Первый Инженер Император. Новые рубежи – ІІІ

Глава 9

Тракт под копытами лошадей вился серой, пыльной лентой, разрезая зелень полей и перелесков.

Мы ехали молча. Солнце, поднявшееся уже довольно высоко, щедро заливало окрестности теплым, почти летним светом, хотя по календарю давно наступила осень.

Воздух был чист и прозрачен, пахло увядающей листвой, влажной землей и чем-то еще — неуловимым ароматом простора и воли.

Я сидел в седле, позволяя лошади самой выбирать темп. Тело, отдохнувшее после относительно спокойной ночи (если не считать внутренних инженерных бдений над чертежами Скворцова), чувствовало себя на удивление хорошо. Натренированные мышцы уже не ныли от непривычной нагрузки, а легкая утренняя прохлада бодрила.

Взгляд скользил по пейзажу. Спокойная, умиротворяющая красота этих земель завораживала.

Холмы, покрытые бархатом короткой травы, перелески, где золото берез смешивалось с багрянцем осин и темной зеленью сосен, извилистая речка, блестящая на солнце в низине.

В моем родном двадцать первом веке такие виды можно было увидеть разве что на картинах или в тщательно охраняемых национальных парках. Здесь же эта первозданная природа была обыденностью, фоном для жизни, полной опасностей и борьбы. Парадокс. Мир, отброшенный на столетия назад в своем развитии, сохранил то, что мой мир почти утратил.

Но любование пейзажами не могло полностью отвлечь мозг от привычной работы. Пока глаза следили за полетом ястреба высоко в небе или за тем, как ветер колышет траву на склоне холма, разум неустанно трудился. Руническое Ядро. Образ сложного, многогранного механизма-кристалла снова и снова возникал перед внутренним взором.

Сегменты, руны, потоки энергии… Схема, набросанная Скворцовым и его предшественниками, и мои собственные дополнения — все это требовало осмысления, расчетов, проработки деталей. В голове, как белка в колесе, крутилось одно и то же: подвижные сегменты — вот он, ключ к управлению.

Не просто проводить энергию, а модулировать ее, направлять, комбинировать руны, как ноты в мелодии, передавая этой энергии мое желание. Словно конструктор невиданной мощи, способный по воле оператора питать целый город или… кто знает, что еще?

Я невольно коснулся кармана, где лежал артефакт — Сердце Руны. Его слабая, почти неуловимая вибрация словно отзывалась на мои мысли. Очищенная сила. Концентрированная энергия. Она должна стать топливом для этого Ядра. Но как заставить ее работать? Как инициировать поток? Как его контролировать? Ответ прост: этими самыми подвижными сегментами.

Чертежи давали лишь общую концепцию. Дьявол, как всегда, крылся в деталях. Материалы… Из чего должны быть сделаны эти сегменты? Металл? Камень? Или какой-то особый, магически активный сплав, способный выдерживать колоссальные энергетические нагрузки и одновременно проводить тончайшие управляющие импульсы?

Где его взять? Выплавить? Из чего? Из того хлама, что мы тащили из городка в Диких Землях у трассы? Сомнительно. Очень сомнительно. Для такой тонкой работы нужны чистые компоненты, точные сплавы. А их можно добыть, только наладив переработку в промышленных, пусть и примитивных поначалу, масштабах. Снова Север. Все дороги ведут туда.

А о том, как дальше этим всем управлять, я пока даже думать не берусь. Ментальный интерфейс? Рунные команды? Слишком сложно. Нужно хотя бы сделать прототип и запустить его. И желательно так, чтобы он не разнес мое поместье, а лучше — чтобы не разнес весь Великий Новгород. Одно неверное движение, одна ошибка в расчетах — и последствия могут быть… фатальными.

Нет. Нужно начинать с малого. С чего-то более реального, осязаемого. Идея использовать магию для генерации энергии не отпускала, но использовать Сердце Руны как простую батарейку казалось кощунством, расточительством невиданного масштаба. Все равно что топить ассигнациями камин.

