Патруль

Глава 2 Сигнал

— Охрана, вы что, совсем одурели⁈ — разбудил меня чей-то крик.

Я открыл глаза, и первым, что увидел, это были склонившиеся надо мной лица, бритые, и то слава Богу, значит свои.

— Дарова, пацаны, — выдохнул я совершенно не своим голосом.

— Да а чё, решили проверить, работает или нет, — огрызнулся кто-то, сжимая в руке какую-то палку с двумя железными штырьками и, нажав на кнопку на той, между ними проскочила молния, раздался треск.

— Ну-ка отдай! Кто вам разрешил спецсредства брать⁈ Вроде аттестованные, а ведёте себя как дети! — в кадре появился крепкий парень лет тридцати, одетый в зелёную футболку и камуфляжные штаны, он же и отобрал у говорившего электрическую палку. Его лицо выражало яростное недоумение, словно он вещал для умственно отсталых.

И только сейчас я осознал, что лежу на чём-то мягком, явно не мёрзлая почва той обочины, а над головой светят высоко подвешенные лампы. И вообще я нахожусь в помещении, окружённый склонившимися надо мной ребятами в спортивных костюмах.

— Ты живой? — спросил меня отобравший палку парень, а я разглядел свисток и секундомер на его груди.

— Жив вроде. Только меня, похоже, осколками посекло, — выдохнул я, — и в груди болит.

— Какими нахрен осколками⁈ — повысил тон физрук, который решил перейти на командный тон. — Значит так, на сегодня занятие для вас закончено, валите с центра!

И покачав головой, словно разговаривает с безнадёжными ушёл сам.

— Можешь встать? — спросил меня тот, у кого отобрали палку.

Приземистый крепыш, словно сложенный из гранитных булыжников. Ростом не вышел, но в плечах — косая сажень, шея влитая в мощные плечи, и такие руки, что кажется, он гайки голыми пальцами закручивает. Лицо круглое, обветренное, с трёхдневной щетиной и мелкими морщинками у глаз, которые появляются не от возраста, а от привычки постоянно ухмыляться. Волосы — тёмные, подстриженные под ноль, от такой причёски его башка казалась идеально круглой. Глаза небольшие, карие, живые и очень внимательные, постоянно скользящие по собравшимся вокруг меня.

Я попробовал и, приподнявшись на локтях, осознал, что я в спортивном зале, на полу маты, как для дзюдо, а в углах висят мешки для ударов.

— Что, раз тренировка отменилась, может по пиву? — спросил у окружающих он же.

— Да не, — ответил кто-то.

— Мне еще дочь из садика забирать, — прозвучало справа.

— Завтра на смену, — ответил еще голос, и парни вокруг меня, не сговариваясь, пошли к выходу.

— Да мы по чуть-чуть! — возразил паренёк.

— Знаем твоё «по чуть-чуть», завтра у тристопятого окна будут запотевать всю смену.

Где я? Кто все эти люди? Бритые, стриженные окантовкой, физрук с секундомером и спецсредством. Учебка? Тогда почему все в гражданке? Возможно, не физрук, а инструктор по боевой и физической? А эти ребята — военные или менты, или какая-нибудь иная спецслужба. Как я тут оказался? Вопросов было больше чем ответов, но заветный ключик был рядом, ведь тот, кто был виновен в использовании спецсредства, предлагал всем по пиву.

После такого тяжёлого дня, как вчера… Или не вчера? Почему бы и не по пиву⁈

— Давай бахнем, — произнёс я чужим голосом.

— Вот это разговор, погнали, Слав! — протянул крепыш мне руку.

Пофиг, что я не Слава, если это всё сон и я лежу в госпитале и меня колят наркотиками, а за мою жизнь борются врачи, то так тому и быть, выпьем пива в этом коматозном состоянии. Заодно разузнаю историю этой сказки, которую мне мой мозг показывает. Качество картинки чудесное, я даже взял себя за локоть, чтобы ущипнуть, но взялся за худющую руку, совсем не мою СОБРовскую волосатую лапу.

