — Вспомни ту кошку… она гнила заживо! Ты же не хочешь быть такой!

Лита прыгнула на ведьмака, задела его лапой по ногам. Мужчина рухнул на спину, выставив меч перед собой. Что ж, жаль девочку, но придётся убить. Своя жизнь дороже.

Волчица бросилась на него, но в последний момент замерла.

— … Лита! — донёсся голос от избушки.