Значит — классика. Самый примитивный генератор постоянного тока. Магнитное поле, вращающийся ротор… Медь для обмоток у нас появится, если наладим переработку лома. Хоть что-то путное из ржавых остовов машин и обрывков кабелей. Сталь для сердечника — тоже найдется, Михалыч справится. А вот привод… Как заставить ротор вращаться?

Ветряк? Здесь, в окружении лесов и холмов, ветер непостоянен. Паровой двигатель? Простенький, низкого давления… Теоретически, возможно, но требует постоянной топки, угля или дров. Ресурсозатратно и громоздко.

Хм-м-м-м… Река у Хмарского… Та самая, у которой Скворцов давал мне первый урок. Она течет постоянно, поток достаточно сильный. Кажется я там даже как-то присматривал место под мельницу…

Поставить там водяное колесо — простую, надежную конструкцию, известную веками. Соединить его через ременную передачу с простейшим генератором…

Да. Это будет отличный эксперимент. Первый шаг. Построить небольшой генератор, запитать от водяного колеса. Проверить теорию на практике. Зажечь первые лампочки в Хмарском — вот это будет реальный результат. Доказательство того, что прогресс возможен даже здесь, даже сейчас.

Уже представляю, как это будет… свет в окнах, работающие механизмы в кузнице… Нужно будет выделить людей, материалы… Да, это выполнимо. И это даст толчок всему остальному. А там, глядишь, и до Рунического Ядра доберемся. Шаг за шагом.

Мысли текли, цепляясь одна за другую, выстраивая логические цепочки, набрасывая эскизы в воображении. Я почти не замечал дороги, полностью погруженный скорее в размышления и прикидки, чем в полноценные рассчеты.

— Почти прибыли, — голос Алексея Петровича вырвал меня из задумчивости. Я поднял голову. Царь кивнул вперед, туда, где из-за поворота тракта показалась группа всадников. Около десятка. Крепкие мужики в кожаных доспехах, перепачканных дорожной пылью, на выносливых, коротконогих лошадях. Вооружены мечами, топорами, у некоторых за спиной виднелись арбалеты, но не такие изящные, как у хламников, а более грубые, рабочие. Во главе группы ехал сам Олег Святославович Романович.

Его фигура даже на расстоянии излучала уверенность и силу. Прямая посадка в седле, широкие плечи, густая русая борода, развевающаяся на ветру. Он сидел на своем коне, как влитой, словно родился в седле. При его приближении я почувствовал тяжелую ауру — ауру воина, лидера, человека, привыкшего добиваться своего силой.

Я молча кивнул в ответ царю. Предвкушение встречи смешивалось с легким напряжением. Страха не было — после Цепеша и Диких Земель трудно было чем-то испугать. Но была настороженность. Я помнил слова Долгорукова о Романовиче, помнил его собственные амбиции и методы. Этот человек — не простой вояка. Он — царь, пусть и выбившийся из низов. А значит, умен, хитер и опасен по-своему.

Долгоруков же, напротив, казался абсолютно спокойным. Легкая улыбка играла на его губах, взгляд был ясным и открытым. Маска политика сидела на нем идеально. Ни тени сомнения или беспокойства. Он плыл в этой стихии интриг и переговоров, как рыба в воде.

Всадники сблизились. Два отряда остановились друг напротив друга на широкой поляне у берега озера, которое уже виднелось сквозь деревья — все та же изумрудная, подернутая рябью гладь Ильменя.

Романович спешился первым, передав поводья одному из своих людей. Долгоруков последовал его примеру. Я тоже соскочил с коня, ощущая под ногами твердую землю.

Два царя шагнули навстречу друг другу.

— Здравствуй, Алексей Петрович, — пророкотал Романович, протягивая руку. Голос его был низким, с легкой хрипотцой.

— И тебе не хворать, Олег Святославович, — ответил Долгоруков, пожимая протянутую ладонь. Их рукопожатие было крепким, долгим — ритуальный жест, за которым скрывалось напряжение соперничества и необходимость союза.