Вокруг меня действительно был зал, а я шёл босиком к выходу, у стеночки зала стояла лавка с обувью, впереди идущие уже переобулись и вышли, даже балагур, ударивший меня шокером, обулся, но ждал меня за открытой дверью. Бело-синие кроссовки, больше похожие на женские, оставались единственные тут, и я посмотрел внутрь — 43 размер и сложенные в комочек носки, тоже белые. Тьфу ты.

— Не удивляться, Вань, это всё наркоз, — думал я. — Отзывайся на имя Слава. Посмотрим, что будет дальше. Для начала, как минимум обуться.

И я обулся. Обувь оказалась мега удобной, в разы удобнее «американок», которые я таскал в Чечне. А выйдя из зала, я уткнулся в зеркало. Мать-перемать.

На меня смотрел высокий, под метр девяносто, но без привычной для меня мускулатуры парень, но зато без выпирающего живота. Он, а вернее уже я, был светловолос, на вид лет двадцати пяти с уставшими, но чистыми, голубыми глазами. Ни шрамов, ни загара, ни вечной щетины — гладкое, почти мальчишеское лицо. Тело оказалось поджарым — жилистые предплечья, проступающие ключицы, плоский живот. Руки длинные, пальцы тонкие, будто у пианиста. Совсем не мои корявые лапы со сбитыми костяшками. Это было нормальное, здоровое тело. Просто не моё. Будто залез в чужой комбинезон, который вроде и по размеру, но каждый шов напоминает — ты здесь чужой.

Странной изюминкой было, что я стоял в спортивном костюме с надписью «СССР» на груди. Каких я не видел лет 5 уже, наверное, со времён распада Союза, а вернее вероломного предательства высших партийных элит.

— Я что, в СССР? — рассеянно спросил я у крепыша — балагура.

— Хорош угарать, Слав, — широко улыбнулся тот.

— Слушай, у меня память, похоже, отшибло, за пивом просвети меня, чтоб быстрее вспомнилось, — проговорил я, смотря на себя в отражении.

— Серьёзно? Может, тебе в больницу? Только про шокер не говори там, а то пришьют членовредительство и мне и тебе, и строгач получим, и тогда никакой тринадцатой зарплаты!

Я осмотрел себя в этот раз, опустив взгляд, — живой, здоровый, да в худощавом теле, но живой, нечего в наркотическом сне лежать в больничках, надо жить и дышать полной грудью, пока меня не откачали и я снова не оказался в холодном декабре чеченского конфликта.

Но одно я должен совершить срочно.

— Слушай, тут душ есть?

— Конечно, это же спортцентр МВД Златоводской области, тут и горячая вода есть!

— Покажешь, где? Я быстро.

Горячая вода — это было первое, что вернуло меня к жизни. Не ледяная вода с колонки в брошенной станице, а обжигающий, почти кипяток, хлеставший из душевой лейки. Чуть подстроил до терпимой, надо же — какой смеситель странный.

Я подставил лицо под уже приятно горячую воду и вдохнул пар, чувствуя, как мышцы спины и плеч понемногу отходят от дикого напряжения. Я стоял так, наверное, минуты две, просто позволяя жару растекаться по телу, смывая воспоминания о липком застоялом поте, крови и грязи. Если там в Чечне был ад, то рай начинался прямо тут, с этого душа. И пока длится этот сон или галлюцинация, надо пользоваться моментом, и даже обмылок мыла кто-то оставил. Мелькнула мысль, что если снится льющаяся вода, то в реальности можно обмочиться, да всё равно, если суждено обмочиться под наркозом, того не миновать.

Я вышел в раздевалку. Балагур сидел на деревянной лавке, уставившись в какой-то небольшой светящийся плоский прямоугольник, который он то тыкал пальцем, то подносил к уху, глупо улыбаясь.

