Пепел Черных Роз. Книга 2

СИТАРОН

Истоки Ниглака представляли собой длинное узкое, небольшое, но вместе с тем очень глубокое озеро, зажатое с трех сторон между северными отрогами гор Улгака. С четвертой стороны начинались земли ранее называвшиеся Северными Территориями и когда-то они представляли собой плодороднейшие окраины Империи Кайс. Но теперь это была земля Разлома и уже давно никто не пытался разузнать, что же происходит на ней.

В обход озера вела единственная тропа, довольно узкая и когда-то очень многолюдная. Именно по ней в старые времена шли караваны, везущие товары из империи на север и с севера во все остальные страны.

Так говорят древние рукописи.

Но это было до того, как проявился Разлом, до того как маг Джа Путешественник, в молодости бывший просто Акрой Путешественником основал свой Белый Орден. Приложив немало усилий, бывший поэт и начинающий маг заинтересовал-таки идеей отпора угрозе окрестные государства и племена Лесничих и Кователей, ранее обитавших в местных лесах и горах. Именно тогда, перекрыв первой своей крепостью — Этароном, знаменитые Броды, он решил поставить вторую крепость в истоке Ниглака, мудро посчитав, что уж если закрывать дорогу созданиям Разлома, так делать это с размахом.

Дальше на запад стояли сплошные отвесные скалы необитаемой части Улгака. Даже местные горцы не знали, что происходит в тех пределах. Во всяком случае, экспедиция, предпринятая в свое время Джа, показала, что прохода в них нет на протяжении двух недель пути. Летать же никто из магов до сих пор не научился.

На востоке Разлома Ниглак растекался на тысячи мелких рукавов и, наконец, терялся в колоссальных просторах им же созданных Седых Топей и оттуда тварям, если бы они решили пойти с востока, дороги тоже не было бы.

На всякий случай в точке границы с Седыми Топями была поставлена еще одна крепость Витарон, но, скорее всего, просто для проформы.

Существовали еще несколько мелких крепостей, но все они обладали малыми гарнизонами и играли второстепенную роль.

Главной и единственной силой Ордена был Этарон, так как именно там находились Броды, и для ужасных созданий севера это был кратчайший и самый удобный путь на юг. Там находились основные отряды Кователей и эльфов называемых иначе Лесничими, там базировалась гвардия Ордена из добровольцев со всех Земель, и там кипели постоянные битвы с нечистью.

Здесь же на востоке не пришлось даже выстраивать крепость. Когда-то существовавшее здесь укрепление, служившее стоянкой и защитой для караванов от лихих горцев Улгака, переоборудовали, подлатали, нарастили стены и поместили гарнизон из полусотни солдат Ордена и с десяток старых магов, занимавшихся по большей части лишь написанием мемуаров.

Но Ситарон был в своей молодости защищен со всех сторон, в отличие от того же Этарона. И потому, когда сюда пришел легион Элиза с наемными Демонами и варварами, он столкнулся с большой проблемой. Проблемой в виде совершенно отвесных высоченных стен крепости, вписанных в еще более высокие стены гор, а также весьма искусными магами Эркиным и Фецки, способными, несмотря на свою дряхлость, искажать пространство и размягчать, так сказать в нем камень. В результате их заклинаний, первый полк легиона, совершенно уверовав в то, что в наступившем тумане идет к стене крепости, зашел прямиком в толщу горы, и, по завершении колдовства магов, оказался замурованным в ее теснине. Никто бы и не узнал, что с ними случилось, если бы потом, уже после победы, во время обхода территории не обнаружили бы руки, ноги и копья несчастных, торчащие из сплошной стены камня.

К тому же руководил Ситароном старый вояка Ульвиз, в молодости побывавший и в Демонах, и в авантюристах, а по слухам, даже в пиратах.

Джа назначил его в Ситарон за какие-то разногласия, и он, чтобы хоть как-то использовать бурлящую в нем энергию, укрепил крепость до такой степени, что сделал ее практически неприступной, оборудовав ее хитроумными ловушками и новейшим, им же и изобретенным оружием.

В частности, когда можно было уже не опасаться магов, исчерпавших свои силы, легион, закованный в броню, подступил к самым стенам, готовя осадные лестницы, и с изумлением увидел, что к стенам УЖЕ прикреплены лестницы. Очень удобные, крепкие и высокие. Но воспользоваться ими они не успели.

На подходе к стенам, лестницы, оказавшиеся привязанными за верхние концы, вдруг упали, прихлопнув собой полсотни легионеров, оказавшихся на пути их падения, а затем при помощи блоков и веревок опять поднялись и заняли исходное положение.

