Первый среди равных. Книга XII

Глава 7

— Думаю, стоит обсудить это в доме, — жестом остановив Распутина, предложил я. — Антип организует ужин. А вы мне расскажете, что конкретно хотите предложить.

Григорий Владимирович секунду смотрел на меня, а потом медленно кивнул. Граф отлично понимал, что я даю ему время одуматься. Вероятно такое начало нашего разговора сведется к предложению, за которое могут отправить на плаху.

Вот только сейчас расклад сил на политической арене был немного неоднозначный. Страну раздирали на части бушующие аномалии. Все сильнейшие, одаренные и верные правителю силы были заняты ликвидацией последствий того, что мы устроили в Тверской аномальной зоне.

При этом те силы, которые были доступны нашему небольшому альянсу, запросто могли пошатнуть равновесие в стране. Тверь была единственной из всех зон на территории Российской империи, где тварей уже отбросили.

При этом альянс, который я создал, представлял собой серьезную силу, а то количество союзников, которые готовы были пойти за мной в случае чего, было равноценно настоящей армии. Если добавить туда всех высших оборотней и Распутина с Муравьевым, то у нас появлялись неплохие шансы свергнуть действующего правителя.

Однако, я был на сто процентов уверен, что делать этого не стоит. Осталось услышать предложение двух носителей золотых имен, чтобы окончательно убедиться во всех своих предположениях.

Пока Антип готовил чай, Бетюжин приводил в порядок мебель в гостиной. Присутствие рядом архимага Ментала действовало успокаивающе. Будто мой личный секретарь говорил, что никто посторонний не сможет повлиять на мое решение.

— Как дела в Хабаровске, ваша светлость? — пока мы дожидались возвращения Антипа, спросил я у Муравьева.

— Много потерь, но держимся, — нейтрально ответил светлейший князь. — Думаю, в течение одного-двух дней все последствия удастся ликвидировать.

— Поэтому нам нужно принять решение сегодня, — взял слово Григорий Владимирович.

— Что ж, — посмотрев на Распутина, вздохнул я. — Вы что-то говорили по поводу династии Романовых.

— Тысячу лет назад предку действующего Императора было поручено одно дело, — глядя мне в глаза, ответил Григорий Владимирович. — И на данный момент я считаю, что с этим делом род Романовых справился отлично. Однако сейчас стране нужны перемены…

— Стране нужна стабильность, — возразил я. — И то, что Романовы выполнили взятые на себя обязательства, говорит нам только о том, что они способны урегулировать ситуацию и добиваться долгосрочных целей.

— Если во главе страны станет истинный носитель золотого имени, то мы сможем диктовать свои условия всем ведущим странам этого мира, — отчеканил Распутин и я удивленно приподнял брови.

— Неужели я слышу в ваших словах амбиции завоевателя, Григорий Владимирович? — задал я вопрос. — Мне казалось, что адепты аспекта Смерти безразлично относятся к мирским достижениям.

— Это действительно так, — слегка улыбнулся Распутин. — Но в любом правиле есть исключения. Вы просто поймите меня правильно, Ярослав Константинович. То, что произошло в Тверской аномалии, не может остаться без последствий. Мир уже не будет прежним. Представители Индии, Америки и Поднебесной были с вами до самого конца. Они видели, что вы сотворили, и ни у кого из них не возникнет сомнений в том, что именно вы остановили развитие аномального магического шторма, поразившего Тверскую аномалию.

Распутин говорил очевидные вещи, которые, тем не менее, имели огромное значения. Я сам тоже буквально час назад обдумывал возможные варианты своего будущего и почти везде натыкался на необходимость взаимодействия главой государства.

— И тут возникает вопрос… — внимательно наблюдая за моей реакцией, продолжил Григорий Владимирович. — Кто после этого поверит, что правитель Российской Империи действительно достоин своего места, если на территории его страны действует человек, повелевающий силами, недоступными обычным смертным.

