Паладин. Свет и Скверна III

Глава 17

Москва… Спустя четыре дня…

Столичный Императорский дворец по праву своему мог считаться вершиной мысли архитектуры и фортификации. Величественный, являющийся собой жемчужину того, на что способен человеческий разум и магия, он был не только прекрасен, но и способен выстоять под атакой целых армий. Толстые стены, магии в которых не меньше, чем камня, ни раз за время правления августейшей семьи, подвергались испытаниям. Бывали случае, когда на них обрушивалась вся мощь Архимагов иных государств, но магия стратегического масштаба каждый раз разбивалась об уникальные и крепчайшие барьеры. Высокие башни являли собой не только украшение и дополнение к дворцу, но и в каждом из них прошлые императоры вкладывали частичку своей силы, создавая магические круги и превращая башни в стационарные мощнейшие орудия. Множество комнат в нём могли разметить весь свет благородного сословия Российской Империи, если бы на то была причина. Не зря первый из императоров Российских являлся лучшим и опаснейшим в истории Архимагом Пространства и Времени. В тех местах дворца, где он приложил свою руку, даже обычная спальня, внешне ничем не выделяющаяся, внутри могла сравниться размерами с огромнейшими бальными залами.

И, конечно же, предок нынешнего императора, Петра Третьего, сотворил подобную магию и со своим кабинетом. Местом, куда попасть могли лишь по приглашению самодержца Российского, либо за проступки, после которых этих «счастливчиков» больше никто не видел. Его богатая обстановка могла бы посоперничать и превзойти личные покои Султана Османской Империи, славящегося своей фанатичной любовью к золоту. Редкие картины из-под рук лучших и именитых художников украшали стены, гобелены из зачарованного шёлка Жемчужных Пауков изгибались под лёгким дуновением ветра из приоткрытого в данный момент окна. Статуи каменных богатырей величественно подпирали свод потолка, а их взор вселял в души посетителей этого помещения чувство, будто за ними наблюдают. Мебели в кабинете императора было не столь много, большая её часть являла собой шкафы из красного, зачарованного Шепчущего Дуба, что были завалены папками и документами. В углу располагался чуть продавленный, кожаный диван тёмных тонов, где правитель Российской Империи любил полежать в думах тяжёлых, либо после опостылевшей работы, которую никто кроме него не сделает. Рядом с ним стоял небольшой столик, на котором всегда было что пожевать. Печенья, конфеты, даже банальные чипсы с сухариками, в которых император себе не отказывал. Пусть он сильнейший из магов своего государства, но тоже человек, насколько применимо это понятие к существу с его мощью.

Но сейчас император не отдыхал. И сладости, которые он любил, не вызывали у меня улыбку. Вместо этого он сидел за своим массивным столом, заставленном аккуратно лежащими папками, и смотрел всего на одного человека перед собой. Смотрел хмуро, недовольно, а аура его разрасталась, тенью поглощая всё свободное пространство кабинета. Кабинета, что постепенно тонул во мраке от этой ауры, не смотря на яркий свет лучей полуденного солнца. Его глаза источали собою густую, концентрированную тьму. Длинные чёрные волосы, которые любила каждое утро расчёсывать супруга, убраны в пучок на затылке и от них в воздух устремлялись язычки тьмы. На его величественном лице, которое многие художники желали бы изобразить на холсте, замерло маской холодной ярости, а бело-золотой военный мундир без орденов и эполет, туго обтягивал широкие плечи и свитые, будто из канатов, мышцы.

И смотрел сейчас Пётр Третий не на того, кого желал бы покарать своей властью или силою, а на одного из верных и значимых для Российской Империи людей. На генерала, заслужившего свой пост умом, стратегическим мышлением и способностями. Пётр чтил память предков и те заветы, что они оставили ему после себя. Особенно заветы деда, которые гласили: «Каждому по способностям — каждому по верности его!». Кутузов заслужил своё положение, доказал, что способен тянуть лямку генерала, а потому именно он им и являлся. И кровь аристократов в его жилах имела в решении императора самое малое значения, он бы и простолюдина на эту должность поставил, будь он лучше Кутузова.

