Первый Инженер Император. Новые рубежи – ІІІ

Глава 15

Утро в Хмарском встретило меня тишиной, которая после вчерашнего ярмарочного хаоса и последовавшей за ним кровавой бани казалась почти нереальной. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь щели в деревянных ставнях, рисовали на полу золотистые полосы. Я лежал, глядя в потолок, и чувствовал, как тело медленно пробуждается, отзываясь легкой ломотой в мышцах — напоминанием о вчерашней схватке.

Я поднялся, размял затекшие плечи. Вчерашний день… он был как калейдоскоп событий, сменяющих друг друга с бешеной скоростью. Ярмарка, покушение, бой, кровавый договор… Все это требовало осмысления, но сейчас нужно было двигаться дальше. Дела не ждали.

Одевшись в привычную походную одежду, я спустился во двор. Поместье жило своей обычной утренней жизнью. Крестьяне уже разошлись по своим делам, женщины хлопотали у полевой кухни, откуда доносился аппетитный запах свежеприготовленных лепешек и какой-то похлебки.

Хламники, уже полностью переселившиеся в дом, тоже не сидели без дела — кто-то чинил снаряжение, кто-то помогал по хозяйству. Атмосфера была рабочей, но спокойной. Последствия вчерашнего нападения обошли Хмарское стороной. Оно и к лучшему, что никто из крестьян не пошел туда и не пострадал от шальной стрелы.

Захватив ломоть лепешки и кружку травяного отвара, я быстро позавтракал, стоя у стены дома и наблюдая за утренней суетой. Нужно было ехать в Новгород. Алексей Петрович ждал меня для обсуждения вчерашних событий и дальнейших планов. Встреча с Романовичем, которую он анонсировал еще до ярмарки, теперь приобретала совершенно иную окраску.

Иван Кречет нашел меня у конюшни, где я уже седлал свою лошадь. Вид у него был посвежевший, рана на плече аккуратно перевязана чистой тряпицей — Иша явно постаралась.

— Собрался в город, барон? — спросил он, подходя ближе. Его голос звучал ровно, но в глазах читалась уже привычная серьезность.

— Да, Иван, — кивнул я, проверяя подпругу. — Государь ждет. Нужно обсудить вчерашнее. И не только.

Мы отошли чуть в сторону, чтобы не мешать остальным.

— Что-нибудь знаешь об этом? — спросил я, имея в виду нападение на ярмарке. — Об этих дикарях?

Иван нахмурился, его взгляд стал жестче.

— По пути, когда мы ходили за хламом, мы сталкивались с разным отребьем. Бандиты, мародеры, просто одичавшие от голода и безысходности люди. Но это… — он покачал головой, — это было другое. Они дрались не как обычные разбойники. В них была какая-то… звериная ярость. И их было слишком много для случайной шайки. Судя по всему, эти отбросы стали собираться в более крупные группы, возможно, под чьим-то началом. Я не думаю, что это было случайностью, барон. Слишком уж все… слаженно, хоть и выглядело хаотично. Скорее, хорошо спланированное нападение. Нам просто повезло, что свиты и стражи от двух государей было достаточно, чтобы уберечь людей и самих царей от неминуемой гибели. Они явно метили в них, пытаясь сорвать подписание.

— Думаешь, это может повториться? — спросил я, хотя ответ был очевиден.

— Я думаю, что это только начало, — твердо сказал Иван. — Первая проба сил. Они посмотрели, на что мы способны, оценили нашу оборону. Следующий удар может быть куда сильнее и точнее. У нас еще есть немного времени, но его катастрофически мало. Нужно как можно скорее ставить на производство такие вот штуки, — он выразительно похлопал по рукояти своего меча, а затем кивнул в сторону, где Руслан проверял свой Чо-Ко-Ну, — как ты сделал для моего отряда. И не только их. Нужно улучшать оборонительные и наступательные приспособления. Строить укрепления. Готовиться к серьезной войне.

— А для этого нам нужно двигаться на Север, — подхватил я его мысль. — Налаживать добычу ресурсов, строить аванпосты, чтобы обеспечить бесперебойную поставку материалов. Без этого все наши планы останутся пустословьем.