Я стоял чуть позади своего государя, молча наблюдая. Свита обоих царей тоже спешилась, но оставалась поодаль, не вмешиваясь. Атмосфера была… странной. Внешне — встреча двух правителей, обсуждающих будущее своих земель. Но подспудно чувствовалась борьба воли, столкновение двух разных подходов к власти, двух разных мировоззрений.

— Лодки готовы? — спросил Долгоруков, кивнув в сторону берега, где у воды покачивались две простые рыбацкие лодки, достаточно большие, чтобы вместить по несколько человек.

— Ждут, — коротко ответил Романович. Его взгляд скользнул по мне, задержался на мгновение. В нем читалось любопытство, смешанное с недоверием. — А это, я полагаю…

— Барон Александр Кулибин, мой Первый Инженер и… — Долгоруков сделал едва заметную паузу, словно подбирая слова, — моя правая рука. Десница.

Романович удивленно вскинул брови. Новость явно застала его врасплох. Он снова посмотрел на меня, на этот раз более внимательно, оценивающе. «Десница?» — читалось в его взгляде. — «Этот мальчишка? Интересно… Долгоруков либо совсем из ума выжил, либо этот парень действительно чего-то стоит».

Я шагнул вперед и молча кивнул Романовичу, встречая его изучающий взгляд своим — спокойным, прямым, без тени подобострастия или страха.

— Рад знакомству, Ваше Величество, — произнес я ровным голосом.

Он хмыкнул, его губы тронула кривая усмешка.

— Олег Святославович Романович, царь Старой Руссы, — представился он, снова протягивая руку. На этот раз я ответил ему таким же крепким рукопожатием, как и Долгорукову, но вложил в него чуть больше силы, чем требовалось для простого приветствия. Пусть почувствует. Не физическую силу, нет. Силу воли. Уверенность.

— Рукопожатие настоящего воина, — отметил Романович, как я и ожидал, слегка удивленно приподняв бровь, но не отдернув руки. — Признаюсь, не ожидал, барон. Насколько мне известно, ты человек науки.

— Жизнь, Ваше Величество, заставила меня загрубеть, — ответил я спокойно, отпуская его руку. — Слабые здесь не выживают. Вы это знаете не хуже меня.

Романович коротко кивнул, и в его глазах я увидел проблеск понимания, возможно, даже уважения. Он ценил силу, прямоту и отсутствие страха. Я угадал. Он увидел во мне не просто ученого-книжника, а человека, способного постоять за себя и свои убеждения. Это было хорошее начало.

— Что ж, не будем терять времени, — сказал Долгоруков, прерывая нашу дуэль взглядов. — Остров ждет.

Мы направились к лодкам. Цари сели в одну, жестом пригласив меня присоединиться. Их телохранители остались на берегу, наблюдая за нами. Лодка отчалила, заскрипели уключины. Мы медленно двинулись по неспокойной воде к видневшемуся вдалеке острову Красная Рель.

Остров встретил нас тишиной и прохладой. Деревянная беседка, стол, лавки. Мы расселись за столом. Я положил на колени свой кожаный тубус, чувствуя под пальцами твердость свернутых чертежей. Мой главный козырь в этой игре.

— Итак, — начал Романович без долгих предисловий, его взгляд был устремлен на Долгорукова. — Я обдумал наше предложение, Алексей Петрович. Союз. Дуумвират. Объединение сил для защиты и… расширения.

— И к какому же выводу ты пришел, Олег Святославович? — спокойно поинтересовался Долгоруков, делая вид, что исход ему неизвестен.

— Я согласен, — коротко ответил Романович. — Время разбрасывать камни прошло. Пора их собирать. Но… — он перевел взгляд на меня, и я снова почувствовал на себе его тяжелый оценивающий взгляд, — прежде чем мы ударим по рукам окончательно, мне хотелось бы уточнить. Конкретно. Без тумана и общих фраз. Что именно твое молодое дарование, твой… десница, — он произнес это слово с легкой иронией, — может дать нашему союзу? Кроме починки ворот и громких хлопушек, разумеется.

Вызов был брошен. Прямо, без обиняков. Он хотел знать мою реальную ценность, хотел убедиться, что я не просто фаворит Долгорукова, а действительно полезный актив.

Я ждал этого вопроса. И был готов.

