Патруль

Глава 17 Но есть нюанс

Я читал, учил, вспоминал, и мой зятяжной ужин пролетел незаметно, если не считать постоянных грустных вздохов «черепашки-ниндзя», стоящего на страже входной двери и без того запертой в дежурную часть.

— Казанка, Кургану? — прозвучало в дежурке.

— На связи, — ответил устало Мельников.

— Помоги экипажем. На переулке Нахимова, 4, четвёртый подъезд, 58 квартира, раздаются крики, муж приучает к земле жену.

— Думаешь, сам не справится? — уточнил Мельников.

— Наша задача — чтоб не справился. Звонила соседка снизу, заодно возьми с неё объяснение.

— Понял, направляю туда мой лучший экипаж.

— Благодарю, — ответил РОВД.

— 305-й, Казанке, — зазвучала у меня рация.

— 305-й, 305-й, Казанке, — повторил дежурный.

И я встал и, взяв рацию, сделал пару шагов к бронированному стеклу дежурки, заглядывая в окошко, чуть наклоняясь.

Капитан Мельников смотрел прямо на меня.

Его усатое лицо невозмутимо произнесло эту фразу снова:

— 305-й, Казанке.

«Зачем он вызывает нас, мы же еще на ужине?» — мелькнуло у меня.

— Товарищ капитан, мы же на ужине, — напомнил я ему голосом, не отвечая в рацию.

— Младшой, буди своих, дуйте на адрес.

— Принято, будить своих, — произнёс я и пошёл в комнату приёма пищи.

А придя туда, увидел, как парни смотрят на смартфоне Лаечки какой-то видос, на котором двое других мужиков тоже смотрят видео, но уже набрав во рты воды, подразумевалось, что они должны увидеть что-то смешное и смешно выплеснуть воду изо ртов. Всё-таки общество деградирует…

— Пацаны, там Мельников вызывает 305-го, — сказал я.

— У нас обед, — произнёс Лаечко.

— Ага, еще 7 минут, — сообщил Дима.

«Кто там грешил на зумеров, что они не хотят работать?» — мелькнуло у меня.

— Это всё очень здорово, но он меня видел и за вами послал, — сказал я.

— Ты в рацию отвечал что-то? — уточнил у меня Саша.

— Нет.

— Ну и бог с ним тогда, — отмахнулся Лаечко. — Тебя вон с квартиры не могли сменить и пришлось на такси к своим прорываться.

— Там Курган передаёт бытовую ссору на Нахимова, 4, и у него никого нет, чтобы туда послать… — осветил я ситуацию в районе.

— Они в РОВД что, охренели совсем, это же от них два дома в сторону? — выдал Дима.

— А на переулке, или на проспекте Нахимова? — уточнил Лаечко.

— Не запомнил, я же в рацию не отвечал, — признался я.

— Короче, мы не слышим, мы на обеде, и через 6 минут будем в квадрате.

— 305-й, Мельникову! — вдруг прозвучало сзади, и мы обернулись: усатый капитан стоял прямо за нами. — Вы чё, волки, о@#ели⁈

— Так ужин же! — произнёс Лаечко отвлекаясь от видео.

— Адрес примите по рации и едьте туда, хоть весь свой ужин, — настоял Мельников.

— Ага, а потом случись что, служебная проверка по нам пройдёт и нам же а-та-та сделают! — воспротивился идеи старший группы.

— Так, б№"№дь, слушай мою команду! Прямо сейчас идёте в машину и принимаете адрес! А ваши 5 минут я вам прощаю! — скомандовал капитан.

— Спасибо, — погрустнел Лаечко, вставая.

— Не за что! А-то у меня Микелянджело на входе, нуждается в еще трёх черепашьих друзьях и вы на них очень похожи!

О как, значит, я угадал, и Бахматского назначили именно черепахой-ниндзя.

— Мы из другой сказки, — отмахнулся Саша.

— Из какой, интересно? — уточнил дежурный.

— Дюма, «Три мушкетёра».

— Ловелас — Арамис — Кузнецов, Алкоголик — Портос — Лаечко, и Семейный — Атос — Черепанов Дмитрий. Пи#$$йте на адрес говорю! Канальи! — прокричал Мельников, шевеля своими усами.

И мы, сев в экипаж, поехали.

— Казанка, 305-му? — запросил Лаечко.

— Ты где был? — спросил Мельников в рацию.

— В низине, я тебе отвечал, ты не слышал. Дублируй: переулок Нахимова или проспект?

— Переулок, — произнёс дежурный.

— Принято, подъезжаю. — ответил старший, хотя мы только выехали с отдела, видать очень близко адрес.

— Экипироваться обязательно, если это не снятие? — уточнил я у старшего.