— Верно, — кивнул Иван. Его взгляд был полон решимости. — Все упирается в Север. И в то, насколько быстро мы сможем там закрепиться.

Я аккуратно хлопнул его по здоровому плечу, понимая, насколько неприятно может прокатиться боль по телу даже от легкого толчка.

— Поэтому и еду в город. Обсудить это с Долгоруковым и Романовичем. До вечера.

— Бывай, барон, — кивнул Кречет. — И… будь осторожен. Кажется, врагов у тебя становится все больше.

Я усмехнулся.

— Не привыкать.

Вскочив в седло, я тронул лошадь и выехал за ворота Хмарского. Дорога до Великого Новгорода прошла без происшествий. Мысли роились в голове, выстраивая новые планы, анализируя вчерашние события, просчитывая риски. Нападение на ярмарке… это было не просто случайностью. Это был вызов.

Вызов новому союзу, вызов мне, моим планам. Кто-то очень не хотел, чтобы эти земли объединились, чтобы здесь началось возрождение. И этот кто-то был достаточно силен и дерзок, чтобы атаковать в самый торжественный момент.

Цепеш? Нет, он точно был уничтожен с потрохами, я точно это помню. Не может же он возродиться из пепла? Магия этого мира была слишком непредсказуема, но не до такой же степени.

Или это были его временные союзники? Остатки культа К’тула? Но тогда они действовали своим малым кругом. Они не могли так быстро собрать новую армию. Нет, это явно кто-то третий со стороны. Та самая напасть, о которой говорил Романович. Что-то, что собирается на востоке.

Вопросов было больше, чем ответов. Но одно я знал точно — останавливаться нельзя. Нужно двигаться вперед, становиться сильнее, объединять вокруг себя людей, способных противостоять этой тьме.

У ворот царского дворца меня уже ждали. Видимо, гонец из Хмарского, отправленный спозаранку, успел предупредить о моем визите. Игорь Ефимович, на этот раз без тени прежней карикатурности, с почтительным поклоном проводил меня внутрь.

Алексей Петрович принял меня в том же кабинете, где когда-то состоялось мое первое посвящение в бароны. Я огляделся — резной стол, массивные книжные шкафы, портреты предков на стенах… Казалось, с тех пор прошла целая вечность. Столько всего изменилось — и во мне, и в этом мире.

Царь сидел за столом, разбирая какие-то бумаги. Увидев меня, он отложил перо и поднялся навстречу. Вид у него был усталый, но решительный.

— Рад видеть тебя, барон, — сказал он, протягивая руку. — Проходи, присаживайся.

Мы обменялись рукопожатиями. Я сел на предложенный стул. Какое-то время мы молчали, каждый обдумывая свое. Тишину нарушал лишь скрип пера в руках царя да потрескивание дров в камине. Осень набирала обороты.

— Романович доволен? — спросил я наконец, нарушая затянувшуюся паузу. Этот вопрос волновал меня больше всего. От настроения и решений царя Старой Руссы теперь зависело очень многое.

Алексей Петрович хмыкнул, отложив бумаги в сторону.

— Можно сказать и так. Ему одновременно и не понравилось то, что случилось на ярмарке, и… понравилось.

— Смею предположить, что в пылу сражения ему находиться так же привычно, как рыбе в воде, — заметил я.

Алексей Петрович цыкнул зубом, его губы скривились в недовольной гримасе.

— Верно предполагаешь, барон. Он воин до мозга костей. Для него бой — это естественное состояние. Но даже такой человек иногда хочет покоя, мира для своих людей. Вот и сетовал после, что никак не унимаются эти дикари, что только чаще стали подбираться к его владениям, обходя патрули и сторожевые вышки. А сейчас и вовсе осмелели — добрались до ярмарки, устроенной между нашими городами. И самое главное, что неясно, кто и где стучит. Кто сливает информацию о наших планах.

— Доносчиков трясли? — спросил я прямо. В этом мире, полном интриг и борьбы за власть, предательство было обычным делом.