Я посмотрел на Романовича спокойно, выдержал его взгляд.

— Я ждал этого вопроса, Ваше Величество, — мой голос прозвучал ровно, без тени волнения. Я аккуратно положил тубус на стол. — Позвольте кое-что показать.

Я откупорил крышку и извлек из тубуса большой лист плотного пергамента — тот самый чертеж плана электрификации Великого Новгорода. Аккуратно развернул его на столе, прижав края камнями, которые предусмотрительно захватил с берега из Хмарского.

— Это, — я ткнул пальцем в план, обводя взглядом обоих царей, — то, что сделает и Новгород, и Руссу — центрами силы. И не только. Это первый шаг к возрождению того, что было утеряно.

Романович нахмурился, вглядываясь в хаос линий и символов на карте. Его лицо выражало полное непонимание.

— Что это? — спросил он недоуменно. — Я вижу карту Новгорода, но ряд этих линий мне ни о чем не говорит.

— Это электрификация города, — пояснил я терпеливо, но без снисходительности. — Электричество. Энергия. Сила, которая когда-то двигала наш мир. Сила, благодаря которой на улицах может быть ночью светло, словно днем. Сила, которая может приводить в движение станки, насосы, механизмы. Сила, которая может стать основой для нового оружия, новых средств связи, нового уровня жизни.

Я видел, как в глазах Романовича загорается интерес. Слово «оружие» явно зацепило его.

— Чтобы воплотить это в жизнь, — я перевел взгляд на северную часть карты Новгорода, туда, где начинались Дикие Земли, — нам нужны ресурсы. Металлы, компоненты, возможно, уцелевшие источники энергии. Все это есть там, на Севере. В Старом Городе и его окрестностях. Освоение этих земель — ключ к нашему общему будущему, к нашей силе.

Я поднял взгляд на Романовича.

— Но Север опасен. Вы сами это знаете. Там дикие твари, мутанты, остатки старых угроз… Чтобы наладить добычу ресурсов, нам нужны люди. Солдаты. Опытные, закаленные воины, способные зачистить территорию, основать и защищать аванпосты. Ваша армия, Ваше Величество, — сказал я прямо, глядя ему в глаза, — идеальный инструмент для этой задачи. Объединив ваши военные силы и мой инженерный гений, мы сможем не просто выжить. Мы сможем построить новую Империю.

Я сделал паузу, давая словам проникнуть в сознание царя Руссы. Я видел, как он обдумывает услышанное, как взвешивает риски и выгоды. Электричество, новое оружие, ресурсы Севера… Это были весомые аргументы.

— На Севере Шепот, — наконец произнес Романович, его голос был глухим. — Он сводит с ума. Делает земли непригодными для жизни. Как ты собираешься с этим бороться, барон?

Я позволил себе легкую, уверенную улыбку. Время для главного козыря.

— Нет там никакого Шепота, Ваше Величество, — сказал я спокойно, глядя ему прямо в глаза. Мой голос не дрогнул ни на мгновение. — Больше нет. Я уничтожил его источник. Путь на Север свободен. Остались только дикие звери, мутанты и… куча необходимого нам металлолома и знаний.

Я видел, как расширились глаза Романовича. Как он неверяще посмотрел на Долгорукова, ища подтверждения. Как Алексей Петрович едва заметно, но многозначительно кивнул.

Молчание, повисшее над столом, было красноречивее любых слов.

Я сделал свой ход. И, кажется, это был мат.

— Так значит, слухи не врали, — сказал Олег Святославович.

Я едва заметно пожал плечами.

— Скажу честно, у меня не было времени узнать, о чем говорят базарные бабки, был занят тем, чтобы выбраться живым из рейда. И именно поэтому я, Олег Святославович, и говорю, что для того, чтобы продвинуться вглубь — нужны умелые воины. Те, что способны будут оставаться вахтовым методом на аванпостах. Кто будет караулить территории. В Новгороде есть армия, но этого просто недостаточно. Объединив усилия — мы сможем сделать это гораздо быстрее. И, — я сделал паузу, — таким образом приблизимся к созданию более сильного оружия.