— Нет, но спецсредства возьми.

Очередной подъезд, над входом в который табличка с номерами квартир, встретил нас обшарпанной чистотой и растениями между этажами. Поднимаясь на четвёртый этаж, мы нашли ту самую квартиру, и Лаечко прислонился ухом к двери.

— Бьёт её, походу, — выдал он и позвонил в дверь.

Не то чтобы тут было шумно, не было музыки, но после звонка даже неуверенные шумы изнутри прекратились, и Лаечко позвонил еще раз, и еще, и еще, и еще…

Наконец нам открыли.

На пороге стоял мужчина в чёрном, вьющиеся из-под шляпы пейсы и шапочка говорили о том, что перед нами или еврей, или тот, кто хочет им казаться.

— Доброго утра, уважаемый, — начал Лаечко. — Соседи жалуются на крики.

— Ой, простите нас, мы увлеклись, — выдал мужчина без всякого акцента.

— Мы пройдём в квартиру? — спросил Лаечко.

— Зачем? — не понял тот.

— Затем, что есть основания полагать, что у вас тут совершается преступление против жизни и здоровья.

— Тут ничего не совершается, — запротестовал «еврей».

— Милый, кто там? — спросили из глубины дома женским голосом, и мы со старшим наклонили головы, чтобы увидеть говорившую.

Говорившая была бледна, но не от страха, а от пудры, у неё были красные румяные круги на щеках, а тёмные волосы убраны в шар на макушке, в который были воткнуты две длинные спицы крест-накрест, и самое странное — она была в кимоно. Не в борцовской куртке, а в чём-то похожем на настоящий японский халат.

— Полицаи, доХАгая! — у мужчины вдруг появился акцент и картавость.

— Смотрите, или мы заходим, или вас кладём лицом в пол, заковываем в наручники и отвозим в РОВД, где на вас будет составлен материал по неповиновению, — продолжил Лаечко. — У меня нет основания полагать, что вы тут вменяемые. И не издеваетесь над кем-то третьим.

И мы шагнули в квартиру, когда человек в чёрном отсутпил в сторону. В квартире было чисто, она была двухкомнатная, и никаких следов крови и насилия тут не было. Не заправленная кровать, столик с чайными пиалами для чайных церемоний и кожаная плётка, лежащая на полу, которая была больше бутафорской, чем чем-то опасным.

— Никого вроде больше нет, — резюмировал я.

— Так, ваши документы! — потребовал Лаечко.

И мужчина, и женщина поспешили принести их и, отдав, уселись на расправленное ложе. Еврей и японка наверное никогда не встречались в реальности, и вот наконец встретились на нашей смене.

— Господа Петровы, проживающие по прописке: переулок Нахимова, 4, квартира 58, почему шумите и мешаете людям спать? — Лаечко посмотрел на настенные часы, было уже половина восьмого.

— Товарищи полицейские, мы не нарочно, просто мы играли, — выдала Петрова.

— Во что? — не понял Лаечко.

«Для этого дня слишком много ролевиков.» — мелькнуло у меня.

— В гейшу и Мойшу, — невозмутимо произнесла гейша Петрова.

— П-ф-ф— .. — Лаечко устало закрыл лицо руками.

— А что в такое время-то? — уточнил я, понимая, что мы прибыли на сексуальную ролевую игру, которая никак не похожа на тех вчерашних ролевиков, играющих в рыцарей.

— У нас времени другого нет, мы под вечер устаём сильно. И врачи рекомендуют утром, а сексолог говорит, что надо размораживать сексуальную жизнь, — проговорила Петрова.

— Так, ладно. Для нарушения тишины уже поздно, а преступление тут не совершается. Доброго дня. Старайтесь больше не раздражать соседей, — произнёс Лаечко и кивнул мне, что пора уходить.

— Хорошего дня, — произнёс я. — Мы должны были убедиться, что с вами тут всё в порядке.

Нас проводили молчанием, и, спустившись на этаж ниже, Лаечко позвонил в квартиру, дверь тут же открыли.

— Доброго утра. Старший сержант миграционной службы Лаечко, — представился Саша. — Полицию вы вызывали?

— Я, конечно, я. Потому что терпеть этого нельзя больше, — произнесла бабушка, стоящая в дверном проёме.

Она была в стёганом халате, с густо подведёнными бровями и в бигуди, из-под которых выбивались седые пряди. Глаза горели негодованием.