— С его слов — да, — Долгоруков потер переносицу. — И своим я тоже отдал приказ перетряхнуть всех, кто мог иметь доступ к информации. Не думаю, что Романович лжет в этом вопросе, потому что утечка информации вредит в первую очередь спокойствию его собственных людей и его власти. Нападение на ярмарке — это удар по его репутации не меньше, чем по моей.

— Я не сказал, что он лжец, Алексей Петрович, — поспешил я уточнить. — Я лишь спросил о моменте, информации о котором у меня нет, чтобы я мог анализировать ситуацию дальше. Понять, насколько серьезна угроза и откуда она может исходить. Если наши враги настолько хорошо осведомлены о наших планах, значит, у них есть глаза и уши в самых неожиданных местах. И это нужно учитывать при планировании дальнейших действий, особенно — экспедиций на Север.

Царь кивнул, его взгляд стал задумчивым.

— Ты прав, барон. Осторожность сейчас — наш главный союзник. Мы не можем позволить себе еще одну такую демонстрацию. Следующий удар может быть последним.

— Когда у нас ближайшая встреча с Олегом Святославовичем? — спросил я, решив перейти к конкретике. Время сейчас было слишком ценным ресурсом, чтобы тратить его на долгие предисловия и рассуждения о глобальных угрозах. Нужно было действовать, и действовать быстро.

— Мы договорились встретиться через два дня, — ответил Долгоруков, его взгляд стал более сосредоточенным. — Он приедет к нам с официальным визитом. Изначально планировалось, что он захочет посмотреть на те приспособления, которые ты успел разработать в Хмарском, оценить, так сказать, твой инженерный потенциал воочию. Но в связи с этой растущей угрозой, с нападением на ярмарке, — он сделал короткую паузу, явно взвешивая слова, — повестка дня изменится. Первоочередной задачей теперь будет обсуждение плана по созданию первого совместного аванпоста на Севере. Опорного пункта, который станет нашим плацдармом для дальнейшей экспансии.

Я удовлетворенно кивнул. Это было именно то, что нужно. Не просто разговоры о союзе, а конкретные, совместные действия. И создание аванпоста — идеальный первый шаг. Это и демонстрация силы, и реальная польза для обеих сторон.

— В таком случае, Ваше Величество, я бы хотел пригласить на эту встречу Ивана Кречета, — сказал я. — Моего командира отряда хламников. Он и его люди знают Дикие Земли Севера как свои пять пальцев. Мы уже предварительно с ним набросали карту потенциальных мест для размещения аванпостов, учитывая как стратегическое расположение, так и уровень опасности, наличие источников воды, подступы… В общем, все те мелочи, которые могут оказаться критически важными. Только они, хламники, могут дать нам реальную оценку ситуации на месте, указать на злачные места и те, которых лучше избегать.

Долгоруков на мгновение задумался, постукивая пальцами по столу. Я видел, как в его голове идет быстрый просчет. Присутствие Ивана, простого хламника, на встрече двух царей — это, конечно, нарушение всех мыслимых и немыслимых протоколов. Но… время сейчас было такое, что старые правила уже не работали. Нужны были не протоколы, а результаты.

— Пусть так и будет, — наконец согласился Алексей Петрович. — Твои аргументы разумны, барон. Опыт Кречета действительно может оказаться бесценным. Значит, решено. Через два дня, здесь, во дворце. Ты и твой командир. И мы с Романовичем. Обсудим детали первого аванпоста. Но, — он тяжело вздохнул, и на его лице снова отразилась тень беспокойства, — все наши прежние планы… та же электрификация города, о которой ты так убедительно говорил… Боюсь, их придется отложить на неопределенный срок. Сейчас приоритеты иные. Мы вынуждены будем бросить все силы на укрепление обороны. Стены нашего города, окрестности… Нужно быть готовыми к новым атакам.

Я кивнул головой, принимая его слова. Да, электрификация — это будущее, но сначала нужно обеспечить настоящее. Безопасность. Выживание. Без этого все остальные планы теряли смысл. Насчет укрепления окрестностей уверенности у меня не было — слишком большая территория, слишком много уязвимых мест. Но город… Да, город мы сможем защитить. У меня уже были кое-какие идеи на этот счет.

