Первый среди равных. Книга XII

Глава 8

— Пока что это чисто мои предположения, — произнес я. — Но я не вижу альтернатив.

— Вероятно, их и нет, — хмуро произнес светлейший князь Муравьев.

Павел Александрович выглядел подавленным и смущенным, что, в принципе, было полностью адекватной реакцией на ситуацию. В противоположность Муравьёву, Григорий Владимирович явно начинал злиться. Этот человек вообще не любил оставаться в неведении.

— О чем вы? — недовольно поинтересовался граф Распутин. — У меня такое ощущение, что вы прекрасно понимаете друг друга и уже разобрались во всей ситуации. Быть может, просветите и меня тоже?

— Императорский род копил силу для сегодняшнего удара последние несколько столетий, — тяжело ответил Павел Александрович. — Вам, граф, не понять той боли, которая стоила дворянству Российской Империи эта подготовка.

— Это еще почему? — тут же возмутился Распутин. — Или вы считаете, что я слишком далек от аристократии своей страны?

— Нет, — покачал головой Муравьев. — Просто ваша семья ни разу не сталкивалась с предложением Императора.

— Это ещё что? — начал было Распутин, но тут же остановился и озадаченно замолчал.

Граф переводил озадаченный взгляд с меня на светлейшего князя и явно что-то вспоминал. Муравьёв угрюмо цедил немного остывший чай. К еде никто не притрагивался, хотя Антип расстарался и притащил на стол половину запасов тёти Жени.

— Правильно ли я понимаю… — спустя почти минуту молчания удивительно осторожно и совершенно другим тоном произнес Григорий Владимирович, — вы ведь говорите о том предложении защиты в обмен на кого-то из членов рода? Верно?

— Верно, — кивнул Муравьев. — Сам я не застал подобного, но пару поколений назад тогдашний глава рода отдал правителю кого-то из боковой ветви.

— Это распространенная практика? — тут же поинтересовался я. Раз пошёл такой разговор, стоило узнать как можно больше деталей. Возможно, это даст понимание запасов энергии правящего рода. Хотя бы примерное, потому что точно говорить о таких вещах невозможно.

В том, что Его Императорское Величество может создать все условия для правильной подачи важного предложения, сомнений у меня не возникало. Вот только та процедура, о которой мы говорили, требовала безоговорочной преданности и веры от того, кто жертвовал собой. Ни одну душу невозможно долго удержать даже в самом сильном артефакте, если она на то не согласна. В крайнем случае, если та эфемерная субстанция, которую так и не получилось на сто процентов идентифицировать, будет сопротивляться плену, то в конце концов просто растает и развеется без следа.

Учитывая слова Муравьева о том, что сбор энергии на виденную нами недавно золотую сеть, начался несколько столетий назад, то все до последней жертвы были на сто процентов согласны с решением Императора. Алексей Александрович и его предки совершили практически невозможное. Вероятно, причиной тому стала та самая книга, которую я видел совсем недавно. Только с помощью такого могущественного артефакта, способного удерживать нити судеб тысяч людей, можно было осуществить привязку умерших сотни лет назад одаренных. Но еще нужны были сосуды, и, кажется, теперь я знал, где их брал император.

— Скажите, — посмотрев на собеседников, произнес я, — видел ли кто-либо из вас артефакты из золотого металла? Небольшие, вот такого примерно размера… — показав ориентировочный размер шариков, однажды виденных в руках в руках барона Бестужева, добавил я.

— Покрытые странными символами? — глядя мне в глаза, ответил Распутин, — И магии в них ровно столько, чтобы полностью запутать и скрыть истинное назначение этого артефакта?

— Да, примерно так, — кивнул я.

— Видел такой, — немного помолчав, будто раздумывая, стоит ли об этом говорить, произнес Григорий Владимирович. — Лет пятнадцать назад. Тогда еще только восшедший на престол Алексей Александрович попросил меня изучить подобный артефакт и сказать, сможем ли мы повторить что-то подобное.

