Первый Инженер Император. Новые рубежи – ІІІ

Глава 10

Я видел это. Видел, как лицо Олега Святославовича, обычно суровое, непроницаемое, как гранитная скала, на мгновение дрогнуло. Удивление, смешанное с острым, почти хищным интересом, промелькнуло в его серых глазах, прежде чем он снова опустил их к деревянной кружке с недопитым пивом.

Он молчал, пальцы его, мозолистые, привыкшие к рукояти меча и поводьям, нервно барабанили по грубо отесанной поверхности стола. Ветер, гулявший над озером, трепал его русую бороду, принося запах воды и далекого леса.

Государь Руссы явно переваривал услышанное. Шепота нет. Путь на Север свободен. И… оружие. Новое, невиданное оружие. Для человека, чья жизнь была войной, чья власть держалась на силе и верности закаленных в боях людей, последнее было, пожалуй, самым веским аргументом.

Романович мог сколько угодно сомневаться в моих инженерных способностях, мог с недоверием относиться к политическим играм Долгорукова, но перспектива обрести технологическое превосходство, заполучить в свои руки силу, способную изменить баланс в этом расколотом мире — это то, что он не мог игнорировать.

— Ты сказал «оружие», — наконец произнес он, поднимая на меня тяжелый, испытующий взгляд. Голос его был ровным, но я уловил в нем нотки плохо скрываемого волнения. — Я правильно понимаю, что речь идет о той… «пушке», что ты применил у ворот Новгорода? Той самой, что так напугала моих людей? Да и меня самого, чего греха таить.

Я спокойно кивнул, встречая его взгляд без тени робости. Моя уверенность не была напускной. После всего, что случилось, после столкновения с силами, выходящими за рамки привычного понимания, разговор с царем-воякой, пусть и грозным, уже не вызывал прежнего трепета. Я знал свою ценность, знал потенциал своих знаний.

— В том числе и о ней, Ваше Величество, — ответил я ровно. — И о многом другом, куда более… действенном. Оружии, способном не только защищать стены, но и пробивать их. О механизмах, облегчающих труд и повышающих эффективность в бою. О системах, которые позволят нам видеть и слышать дальше, чем позволяет человеческий глаз или ухо.

Я намеренно говорил общими фразами, не вдаваясь в технические детали, которые он все равно бы не понял. Моя задача была — зажечь его воображение, показать перспективу, увязать ее с его собственными амбициями.

— Но, — я сделал короткую паузу, давая ему осознать масштаб возможностей, — создание таких механизмов требует не только знаний, но и ресурсов. Компонентов, которых нет в наших обжитых землях. Чистых металлов, особых сплавов, возможно, даже остатков старых источников энергии, которые можно найти только там, — я выразительно кивнул в сторону севера, туда, где за водной гладью Ильменя и бескрайними лесами лежал путь к руинам былой цивилизации. — Все это — на Севере. Без регулярных, хорошо защищенных экспедиций туда, без налаженной добычи и переработки — все разговоры о новом оружии, о технологическом превосходстве останутся лишь пустыми словами, Ваше Величество. Разговорами у костра под кружку пива.

Я видел, как Романович нахмурился, его взгляд снова устремился вдаль, к линии горизонта. Он взвешивал. Риск экспедиции, необходимость выделить людей, снаряжение — и все это ради обещаний молодого инженера, пусть и подкрепленных демонстрацией у новгородских ворот и невероятной историей об уничтожении Шепота. Он был прагматиком, воином до мозга костей. Ему нужны были гарантии, или, по крайней мере, очень веские причины для риска.

— Север… — протянул он задумчиво, потирая подбородок. — Земли опасные. Мои люди… я привык их беречь. Каждая жизнь на счету. Экспедиции потребуют сил, времени, отвлекут воинов от защиты наших рубежей.

