Паладин. Свет и Скверна III

Глава 7

Удар сияющего светом кулака размазал кровавым фаршем демоническую тварь, форма и вид которой вызывали тошнотворное омерзение. Перевитое тугими мышцами, лоснящееся кольцевидное тело, усеянное повсюду зубатыми пастями с острыми клыками. Белесая субстанция, смердящая тухлятиной в пересмешку с запахом пепла, разлетелась во все стороны вместе с гнилостной бурой кровью.

Я резко развернулся и с моих ладоней выстрелили сразу два Копья Света, уничтожив целую группу очередных демонов. Аура Света сжигала их пачками, приносила неимоверную боль и страдания, а рёв страха и желания битвы звучал, казалось бы, отовсюду.

Демонам не было числа. Их легионы пёрли без остановки, а разномастные твари всех видов и размеров достигали горизонта. Ревели в бордовых, будто горящих, небесах крылатые чудовища, отдалённо напоминающих виверн, но рождённых в Инферно. Верхом на них находились наездники из числа высших демонов. Их кроваво-красные латы, мощные рога и объятые огненным ореолом фигуры я ни с чем не ступаю.

Эта битва — иллюзия. Кошмар, который мой разум решил навести, но он был до того чётким и ясным, словно я действительно оказался в Инферно и сейчас вёл бой. В одиночку. Против бесконечной армии, которой нет конца. Трупы устилали мёртвую землю, настолько пропитавшуюся кровью и смертью, что она приобрела ржавый оттенок. В пылающих огнём небесах выглядывало Чёрное Солнце. Погибшая звезда этого умирающего, опасного для любого смертного, мира.

Окажись я здесь в своём нынешнем теле, будучи Виктором Потёмкиным, то не продержался бы и часа. Воздух здесь — отрава, а ослабленный энергетический фон подтачивал душу, ослабляя её и усиливая демонов. Это их мир. Их вотчина и людям здесь места не было.

Но, как бы и было сказано, это лишь сон, а я ни раз и ни два пересекался с опытными Сновидцами, которые могли подарить человеку либо худший из кошмаров, если тот был их врагом, либо же благостный, райский сон. И поэтому, сейчас на мне были мои прошлые доспехи, сияющие Светом. За спиной развивался синий плащ с воротником из белого меха. Тонкими золотыми нитями на ткань был нанесён герб Паладинов, а сила Света настолько пропитала его, что он стал одной из регалий Орден. Бренчали цепи на левом бедре, где хранилось закованное писание. Развивались от жесткого, сдирающего кожу ветра седые волосы и литании на броне, источающие эманации разрушительной силы для любой нечисти.

С неистовым рёвом, раскидывая в разные стороны мелких демонов, на меня нёсся Рассекатель. Огромная туша из мышц, чью красную кожу испещряли шрамы и горящие огнём демонические знаки. Сплюснутая морда, вытянутая пасть, полная кривых клыков. Глаза его пылали огнём, а ветвистые рога способны пробить даже крепчайшую, зачарованную броню.

Те демоны, кто опасался за свою жизнь, а таких было не мало, разбежались в стороны с паническим криком. Трусость низших представителей этого племени лишь немногим уступала крысам. Будь их желание и они бы давно сбежали, но воля сильных демонов вела их в бой, не оставляя выбора.

Я повёл плечами. В левой руке из чистого Света соткался каплевидный щит во весь рост. Вдоль его краёв тянулись молитвы, в центре сиял герб Ордена. В правой руке возник горящий в белоснежном огне меч с широким лезвием. Настолько ослепительный, что ближайшие демоны с остервенением стали разбегаться ещё быстрее, раздавливая друг друга.

