Патруль

Глава 25 Под прицелом

— Ир, отойди от двери! Прижмись к левой стене! Отвернись и закрой ладонями голову! — выкрикнул я, отходя сам в противоположную сторону от дверного косяка.

Вокруг визжали и убегали девушки, на улице кто-то громко матерился, а на первом этаже играла музыка из мобильников прикованной охраны. А память Кузнецова безошибочно узнавала мелодию «Бригады».

«Лосиная бригада, два п*дора — три гада», — подумалось мне, и я выстрелил во врезанный замок.

Грохот выстрела в замкнутом пространстве коридора оглушил всё на мгновение. Уже забытый звон в ушах и запах пороха ворвался в мой разум, и, поставив «Сайгу» у двери, дёрнул рукоять на себя. Дверь со скрипом и выпадающими железными частями замка отворилась наружу.

Я влетел в комнату. Взгляд за долю секунды оценил обстановку: полумрак, зарешеченное окно и в углу, прижавшись к стене, — Ира. Живая, целая, с широко раскрытыми от ужаса и надежды глазами.

Не было времени на вопросы, на объятия, на вздохи облегчения. Время текло, как песок в медицинских часах. Я сделал два шага, схватил её за руку и, не давая опомниться, резко притянул к себе в объятия. Не для нежности. Для скорости. Для передачи импульса.

— Всё, Ир, — прошептал я ей прямо в ухо, заглушая собственный звон в ушах. — Надо очень быстро уходить. Прямо сейчас.

Схватив её за руку, я рванул обратно в коридор, беря «Сайгу» снова. На улице раздался звук, похожий на скрежет выламываемых ворот.

— Погоди-ка, — произнёс я и зашёл в комнату напротив, погасив свет.

Попадая в бедноватое убранство, больше напоминающее комнату в хостеле, чем место поставки элитного мохнатого «мяса» для арабов. Или кто там в Дубае живёт? Я подошёл к окну. И, видя, как чёрный джип своим кенгурятником медленно проминает ворота, въезжая внутрь.

— Здрасьте, дорогие гости, — выдохнул я, глядя на влетающий на территорию джип.

И выстрелил из «Сайги» в тонированное лобовое стекло, раз, затем другой; стекло покрылось паутиной трещин. Попал в водителя и пассажира — не попал — дело десятое, пусть знают, что тут будет жарко.

Я развернулся и выскочил обратно в коридор. Ира стояла у стенки, и я снова потащил её за собой, на этот раз вниз, снова угрожая охране:

— Мордой в пол, завалю!

А спустившись, я вытащил из мусорницы пакет, благо он был пустой, и сунул Ире в руки.

— Хватай все стволы со стола и пола! — приказал я. И она, кивнув, принялась собирать. Только сейчас я заметил, что она в платье, том самом, в котором я впервые её увидел на лестничной площадке её квартиры. Ира принялась сгребать в него оружие.

Пока она собирала, я подбежал к распахнутой входной двери. На улице было людно в полумраке: бегали визжащие девушки, от укрытия к укрытию перебегали полусогнувшись люди в чёрном с оружием, прячась за машинами на парковке, кто-то тащил кого-то от джипа назад. Судя по тому, что «лоси» не штурмовали, я ранил их командира. Или, как правильно, бригадира?

Я прицелился из «Сайги» и спустил курок. Раз. Два. Три. Бегло по бегающим вооружённым людям, чтобы добавить крика и паники.

Ответная очередь прошила дверной косяк, заставив меня отпрыгнуть назад.

О! Нарезное заговорило! Охотничье! Пора уходить! Я захлопнул дверь и подбежал к Ире, которая уже собрала в пакет всё видимое мне оружие.

— Пойдём через курилку! Там уязвимость в заборе, надо валить отсюда! — крикнул я, хватая её за руку и устремляясь вглубь здания.

— У них мой паспорт и сотовый! — почти закричала она на бегу.

— Пофигу на документы! Восстановишь! Сейчас бы живыми уйти!

Мы пулей вылетели из здания в уже знакомую курилку. Снаружи, со стороны КПП, доносились крики, выстрелы и грохот. Но тут, у нашего запасного выхода, пока было тихо.

— Вперёд! — подтолкнул я Иру к забору, где всё ещё висело наше импровизированное одеяло-амортизатор. — там, через метров тридцать, дорога, там «бэха» чёрная, вот ключи.

— А ты? — спросила она.

— Я за тобой через минутку, сейчас боезапас отстреляю по любителям арабских денег. Не вернусь через три минуты — уезжай.

Она больше не колеблясь, скинула туфли на каблуках, ловко подобрала подол платья, оставаясь лишь в чёрных трусиках, и, ухватившись за край одеяла, легко перемахнула через забор, будто делала это каждый день. Фигли, пилон даёт атлетику, что у тех же гимнастов.