— И что у вас вышло? — тут же спросил Муравьев. В голосе светлейшего князя слышался живой интерес. А я при этом вспомнил сложную структуру того золотого шарика, который использовал для поиска эстайра Белый Волк. Для той задачи артефакт не годился совершенно. Хотя теперь я уже не был уверен, что Алексей Алесандрович передал артефакт своему слуге именно для этой цели.

— Нет, — с явным разочарованием, которое не исчезло за прошедшие годы, ответил граф Распутин. — Я сделал все, что мог, и в итоге артефакт разрушился. До сих пор помню, с каким гневом и болью смотрел на оставшийся от шарика пепел молодой император.

— Вы считаете, что в подобных артефактах хранятся души? — осторожно поинтересовался светлейший князь Муравьёв. Будучи адептом аспекта Света, Павел Александрович не так глубоко владел вопросом обсуждения.

— Это моя версия, — кивнул я. Ожидал, что Распутин сразу начнёт задавать вопросы или хотя бы уточнит, откуда у меня подобные предположения, но граф промолчал. Видимо, увиденного в аномальной зоне для Григория Владимировича оказалось достаточно. А потому я после паузы продолжил. — При определенных условиях и достаточном количестве подобных артефактов можно накопить грандиозный магический заряд, способный остановить аномальный шторм и не только.

— То есть вы хотите сказать, что последние четыре столетия династия Романовых копила силы для того, чтобы закрыть аномальные зоны? — прямо спросил светлейший князь Муравьев. — Но ведь это безумие! Это уничтожит экономику страны на корню!

— Если эта экономика на сто процентов завязана на аномальные зоны, — подхватил я. — И если аномалия действительно будет уничтожена…

Говорить о том, что целью того удара, который готовили представители рода Романовых много столетий, был истинный хозяин аномалии, мне не пришлось. Оба сидевших напротив меня аристократа прекрасно помнили наш бой и своими глазами видели ту сущность, которую я уничтожил. Смерть Олимпия и те инструменты, которые я использовал для убийства моего собрата, толкнули носителей золотых имен сделать мне предложение. Но теперь, учитывая открывшиеся факты, переворот явно откладывался. Потому что имперский род, как оказалось, владел оружием, способным убить Вершителя. Вот только почему-то Романовы бездействовали и не торопились решать проблему.

— Тогда почему они не сделали этого раньше? — будто услышав мои мысли, хмуро спросил Распутин. — Почему не пустили в ход это оружие? Ни во время многочисленных войн, грозивших стране, ни когда был прошлый гон высокого уровня? Да одной информации о том, что у нас есть подобные возможности было бы достаточно, чтобы остановить пару попыток откусить часть нашей территории!

— На мой взгляд, ответ вполне очевиден, — пожал плечами светлейший князь Муравьев. — Вариантов мне видится всего два: либо энергии к тому моменту было еще недостаточно, либо нужно было соблюсти какие-то еще условия. Возможно, правителю Империи не хватило какой-то информации, которую должны были получить во время последнего гона.

— И которую он получил, — посмотрев на меня долгим взглядом, проворчал граф Распутин. — Та тварь, которая пыталась прорваться из аномалии и владела сильным аспектом Ментала… Ведь ранее подобные монстры не появлялись. После убийства этой твари, завертелась вся карусель. И гон стих, и паника… Потом понаехали иностранные делегации…

— А еще появился один молодой князь, — усмехнулся Павел Александрович, — который удивительным образом сумел поучаствовать практически во всех ключевых сражениях последнего месяца.

— Так что будем делать? — взглянув на светлейшего князя Муравьева, спросил Григорий Владимирович.

Судя по всему, решимость архимага Смерти сменить правящую династию сошла на нет. Тот колоссальный по своей сложности план, часть которого мы сумели открыть, немного менял расклад сил и возможностей, которыми обладал правитель Империи.