Я ушёл в Рывок Света столь легко и непринуждённо, словно сделал обычный шаг. Насыщенность его и скорость превосходила тот, которым я пользовался в реальности. А стоило выйти из него и Рассекатель потерял левую ногу. Брызнула потоком горячая, огненная кровь. От мощи удара копыто отлетело с такой силой, что превратилось в снаряд и прикончило сразу трёх низших демонов. Тварь заревела от боли и гнева, отмахнулась огромной лапой, которая вполне могла сойти за стенобитный таран. Я не стал уклоняться. Не стал вновь уходить в Рывок и разрывать дистанцию с опасностью. В этом не было нужды.

Сотканный из чистого Света щит принял атаку демона. Раздался небывалой мощи грохот, потрясший землю. Ударная волна разметала пепел и пыль, включая мелких тварей. Но если Рассекатель и планировал прикончить меня, то не сдвинул даже на миллиметр. Щит полностью блокировал и поглотил силу удара, после чего демон лишился своей руки, а следом и рогатой головы. Полыхающий белоснежным огнём меч разрезал его прочную шкуру с необычайной лёгкостью.

— Ничтожество, — холодно бросил я, раздавливая часть башки демона латным сапогом, а затем посмотрел на остальных тварей.

Неожиданно всё окружающее пространство поплыло. Бордовые небеса окрасились в серые тона, как и земля. Чёрное Солнце исчезло, словно его и не было. Демоны испарялись застывшими восковыми фигурами, не оставив после себя никакого упоминания. Как и исчез труп Рассекателя.

Я покрепче сжал щит и меч, начал осматриваться и чувствовал, что кошмар зашёл куда-то не туда. Поле боя перед глазами всё сильнее менялось, пока Инферно не исчезло полностью, оставив после себя лишь кромешную тьму. Холодную, пустую, голодную и… давящую. Свет, который источали мои доспехи и оружие, освещал её с трудом. На какие-то метры, позволяя понять, что под ногами не земля или иная материя. Нет, там находилась тьма, в которой виднелись очертания необъяснимых разуму существ.

— Август… Август… — зазвучал отовсюду голос, меняющий интонацию с мелодичного женского, на грубый мужской бас. — Август…

Вслед за ним появились и другие. Миллиарды голосов, зовущих на помощь и молящих о пощаде из тьмы. Кричащих от агонии и страданий. Звучал безумный смех тысячи-тысяч глоток. Раздавались шипящие угрозы, призывающие сложить оружие и подчиниться. Слышались посулы, обещающие силу и власть, требующие в ответ самую малость — отдать душу.

— А я всё ждал, когда ты объявишь себя, — невозмутимо произнёс я. Кричать не было нужды, меня и так услышат.

Это место было мне знакомо. Один единственный раз я оказался здесь, когда спас Шипера и вытащил его из когтей Скверны. Зашёл в это омерзительное сосредоточие тьмы через его душу и увидел, что вообще из себя представляет обитель силы Врага. И оказался… не впечатлён.

Но вот души в один миг прекратили кричать и всё затихло. Не было слышно абсолютно ничего, кроме звенящей пустоты.

— Я ждала тебя, Август, — оглушительно прозвучал тихий шёпот прямо у меня над ухом, на который я резко обернулся и ничего не увидел. А шепот вновь объявился за спиной: — Я ждала этой встречи… жаждала её всей своей сутью…

— Покажись, нечисть! — мой рык всколыхнул тьму, а твари под ногами, которых от меня отделяла незримая пелена, расплылись.

Грудной женский смех, вновь сменившийся густым басом, а затем и детскими нотками, был мне ответом.

— Как пожелаешь, Август…

Вдалеке, если в этом подпространстве вообще существуют такие понятие, как «Близко» и «Далеко», вспыхнуло тёмно-зелёное пламя. Яркое, насыщенное мощью и ослепляющее. Внутри него виднелись лики миллиардов душ, испытывающих ежесекундную агонию, а помимо этого проявились очертания не подающейся описанию и размерам твари. Настолько огромной, что своей поступью она могла расколоть миры на пополам, а остатки его перетереть в труху одним вздохом.