Он посмотрел на Долгорукова, словно ища поддержки или, наоборот, возражений. Алексей Петрович сидел спокойно, с тенью улыбки на губах, предоставляя мне самому убеждать нашего будущего союзника. Это тоже была часть игры — показать Романовичу, что инженер — не просто его протеже, а самостоятельная фигура, способная отстаивать собственные идеи во благо будущей империи.

Романович снова перевел взгляд на меня.

— Но… — он сделал паузу, словно принимая окончательное решение. — Если Шепота действительно больше нет… Если проклятие, державшее эти земли в страхе сотни лет, пало… И если ты, барон, — он пристально посмотрел мне в глаза, — сможешь дать нам то, о чем говоришь… Оружие, которое изменит правила игры… Тогда… — он решительно стукнул кулаком по столу, так что кружки подпрыгнули. — Тогда я согласен! Мы пойдем на Север. Вместе. Мои люди обеспечат прикрытие и защиту твоим экспедициям. Твоя задача — дать нам результат.

Долгоруков удовлетворенно кивнул, его глаза блеснули. Один из ключевых шагов к союзу был сделан. Романович согласился на очень важное условие — совместное освоение Севера, признав тем самым мою незаменимую роль в этом предприятии.

— Мудрое решение, Олег Святославович, — голос Долгорукова был полон показного одобрения. — Союз наших земель — это то, что нужно для возрождения былого величия. То, что позволит нам не только выжить, но и построить нечто большее на руинах прошлого.

Разговор перетек в практическое русло. Теперь, когда принципиальное согласие было достигнуто, нужно было обсудить детали. Долгоруков, как истинный политик, тут же взял инициативу в свои руки.

— Первым делом, — сказал он, — мы должны объявить о нашем союзе народам. Дабы пресечь кривотолки и укрепить веру в наше общее будущее. Думаю, стоит подготовить совместный указ. Возможно, устроить праздник в обоих городах — с ярмарками, гуляниями, чтобы люди почувствовали единение. Символический жест, но важный.

Романович согласно кивнул. Праздники и указы были не его стихией, но он понимал их политическую важность.

— Как скажешь, Алексей Петрович. Главное, чтобы люди поняли — мы теперь едины. Перед лицом любой угрозы.

— Тогда стоит сделать празднество в общем зале, где-то по центру между нашими столицами, где мы будет восседать на двух равнозначных тронах, — продолжил Долгоруков. — Но это немного погодя. Сейчас главное — это налаживание полноценных торговых отношений. Снять все препоны, открыть границы для свободного перемещения товаров и людей между Новгородом и Руссой. Это укрепит нашу экономику, свяжет нас еще крепче. Нужно будет обсудить полное снятие пошлин. Обеспечить безопасность караванов на тракте между нашими городами.

— Да, с безопасностью сейчас беда, — подхватил Романович. — Банды развелись после падения Империи — шагу ступить нельзя. Да и твари всякие из лесов лезут. Мои пограничные отряды только и делают, что гоняют их туда-сюда.

— Вот именно поэтому, — вставил я слово, улучив момент, когда речь зашла о безопасности и общих угрозах. Я обращался к обоим царям, стараясь держаться максимально нейтрально, но при этом убедительно. — Ваши Величества, если мы действительно становимся союзниками, если наши цели теперь общие, то, полагаю, для нашей же безопасности и эффективности будущих действий, особенно на Севере, было бы крайне разумно наладить полноценный обмен разведданными. Со своей стороны могу сказать, что у людей Ивана Кречета, накоплен бесценный опыт выживания и навигации в Диких Землях. Они знают тропы, опасные зоны, повадки местных тварей. У ваших пограничных отрядов, уверен, тоже есть крайне важная информация о ситуации на южных и восточных рубежах, о бандах, их базах, о передвижениях каких-то неизвестных групп…

Я говорил спокойно, логично, как инженер, предлагающий оптимизацию системы обмена информацией для повышения ее надежности и эффективности.