— … Нет, я еще в «Сигнале», еще тренируемся, да всё нормально. Да, не пьяный я! Вот раз ты так плохо обо мне думаешь, то приду с запахом, тогда так и знай! Ага. — Он говорил в этот предмет, а из него доносился женский голос. Я замер. Радиотелефон? Но такой маленький и без антенны? И зачем он тыкал в него пальцем?

Я медленно стал одеваться в тот самый спортивный костюм с надписью «СССР». Каждый звук — шелест ткани, звон молнии — казался неестественно громким. Балагур закончил свой странный разговор и положил штуковину на лавку.

Под видом того, что завязываю шнурки, я подсел ближе.

— Слушай, — начал я, стараясь, чтобы голос звучал как можно более естественно, — я, наверное, всё-таки ударился об пол, хоть он и мягкий. Много чего из головы вылетело. Совсем каша в голове.

Балагур посмотрел на меня с лёгким беспокойством, но без удивления.

— Да не парься, Слав. С кем не бывает. Отдохнёшь — всё на место встанет.

— Ну, я бы не был так уверен, — я кивнул на загадочный прямоугольник. — Вот даже не помню, что это у тебя такое.

Он поднял брови.

— Телефон, блин. «Самсунг» У-24, предпоследняя модель. Тебе что, правда память отшибло?

В его голосе прозвучало неподдельное изумление. Не помнить про такую, с его точки зрения, обыденную вещь — это было уже слишком.

— Пиво всё лечит, — с решительным видом заявил он, вставая и засовывая «телефон» в карман штанов. — Амнезию — тем более.

Этот тезис я считал более чем спорным, но альтернативы — сидеть и ломать голову в одиночестве — не видел. Мы вышли на улицу. Здание, из которого мы появились, имело вывеску «Спортивный комплекс „Сигнал“». «Сигнал» «Сигналом», но мимо нас прошли внутрь ребята в форме, насыщенно синей, но с красными лампасами на брюках, а на шевронах виднелись три заветные буквы «МВД». Если это ведомственный корпус, то многое становится на свои места, но почему нет соответствующей вывески об этом? Бардак, во сне как наяву.

Мы шли, и меня ошарашивало буквально всё: ровный асфальт, яркие фонари, поток иномарок и отсутствие привычного слоя пыли и грязи везде. Никакого мусора, никаких ларьков, даже на улице никто не ходит с пивом или сигаретой. Машины с тремя цифрами на номерах везде, которые ввели в этом, в 1994 году, и без листков техосмотров на лобовых стёклах.

Подойдя к широкой-широкой улице с подземным переходом. Спускаясь по лестнице, я невольно почувствовал лёгкую клаустрофобию, ожидая увидеть в углах следы графити или, на худой конец, спящих бомжей. Но переход был чистым, светлым и пустым.

С другой стороны улицы, в небольшом одноэтажном здании, горела вывеска кафе «Сижу с бобром за столом». На логотипе усатый бобёр в очках с умным видом грыз какую-то деревяшку — то ли бревно, то ли полено.

— Новое, недавно открылось. Тоже забыл? — Балагур распахнул дверь, откуда пахнуло хмелем и жареным луком.

Я кивнул и шагнул за ним внутрь, в этот странный новый мир, где есть горячая вода, мирные улицы и бобры на вывесках. Оставалось надеяться, что пиво и впрямь обладает волшебными свойствами.

Мы завалились в кафешку, и меня тут же накрыло новой волной диссонанса. Народу было прилично, народ кучковался за столиками, но стояла непривычная тишина. Половина посетителей уткнулась в те же самые, что и у балагура, плоские коробочки, тыкая в них пальцами. На стене висел до невозможности тонкий телевизор — я такие только в фантастических журналах у спекулянтов видел, — и он показывал, как два дюжих мужика в круглой клетке молотят друг друга. Без звука, просто немое кино с парнями в крови. Странная забава.

Уселись у стеночки. Я по привычке спиной к стене, чтобы обзор был. Только пристроился, как к нашему столику подкатил вертлявый парень, совсем пацан, и такой смазливый, хоть в кино снимай. И в ухе — серьга, блестит.