Даже моё сознание капеллана, повидавшего за свою жизнь кучу дерьма, не могло подобрать слов, чтобы хоть как-то охарактеризовать увиденное. Олицетворение той силы, с которой Орден Паладинов, Охотники и другие братства с Орденами боролись. По сравнению с ней, той мощью, что я сейчас ощущал, Неназываемый был ничтожеством, а другие Тёмные Боги лишь жалким подобием. У этой силы не было границ. Её невозможно было оценить, объять или представить. Только лицезреть и чувствовать, как даже благословленная Светом душа с трудом выдерживает непомерное давление. И я больше чем уверен, что Враг показал жалкий процент своей истинной мощи! Позволил одним глазком взглянуть, чтобы всё понять…

Я с силой сжал челюсти, покрепче перехватил щит и меч, придающих уверенности. Как бы не пытался Враг заставить меня дрогнуть, но Свет со мной. Он здесь, незримо, едва ощутимо, но он со мной. И если Скверна желала, чтобы я испугался, то может катиться в самую чёрную дыру, откуда она и вылезла.

— М-м… — пламя исчезло, как и очертания исполинского существа. — Думаешь, Свет убережёт тебя здесь? Не надейся на него… Он слаб и ничтожен… Он недостоин твоей верности, Паладин!

— Кто достоин моей верности решать лишь мне, Враг, — холодно ответил я на эту провокацию. — И твои речи ни на грамм не заставят дрогнуть мою веру.

— Вера! Ха-ха! — засмеялась детским голосом Скверна. — Разве из-за своей веры ты не должен был убить себя, Август? Там, в лесу, когда ты вновь сделал вдох и открыл глаза, переродившись! Клеймённый Светом, ты обрёл мой дар, но не лишил себя жизни! Как же так, Паладин⁈

Я не ответил, до скрипа сжимая щит. А Враг остался доволен этой тишиной, вновь засмеявшись, но уже мужским басом. Он словно не мог определиться, какую форму выбрать, либо же не желал этого делать. Скверну никто не видел. Никто, даже библиарии Паладинов и Охотников, не знал, что она из себя представляет в истинном виде. Но все сходились в одном — это враждебная энергия.

— Ты принял мой дар, Август… Принял и используешь, как того пожелаешь, — грудной женский голос вновь зазвучал со спины, будто Скверна хотела сыграть на моих нервах. — Тебе понравилось, Паладин? Понравилась та мощь, с которой ты уничтожал своих врагов? Чувствовать безграничную силу, когда их плоть слезала с костей, а души кричали от нестерпимой агонии!

— Мне больше понравилось слышать крики заражённых тобою тварей, — оскалился я. — Как и твоё негодование, когда я вытащил душу смертного из твоих лап!

Скверна замолчала, но ненадолго. Мою кожу обожгло горячее дыхание, а в уши проник томный голос:

— А с чего ты взял, что это не я позволила тебе забрать его душу, Паладин?

Отточенными движениями я развернулся на пятках и взмахнул горящим белоснежным пламенем мечом, но Скверны уже не было за спиной. Лишь пустота.

— Хватит со мной играть!

— Раз ты так этого желаешь, Август, то… хорошо, — довольно покладисто ответил Враг, что заставило насторожиться ещё сильнее. Удара я ожидал в любую секунду и был готов биться до конца. Даже, если это кошмар. Даже, если моя душу и правда сейчас пребывала в обители Скверны. Без боя я не сдамся, даже если и проиграю. — Довольно игр… Я хочу, чтобы ты стал моим, Паладин…

Я замер, а затем сделал то, что делал крайне редко. Почти никогда в прошлой жизни. Уж братья не дадут соврать. Я засмеялся. Засмеялся столь громко, насколько мог, а затем, постепенно прекратив, с улыбкой произнёс:

— Катись в Бездну, или откуда ты там вообще вылезла во Вселенную.