А я вернулся к углу здания, выглядывая оружием из-за угла.

— Он ушёл! — орали изнутри охранники.

И самые смелые двинулись вперёд. Вот отморозки, а? По доброй воле идут штурмовать вооружённого человека.

Был среди них и автоматчик; он бежал в полуприсяде, целясь то в окно, то в дверь, мелкими шажками, локти прижаты к корпусу. Возможно, успел повоевать где-нибудь, возможно, Сирия, возможно, Африка, на памяти Кузнецова других горячих точек не было.

Да и не важно это, где воевал. Дерёшься за бандитов — будешь ликвидирован!

Хотя я и сам сейчас не шибко-то на стороне закона.

И я выстрелил, чуть на упреждение. И новые крики боли дополнили какофонию звуков. Его палец нажал на спуск, и автомат дёрнулся вправо и вверх, награждая задние советской архитектуры очередью. Я готов был сделать еще несколько выстрелов, как послышалось новое гудение моторов, и свет фар обильно залил «задницу» застрявшему на проезде внутрь джипу.

А следом за этим до меня донеслась новая канонада. И громкий, властный крик, пробивающийся сквозь лосиный шум и визги стрипух:

— ВСЕМ НА ЗЕМЛЮ! РАБОТАЕТ ФСБ!

— Б*дь, — прошипел я. — Теперь нужно точно валить.

Я положил оружие к стеночке и рванул к забору. Оттолкнувшись с разбега от земли, я подтянулся, перекатившись через преграду, и грузно приземлился на землю по ту сторону. Ира, кстати, прелазила в разы легче, что ещё раз говорит, что спорт за деньги лучше принудительного спорта. Вот если бы мне в трусы пихали доллары за каждый подъём — переворот, Кузнецов бы был молодцом. А Лаечко так вообще бы международника выполнил.

Тридцать метров по пересечёнке — и я уже у заведённой «бэхи». Ира уже ждала, её взгляд метался между мной и тёмным лесом.

Рухнув на пассажирское, я произнёс:

— Поехали, там ФСБ всех крепит!

Ира молча вела машину, вглядываясь в темноту за стеклом. Я снял наконец душащую маску. В салоне запахло её духами; у неё было чистое лицо без синяков, хотя и глаза казались красными и опухшими, без косметики, даже платье не замаралось в ходе эвакуационных мероприятий. Получается, тоже отсидела примерно сутки, как и я.

— Спасибо, что приехал за мной. Я не думала, что снова тебя увижу, — её голос прозвучал тихо и слегка хрипло.

— Там на квартире у тебя два дурака, я их к пилону примотал. Они, конечно, отвяжутся, но тогда их экипаж примет, который приедет на снятие, — произнёс я в ответ на её реплику; за такое не говорят «не за что», тут как раз есть за что.

Она кивнула, не отрывая взгляда от дороги. Помолчала некоторое время.

— Как мне дальше жить? — спросила она, и в этом вопросе был весь её сломанный мир.

— Идти в ФСБ сегодня. Пиши заявление на похитителей. Говори всю правду. Скажи, что тебя освободил какой-то мужик в белой шапочке с ушками и жёлтых перчатках. Я у них на камерах всё равно есть. Не придёшь сама, к тебе сто процентов придут, раз у лосей твои документы остались и мобильный.

— Не все. Паспорт дома, у них только загран.

— Хорошо, — выдал я, — номер мой выучи. Обзаведёшься новым сотовым — позвони.

— Я уже выучила, когда ты пропал в тот раз.

Я снова посмотрел на неё. Ну, понятно, что натерпелась, но, как говорят в американских фильмах, «дерьмо случается».

— Прости, дружочек. Меня приняли с наркотой, — пожал я плечами, улыбаясь.

— С какой? — удивилась она.

— С похожей на эту, — я щёлкнул бардачком, показывая на свёрток и пачку денег.

— У них трафик налажен сюда, во все клубы продают это, — произнесла Ира, узнавая дрянь по составу.

— Ну, вот и меня подставили. Бывает же. Я думал, что меня подставляет один, а когда решил пойти за тобой, оказалось, что он крышует всю вашу контору.

— Контора не моя. А одного мудака, — произнесла она.

— Твоего бывшего?

— Нет, он тоже работает на кого-то сверху. У бывшего — охранная фирма «ЛОСь» и клубы для мужиков, и массажные по городу. С окончанием.

— С окончанием во сколько? — не понял я.

— Притоны с проститутками, маскирующиеся под массажки, — пояснила она без эмоций.

— А, теперь понял. Ну всё, твоего бывшего либо я подстрелил, либо ФСБэшники сейчас взяли, — произнёс я, смотря на летящую навстречу трассу; Ира не парилась о камерах, она знала, чья это машина.