— Тогда я вернусь послезавтра к утру, вместе с Иваном, — сказал я, поднимаясь со стула. — Чтобы было время еще раз все обдумать и подготовить материалы.

— Хорошо, — кивнул Долгоруков. — Романович будет к полудню. Не опаздывайте.

Мы попрощались. Я покинул царский кабинет. Времени действительно было в обрез.

Обратный путь в Хмарское пролетел почти незаметно. Я гнал лошадь, не жалея, мысли неслись вскачь, обгоняя стук копыт. Нужно было успеть так много. Обсудить с Иваном детали, проработать карту, подготовить предложения для царей… А еще — не забывать о текущих делах в поместье. И об уроках магии со Скворцовым, которые я не собирался откладывать.

Солнце уже клонилось к закату, когда я въехал во двор Хмарского. Поместье продолжало жить прежней жизнью, которая практически не изменилась с самого утра: гремели казанки на кухне, стучали топоры у леса; мужчины и женщины занимались делами.

Я нашел Ивана у костра, который остался от их временного лагеря. Он сидел возле небольшого огня и что-то чертил палочкой на земле, явно погруженный в размышления. Но мое приближение не осталось незамеченным.

— Вернулся, барон? — в его голосе не было удивления. — Как съездил?

— Плодотворно, Иван, — я присел рядом с ним на бревно. — Очень плодотворно. У нас есть два дня, чтобы подготовить детальный план по первому аванпосту на Севере. Цари встречаются послезавтра, и мы с тобой приглашены на это совещание.

Глаза Кречета на мгновение расширились, но он тут же взял себя в руки.

— Я? На совещание царей? — он хмыкнул. — Ну, дела…

— Твои знания нужны, Иван, — сказал я серьезно. — Без них мы там как слепые котята. Так что отбрось скромность. Сегодня ночью нам предстоит серьезная работа. Пойдем.

Мы прошли в мой рабочий кабинет, где и взялись за дело. Я коротко пересказал Ивану суть разговора с Долгоруковым, его опасения, решение укрепить оборону. Кречет слушал молча, кивая, его лицо становилось все серьезнее.

— Укрепление — это правильно, — сказал он, когда я закончил. — Но аванпост… это еще важнее. Если мы не начнем двигаться на Север, не начнем отвоевывать эти земли, они так и останутся рассадником всякой нечисти. И рано или поздно эта нечисть придет к нам сама. Как те дикари на ярмарке.

— Вот именно поэтому, — кивнул я, — нам нужно выбрать место для первого аванпоста. Такое, чтобы и доступ к ресурсам был, и оборонять его было удобно, и чтобы он стал отправной точкой для дальнейшего продвижения.

Иван снова склонился над картой. Его загрубевший палец медленно пополз по пергаменту, останавливаясь на известных только ему отметках, на изгибах рек, на обозначениях холмов и лесных массивов.

— Вот здесь, — он ткнул пальцем в точку на карте, расположенную примерно в дне пути от того городка, где мы столкнулись с Цепешем. — Старая заброшенная застава. Еще имперских времен. Она стоит на возвышенности, у слияния двух рек. Хороший обзор, вода рядом. Лес вокруг, но не слишком густой — можно расчистить подходы. И, что важно, — он посмотрел на меня, — отсюда недалеко до нескольких перспективных мест, где, по слухам, можно найти и металл, и другие полезные вещи.

— «Другие полезные вещи»? — я вопросительно посмотрел на него.

Иван усмехнулся.

— Ну, скажем так, барон… не все технологии старого мира были уничтожены или сгнили. Кое-что… кое-что могло уцелеть в хорошо спрятанных местах. Бункеры, подземные лаборатории… О них ходят легенды среди хламников. И эта застава… она как раз на пересечении нескольких таких предполагаемых маршрутов.

Мое сердце инженера забилось чаще. Уцелевшие технологии… Это было именно то, что могло дать нам колоссальное преимущество.

— Звучит… многообещающе, — сказал я, стараясь скрыть воодушевление. — Но насколько это опасно?

— Опасно везде, барон, — пожал плечами Кречет. — Но здесь, по крайней мере, есть стратегическое преимущество. И если мы сможем там закрепиться, расчистить территорию, наладить оборону… это будет серьезная заявка.

