Паровая кровь

Глава 15

Победа.

Это слово даже не успело сформироваться в моём мозгу, застряло где-то на полпути между адреналиновым гулом в ушах и ноющей болью в каждой мышце. Оно было хрупким, как стекло, и отчаянный крик ратлинга со стены разбил его вдребезги.

— ТЁМНЫЕ ЭЛЬФЫ! ОНИ ВЫХОДЯТ ИЗ БОКОВОГО ТУННЕЛЯ!

Крик утонул в новом, совершенно ином шуме. Не в животном визге тварей, а в мерном, тяжёлом лязге сотен подкованных сапог о камень.

Из широкого бокового туннеля, который мы до этого не замечали, скрытого в тени, выливался новый поток. Чёрный, как сама преисподняя. Плотные, идеально ровные ряды воинов, двигающихся с отлаженной, бездушной точностью часового механизма. Тёмные эльфы.

Первые ряды, это стена из огромных, прямоугольных башенных щитов из чернёной стали, с выгравированными на них серебряными, хищными рунами. Щиты смыкались, образуя сплошную, непроницаемую фалангу, из-за которой торчал лишь частокол длинных, узких копий. За ними, как за передвижной крепостью, шли маги. Их было немного, с десяток, но от них исходила аура такой концентрированной, злой силы, что воздух вокруг них, казалось, потрескивал.

— К оружию! — мой голос сорвался, прозвучал хрипло, как скрежет ржавого металла. — «Ястребы», к «Жнецу»! Урсула, собери тех, кто остался! Брунгильда, сколько⁈

— Котёл остывает, давление почти на нуле! — прорычала она в ответ, с яростью пиная один из остывающих патрубков. — Мне нужно минимум десять минут, чтобы снова раскочегарить эту дрянь! И это если клапаны не повело от перегрева!

Десять минут. В другой жизни это была вечность. Здесь у нас не было и десяти секунд.

Эльфийские маги не стали ждать. Едва их колонна вышла из туннеля, они вскинули руки. Никаких долгих заклинаний, никаких пафосных жестов. Просто короткое, гортанное слово, и с их пальцев сорвались чёрные, пульсирующие сгустки энергии. Они летели не по прямой, а по изящной дуге, обходя наш импровизированный заслон из остатков орков, и ударили точно по позициям моих стрелков, укрывшихся за обломками.

Взрывы были беззвучными. Просто вспышки абсолютной, всепоглощающей тьмы, которые на мгновение выжигали реальность. Там, где секунду назад лежали трое моих бойцов, теперь не было ничего. Ни тел, ни крови, ни даже оплавленного камня. Просто пустота, которая медленно, неохотно заполнялась обычным пространством.

— Рассредоточиться! — взревел сержант Клаус, оттаскивая в сторону контуженного бойца. — Меняйте позиции после каждого залпа! Не давайте им пристреляться!

Но было поздно. Эльфийская фаланга, прикрытая огнём магов, уже пересекла половину расстояния до ворот. Они двигались не быстро, но неотвратимо, как каток. Наши редкие, разрозненные выстрелы просто отскакивали от их тяжёлых щитов, не причиняя никакого вреда.

— Они прут напролом! — прорычала Урсула, собирая вокруг себя жалкие остатки своего отряда — не больше тридцати воинов, все раненые, все на последнем издыхании. — Мы их не удержим, инженер. Не так.

Она была права. Мы были вымотаны, обескровлены, наше главное оружие — груда остывающего металла. А на нас шла свежая, полная сил, элитная штурмовая группа.

— Тогда умрём весело! — взревел один из орков, однорукий, с безумным блеском в глазах. — За Вождя!

Он первым бросился на стену щитов. Его тесак с лязгом ударил по чернёной стали, высекая сноп искр. В тот же миг из-за щитов, как жала скорпионов, высунулись три копья и с отвратительным, влажным хрустом вошли в его тело. Он даже не вскрикнул, просто замер на мгновение и медленно осел, пригвождённый к земле.

— За Вождя! — взревела остальная ватага орков и, забыв про тактику, про боль, про всё на свете, бросилась в самоубийственную атаку.

Началась свалка. Грязная, ожесточённая, безнадёжная. Мои «Ястребы» и остатки гномов, смешавшись с орками, пытались пробиться сквозь стену щитов, найти в ней брешь. Но эльфы дрались, как машины. Их строй не ломался. Они кололи копьями из-за щитов, отступали, и на их место тут же вставали другие. Это была не битва. Это было избиение.

Я видел, как Урсула, рыча, своим тесаком рубит древко копья, просовывает руку в образовавшуюся щель и вытаскивает оттуда вопящего эльфа, чтобы тут же перерезать ему глотку. Но на его место тут же вставал другой. Видел, как сержант Клаус, отбросив бесполезную винтовку, своим боевым ножом пытается подрезать сухожилия на ногах у щитоносцев.

Мы были на пределе. Ещё минута, и они нас просто сомнут, задавят, втопчут в кровавую грязь, которой стала эта площадь.