— Вы только представьте! — продолжала она, жестикулируя так, что халат распахивался, но мы даже и не думали смотреть ниже, смотря только на её недовольное лицо. — То в три часа ночи по лестнице космонавт в скафандре топает, то пожарный с топором. А на прошлой неделе — рыцарь в латах! Громыхал так, что люстра дрожала! Я уже и к кардиологу ходила, и очки новые выписала — думала, мерещится. Ан нет! Опять и опять. Сектанты окаянные людям нормальным жить не дают, по ночам воют! Я поднялась к их двери, ухо приложила и слышу: «Скажи, говорит, Белла, кто я такой⁈» Понимаете? Он даже не знает, кто он!

Она выдержала драматическую паузу, указывая пальцем в потолок.

— А сегодня вот это… Сижу в ванной и слышу: «Мойша-сан, я провинилась, не наказывайте меня, компай!» А тот ей: «Ты, Сара, отравить меня саке хотела! Так получай бесплатно плетью!» Дальше крики, стоны! Я уже не знаю, что у них там происходит! А я человек советский, мне покой нужен! Вы мне что, не верите?

— Почему не верим, верим. Рыцаря тоже сегодня на смене видели. Бабуль, а может, новопаситика на ночь просто, и полегче станет? — поддержал бабушку Лаечко. — Слав, возьми от бабули подробное объяснение. А я пока с Казанкой свяжусь.

И Лаечко ушёл вниз, хлопнув меня по плечу отдавая мне папку, оставив меня одного со свидетелем страшного.

— Ну, проходите, раз уж так нужно, всё расскажу — вздохнула бабушка, пропуская меня в квартиру.

Дверь закрылась, и я застыл на пороге. Квартира была поглощена котиками. Они были везде: рыжий и полосатый, как матрац, лежал на телевизоре; пушистый черный комок посапывал на батарее; на кухонном столе, рядом с баночкой с очками, умывался стройный сиамский аристократ. Воздух был густым и теплым, пропахшим котами и древесным наполнителем.

Я осторожно пробирался к столу, стараясь не наступить на хвост или лапу. Устроился на стуле, и тут же на колени запрыгнул упитанный серый кот, с деловым видом начавший месить мне штаны когтистыми лапами.

— Это Васька, он у нас самый гостеприимный, — пояснила бабушка, поставив передо мной кружку с чаем.

А я устроился писать за квадратным кухонным столом, накрытым белой клеёнкой в красный горошек.

«По факту вызова мной наряда полиции могу пояснить следующее. Что вверху по адресу переулок Нахимова, 4, в квартире 58 проживают граждане, которые мешают мне спать, разыгрывая костюмированные сценки. С моих слов записано верно и мною прочитано».

Я аккуратно переложил Ваську на пол, чтобы заполнить бланк, но тот, обиженно фыркнув, тут же запрыгивал обратно. Пришлось писать с котом на коленях. Закончив, я снова снял кота с колен, на этот раз усадив его на этот же стул с которого встал я.

— Спасибо за чай, — вежливо отказался я. — Напишите: «С моих слов записано верно и мной подписано». Подпишите тут и поставьте дату.

— Вот тут? — указала она в листок, подписывая объяснение дрожащей рукой. — Только вот скажи, сынок, неужели ничего с ними сделать нельзя? А то ведь они в следующую пятницу, сговаривались «Аватара» какого-то звать.

— Мы перенаправим дело участковому, сказочные персонажи — это их компетенция, — произнёс я, убирая бланк в папку. — Разрешите воспользоваться вашим туалетом, руки помыть?

Бабушка кивнула и я прошёл в туалет, где в ванной тоже лежал кот, пятнистый и пушистый. И, помыв руки в раковине, я мокрыми ладонями провёл по штанам камуфляжа, сзади и спереди, смывая шерсть. Ополоснув лицо, я взглянул в зеркало. Усталое и сонное, но всё еще молодое тело пахало на своих ресурсах.

Вот в армии есть 4 часа для сна на сутках, а у ментов такой прерогативы нет, ты заступаешь и работаешь до победного. А после суток — подведение итогов со взводом, экзамен и обязательные занятия по служебной подготовке. Не мудрено, что многие менты наступают на пробку, потому как, что у той же стриптизёрши Иры, на фоне эмоциональной нагрузки возникает бессонница. Хотя Ира — это другое дело.

— НеблагодаАная, ты пИивела в мой дом полицаев! — прозвучало сверху через перекрытия потолка.

— Нет, Мойша-сан, но ты можешь наказать меня. Ведь ты мой господин, раз купил меня на рынке наложниц в Токио!

Я поднял голову вверх, всё-таки стены тут тонкие и выключив кран вышел из туалета.

Попрощавшись с бабушкой, я порекомендовал ей помимо Ново-Пассита еще и беруши, или вату, пока участковый не угомонит её соседей сверху. Бабушка закивала, для неё слово «участковый» было чуть ли не синонимом царя и бога. И я направился вниз с чувством если не выполненного долга, то хотя бы выполненного минимума.