— Мы не хотим смещать Императора или устраивать переворот, — произнес светлейший князь Муравьев. — Наши семьи многим обязаны роду Романовых, и тот договор, который правящая династия заключила много веков назад, не затрагивал нас. Ни Муравьевы, ни Распутины на тот момент не обладали привилегиями, которые есть у нас сейчас.

— Недавно вы говорили, что возвышение рода Муравьёвых началось с получения золотого имени, — окинув светлейшего князя хмурым взглядом, ответил я. — По сути, вы обязаны династии Романовых своим текущим положением. И предлагаете переворот?

— Мы с Григорием Владимировичем имеем право задавать вопросы Алексею Александровичу и можем предложить ему адекватный вариант, — тут же возразил мне Павел Александрович. — Бескровная смена правящей династии послужит общему благу. Если вы займете трон, то у представителей сильнейших стран нашего мира не возникнет желания с вами связываться. Более того, те, кто окажутся против, вроде той же Австрийской империи, вынуждены будут столкнуться с сопротивлением со стороны других мощных держав.

— И маловероятно, что кто-то поддержит притязания и недовольство австрийцев, — добавил Распутин. — А если они окажутся одни, то мы сможем погасить этот конфликт серией незначительных ударов.

— То есть вы не сомневаетесь, что грядет война с Австрией? — прямо спросил я у архимага Смерти.

— Да кто будет сомневаться? — рассмеялся Распутин. — После уничтожения посольства это единственный вариант, который рассматривают все, кто хоть что-то понимает в политике. Учитывая амбиции Фердинанда, он сделает все возможное, чтобы выжать из гибели своих людей максимум.

— Но посольство уничтожено не полностью, — возразил я. — Господин Брейлих остался в живых, пусть пока и не пришёл в себя. А он, так или иначе, министр иностранных дел Империи.

— Но возможно, это единственный фактор, который отделяет две империи от немедленного начала войны, — усмехнулся в ответ Распутин. — Но вариантов все равно немало. Например, министра иностранных дел Австрийской империи вполне могут объявить предателем. Тем, кто допустил смерть множества верных подданных Фердинанда, в том числе тех, которые атаковали африканцев и чуть не стали причиной смерти госпожи Мары.

Судя по тону Григория Владимировича, об истинной роли африканки в делегации Черного континента Распутин был прекрасно осведомлен. Что неудивительно, учитывая его положение и близость к императору. А вот о том, что напавшие на нас люди были гражданами Австрийской империи, я слышал впервые. Если это действительно так, то ситуация с магами крови, которых мы встретили в аномальной зоне, принимала совсем другой оборот.

— Григорий, — позвал я Бетюжина, и когда архимаг Ментала пришел, спросил у секретаря. — Ты говорил, что маркиз Брейлих не в курсе происхождения тех магов крови, которых мы встретили?

— Да, это так, — кивнул Бетюжин. — Но он был в курсе, что существует еще одна тайная часть делегации, куда входил настоящий глава посольства.

— Это довольно странно, — задумчиво произнес светлейший князь Муравьев. — Если министр иностранных дел стал подставной фигурой, то кто тогда должен был возглавлять делегацию на самом деле?

— Это мы можем уточнить у светлейшего князя Пожарского, — ответил я. — Вероятно, его люди успели вывезти из аномальной зоны членов напавшего на нас отряда до начала шторма.

— Я займусь этим, — кивнул Муравьев.

— А я тогда договорюсь о встрече с Его Императорским Величеством, — добавил в свою очередь Распутин и, посмотрев на меня, добавил: — Разумеется, если у вас нет возражений по поводу нашего предложения.

— Возражения есть, и я их уже озвучил, Григорий Владимирович, — ответил я. — Но помимо того, что я просто считаю это нерациональным и неверным шагом, есть еще один важный фактор. Он ломает выстроенную вами картину и не позволяет мне ответить согласием на ваше предложение.

— И что же это за фактор? — явно прикидывая возможные варианты, посмотрел на меня Распутин.