Холодная ярость императора в данный момент была на него направлено отнюдь не из-за какой-либо ошибки в командовании штаба армии, которым руководил Кутузов. И не из-за наглости соседей, которые каждый год испытывали терпение Императора Российского на прочность. Эти жители заграницы однажды доиграются, особенно Султан Османов, а потом начнут сыпать ноты протеста, когда таинственным образом исчезнет их черноморский флот, как уже случалось в истории. Или же Китайский Император вновь позвонит и будет визжать в трубку, будто резаная свинья, когда полки российских армий встанут у границ и проведут учения, от которых у Великого Дракона случится запор на нервной почве. Нет, сейчас Петра волновала отнюдь не внешняя политика, а внутренняя, а точнее — один единственный уральский князь. Выходец из рода, с которым у его любимой жены были родственные узы, пусть и не слишком глубокие. Мальчишка, что ещё даже не вошёл в возраст совершеннолетия, но уже успел отличиться, заслужить парочку орденов и стать головной болью отдела аналитики дворца.

Будь на то воля императора, а она, без сомнений, непоколебима, то он бы запер Потёмкина в самых глубоких казематах дворца, куда не проникает солнце, а тюремщиками являются маги в ранге Мастеров и Магистров. Но Екатерина просила… Редко его любимая жена что-то искреннее просила для себя, а потому каменное сердце самодержца уступило. Позволило ей самой заняться Потёмкиным и влиять на его жизнь, которая теперь и навсегда принадлежит лишь Российской Империи. Живое оружие, обладатель дара тёмной энергии, его не выпустят на вольные хлеба никоем образом. А если тот попытается сбежать, сменив подданство, то однажды встретит на пороге агентов Нулевого Отдела, которые в отличии от Службы Безопасности жены, никаких пиететов и эмоций не испытывают.

В целом, всё было хорошо, Потёмкин жил, некую помощь ему оказывали, пусть и скрытую за кулисами и бумагами императорской канцелярии. Свою полезность князь доказал, не только в обороне Хабаровска, отчёт по которому Петр читал и уважительно кивал, но ещё и в походе в Зону. Мальчишка хорош, даже очень хорош, воин из него выйдет и если он выживет, то у врагов за границей Российской Империи появиться ещё один повод нервно икать каждое утро. Проблему с его свободолюбием решить просто, ненавязчиво и весьма эффективно.

Ход жены с подключением к делу Хозяйки Медной Горы император не то, что не одобрял, но слишком он был… простым. Если новое досье на Потёмкина не врало, а оно точно включало в себе истинную информацию, то этого парня проще пристрелить, чем играть с ним в открытую. Да, Демидова хороша и на интригах собаку съела, но её заскоки известны даже во дворце, чего уж говорить про других аристократов. Не удержится Дарья, глупость сотворит, решив поиграть с этим малолетним волком. Собственно, так и получилось.

Ох, как же веселился в тот вечер Пётр, когда читал новенький, только-только составленный отчёт, бумага которого пахла свежестью и чернилами. Демидова разрушила лужайку графа Валевского, устроила дебош и избила Потёмкина. Вот это прокол так прокол! Хотя, кто там кого ещё избивал! Судя по докладу агента Нулевого Отдела, князь все её атаки воспринимал, как комариные укусы! Подумаешь, женщина дала эмоциям выход, на то она и женщина! А князь хорошо поступил, мудро, урегулировав ситуацию, что с его возрастом выглядело контрастно. Любой другой малолетний идиот, выращенный на благородных харчах с приправами высокомерия, спеси и гордыни, кричал бы во всё горло о нападении и требовал… Ну, что-то там требовал.

О Потёмкине можно многое сказать, благо князь на месте не стоит и вовсю развернул деятельность на землях своих. Точных планов у Петра на руках не имелось, но с высоты своего опыта он мог многое предположить и прийти к выводам. Забытый и побитый род, который должен был кануть в лету даже с маленькой поддержкой жены, восставал из пепла. И это нравилось императору. Крепкий Урал — залог хорошей защиты больших границ Зоны. А вот, что не нравилось Петру, так это… исчезновение и раскрывшееся покушение на жизнь того, на кого у императора были долгоиграющие планы.

— Четыре дня, Кутузов, — постучал пальцами по столу император. — Четыре дня ты не можешь найти Потёмкина и кормишь меня своими словами, что всё у тебя под контролем.