— Объединив эти знания, мы получим куда более полную картину происходящего вокруг наших земель. Это позволит нам действовать на опережение, предвидеть угрозы, планировать совместные операции — будь то зачистка бандитского логова или организация безопасного маршрута для экспедиции на Север. Это… это просто логично для союзников.

Романович резко повернул ко мне голову. Его серые глаза сузились, в них читалось откровенное удивление. Он явно не ожидал такого предложения от меня. Инженер, рассуждающий о стратегической разведке и обмене информацией? Он бросил быстрый взгляд на Долгорукова, словно пытаясь понять, не была ли это заранее спланированная им идея.

Алексей Петрович сохранял невозмутимость. Хотя я заметил, как его бровь слегка дернулась от удивления. Он смотрел на меня с плохо скрываемой гордостью, мол, вот, полюбуйся, Олег Святославович, каких людей я нахожу и приближаю.

Романович несколько секунд молчал, переваривая услышанное. Он снова посмотрел на меня, потом на своего политического визави, который сидел с видом полнейшей невозмутимости, и вдруг его суровое лицо расплылось в широкой, искренней улыбке, которая быстро переросла в громкий, раскатистый хохот. Он хлопнул себя мозолистой ладонью по колену так, что дубовая лавка под ним заскрипела.

— Ха! Ай да барон! Ай да голова! — смеялся он, качая головой. Смех его был грубым, мужским, но не злым, скорее — удивленно-восхищенным. — Обмен разведданными! И ведь как складно говорит, чертяка! Алексей Петрович, — он снова повернулся к Долгорукову, все еще посмеиваясь, — ты точно уверен, что он только инженер? Уж больно по-государственному мыслит!

Долгоруков тоже улыбнулся, на этот раз более открыто, довольный произведенным эффектом. Он слегка пожал плечами, словно говоря: «А чего ты ожидал? Я же говорил, что он особенный».

— Талантливый человек талантлив во всем, Олег Святославович, — произнес он с легкой ноткой превосходства в голосе. — Барон Кулибин обладает не только техническим складом ума, но и стратегическим видением. И я рад, что ты это оценил. И именно поэтому он моя правая рука.

Романович, отсмеявшись, снова посерьезнел, хотя в глазах его все еще плясали веселые искорки. Он кивнул мне, теперь уже с явным уважением.

— Что ж… барон… в этом есть резон, — признал он. — Действительно, знать, что творится у соседа и в диких землях — дело полезное. Обсудим и это. Организуем каналы связи, назначим ответственных. Итак, — он обвел нас обоих взглядом, — подытожим. Союз. Освоение Севера под твоим, барон, техническим руководством и моей военной защитой. Свободная торговля между нашими городами. И… обмен информацией. По рукам?

Он протянул свою широкую ладонь через стол сначала Долгорукову.

— По рукам, Олег Святославович, — твердо ответил Алексей Петрович, пожимая его руку.

Затем Романович повернулся ко мне и протянул руку мне.

— По рукам, Ваше Величество, — ответил я, снова крепко пожимая его ладонь. На этот раз в его хватке не было прежней настороженности, скорее — признание равного, пусть и в другой сфере.

Союз был заключен. Пока что на словах; хрупкий, полный подводных камней, но — заключен. Впереди была огромная работа, множество трудностей и опасностей. Но и перспективы открывались поистине головокружительные. Я чувствовал, как история поворачивается здесь, на этом маленьком острове посреди древнего озера. И я был не просто свидетелем, а одним из тех, кто держал руку на штурвале этого поворота.

— Предлагаю устроить большую ярмарку, — вдруг нарушил молчание Алексей Петрович. Как я и сказал, аккурат между нашими городами. Поставим шатры, пригласим лучших скоморохов, устроим кулачные бои, накроем столы… Организуем знатный кутеж! Пусть народ гуляет, веселится, торгует, знакомится. А мы, — он сделал паузу, обводя взглядом сначала Романовича, потом меня, — в самый разгар празднества объявим о нашем союзе. Торжественно. На публику. Чтобы каждый знал — отныне Великий Новгород и Старая Русса — одно целое.