— Мужчины, чего вам вынести? — спрашивает голосом приятным, без тени подобострастия.

Я на него смотрю и не могу понять: как он живёт с этим вообще? Парня все видят, и всем пофиг. Никто не тычет в него пальцем, не посмеивается. Стрижка как у девчонки — каре. Как так, а? В голове каша. Балагур же на мой взгляд никак не отреагировал.

— Ну, накатим! — бодро произнёс мой спутник, потирая руки. — Мне «Сладовар», кружку. Ему… Слав, тебе чего?

Я отвёл взгляд от официанта, будто от прокажённого. Я-то не против, его волос — пусть ходит как хочет, хоть в два уха вставит, но как он выжил-то?

— Мне тоже самое, что и тебе.

— По «Сладовару» обоим тогда, пока что, — продублировал балагур, и официант, кивнув, удалился.

— Давай сначала, — тихо, но внятно спросил я. — Как тебя зовут-то? И кто мы вообще такие? А то неловко получается.

— Ладно… Меня Саша зовут. Мы с тобой, Слав, напарники. Вспоминается?

— Нет, пока, — помотал я головой.

— Так ты не выпил еще, — резонно кивнул Саша.

Долго ждать не пришлось, и на столе уже стояло две пивные кружки со светлосодержащим напитком внутри. Пиво пахло пивом, и я пригубил, пропуская первые глотки в свою пищеварительную систему.

— Где мы работаем? — спросил я.

— Ротный наш бы ответил, что у нас не работают, у нас служат! — глубокомысленно оторвался от пива Саша.

— Где мы служим, Саш? — спросил я, ощущая, что Саша понимает, что я серьёзен насчёт амнезии.

— Мы, Слава, с тобой, — он пригнулся к столу, гримасничая и перейдя на шёпот, — менты. Ты младший сержант полиции Вячеслав Кузнецов, а я старший сержант полиции Александр Лаечко.

— Мы ППС? — уточнил я.

— Бери выше — Росгвардия, отдел Вневедомственной охраны при УВД по Златоводской области. Бойцы группы задержания, я старший группы, ты третий.

— Что за должность такая, третий? — не понял я, отпивая.

— Должность твоя у тебя написана в удостоверении, можешь сам почитать.

— А удостоверение где? — не понял я.

— Где-где, в рифму тебе отвечу сейчас… в нагрудном кармане, застёгнутом на пуговицу.

Инстинктивно я хлопнул себя по груди, исча у спортивного костюма нагрудные карманы. Ничего. Только мягкая ткань да нашитые на них четыре буквы «СССР».

Но вот ниже, в боковых карманах куртки, застёгнутых на молнию, угадывалась тяжесть. Не глядя, я расстегнул одну молнию, потом другую и, сунув обе руки в карманы одновременно, вывалил содержимое на столешницу перед собой.

Ключи на колечке с жетоном под номером ЗВ-005497 и ключиком от наручников. Красная корочка удостоверения. Потертый кошелек из кожзама чёрного цвета. И серебристая коробочка, «телефон», как у Саши. Только у Саши со странной фамилией Лаечко вроде «Самсунга» с шестью или более глаз-объективов сзади, а у моей штуковины — три. И надпись какая-то, не русская, хитрая, похожая на матершину: Huawei.

Сашка хмыкнул, отхлебнув пива:

— Ты чё, досмотр тут устраиваешь? Так нужно же двух понятых позвать, одного с тобой пола, и под протокол. Вон, — он кивнул в сторону официанта, — хотя бы его позови. Бумажку найду или на салфетке накалякаем, всё документ будет.

— Не надо официанта, — буркнул я, с подозрением косясь на парня с серьгой.

— А чё такого? — не понял Саша.

— Он, походу, из этих… Кто свой пол любит.

Сашка поперхнулся пивом.

— С чего ты взял-то? — выдавил он, вытирая подбородок.

— Ну… — я мотнул головой в сторону пацана. — У него серьга. И волосы как у девушки, плюс штаны в обтяжку.