— Подумай, Август… Хорошо подумай! Я могу дать тебе безграничную силу и власть! Ты будешь править жизнью и смертью! Ты возвысишься среди богов, которые сами падут на колени перед тобой! Любая из богинь возжелает отдаться тебе и стать твоей рабыней! Ты обретёшь могущество, не сравнимое ни с чем! Станешь сильнейшим во Вселенной! Уничтожишь Неназываемого, который оборвал существование твоего Ордена! Тебе всего лишь… нужно сказать «Да!» и всё это будет твоим!

— А взамен, моя душа? — тут не нужно быть оракулом или пророком, чтобы понимать цену.

— Верность и служба, мой Паладин… Всего лишь верность и служба…

Чего, собственно, и стоило ожидать.

— Знаешь, предложение, конечно, неплохое, — пожал я плечами и посмотрел на меч в руке. Белое пламя слегла потухло и мне всё тяжелее было находится в этом месте. — Но как однажды сказал мой старый друг Сандр, — хмыкнул я, припомнив Великого Охотника и его безбашенность. И почему-то Скверна при его упоминании как-то притихла. — Твой план говно! Я не хочу в нём участвовать, я — брезгую! Поэтому запомни раз и навсегда мой ответ: Катись в Бездну!

Неожиданно для меня и, похоже, даже для Скверны, мои доспехи вспыхнули обжигающим, ослепительным Светом! Всё тело объяло настолько яркое сияние, что тьма рассеялась на сотни метров вокруг и вызвала целый вал криков. Как тварей, что обитали где-то внизу, так и заточённых в этом месте душ!

А затем меня потянуло назад и вверх с такой силой, словно кто-то тащил за шкирку нашкодившего щенка!

— Я услышала тебя, Август! — разочарованный рык, больше не похожий на голоса людей, а скорее принадлежавший чудовищу, раздался отовсюду. — И я подожду… Когда ты сам придёшь ко мне, Паладин!

Я резко распахнул глаза, тяжёло задышав и не понимая, где нахожусь и что происходит. Тяжесть в теле и груди была настолько сильной, словно я вышел только-только из недавнего боя и вообще не спал. Простынь и одеяло пропитались от пота, который также застилал лицо и щипал глаза.

— Господин Потёмкин, мой братья приб…

Перед глазами показалась волчья морда, отнюдь не добавившая хорошего настроение и понимания происходящего, а потому я действовал на рефлексах. Прямо из положения лёжа вмазал по роже оборотня, добавив к силе удара Касание Света с печатями Усиления и Скорости. Громкий скулёж улетевшего в стену волка, конечно же пробившего её насквозь, отрезвил разум. Это мой дом. Моя комната и моя циновка, а не обитель Скверны…

— Кристиан! Кристиан! — закричала на французском Шанталь, каким-то боком оказавшаяся в моей комнате вместе с псом.

Скинув одеяло, я принял сидячее положение и схватился за чугунную голову. За окном вовсю светило солнце, а значит я проспал. А помимо незапланированных гостей, внутри моих покоев находилась и Любава, спокойно жующая печеньки и видевшая полёт оборотня из первых рядов.

— Хороший удар, брат! — важно кивнула она, хрустнула печенькой, перепачкав губы в крошках. — Меня такому научишь?

— Сколько времени, Любава? — хрипло спросил я. В горле настолько пересохло, что за стакан воды я бы сейчас ещё раз с армией демонов схлестнулся.

— Почти полдень, — улыбнулась она. — Ты, конечно, знатного храпака дал! Кстати, Кристиан прав, там у наших ворот какие-то французы трутся, хотят тебя видеть.

— И много их, французов этих? — что ж так башка раскалывается-то. Даже печати не помогают, натурально буксуя. Ещё и печать Света потускнела и лихорадочно работает, с перебоями.

— Четверо, включая главного среди них старика, — подошла ко мне младшая сестра и погладила по волосам. — Ты как, Вить? Тебе кошмар приснился?