Романович одобрительно хмыкнул, поглаживая свою густую бороду. Идея ему явно пришлась по душе. Массовые гуляния, демонстрация силы и единства — это было в его стиле.

— Верно говоришь, Алексей Петрович! — подхватил он зычно. — Народ должен видеть! И не просто слышать слова, а видеть символы! Предлагаю к тому дню создать новый имперский стяг! — его глаза загорелись азартом. — Единый! Чтобы наш волк, — он гордо выпятил грудь, — и твой… кто там у тебя на гербе…

— Грифон, — спокойно подсказал Долгоруков.

— Вот! Чтобы наш волк и твой грифон были вместе! На одном полотне! Сила и мудрость, а? — он громко рассмеялся своей идее. — И бумагу нашу подпишем прямо там, на помосте, перед всеми! Чтобы ни у кого сомнений не осталось в нашей открытости и серьезности намерений! Чтобы каждый лавочник, каждый пахарь видел, что цари вместе, что врагам теперь ходу не будет!

— Отличная мысль, Олег Святославович, — кивнул Долгоруков, его лицо выражало полное одобрение, хотя я был уверен, что он уже прикидывал, как использовать этот «новый имперский стяг» в своих целях. — Символы важны. И открытость — залог доверия. Значит, решено. В ближайший месяц организуем празднество и подписание. Детали — где именно и когда — обсудим дополнительно. Нужно будет выбрать место, удобное для обоих городов, подготовить его, оповестить народ. Дел немало.

— Для того и правим, чтобы дела делать, — довольно соглашался Романович.

— Предлагаю следующую нашу встречу провести уже не здесь, на острове, а в более… официальной обстановке, — продолжил Долгоруков. — Скажем, через неделю. У меня, во дворце. Пришлю послов с точной датой. Обсудим текст указа, детали организации ярмарки, первые шаги по координации наших сил, — он многозначительно посмотрел на Романовича, затем на меня.

— Идет, — легко согласился Романович. — Через неделю так через неделю. Мои люди будут готовы. И я лично прибуду. Нужно ковать железо, пока горячо.

На этом деловая часть переговоров, казалось, была исчерпана. Цари поднялись из-за стола одновременно. Я последовал их примеру. Атмосфера разрядилась, напряжение спало.

— Ну что ж, барон, — Романович снова обратился ко мне, его взгляд был уже не таким подозрительным, скорее — любопытным и даже чуточку восхищенным, — удивил ты меня сегодня, не скрою. Уничтожить Шепот… это дорогого стоит. Посмотрим, чего стоят твои обещания по оружию и освоению Севера. Надеюсь, не подведешь. Наш союз теперь и от тебя зависит.

— Постараюсь оправдать ожидания, Ваше Величество, — ответил я спокойно. — У меня есть четкий план и ресурсы, которые теперь, благодаря нашему союзу, станут доступнее. Думаю, первые результаты не заставят себя долго ждать.

Он удовлетворенно хмыкнул и хлопнул меня по плечу своей тяжелой ладонью.

— Вот это по-нашему! По-мужски! Без лишних слов — сразу к делу!

Мы втроем направились к лодке. Гребцы, дремавшие у воды, тут же вскочили, подгоняя судно к импровизированному причалу из нескольких сколоченных досок. Обратный путь к берегу прошел в молчании. Каждый думал о своем.

На берегу уже ждали отряды. Лошади нетерпеливо били копытами. Короткое прощание. Снова крепкие рукопожатия.

— До скорой встречи, Алексей Петрович.

— И тебе всего доброго, Олег Святославович. Жду в Новгороде.

— Непременно буду. Барон, — он кивнул мне, — не подведи.

Я спокойно кивнул в ответ.

Романович и его люди вскочили в седла и, не мешкая, развернув коней, поскакали по тракту в сторону Старой Руссы. Мы же с Долгоруковым и его свитой направились обратно, к Великому Новгороду.