Так продолжалось несколько суток.

Имперцы искали пути проникновения в крепость, а гигантские мухобойки пресекали все их попытки, пока наиболее шустрые из Демонов не рискнули собой и, вооружившись ноэрами, не перерезали крепления у лже — лестниц. В дальнейшем их же и использовали для штурма.

Правда, потери к тому времени были настолько велики, что пришлось вызывать на подмогу второй легион. Император, занятый Бродами, скрепя сердце, выделил им требуемое и к исходу пятого дня Ситарон был взят.

Маги к тому времени исчезли, и искать их никто не решился, помня о потерявшихся в камне.

А вот Ульвиза и его солдат развесили за ноги с парапета крепости на поживу воронам.

Элиз не пожалел старого солдата, поскольку среди погибших под Ситароном значился сын его сестры — сотник Фаароз.

А до того непокорный Ульвиз засел на цитадели Ситарона и двое суток после ее падения еще отстреливался из сложенных на крыше арбалетов и веселил атакующих развязными пиратскими и разбойничьими песнями. Когда его схватили, в нем сидело уже с десяток стрел, но он все пытался петь что-то о дивных яблочках Талсии.

Элиз, вне себя от выговора полученного в Этароне, поручил дело укрепления крепости своим тысячникам, а сам горько запил, используя для этого травяную настойку, получаемую у тигеров в обмен на оружие.

Ему было обидно и горько. Пока в Этароне любой мальчишка, подбив пару шипорогов, мог тут же получить новое звание, Элизу приходилось сидеть в тоскливой глухомани, где не происходило абсолютно ничего, кроме ежедневных пролетов кошмарного Ворона — здоровенной птицы с клювом в руку взрослого мужчины, а то и больше.

Так продолжалось до тех пор, пока в начавшемся тумане не раздался трубный рев.

Выслушав сообщение командира патруля, выдвинувшегося на территорию Разлома, Элиз даже обрадовался, но потом, когда в рассеявшемся тумане он увидел все воинство тварей, его охватило весьма неприятное ощущение, что предстоит нечто, что ему не по силам.

Хотя тварям приходилось идти узкой тропой, которую к тому же предусмотрительно перегородили рогатками и завалами, их было столько, и они были такими огромными, что враз смели все хлипкие укрепления вместе с защищавшими их солдатами.

От легиона «Громотопов» к тому времени оставалось чуть больше одного полка. Их просто было не прокормить в этих местах, тем более что император посчитал избыточным держать прекрасно вооруженную гвардию на второстепенном участке и перевел большую часть сил на защиту Этарона. Еще какая-то часть выполняла патрулирование, скорее с целью поисков источников пропитания и охоты, чем для выполнения прямых своих обязанностей.

Так что на момент штурма Ситарон оказался ни морально, ни физически не в силах выполнить поставленную ему задачу, а именно — прикрыть Истоки.

Защитники крепости сотнями поражали тварей бегущих мимо, не замечая того, что с северной части подбираются к ним прямо по стенам лягвы, используя липкие свои лапы, для того чтобы взобраться наверх. На некоторых из них к тому же восседали прыгуны, сами, будучи не в состоянии подняться до парапета крепости. Зато когда лягвы выползали наверх!!!

Отряд прыгунов — наездников растерзал защиту стен, не успевшую даже обнажить мечи, и занятую стрельбой из арбалетов, и во дворе крепости началась бойня, которую Элиз наблюдал сквозь бойницы цитадели, в которой он укрылся вместе с тремя оставшимися в живых легионерами личной охраны.

Крепость была похожа на сцену сказочной гравюры битвы с драконами. С крыши на крышу перепархивали прыгуны, стены и проулки кишели осклизлыми тушами, и повсюду стоял рев, чавканье и хруст.

Мимо пронесся прыгун, не сумев уцепиться за стену, и Элиз отошел от бойницы.

Лягвы копошились за дверями, чувствуя людской запах, и волнуясь, как бы до их мяса не добрался кто-нибудь другой, а Элиз сидел, подперев рукоятью меча, подбородок и думал о том, что лучше — дождаться смерти от рук палачей Тени Короны, или выйти к ожидающим его тварям.

Решившись, он собственноручно разлил по кружкам последнюю припасенную бутыль настойки и, для ритуала, похлопав по панцирю, сказал.

— Ну, что — пошли, что ли?

Один из воинов резким движением открыл дверь и Элиз, выставив перед собой меч и кинжал, вышел в коридор.