— Можно и так сказать, — поморщился я, отрывками вспоминая свой сон. В особенности разговор со Скверной, которая пыталась меня завербовать. — Найди Фёдора и передай ему, что я сейчас спущусь. И пусть кто-нибудь заделает стену…

В то же самое время в неизвестном месте…

Пара учёных в белоснежных халатах прогуливались вдоль вертикально стоявших стеклянных цистерн, перенося на планшеты в руках новые данные с мониторов. Внутри тёмно-жёлтой субстанции плавали в невесомости человеческие тела мужчин и женщин, физические данные которых могли посоперничать с атлетами, а внешние с известными мировыми моделями. Десятки проводов тянулись со стороны верхнего люка, подключённые к важным органам через кожный покров и длинные иглы. Самый толстый из них представлял собой самую натуральную пуповину, по которой с интервалом пяти секунд пробегали всполохи сырого эфира.

Часть коллег этих учёных сидели за мониторами новейших компьютеров, поглощённые работой. Другие находились в соседнем помещении и прямо сейчас препарировали лежащих на операционных столах монстров Зоны, а также мёртвые тела одарённых всех наций. В большинстве своём представителей Китайской Империи, славящейся плодовитостью своих граждан на ряду с Османской Империей. Впрочем, тут были и испанцы, и французы, и британцы с русскими. Материал отбирали по принципу полезности и качества, но никак не из его принадлежности к какому-нибудь государству.

— Мастер Хань, вы не могли бы подойти? — отвлёк молодой учёный старшего лаборатории от сбора данных и разговора со своим заместителем.

— Да, что такое? — улыбнулся в седую бороду старый китаец, чьё лицо испещряли морщины, а кожа была покрыта пигментными пятнами. Дряхлое тело брало своё и времени у мастера Ханя осталось мало, но разум его был до сих пор острым.

— Мозговая активность объекта «009» подскочила, — недоумевал юноша, наблюдая за показаниями мониторов, которые неожиданным образом буквально пару секунд назад стали выходить за норму. — Вы видите? Активность гипоталамуса зашкаливает, как и лобная доля!

— Что за чертовища… — нахмурил седые брови мастер Хань. — Они же чистые образцы, у них не должно быть актив…

Договорить старый китаец не успел. Его заместитель, что так и продолжил собирать данные с мониторов, вдруг закричал, а одна из капсул с чистыми, выращенными с нуля телами, начала трескаться. И делать она это начала не из-за брака, где те изготовили, а потому что объект «009» стал биться в припадке! Мышцы физически развитого мужчины сокращались, словно судорог. Иглы вырывались из тела с кусками мяса, а провода рвались, не выдерживая подобного обращения.

— Вводите сыворотку! Сейчас же! — заорал не своим голосом мастер Хань, пребывая в самой настоящей панике.

Учёные не успели. Капсула разрушилась с громким скрежетом, осколки стекла попадали на пол вместе с получившим свободу раствором, а выращенное тело осталось висеть на проводах. Вот только не долго. Медленно, будто движения давались этому телу очень сложно, мужчина схватился за «пуповину» и с лёгкостью её вырвал, оставив на прежнем месте ужасную дыру. Но если та и причинила ему боль, то он её проигнорировал, да и привитая всем телам регенерации начала работу, стягивая края раны.

Кто-то додумался активировать тревогу. Вся лаборатория потонула в красном освещении с пронзительным визгом сирены, а в двери помещения забегали облачённые в латные доспехи элитные воины, чьи шлемы украшали небольшие ветвистые рога. Но если по протоколу мастер Хань и должен был сейчас эвакуироваться вместе с остальными учёными, предоставив проблему охране, то не мог сдвинуться с места. Небывалый страх сковал его тело, словно паралич и единственное, что мог делать старый учёный — это смотреть на детище своих рук, впервые в жизни открывшее глаза, в глубине которых горело тёмно-зелёное пламя…