— Назад! К обрыву! — мой голос сорвался на хрип. — Отступаем! Заманить их на край!

Это был единственный шанс. Единственный тактический ход, который остался в моём арсенале. Предвратная площадь с одной стороны упиралась в стену города, а с другой обрывалась в бездонную, чёрную пропасть, уходящую в самые недра этого мира. Если мы заманим их туда, лишим их возможности маневрировать, у нас появится призрачный шанс.

Отступление было кровавым. Мы пятились, огрызаясь, оставляя за собой тела павших товарищей. Эльфы, чувствуя близкую победу, усилили напор. Их маги перенесли огонь, отрезая нам пути к отступлению, заставляя сбиваться в плотную, уязвимую толпу.

Один из чёрных сгустков взорвался прямо перед Брунгильдой, которая, ругаясь, пыталась прикрутить новый клапан к «Жнецу». Её отбросило взрывной волной, она ударилась головой о станину и на мгновение замерла.

— Брунгильда! — я бросился к ней, но она уже поднималась, качая головой. Из рассечённой брови текла кровь, заливая глаз.

— Я в порядке, мать твою! — прорычала она, вытирая кровь тыльной стороной ладони. — Лучше бы помог! Этот грёбаный вентиль не становится на место!

Мы отступили к самому краю пропасти. Дальше была только пустота. Нас осталось не больше сотни. Израненные, измотанные, мы встали плечом к плечу, образовав последнее, отчаянное полукольцо. Спиной к бездне, лицом к смерти.

— Ну что, ублюдки! — проревел один из гномов, чья борода была наполовину сожжена. — Кто хочет полетать⁈

И мы бросились в последнюю атаку. Теперь нам не нужно было пробивать их строй. Нам нужно было просто вытолкнуть их. Бой превратился в жестокое, примитивное состязание в силе и весе. Мы не рубили, мы толкали, били щитами, плечами, телами.

Первый эльф, потеряв равновесие на краю, взмахнул руками и с диким, переходящим в ультразвук, воплем полетел вниз. Его крик, затихая, падал в бесконечную тьму.

Этот звук, казалось, взбодрил нас. Мы с удвоенной яростью навалились на их стену щитов. Ещё один эльф полетел в пропасть. И ещё. Их идеальный строй начал трещать. Они не ожидали такого отпора. Они ожидали, что мы будем в панике отступать, а не бросимся на них, как стая бешеных волков.

И в тот момент, когда мне показалось, что мы сможем их переломить, что у нас есть шанс… из соседнего, чуть левее, туннеля, показалась голова второй колонны.

Такой же, как первая. Такая же стена щитов, такой же лес копий, такие же маги позади. Они выходили не спеша, с холодной, деловитой уверенностью палачей, пришедших добить раненого.

Надежда, только что робко проклюнувшаяся, сдохла окончательно. Теперь это был конец. Математически точный, неотвратимый конец.

— Инженер… — Урсула, стоявшая рядом со мной, тяжело дышала. Её доспех был в нескольких местах пробит, из плеча торчал обломок эльфийского клинка. — Это был хороший бой.

Я ничего не ответил. Я просто смотрел, как вторая колонна разворачивается, чтобы взять нас в клещи. Мой взгляд метнулся к «Жнецу». Брунгильда, не обращая внимания ни на что, с яростью обречённой колотила молотом по неподдающемуся вентилю. Вокруг неё уже разрывались первые заклинания, выпущенные магами второй колонны.

Всё. Финиш. Жизнь моего отряда, моя собственная жизнь, висела на резьбе одного-единственного грёбаного парового клапана.

И тут в бой вступили те, о ком мы все забыли.

Сверху, со стен Кхарн-Дума, донёсся скрип. Пронзительный, натужный скрип, который я сначала принял за предсмертный визг очередной твари. Но это был скрип натягиваемых канатов.

Я поднял голову. На стенах, на башнях, на уцелевших площадках кипела работа. Ратлинги, пользуясь тем, что всё внимание эльфов было приковано к нам, не сидели сложа руки. Они, как муравьи, перетаскивали свои уцелевшие катапульты на новые позиции. Те самые, которые они использовали против Пожирателей.

Первый залп был произведением искусства отчаяния. Маги второй колонны, уверенные в своей безнаказанности, даже не потрудились выставить защитные барьеры. Они были сосредоточены на нас. И в этот момент на их головы обрушился каменный дождь.

Огромные глыбы, сорвавшись со стен, с оглушительным свистом пронеслись по воздуху и врезались в центр их построения. Это было не похоже на точные, беззвучные взрывы их собственной магии. Это была грубая, первобытная, сокрушающая сила. Камни ломали щиты, дробили кости, превращали эльфийских воинов в кровавую кашу. Я видел, как одного из магов просто расплющило валуном. Десятки эльфов были сметены в один миг.

Их строй дрогнул. Вторая колонна остановилась, а первая, которую мы сдерживали у обрыва, начала пятиться, пытаясь перегруппироваться под каменным градом.

— ДА! ДАВИТЕ ИХ, КРЫСЯТА! — взревела Урсула, и в её голосе снова зазвучал металл.