И Петровых тоже понять можно, а что на их месте делать, если чувства угасают со временем? Любовников и любовниц заводить? Лучше уж ролевые игры. Я улыбнулся, вспомнив вчерашних ролевиков в доспехах и рясах и сегодняшнюю парочку. И те и те играют в ролевые игры, но есть нюанс!

А выйдя на улицу, я подошёл к экипажу и, сев внутрь, отдал Лаечко его папку.

— Уже доложил? — спросил я у Саши.

— Ага, просили рапорт завезти, — произнёс старший.

— Объяснение, — произнёс я.

— Ну да, его. Башка уже не работает, под конец работы.

И мы рванули с места, называемого в простонародье Первачём, до РОВД, что располагался чуть дальше Южки по Нахимова, через Транспортное кольцо. Память Славы щедро делилась картами местности, будучи ребёнком, он многое тут облазил, знал каждый гараж, каждый лаз под трубой теплопровода, даже учился в школах этого района. Но почему он снимает квартиру, я так и не узнал, видимо, какой-то болезненный семейный опыт, с которым еще придётся разобраться.

В РОВД было тихо, собственно, дальше дежурки я и не проходил, а, просунув объяснение в окошко, произнёс:

— Нам бы копию с резолюцией принятия.

— Копию говоришь, — проговорил дежурный, целый майор. — Это же листы надо искать. Ну что делать, мы же вас туда послали…

Я молчал, позволяя майору пройти все стадии от отрицания до принятия (о, усечённый курс психологии от Кузнецова загрузился). Ну как «психологии», это больше похоже было на народные примеры или на отдельные тезисы, типа по Фрейду если человек обрывает с бутылок этикетку, то он сексуально неудовлетворен… А как быть с той же Ирой, что хлещет вино из горла и пытается уснуть методом соблазнения росгвардейца?..

В общем, Слава был не психолог, он больше походил на деревенского парня, который особо ни к чему не стремится, вот только он был городским. Из примечательного у него была одна особенность, которую я уже успел частично распробовать, в это времени это называется харизма, женщины и девушки видели в нём того, с кем было бы отлично, как они тут говорят, замутить отношения.

Листок ксерокопии был мне отдан, и на нём был поставлен синий штамп, в котором умещалась рукописная роспись дежурного по РОВД, и дата.

— Спасибо за службу! — похвалил меня дежурный.

И я, взяв под козырёк, проговорил: «Служу России!» — и вернулся в экипаж с ксерокопией.

— В отдел? — спросил Дима.

— А сколько у нас мушкетов? — вдруг начал Саша, видимо, вспоминая шутку Мельникова про мушкетёров.

— С-сука, — выдохнул Дима, — У тебя еще силы есть на шутки.

— Два пистолета, один автомат, две переносные рации, остального всего по три, — улыбнулся я краешками губ.

— Вам наливают что ли на адресах? — спросил водитель и повёз нас в отдел ОВО.

— Смотри, что есть? — широко улыбнулся Лаечка, показывая телефон, на котором у него откуда-то была фотка сидящих на кровати еврея и загримированной японки. Видимо, как-то снял их незаметно.

— Вчерашних не снял, рыцарей? — спросил я у него.

— Вчерашних не успел, размыто получились, — разочарованно сообщил на весь экипаж старший.

Отдел оживал, приходили водители, занимались машинами, которым еще предстоит работать целые сутки. А мы стояли, с тыла. В какой-то момент заступающая смена построилась, и дежурный новой смены скомандовал: «Заступить по постам и маршрутам! На охрану общественного порядка и имущества собственников по договорам!» С этого момента мы могли идти разоружаться. И все втроём пошли «сдаваться», отдавая уже новому дежурному броню, каски и спецсредства.

— Жалко, 305-й после нас не работает, — выдохнул Дима, — можно было бы броню и каску просто переписать на следующую смену.

— А не всё равно? Оружие так и так сдавать. Рации те же, — произнёс Лаечко.

Мы «сдались» быстро, Дима сразу же пошёл отгонять машину в гараж, а я и старший пошли в помещение роты, где уже сидел Мухаматдиев, и ротный Потапов, в углу стоял стажёр Бахматский уже без спецсредств, и сидела Елена, секретарь роты.

— В целом показатели за сутки у вас хорошие, только я что-то не понял, что Гусев написал в журнале, про какую-то картонку? — выдал Потапов, смотря на Мухаматиева.

— Это же Гусев… Николай Палыч, ему же надо что-то выявить, — проговорил Мухаматдиев, — а разрешите просьбу одну?..