Как все обстояло на самом деле, теперь ни один из моих собеседников сказать бы не смог. Вполне возможно, что Алексей Александрович выжег до тла все запасы, накопленные за пять столетий. А может, это был только первый удар, потому что аномалий в стране было больше одной. И вряд ли та громадная сила, что была пущена в ход, исчезнет бесследно. Учитывая, что мы не знали особенности работы той артефактной системы, которой воспользовался действующий правитель Российской Империи, я допускал, что вся или большая часть израсходованной силы через какое-то время вернется в свои артефактные вместилища.

Души, добровольно согласившихся на такую жертву людей, обладали колоссальной силой и преданностью. Остановить их или полностью уничтожить было крайне сложно. Я сам во время своей войны всего раз использовал подобный инструмент — и ещё тогда пришёл к выводу, что лучше подобного не делать. Слишком болезненный след оставляли гибнущие в хаосе эфирных полей души моих соратников. Другие Вершители уничтожали их без остатка, без права на перерождение или воплощение в каком-то другом виде.

— Думаю, нам нужно связаться с Его Императорским Величеством и договориться о встрече, — перебрав в голове возможные варианты, наконец произнес я.

В Москву так или иначе нужно было ехать. Встреча с Императором была неизбежной, и я не видел смысла тратить время, разгадывая вероятные мотивы и причины действий государя. Проще было просто съездить в Кремль и спросить.

— Иван, — посмотрев на личного слугу правителя Российской Империи, произнес я.

Оборотень все это время невозмутимо стоял рядом с Антипом и молча следил за ходом беседы. Вряд ли кто-то смог бы определить эмоции, которые испытывал архимаг Тьмы, видя, как верные слуги Императора беседуют о возможном перевороте.

Но мне позиция Ивана была относительно понятна. Если оборотень решил сменить господина, то судьба прежнего хозяина оборотня больше интересовать не должна. Вот только мне отчего-то не верилось, что это действительно так.

Оборотни сильно отличались от людей своими моральными принципами и восприятием мира. Они жили иначе и принимали решения основываясь на совершенно других понятиях. Но мне очень сложно было представить ситуацию, в которой Антип, служивший Разумовским без малого половину тысячелетия, вдруг разом забыл обо всем, что связывало его с моей семьей.

Иван был доверенным слугой, решавшим такие вопросы, о которых не мог знать никто во всей стране. И это было связано не только с тем, что Архимаг Тьмы избрал род Романовых в качестве наиболее вероятного претендента на возвышение. С последним, кстати, тоже было очень много вопросов. Что есть золотой род и для чего он нужен, пока что я понять не мог. Но на этот вопрос тоже с большой вероятностью мог ответить Император.

— Сможем ли мы встретиться с государем в ближайшее время? — наконец спросил я.

— Он ждет, — вместо долгих объяснений, отказов или многословных согласий коротко ответил Иван. — Алексей Александрович сразу велел мне договориться с вами о личной встрече, как только вы вернетесь из рейда. Сейчас Император готов принять вас в любое время. Что же касается общего собрания носителей золотых имен, то мне нужно дополнительно согласовать этот момент с Его Императорским Величеством.

— Вот как, — откинувшись на стуле и смерив слугу правителя Российской Империи недовольным взглядом, фыркнул Распутин. — Как решать мутные проблемы на границах, так нам с Павлом Александровичем могут в любой момент встречу организовать. А как дошло до серьезных вопросов, то требуется дополнительное согласование.

— У Алексея Александровича слишком плотный график, ваше сиятельство, — совершенно безразлично ответил Иван. — Особенно сейчас, в период проведения международной конференции. Слишком много вопросов требуют внимания государя.

— В таком случае не будем дополнительно напрягать Алексея Александровича сразу несколькими встречами, — принял решения я. — попробуй договориться с Его Императорским Величеством на завтра, Иван. Чтобы мы встретились вчетвером и обсудили все интересующие вопросы.