Мы долго еще сидели над картой, обсуждая детали. Маршруты подхода, возможные места для засад, источники воды, наличие строительных материалов поблизости. Иван делился своим опытом, рассказывал о повадках местных тварей, об особенностях рельефа. Я же прикидывал, какие укрепления можно будет возвести, как организовать оборону, какие инженерные решения применить для обеспечения аванпоста всем необходимым.

Ночь давно перевалила за полночь, когда мы наконец закончили. Перед нами лежал подробный, проработанный план, подкрепленный знаниями и опытом Ивана и моими инженерными расчетами. Мы оба чувствовали себя вымотанными, но удовлетворенными.

— Завтра с утра, — сказал я, поднимаясь, — нужно будет перенести все это на чистый пергамент. Аккуратно, с пояснениями. Чтобы царям было все понятно.

— Сделаем, барон, — кивнул Иван. — А сейчас… спать. Завтра снова тяжелый день.

Я кивнул головой.

— А у нас бывали легкие дни, мой друг?

Иван хохотнул.

— Правду говоришь, барин.

Корчма «Три петуха» была из тех заведений, где слово «чистота» считалось ругательным, а «свежий воздух» — чем-то из области фантастики.

Таверна располагалась на самой окраине маленького, Богами и картографами забытого хутора с гордым, но совершенно необоснованным названием Светлоград (хотя большую часть времени он утопал в грязи и тумане).

Внутри «Трех Петухов» царил привычный полумрак, густо замешанный на запахе прокисшего пива, застарелого пота и чего-то неопределенно-мясного, что уже неделю томилось в котле над очагом.

Стены, когда-то, возможно, бывшие деревянными, теперь представляли собой сложный композит из сажи, жира и следов многочисленных драк. Под ногами хрустело что-то, что лучше было не рассмтаривать.

За одним из самых шатких столов, в самом темном углу, сидела наша знакомая троица. Они молча поглощали нечто, что трактирщик с гордостью именовал «похлебкой дня» (хотя, судя по консистенции и запаху, это могла быть и «похлебка недели», а то и месяца).

Древний старик К’тул, сгорбленный над своей миской, сосредоточенно вылавливал из мутной жижи нечто отдаленно напоминающее кусок мяса. Его лицо было непроницаемо. Он ел медленно, тщательно пережевывая каждый кусок, словно боялся, что тот может оказаться живее, чем кажется на первый взгляд.

Рядом с ним, нелепо высокий и тощий целитель Идрис, брезгливо ковырял ложкой в своей тарелке, время от времени извлекая оттуда что-то подозрительно-зеленое и с сомнением разглядывая. Его длинный нос морщился, а на лице было написано вселенское страдание человека, вынужденного питаться чем попало в силу обстоятельств.

И, наконец, Фтанг — гора мышц, чья необъятная фигура едва помещалась за столом. Он ел. Просто ел. Много, громко, с аппетитом, не обращая внимания ни на качество пищи, ни на окружающую обстановку. Для Фтанга еда делилась на два вида: «съедобная» и «очень съедобная». Похлебка из «Трех Петухов», видимо, относилась ко второй категории.

Вокруг них гудел обычный вечерний шум корчмы. За соседними столами сидели местные завсегдатаи — пара подвыпивших лесорубов, мрачный кузнец, несколько подозрительных личностей, которых лучше было бы обходить стороной даже при свете дня, и две девицы сомнительной репутации, громко хихикавшие над шутками проезжего торговца.

Именно оттуда, из общего гула голосов, до троицы донеслись обрывки разговора, которые заставили Идриса на мгновение отвлечься от своей тарелки.

— … а я тебе говорю, Петруха, сам староста рассказывал! На ярмарке-то, что меж Новгородом и Руссой удумали… чисто побоище было! Дикари какие-то налетели, говорят, страсть! Людей порубили, товары пограбили, царей чуть самих на куски не порвали! Еле отбились, сказывают! — вещал громким, хорошо поставленным голосом один из лесорубов, размахивая над столом недоеденной куриной ножкой. Его сосед, Петруха, слушал, широко раскрыв глаза и периодически икая от выпитой браги.