— Дело в том, что аномальный шторм остановил не я, — по очереди посмотрев на собеседников, произнёс я. — Ту силу, что позволила мне вместе с нашими личными слугами вернуться в обитаемые земли, направлял Император Алексей Александрович.

— Нет, — недоверчиво откинувшись в кресле, посмотрел на меня Распутин. — Я не верю в это.

— Почему? — улыбнулся я.

— Потому что нет такой силы, которая сумеет воздействовать на реальный мир с расстояния в сотни километров, — невозмутимо пожал плечами архимаг Смерти. — Никто из одаренных на это не способен. А я на сто процентов уверен в том, что Его Императорское Величество не покидал пределы Кремля. Это достоверная информация, за которую я могу ручаться.

Последняя фраза фактически означала, что Распутин имел в ближнем кругу Алексея Александровича своего человека. Вероятно, настолько преданного, что он даже готов был что-то рассказывать посторонним, зная о наказании за распространение подобной информации.

— У меня есть неопровержимые доказательства того, что это возможно, — ответил я. — Но нет конкретного понимания, как именно это было сделано. Думаю, вы, как человек, глубоко погрузившийся в тайны аспекта Смерти, сможете мне помочь.

— Каким образом? — непонимающе посмотрел на меня Распутин.

— Если вы не против, я хотел бы, чтобы к нашему разговору присоединился личный слуга Императора, — вместо ответа, произнёс я.

— Думаю, это будет излишним, — после долгой паузы произнес граф.

— Поддерживаю Григория Владимировича, — согласился Муравьев. — Иван исключительно предан Его Императорскому Величеству. И все, что будет сказано в его присутствии, станет известно Алексею Александровичу.

— Недавно вы говорили о том, что прямо предложите главе династии Романовых уступить мне власть, — посмотрев на пару влиятельных аристократов, произнес я. — Если это действительно так, то ничего предосудительного в том, что мы сейчас обсуждаем, нет. И последствий вам опасаться нет необходимости. Верно?

— Верно, — натянуто улыбнулся Распутин. — Но в период, когда шатается трон, правитель может резко реагировать на любые угрозы.

— Когда страна полыхает в огне, шатающийся трон уже никого не интересует, — возразил я. — Значение имеют только люди и то, насколько изменится ситуация, если трон опустеет.

— Если бы так рассуждали все правители… — горько усмехнулся Муравьев, но договаривать фразу не стал.

Я же, посмотрев на Бетюжина, коротко кивнул, и спустя пару десятков секунд в особняк вошел Иван.

— Чем могу служить, господин? — посмотрев на меня своими залитыми тьмой глазами, поклонился Иван.

Муравьев и Распутин удивленно округлили глаза и, не понимая, что делать, переводили взгляд с меня на личного слугу Императора. Оба не раз встречались с Иваном, который передавал волю правителя своим самым преданным слугам. Не раз видели, каким доверием пользуется оборотень у главы династии Романовых, и понимали, что так обращаться архимаг Тьмы мог только к тому, кому решил служить сам.

К сожалению, как бы силен ни был маг и глава рода, оборотни сами решали, кому отдать свою верность. Исходя из каких-то своих непонятных никому принципов.

— Собственно, об этом я и говорил, — усмехнулся наконец Григорий Владимирович. — Какие еще требуются доказательства, если даже этот черноглазый называет вас господином?

— У каждого в этом мире есть своя цель и своя роль, Григорий Владимирович, — ответил я. — И иногда роли меняются, как и цели. Иван, ты недавно сказал мне, что тайна золотого сияния в аномальной зоне, которое мы видели, принадлежит не тебе. Но ты знаешь того, кто стоял за той силой?

— Все верно, Ярослав Константинович, — кивнул Иван.

— Мы вот тут с господами обсуждаем один интересный эффект, — откинувшись на спинку стула, произнёс я. — И пришли к выводу, что на данный момент магической науке неизвестны средства, которыми можно влиять на реальность через огромные расстояния. Ты не против, если мы порассуждаем об этом феномене?