— Как скажете, Ярослав Константинович, — поклонился Иван. — Я могу идти?

— Да, — кивнул я и повернулся к наблюдавшим за нами аристократам. — Если мы на этом закончили, господа, то я хотел бы немного отдохнуть.

— Да, ваша светлость, пожалуй, нам действительно пора, — поднявшись из-за стола, произнёс светлейший князь Муравьёв. — Если вдруг возникнут какие-то вопросы, то я буду у себя в московской резиденции.

— Аналогично, — добавил Распутин и оба высших аристократа направились к выходу из особняка.

Я проводил гостей и увидел, как вопросительно смотрят на меня Петр и Степан. Кивнув оборотням, разрешил им вернуться к прежней службе. Сразу ломать привычные уклады носителей золотых имен точно не стоило. Для начала нужно было разобраться в том грандиозном артефактном комплексе, который сумел создать род Романовых. Уже после этого действовать.

Какими именно будут мои действия, сказать было сложно. Но оставить ситуацию как есть я тоже не мог. Однако обо всем этом можно было спокойно подумать по пути в Москву. А сейчас пора было решить те вопросы, которые я откладывал с самого своего возвращения из аномальной зоны.

Разумеется, о каком-то отдыхе речи не шло. Нужно было связаться со множеством людей, узнать обстановку по всему владению и переговорить с союзниками. И только после этого можно будет поспать.

Но взяв в руки артефактный телефон, я первым делом набрал номер Насти.

— Алло? — с непередаваемым количеством эмоций в голосе выдохнула сестра. Трубку она взяла мгновенно, будто сидела с ней в руках, неотрывно смотря на дисплей. — Живой?

— Живой, — подтвердил я. Сказать хотелось очень много, но мы так хорошо понимали друг друга, что в этом просто не было необходимости. Помолчав немного, я произнёс. — Как вы?

— Всё хорошо. Мы в московских апартаментах, — ответила Настя. — Нюша грустит. Ей очень тяжело без своей стаи. Когда мы сможем вернуться?

— Думаю, завтра, — не особенно задумываясь, ответил я. — Заеду за вами сам, как только станет понятно, что у меня по планам.

— Хорошо, — коротко ответила девушка. — Я рада, что ты жив, брат.

— Надеюсь, конец лета будет более спокойным, — рассмеялся я.

— Мне слабо в это верится, — с откровенным сомнением в голосе, ответила девушка.

Судя по всему, Аршавин уже доложился моей старшей сестре. Потому что в любом другом случае Настя завалила бы меня вопросами. Тем более что подслушать нас никто не мог. Мы еще несколько минут обсуждали какие-то мелочи, а потом я попрощался и начал обзванивать союзников.

У Кострова и Антипова все оказалось примерно так, как и говорил Аршавин. А вот дальше выяснилось, что командир моей родовой дружины сильно преуменьшил сложность ситуации.

Территория Истомина, по факту, больше не существовала. Граф Корчаковский потерял треть своего владения. Размещенная у него на отдельном участке сотня Витязей чудом выжила, но Зубру пришлось отступить к основной дружине графа, объединенной с армейцами. Остальные потеряли огромное количество людей, и сейчас многие пытались понять, как дальше удерживать границу аномальной зоны после случившегося повторного гона.

Уверенности в том, что теперь аномалии будут действовать и жить так же, как это было много поколений до этого, не было ни у кого. Пришлось поделиться с союзниками частью имеющихся данных, сказать, что в ближайшее время в Твери все будет тихо. Удивительным образом, но мне поверили.

Ближе к ночи, плотно поужинав, я уже собирался отправляться на заслуженный отдых, но в этот момент ощутил, как границу моих владений пересек автомобиль, в котором находился всего один человек. И этого человека видеть у себя в гостях я точно не хотел.