— Три корпуса Имперских Егерей, включая добровольцев из родов Долгоруковых, Пожарских, Демидовых, Соколовых и Валевских прочёсывают Зону, ваше императорское величество, — капля густого пота пробежала по виску генерала, а голос его звучал пусть и спокойно, но чуть-чуть подрагивал. — Пять звеньев Жар-Птиц ведут наблюдение из стратосферы, спутники класса «Перун» полностью перенастроены на участок Зоны, где по последним данным должен находится князь Потёмкин…

— Это я и без тебя знаю, — коротко кивнул Пётр. — Как и то, что артефакт-обелиск в главном поместье Миходиных треснул в основании и потух. Их глава мёртв, догадываешься кем? Или то, что британский посол все пороги отбил и яростно просит найти тело его сыночка, который каким-то боком отправился в Зону, вместо званного вечера у какой-нибудь вдовствующей аристократки, любящей мальчиков помоложе и посмазливее, где и гости подстать. Нагор пережил один инфаркт и чуть не сдох от второго, когда узнал, что его сын умер. Два идиота, один старый и зарвавшийся, а другой молодой и тупой, решили устроить разборки с тем, кто находится под моей защитой, пусть и неофициальной. А теперь цель их интереса пропала! Исчезла, Кутузов! В Зоне!

Мощная волна тьмы распространилась от императора во все стороны, ввергая в непроглядный мрак весь кабинет. Кутузов сглотнул и зажмурился, боясь даже пошевелиться и чувствую, как эта тьма наблюдала за ним. Голодная, будто не жравший тысячелетия вампир, и холодная, как сама смерть. Император являлся редким Архимагом с даром Теней и владел ею на столь глубинном уровне, какого добиться не получилось ни у кого из ныне живущих одарённых. И гневе он был очень… страшен.

Стоило тьме исчезнуть, вновь втянувшись в тело императора, как Кутузов выдохнул. Подобные вспышки у его императорского величества бывали, обычно заканчиваясь чей-нибудь смертью, но сейчас буря миновала, а генерал уцелел. Если не считать подорванного душевного равновесия и образовавшегося острого желания накатить водки. Желательно не бутылку, а целую цистерну, а лучше две.

— Мальчишку необходимо найти, — успокоился самодержец, а тьма исчезла из его янтарного цвета глаз. — Лишь Вселенная знает, что он учудит если ещё жив и Зона его не сожрала…

Неожиданно в дверь кабинета постучались. Неужели нашёлся смертник, решивший потревожить важный разговор император со своим генералом? Каждый из слуг и царедворцев знали, что если император кого-то принимал в одиночестве у себя в кабинете, то побеспокоившему его можно писать завещание. Повезет, если просто уволят за не профпригодность и тупость на рабочем месте. Впрочем… Так чаще и бывало, слуг своих Пётр не убивал, эту политику от своего предка Рюрика он не перенял в крови.

Дверь тихонечко приоткрылась и образовалась тишина. Даже статуи богатырей, казалось бы, повернули свои каменные головы, чтобы лично узреть того бессмертного и бесстрашного человека, что прервал разговор.

— Покорнейше прошу прощения, ваше императорское величество! — склонился параллельно полу седой царедворец, что был одним из доверенных и личных слуг Петра. Старый Феофан служил ему ещё с младенчества и верность его непоколебима. — Прибыл срочный доклад из Нулевого Отдела…

Император щёлкнул пальцами и тень старого слуги отделилась от тела. Будто живая, она взяла из рук Феофана маленький конверт с кучей печатей, а затем за мгновение оказалась у стола императора, положила конверт и вернулась на своё место, вновь слившись с телом царедворца.

— Благодарю, Феофан, можешь идти, — коротко кивнул Пётр, а в голосе его лишь мимолётно зазвучали нотки добродушия.

Старый Магистр разогнул спину и тихонечко покинул кабинет правителя, прикрыв за собой дверь. Правильно сделали, что прислали именно Феофана, на него бы Пётр никогда не стал срываться. Не на этого человека, который был всего лишь верным слугой, уж точно.

Распаковать конверт было делом пары секунд и один единственный лист отчёта нёс в себе выжимку по текущей ситуации. И чем дольше Пётр его читал, тем сильнее ширилась его улыбка. Кутузов даже подумал немного податься вперёд, испытывая жгучее желание подсмотреть, но всё же пересилил себя. Жизнь дороже…

— Можешь отозвать Жар-Птиц и спутники, Потёмкин нашёлся, — ухмыльнулся Пётр. — Князь сам вышел к людям. Точнее, почти сам…

— Ваше императорское величество? — не совсем понял Кутузов.

— На, почитай, авось преисполнишься, — вручил император короткий отчёт генералу и с удовольствием стал наблюдать за его лицом.