Идрис медленно повернул голову в сторону говоривших. Его длинный нос дернулся, словно у гончей, почуявшей след. Он отложил ложку, интерес к содержимому тарелки мгновенно угас.

К’тул же, напротив, казалось, совершенно не обратил внимания на оживленный рассказ. Он все так же методично работал челюстями, его взгляд был устремлен в миску, словно там, на дне, скрывались все тайны мироздания.

Фтанг, доев свою порцию, с громким стуком поставил пустую миску на стол и вопросительно посмотрел сначала на Идриса, потом на К’тула, явно не понимая, почему его товарищи вдруг затихли. Он облизнул жирные пальцы и собирался было потребовать добавки, но Идрис опередил его.

— Слышал? — спросил он тихим, но настойчивым голосом, обращаясь к К’тулу и кивнув в сторону говорливых лесорубов.

Старик медленно поднял голову. Его выцветшие, почти бесцветные глаза, в которых, казалось, отражалась мудрость (или просто усталость) веков, остановились на лице Идриса.

— Слышал, Идрис. Как тут не услышать, — проскрипел он, голос его был сух, как прошлогодняя листва. — В таких заведениях новости распространяются быстрее, чем чума в портовом городе и гонорея по борделям. Особенно если эти новости щедро сдобрены слухами и домыслами.

— И что думаешь? — не унимался Идрис. Его любопытство, всегда бывшее его слабым местом (сразу после нелюбви к плохой еде и нежелания лишний раз напрягаться), взяло верх.

К’тул сделал вид, что задумался. Он снова опустил взгляд в пустую миску, затем перевел его на Фтанга, который уже начал откровенно скучать и ковырять пальцем дырку в столе.

— Думаю, — произнес он наконец, и в его голосе прозвучали едва уловимые нотки удовлетворения, — что это играет нам на руку куда больше, чем могло бы показаться на первый взгляд. Наш юный… вспыльчивый барон, — он позволил себе кривую усмешку, — теперь будет занят куда более насущными проблемами, чем поиски древних артефактов или, не дай боги, новых рунных камней. О, да, у него будет чем заняться. И о наших скромных персонах, как и о том злополучном камушке, что он так неосмотрительно прибрал к рукам, он точно не скоро вспомнит. А это дает нам время. Время, Идрис. Самый ценный ресурс в нашем нелегком деле.

— И что, — пробасил вдруг Фтанг, обиженно надув губы, его необъятное лицо выражало глубочайшее разочарование, — я так и не постукаю того горячего хлопца хорошенько об землю за то, что он и его дружки пытались проткнуть меня своими зубочистками? — Он с тоской посмотрел на свои огромные кулаки, словно не находя им достойного применения. — А я так надеялся…

Идрис сочувственно похлопал его по могучему плечу, которое было твердым, как вековой дуб.

— Как-нибудь потом, здоровяк, — сказал он примирительно, хотя в его голосе тоже слышались нотки сожаления. Ему и самому не терпелось отплатить этому выскочке-барону за пережитый страх и унижение. — Как-нибудь потом. Когда звезды сойдутся правильно. А сейчас… сейчас нам нужно восстановить силы, подлечить раны и… и найти новый Камень. У нас еще много работы, Фтанг. И кто знает, может, наши пути с этим барином еще пересекутся. И тогда… тогда ты сможешь вдоволь настучаться.

Фтанг немного повеселел от такой перспективы. Он снова посмотрел на свои кулаки, на этот раз с предвкушением, и широко улыбнулся, обнажив два ряда крупных, хоть и не идеально ровных, зубов.

К’тул же молча кивнул словам Идриса. Он тоже не собирался так просто забывать ни барона, ни его дерзких хламников. Месть — это блюдо, которое, как известно, лучше подавать холодным. И у него, К’тула, было еще очень много времени, чтобы это блюдо приготовить по всем правилам темного кулинарного искусства.

А пока… пока можно было насладиться временным затишьем и скверной, но все же горячей, похлебкой из «Трех Петухов». В конце концов, даже у древних магов-ренегатов бывают свои маленькие, приземленные радости.