— Нет, ваша светлость, я ничего против не имею, — практически без задержки, ответил оборотень.

— Хорошо, — кивнул я. В принципе, этого уже было достаточно, чтобы понять, что Иван готов сотрудничать. — Допустим, у какого-то человека появилась задача построить огромный артефакт, способный контролировать потоки энергии на большом расстоянии. С чего бы он начал, как вы думаете, Григорий Владимирович?

— Это вообще не имеет никакого отношения к теме нашей встречи, — проворчал в ответ Распутин.

— И все же? — настойчиво повторил я.

Архимаг Смерти пару мгновений смотрел мне в глаза и потом понял, что я не отступлю. Григорий Владимирович не привык кому-то уступать и я видел, что ему тяжело даётся этот разговор.

— Учитывая особенности моего аспекта, — наконец недовольно произнес Распутин, — я бы сказал, что начать стоило с грандиозного жертвоприношения.

Вероятно, граф думал, что меня такой ответ оттолкнет, но я только широко улыбнулся и одобрительно кивнул, предлагая ему продолжить.

— Но это маловероятно, — вмешался в разговор Муравьев. — Чтобы создать нечто подобное, требуется колоссальное количество жертв. Я не очень понимаю, о каком эффекте вы говорили, Ярослав Константинович, но если какая-то сила действовала в масштабах целой аномальной зоны, то речь идет о десятках тысяч живых существ.

— Или сотнях, если говорить о добровольных жертвах, — добавил Распутин. — Вот только это невозможно. Уж поверьте мне, найти несколько сотен добровольцев, готовых в любую секунду расстаться со своей жизнью, практически невозможно. А поэтому стоит исходить из первого варианта, когда на алтарь кладут тысячи людей. Но вы же понимаете, что такое не осталось бы незамеченным?

— Эти тысячи, даже если бы их взяли из тюрем и казематов по всей стране, набрать сложно, — согласился Павел Александрович. — Исчезновение такого количества людей не осталось бы незамеченным.

— Так, — заинтересованно продолжил я. — Пока всё верно. Я тоже пришёл к схожим выводам.

— А значит, этих людей держали где-то заранее, — полностью включившись в общие рассуждения, предположил Муравьев. — Но тогда возникает другой вопрос: каким образом Император понял, что пора начинать жертвоприношение?

— Нет, это не тот вопрос, — прервал князя Григорий Владимирович. — Вопрос в том, как он сумел удержать на протяжении такого времени весь этот объем энергии. Жертвоприношение, даже будь Алексей Александрович признанным мастером этого дела, требует времени. Один удар — одна секунда, но это только на словах. На самом деле за это время нужно заменить жертву на алтаре, нужно убрать кровь и привести следующего… Итого мы имеем по одной минуте на одного человека. Если речь идет о тысяче, то это уже больше времени, чем прошло с начала рейда. И мы возвращаемся к тому, о чем я говорил вначале. Это невозможно.

— Книга, — коротко произнес я. Рассуждения собеседников были направлены верно. Маги такой силы и такого опыта просто не могли плохо разбираться в своём деле. Но некоторые моменты они упускали. — У Императора есть книга.

— И что? — смотря на меня с сомнением, спросил Распутин. — Книга — всего лишь артефакт. Отражение клятвы, которую дают правящему роду. Добровольные клятвы, да, но это не означает, что кто-то из тех, кто ее дал, добровольно ляжет на алтарь.

— А если это так? — спросил я. — Если Император нашел способ получить согласие от кого-то из своих слуг? Если он сумел убедить их добровольно зайти на алтарь, тогда ему нужен какой-то объект, который будет символизировать эту связь.

— Задача… — глядя на меня, произнес князь Муравьев.

Я видел, что с каждым мгновением в глазах светлейшего князя появляется понимание.

— Нет, — наконец произнес он. — Не может этого быть!