А посмотреть там было на что. Сначала лицо Кутузова вытянулось после того, как его глаза забегали по тексту. Потом брови начали стремительно взлетать на лоб, а под конец он несколько раз моргнул и прикипел взглядом к последним строчкам.

— Это… А как это?

— Вот ты мне и объясни, генерал, как это? — забавлялся развеселившийся император. — Как Потёмкин смог пережить покушение с применением артефакта телепортации, прикончил графа и сына посла, который на минуточку, хоть и молодой идиот, но Ветеран, а затем прошёлся по всей Зоне в том, в чём мать родила, так ещё и вернулся с прибытком!

— Было установлено, что князь Потёмкин имел при себе транспортное средство, гружённое множеством различных частей существ Зоны, большая часть которых входила в список особо опасных… — вслух зачитал Кутузов. — Так же, само транспортное средство князя Потёмкина, является существом Зоны из первого списка бестиария Егерей Российской Империи, относящееся к классу «Голиаф»… Кгхм… А как это?

— Что ты как попугай повторяешься, Саша? — хмыкнул Пётр Третий, наблюдая за шокированной физиономией Кутузова. — Там же всё написано. Потёмкина нашли Егеря Долгоруковых во главе с Михаилом. Парень был верхом на твари, которая была полностью загружена добычей и которую китайцы так обожают и почитают. Уже представляю, как позвоню этому жиртресту, по ошибке являющегося императором поднебесной, и расскажу ему эту новость. Пусть порадуется за нашего соотечественника.

— Но… Бай-Ху⁈ Где он его вообще нашёл⁈ И… Да как это так-то⁈

— Вот и я хотел бы знать, как, где и почему, но пока имеем то, что имеем, — развёл руками император, который был более чем уверен — в ближайшие часы у него будет вся информация. — Насколько мне помнится, Потёмкины тварей никогда не приручали, если не считать разовые случаи, а тут не просто чихуахуа, которого можно в сумку засунуть и забыть, а божественный зверь. Во всяком случае, так его китайцы называют, а по существу — обычный тигр. Сильный, правда, и опасный даже для сработавшихся Егерей, но смертный и вполне себе убиваемый. Может Потёмкин его мясом какого-нибудь дракона накормил и тот проникся… Что? Ты сам видел этих рептилий, Саша, и знаешь, что на вкус они ничего так. А может мальчишка поразил божественного тигра своей наглостью и голым задом, отчего тот сложил лапки и покорно переквалифицировался из хищника в тяглового осла. В любом случае — тварь ему подчиняется, судя по докладам, а это что-то да значит. В общем, ты иди, разруливай там, — прорезался жаргон в словах императора, которым он иногда пользовался. — Заодно пошли к Потёмкину экспертов, пусть проверят и убедятся, что тварь полностью подчиняется мальчишке.

— Вы хотите, чтобы он его оставил⁈ — поразился Кутузов.

— А почему нет? — спокойно пожал плечами император. — Деньги и ордена это хорошо, но надо подсластить пряник. Думаю, от подарка парень не откажется и останется благодарен. Пусть моя жена строит вокруг него свои планы, но ничего не мешает и мне поучаствовать, авось получится даже лучше, что позволит припомнить Кате её косяки при удобном случае. Тем более, что у основателя рода Потёмкиных тоже был зверь из Зоны и не абы кто, а Змей Горыныч, или ты уже забыл, Саша?

— Тут забудешь, — пробормотал генерал, помня рассказы деда о трёхголовом драконе, который подчинялся первому Потёмкину и который пару десятков зарубежных аристократов сожрал в своё время. А может и не пару десятков, а больше. — Я всё понял, ваше императорское величество… Разрешите исполнять?

— Иди, Саша, иди, — махнул ладонью довольный император, словно кот, объевшийся сметаны. — А я пока позвоню кое-куда и ещё сильнее подниму себе настроение.

Кутузов покинул кабинет императора и быстрым шагом направился по коридору в сторону лестницы. И вид у него был до невозможного задумчивый, а ещё решительный. Придётся, правда, слетать на Урал, но такое он точно пропустить не мог, доверив своим людям работу. Да и раз в убийстве Адама Нагора замешан Потёмкин, то нужно всё проверить и убедиться. Вот только пусть генерал и был мыслями в уже предстоящем разговоре, он не удержался и недоуменно прошептал:

— Кто ты, мать твою такой, Витя?..