— Лучше бы он сдох, — холодно выдохнула она.

— От любви до ненависти один шаг, да? — улыбнулся я и, похоже, попал на перетянутые струны её души.

— Короче, чтобы этот вопрос больше между нами не вставал, давай объясню. Я сама из Нижневартовска. Приехала поступать в ЗГУ и поступила. Ради спорта и здоровья начала танцевать, сначала в студии, потом позвали на сцену за деньги. Когда я отказалась от приватов, ко мне подошёл владелец салона, Антон его звали, и сказал, что с этого дня мне больше не нужно будет работать, что у меня всё будет.

Она резко закусила губу, прежде чем продолжить.

— И я повелась… В общем, через некоторое время я поняла, кто он. Пускай он и машину, и квартиру, и айфон мне подарил. И решила расстаться. Тогда он мне и сказал, что я всё это ему отработаю. Я ему такая: «Я женщина и никому ничего не должна». Он тогда усмехнулся и сообщил: «Ну не хочешь по-хорошему, будет как правильно». Короче, я проституткой никогда не была, и эскортницей тоже, не была и быть не хотела. Поэтому меня, как Антон говорил, решили продать. И покупатель уже нашёлся, и деньги уже за меня перевёл. А на завтра меня должны были накачать этой вот дрянью, размолотить, как куклу, и отправить заграницу, бизнес-классом. Он меня лично повёз бы.

— История… — протянул я, глядя на утопающую в темноте разметку. — А остальных девочек куда?

— А кого как. Кто-то по доброй воле, кого-то — как меня — в комнату с решётками и замком.

— Понял. Это и расскажешь ФСБшникам, — произнёс я.

— Слав, я не хочу никому ничего рассказывать. Я забыть это всё хочу.

— Загранпаспорта нет, а с обычным ты от них не сбежишь. Можешь, конечно, по России начать ездить, но тебя всё равно найдут.

— А ты что будешь делать? — спросила она с надеждой.

— Ну, я был в маске и в перчатках. Машина у нас чужая. Сниму себе новую квартиру или домик и буду ждать твоего звонка. И помни: ты меня не знаешь. Я просто какой-то одумавшийся «лось». Просто кинь им, что я, возможно, один из жуликов был, возможно, тот, кто устал бандитствовать и тоже решил скрыться. И по пути я говорил, что сегодня улетаю в Казахстан.

Она молча кивнула, и мы доехали до Лыткина, 2, где стали свидетелями, как росгвардейцы как раз уводят двух «лосей» — тех самых, что оставались в её квартире. Обстановка была у них тут рабочая, вокруг сновали люди в штатском, и три машины с мерцающими маяками.

— Ну всё, — вздохнул я. — Сейчас ты просто иди туда, говори, что ты хозяйка. Общайся с СОГ, с РОВД, позадают вопросы. Ментам скажи, что уезжала за покупками. Вот твои ключи от квартиры.

Я протянул ей связку. Она взяла её, и её пальцы на мгновение сомкнулись вокруг моих. Холодные.

— Деньги нужны? — спросил я её.

— Я не знаю, — выдохнула она.

— Или тебя покормить где-нибудь? Менты пока твою квартиру поохраняют. Как у нас заведено.

— Давай поедим, а? — попросила она, и в её голосе впервые прозвучала не решимость и не страх, а простая, почти детская усталость.

— Слушай, а что такое кальянная? — спросил я, вспомнив яркую вывеску недалеко отсюда, буквально в соседнем здании.

Она посмотрела в сторону, потом на меня, и в уголках её глаз дрогнули первые за этот вечер живые, не искалеченные ужасом морщинки.

— Это где курят кальян. Сидят, болтают… Расслабляются.

— А, — протянул я, ощущая, как правое ухо, побывавшее под вязаной шапкой, дико чешется. — Ну, пойдём. Точнее, поедем.

Но, посмотрев на пальцы в жёлтых перчатках, заметил, что они в тёмно-красной, липкой крови.

— Бл*дь, — тихо выругался я.

Шапочка с ушками, валявшаяся на заднем сиденье, тоже была в пятнах. Видимо, зацепило меня, — мелькнула спокойная, почти отстранённая мысль. Адреналин схлынул, и теперь тело начинало подавать сигналы о том, что ему не нравится, когда в него стреляют.

— У тебя кровь! — Ира обернулась ко мне, её глаза расширились. — Надо в аптеку.

Она не стала спрашивать, не стала обсуждать. А просто припарковала «Бумер» у торца здания, где светился зелёный крест вывески. Она потянулась к бардачку и, вытащив купюру из пачки, выскочила и через несколько минут вернулась с пластиковым пакетом.