Сашка несколько секунд молча смотрел на меня, будто я с луны свалился, а потом его лицо расплылось в широкой ухмылке.

— Погоди… Я понял. Так ты, значит, с Маркса на русские ценности, когда перешёл? Слав, да он просто метросексуал! Это сейчас у них модно. Или у тебя под костюмом с СССР футболка «Лихие-90-тые»?

Я уставился на свою «Хуавей», потом бросил взгляд на серьгу официанта, на ухмылку Саши. Казалось, мир не просто съехал с катушек — он укатился на них в другую галактику.

— Саш, какой сейчас год?

— У-у-у, братка! — протянул напарник, хмурясь.

Однако настроение его и не думало меняться, уже через секунду он снова улыбался.

— Год, и время, и даже дату календаря, который еще рано переворачивать, ты можешь на сотовом посмотреть, на своём, — всё-таки ответил он.

— На чём? — переспросил я.

— Бери телефон и нажми кнопку справа, — указал он взглядом на «Хуавей».

И я взял, нажав на кнопку, появилась картинка во всю длину и ширину корпуса устройства: 17:20, 5 августа, вт. А экран вдруг моргнул, и передо мной высветились множество разных маленьких разноцветных картинок.

— Что это он? — спросил я.

— Техника китайская, говорят, она так у славян души крадёт, — широко улыбнулся Саша.

— А если серьёзно? — отложил я телефон на стол и, беря кружку пива.

— А если серьёзно, то если ты забыл, что камера телефона тебя идентифицирует, то тебе бы всё-таки в больничку, — уже серьёзно проговорил Лаечко.

— Да я шучу, — сделал вид, что улыбнулся я.

Ежу понятно, что если я не в коматозном сне то, я в будущем или в каком-то параллельном мире. Пока что я склонялся к первому, пускай и в любой момент ожидая пробуждения, хоть в палате госпиталя, хоть во вражеском зиндане.

— А если шутишь, то назови-ка мне, на основании каких статей применяются спецсредства во время несения службы.

— Закон «о милиции», ст. 14, для отражения нападения на граждан и сотрудников, а также для пресечения противоправных действий.

— Милиции лет пятнадцать, как нет, — напрягся Саша. — Давай-ка ты всё-таки завтра вместо смены на больничный пойдёшь, полежишь с недельку, вспомнишь всё.

— Тогда кто-нибудь из коллег точно проболтается о палке с электродами, и нас с тобой без тринадцатой ЗП поставят, — также серьёзно выдал я. — Смотри, Саш, у меня координация хорошая, сознание не замутнено, а то что я пару статей забыл и какой сейчас год, так это на завтрашнюю смену не повлияет.

Он смотрел на меня и думал, и мои доводы победили в его внутренних баталиях. Ну правда, не лишать же себя красивой сказки про будущее, еще и во сне ложась в госпиталь?..

— Чёрт с тобой, пистолет ты еще не получаешь, сегодня домой придёшь, погугли законы еще раз. Или в конспект глянь, ты же после учебки только. А завтра глянем, если будешь тупить, то на пост тебя поставлю, с глаз долой.

— Тупить не буду, — кивнул я, мысленно улыбаясь, соглашаясь на правила этого сна.

Это была какая-то игра, игра в нормального в мире, где все сидят в экранах телефонов и носят обтягивающие штаны, какие я заметил и на других мужиках, помимо официанта. Я поочерёдно убирал всё выложенное на стол в карманы, мельком открыв удостоверение младшего сержанта полиции Вячеслава Викторовича Кузнецова, выданное 3 июня 2025 года, УВД по Златоводской области.

— Один у меня к тебе вопрос остался, где я живу и куда завтра на работу приходить? — спросил я, улыбаясь, пиво начинало расслаблять.

— С-сука, — выдохнул Саша. — Чёрт меня дёрнул этот шокер взять! И ты тоже хорош! «Проверь, — говорит, — на мне, я к электричеству устойчивый, у меня отец электрик…»