Эльфийские маги, оправившись от шока, пришли в ярость. Десятки чёрных молний и тёмных сфер устремились вверх, к стенам. Одна из катапульт, получив прямое попадание, разлетелась на щепки вместе с расчётом. В стенах города появились новые трещины. Но ратлинги не отступали. Они продолжали вести огонь, пусть и не такой плотный, но достаточный, чтобы не дать эльфам прийти в себя.

А потом они использовали свой последний козырь.

Сверху, с нависающих над площадью балконов, полились тёмные, вязкие струи масла. Десятки бочек с горючим, которые они, видимо, припасли на самый крайний случай. Оно заливало площадь, эльфийские щиты, их самих.

А потом полетела первая зажжённая стрела.

Площадь превратилась в огненный ад. С диким рёвом вспыхнуло масло, превращая эльфийских воинов в живые факелы. Их строй окончательно развалился. Магический барьер, который они с трудом удерживали, замерцал и лопнул под градом камней.

Но эльфы не были бы эльфами, если бы сдались. Из темноты, с третьего, доселе незамеченного направления, ударили маги. Мощные боевые плетения, не отвлекаясь на нас, обрушились на стены Кхарн-Дума. Одна из башен, та, где стояли две последние катапульты, с оглушительным грохотом рухнула, погребая под собой своих защитников.

Огонь на площади начал затихать. Эльфы, понесшие чудовищные потери, перегруппировывались. Они были злы, они были ранены, и они собирались заставить нас заплатить за каждую каплю пролитой крови.

Мы снова оказались в тупике. Мы и ратлинги, это был наш последний бой.

И в этот момент, когда казалось, что всё кончено, тьма в дальнем конце пещеры ожила. Не было ни криков, ни лязга оружия. Просто в рядах эльфов, которые пытались перестроиться, начали вспыхивать и гаснуть огоньки. Сотни коротких, ярких вспышек, похожих на светлячков. Но это были не светлячки. Это были клинки, отражающие свет от горящего на площади масла.

Эльфы падали, не понимая, что происходит. Кто-то хватался за перерезанное горло, кто-то просто оседал с мечом, торчащим из спины. Атакующие были невидимы, они двигались, как призраки, нанося удар и тут же растворяясь во тьме.

Маги, потеряв самообладание, начали в панике швырять заклинания во все стороны, пытаясь поразить невидимого врага.

Ответом им стал залп.

Из бокового туннеля, откуда-то справа, вырвалась сотня голубых трассеров. Они ударили эльфам точно во фланг, прошивая их ряды насквозь. Залп. Ещё один. И ещё. Три коротких, точных, убийственных вспышки.

Я достал из подсумка свою старую, верную подзорную трубу. Приложил к глазу, сомнений не было. Чёрная униформа, лёгкие, изогнутые клинки, стремительные, кошачьи движения. И лисьи хвосты, мелькающие во тьме. Кицуне.

Внезапно, тишину прорезал резкий, тройной свист. Мой сигнал для стрелков. Кицуне, как по команде, тут же отступили, растворившись в темноте так же внезапно, как и появились.

А вместо них заговорил он.

Звук, который я узнал бы из тысячи. Сухой, яростный, непрерывный треск. Модернизированный, усиленный, тот самый, что я создал в Каменном Щите. Непрерывный луч трассеров, как огненный хлыст, ударил по эльфийским порядкам, перемалывая их, разрывая на куски, не давая поднять головы.

— ГОТОВО! — взревела Брунгильда у меня за спиной, и её голос был самой сладкой музыкой. — Разворачивай эту бандуру, инженер!

Я снова встал за гашетки «Жнеца». Котёл гудел, давление было на пределе.

— Огонь!

Перекрёстный огонь. Два пулемёта, мой тяжёлый, паровой «Жнец» и его более лёгкий, но не менее смертоносный собрат, ударили с двух сторон. Это была уже не битва. Это была бойня. Эльфы, зажатые в клещи, просто перестали существовать, превращаясь в кровавый фарш под двумя потоками раскалённого металла.

Через минуту всё было кончено.

В наступившей тишине, нарушаемой лишь шипением пара и треском догорающего масла, из туннеля показался отряд.

Впереди, вытирая клинок о плащ, шла она. Лира, моя шпионка, моя головная боль, моя невозможная любовь. Её лисьи глаза сияли в полумраке, а на губах играла хитрая, торжествующая улыбка.

За ней, неслышно ступая, шла Кайра. Та самая девушка-снайпер из Каменного Щита, которая теперь превратилась в сурового, уверенного в себе командира. За её спиной стояла сотня стрелков, а четверо самых здоровых бойцов тащили на плечах пулемётный станок.

Лира остановилась в паре шагов от меня, окинула взглядом поле боя, дымящийся «Жнец», меня, покрытого чужой кровью.

— Надеюсь, вы рады нас видеть, дорогой барон? — её голос был вкрадчивым и полным неприкрытого ехидства. — А то мы, знаете ли, немного волновались, что опоздаем к самому интересному.