Какое-то время мы ехали молча. Царь, казалось, был погружен в свои думы. Но я знал, что это затишье ненадолго. Он обязательно захочет узнать мое мнение. И я не ошибся. Когда мы миновали рыночную площадь и выехали на более спокойную улицу, ведущую ко дворцу, Долгоруков поравнялся со мной.

— Ну что скажешь, Александр? — спросил он тихо, так, чтобы не слышали ехавшие чуть поодаль стражники. — Как тебе наш новый союзник? Олег Святославович Романович.

Я помедлил с ответом, собираясь с мыслями. Сказать правду, но так, чтобы не показаться излишне критичным или подозрительным.

— Он… — начал я осторожно, — безусловно, сильная личность, Ваше Величество. Настоящий воин, лидер, за которым пойдут люди. Его опыт в военном деле, его армия — это действительно ценный ресурс для нашего союза, особенно в свете планов по освоению Севера. Он прямолинеен, возможно, даже грубоват, но, кажется, держит свое слово. По крайней мере, когда видит в этом выгоду.

— Выгоду он видит, это точно, — усмехнулся Долгоруков. — Иначе бы не согласился. Но что еще? Что тебя настораживает?

— Его прямолинейность может быть обманчивой, государь, — я посмотрел на царя. — Да, он кажется простым воякой, но я бы не стал сбрасывать его со счета по части ума. Он не глуп. Он расчетлив. И амбициозен. Союз союзом, но не стоит забывать, что еще вчера он стоял у ваших ворот с враждебными намерениями. Сегодня он видит выгоду в объединении, но что будет завтра? Если он почувствует, что может получить больше, действуя в одиночку, или если увидит в вас слабость… Я думаю, с этим человеком нельзя вести себя слишком расслабленно. Нужно всегда быть начеку, просчитывать его возможные ходы. Доверять, но проверять, как говорили в мое время.

Долгоруков внимательно слушал, его лицо было серьезным. Он кивнул моим словам.

— Ты прав, Саша. Абсолютно прав. Расслабляться нельзя. Я это понимаю. И твое мнение… оно ценно для меня. Ты видишь вещи под другим углом, замечаешь то, что ускользает от взгляда тех, кто привык к здешним порядкам.

Он помолчал немного, глядя на мощеную улицу под копытами лошади.

— Не беспокойся, барон, — сказал он наконец, снова поворачиваясь ко мне. — Я буду осторожен. И ты будь. Наша сила — в единстве, да. Но и в бдительности тоже.

Мы подъехали к воротам царского двора. Стража расступилась, пропуская нас.

— Что ж, на сегодня, думаю, достаточно политики, — сказал Долгоруков, спешиваясь. — Тебе нужно отдохнуть, да и мне тоже. Празднество само себя не организует. Жду от тебя вестей из Хмарского и… готовься к визиту Олега. Думаю, он захочет увидеть твои инженерные чудеса своими глазами как можно скорее.

— Что-нибудь выдумаю, Государь, — ответил я, улыбнувшись. — Не просто же так ваши подчиненные меня сдали с потрохами и хотели вздернуть на висилице.

Алексей Петрович тоже хмыкнул, растянув губы в улыбке.

— Кажется, что было это в прошлой жизни, — сказал он каким-то философским голосом.

— И не говорите, — подтвердил я, вспоминая, как началась вся эта история. — Что ж, с вашего позволения…

— Ступай, барон. И… спасибо еще раз. За все.

Я кивнул, после чего развернул лошадь и направился в сторону своего имения.

В груди было смешанное чувство: удовлетворение от успешно проведенных переговоров и достигнутых договоренностей, и одновременно — легкая тревога от осознания сложности предстоящего пути.

Союз с Романовичем, освоение Севера, Руническое Ядро… Задач становилось все больше, и каждая была сложнее предыдущей.