— Повернись ко мне ухом, другой стороной, — произнесла она, включая плафон и поворачивая мою голову к свету. Её пальцы были уверенными и осторожными. Она промокла сгустки крови ватным диском, смоченным в перекиси. А я ощутил шипение и тепло на коже. Потом наложила повязку из стерильного бинта, закрепив всё это дело аккуратным пластырем. В её руках показались и ножницы, тоже купленные в аптеке, и, обрезав лишнее, она взглянула на свою работу.

— Ну вот, ты мой Дональд Трамп, — сказала она, убирая мусор в пакет. В её голосе прозвучала лёгкая, уставшая улыбка.

— Кто? — переспросил я, не понимая.

— Ну, у него тоже была такая повязка, после того как в него стреляли, да неважно. Пойдём, тут до кальянной недалеко?

Мы вышли из машины, взяв еще денег, и прогулочным шагом направились в то место, которое я заприметил ранее. Зашли в ту самую кальянную. Место оказалось странным: полумрак, разноцветные подушки, тихая музыка и сладковатый запах дыма. Ира заказала кальян, а я — два двойных бургера и колу. Кальян принесли сразу же, раскурили с помощью специально обученного человека, а вот бургеры пришлось подождать.

Ира, не дожидаясь никого и ничего, затянулась своей первой «трубкой мира», выпуская клубы яблочного дыма. Я же, откинувшись на кресло, смотрел, как мои пальцы начинают дрожать, вот он тремор, сопровождающий все мои боевые операции в прошлом и, видимо, сейчас. Не мешающий до боя, но появляющийся в спокойной обстановке. А когда мне принесли еду, я потихонечку начал её поглощать, чувствуя, как с попаданием чего-то в желудок нервная система понемногу, понемногу успокаивается.

Девушка смотрела на меня через стол, её глаза слезились от дыма, а может, и не только.

— А почему ты не пьешь? И не куришь? — спросила она, обводя взглядом мой стакан с колой.

Я допил колу, отодвинул тарелку и посмотрел на неё.

— Обещал одним ребятам. Не пить. Неделю.

— Каким ребятам? — удивилась она.

— Да там долгая история, — ответил я уклончиво.

Я посмотрел в зеркало на заклеенное ухо в отражении стеклянной стены. Супергерои в этом мире вполне могут получить пулевое или ножевое. Пока же мы в тепле и покое, я достал сотовый и стал искать объявления о сдаче домов и квартир на долгое время.

Пару адресов было совсем рядом. И я «поднял трубку», набрав номер первого. Того, где был обещан дом и гараж. В посёлке Степановка, как раз за вокзалом Златоводск I. 70 квадратных метров за 30 000 отечественных рупий, на картинках это было зелёное здание с белыми и резными наличниками на окнах, с острой крышей и, похоже, с печным отоплением. Но другие адреса стартовали от 99 000, и я приложил трубку к здоровому уху и договорился о встрече с какой-то приятной бабушкой, сказав, что подъеду в течение часа. В какой-то момент Ира встала и произнесла:

— Ладно, наверное, не нужно, чтобы тебя у дома моего видели лишний раз. Тебя же свои могут узнать.

— Могут, — проговорил я.

— Я тогда через магазин возьму телефон, дома у меня есть еще симкарты, я тебе с него позвоню. И к ментам, а потом уже чекистам пойду сдаваться. Спасибо тебе за всё, Слав, ты настоящий друг!

— Возьми денег, на телефон и на первое время? — предложил я.

И несмотря на то что с этой фразы у неё практически всё и началось в жизни ломаться, она кивнула. А я просто отдал ей половину той пачки и Ира ушла. Скорее всего, я всё равно не успею их потратить с моей-то активной жизнью.

И тут мой телефон позвонил, это был незнакомый Славиным контактам номер.

— Да? — спросил я, поднимая трубку.

— Вячеслав Игоревич? — спросил голос, принадлежащий человеку далеко за пятьдесят.

— Да, — утвердительно ответил я.

— Скажу честно, я восхищён вашей работой в логове зверя. Не хотите встретиться и обсудить кое-какие, я думаю, интересующие вас вещи?

— Я, простите, не понимаю, о чём вы, и ложу трубку, — произнёс я.

— Не спешите отказываться, а то так и будете бегать по городу в белой шапочке с ушками, пока наш с вами враг не подвесит вас за яйца. Вам, наверное, не очень понравилось сидеть за «груз», который вы впервые видели. Я также думаю, что вам не интересно погибнуть за совершённый вами акт героизма. Тем более от рук своих же… Ну же, всё еще не хотите встретиться и обговорить?

— Хочу. Где и когда⁈ — решительно произнёс я, и если это ловушка, я принципиально в неё попадусь, и уже так от меня никто не спасётся. Ведь у меня еще есть и порох в пороховницах, и ягоды в ягодицах…

Продолжение книги по ссылке на второй том:

https://author.today/reader/516429/4877817