Паладин. Свет и Скверна III

Глава 1

Стояла пасмурная погода. Небо заволокли тяжёлые, свинцовые тучи. Ветер трепал траву и кроны деревьев, срывая листья. Накрапывал мелкий, неприятный дождь, вдалеке гремел гром.

Все жители поместья, как гражданский персонал, так и бойцы рода, собрались в одном месте. На кладбище небольшой деревни, которая насчитывала пару десятков домов, не более. Её жители также пришли проститься с тем, кто родился здесь, вырос и поступил на службу роду Потёмкиных. Отправить в последний путь молодого парня, улыбка которого не гасла ни на тяжёлых тренировках, ни в бою. Самого младшего из Егерей рода, что был для одних пусть и не родным, но сыном, а для других — хорошим другом.

Образовавшуюся тишину, в течении которой слышалось лишь чтение молитвы представителем духовенства местной религии, разрывал женский плач. Пожилая женщина в чёрных одеяниях, чей сын лежал в открытом гробу перед нами, не сдерживала слёз. Лицо стоявшего рядом с ней старика, державшего безутешную мать Горюнова Володи за плечо, замерло ледяной маской.

Любава взяла меня и Свету за ладони, вздохнула и мы продолжили слушать молитву священника. Религия этого мира была мне чуждой, другой. Российская Империя исповедовала так называемое христианство, бог которого был мне незнаком. Я не слышал о нём, не видел и не сражался с ним, если уж на то пошло. Но эти люди в него верили и кто я такой, чтобы не позволить совершить все подобающие обряды? Пусть молитвы этого попа в рясе и казались мне несвязным набором слов. Как и казался чуждым запах благовоний, что исходили из золотого кадила в его руке.

Молитва его оборвалась словом «Аминь», которое в разнобой подхватили люди. Старый священник закрыл небольшую книгу, страницы которой не промокли от дождя из-за количества пятен воска на них. Он повернулся ко мне, Свете и Любаве, стоявший чуть впереди остальных, вместе с матерью и дедом Володи.

— Желаете что-то сказать, ваша светлость? — голос этого обманчиво слабого старика, под рясой которого не выпирало брюшко, а сквозь ткань виднелись мышцы, звучал густым басом.

Я кивнул и подошёл к гробу, где лежал облачённый в свежую форму Егерей молодой белокурый юноша. Глаза его закрыты, кожа чиста от грязи, а следы пуль и страшные ожоги скрывала одежда. Ему не повезло первым нарваться на Мастера. Но пусть Володя был неодарён, пусть только-только начал свой путь и к схватке с таким противником оказался совсем не готов, он не дрогнул. Задержал врага, выиграл время для Сан-Саныча и Трофимова, и погиб только тогда, когда явились Фёдор с Емельяном. Жалких секунд не хватило, чтобы парень выжил. Бессмысленная потеря, глупая и неоправданная.

— Я не люблю говорить прощальные речи, а потому постараюсь быть кратким, — заговорил я, обернувшись к людям. Голос мой звучал глухо, а бойцы за спинами Любавы и Светы расправили плечи, приподняли подбородки. — Владимир был достойным мужем. Храбрым, волевым, готовым сражаться за то, во что верил и почитал. Достойные качества для воина, которые встречаются редко. Смерть и жизнь идут рука в об руку, но память о тех, кто повстречался на пути наших судеб всегда будет с нами. Марья Петровна, Борис Фёдорович, — обратился я к матери и деду погибшего мальчишки, а затем склонил голову. — Простите, что я не уберёг вашего сына и внука. Не сделал всё, чтобы предотвратить подобное. И пусть я отомстил за его смерть, жизнь ему это не вернёт. Как и не утешит ваши сердца и души. Говорить о том, что род позаботиться о вас и вы не будете забыты, я не стану, не то время для таких речей. Просто знайте, что если бы не Владимир, то погибших было бы гораздо больше. Ваш сын и внук пожертвовал собою, но спас остальных. И этот подвиг навсегда войдёт в историю рода Потёмкиных. Таково моё слово, как главы рода и князя.

Вернувшись к сёстрам, краем сознания отметил, что дух бойцов после моих слов вырос. Гибель Владимира немного их подкосила, что немудрено, но сейчас в их глазах горел огонь. Фёдор сжимал кулаки и я более чем уверен, что командир Егерей не прочь был бы взять штурмом поместье Нарышкиных ещё раз. Емельян не выражал никаких эмоций, они с юношей были мало знакомы, но эманации льда вокруг него появились. Капли дождя вокруг Мастера превращались в снежинки. Он был вторым командиром в сопровождении, а потому, вероятно, чувствовал вину.

Света и Любава подошли к гробу, чтобы попрощаться, а после — уступили место остальным. Каждый из бойцов сказал хотя бы несколько слов, в том числе и местные жители. Когда же с этим было покончено, священник при небольшой церкви в этой деревни отдал распоряжение закапывать. Двое рослых могильщиков, чьи лица испещряли морщины, а взгляд выражал безразличие к смерти, принялись за работу. Гроб опустили вниз, в небесах ударил гром, а Марья Петровна не выдержала и осела на колени.

Сёстры стали её успокаивать, помогая старику, и если Света старалась подбирать слова подходящие к моменту, то Любава произнесла то, что не понял никто, кроме меня:

— Не переживайте, тётя Марья, — гладила она по плечу женщину. — Володя ушёл туда, где найдёт покой. В обитель вечного Света. Высшая честь, которой достойны только чистые души.

Священник на подобные слова крякнул и посмотрел на мою сестру широко распахнутыми глазами. То, что он одарён я заметил ещё когда только увидел его, как и определил дар слабого ментата. И всполохи именно этой энергии вокруг Любавы он не мог не опознать.

Маленький Оракул ни разу не ошиблась. Похороны, что сейчас проводились, были вторыми по счёту. Лично для меня. Ещё до погребения Володи в землю, я сам отпустил его душу. Пусть для подобного мне пришлось изрядно напрячься, воззвать к Свету в полной мере, но он откликнулся на просьбу старого капеллана. Врата обители Света, куда вела дорога всех погибающих Паладинов, распахнулись перед душой парня. И если Бездна хотела прибрать его к своим рукам, то ни черта у неё не получилось.

«Командор, Тиосий, Мариус… Позаботьтесь об этом мальчишке и не позволяйте Лендуру с Орданом слишком много наливать ему эля в Зале Вечной Славы.»

Самый ответственный момент дня прошёл и я вернулся в поместье. Оставаться для застолья, чтобы помянуть погибшего не стал, а вот Света и Любава с бойцами приняли приглашение. До дома меня довёзли Шипер с Емельяном, которые также посчитали, что они будут лишними. Дела вроде той же тренировки я отменил, хотя в прошлом бы посчитал, что как раз её и нужно было бы провести. Помогло бы разгрузить бойцов, но всё же уступил. Но эта поблажка касалась только Егерей, а не меня. Дождь разошёлся во всю, лило, как из ведра. Я забрал у хмурого завхоза последний комплект кожаных доспехов с металлическими вставками на груди и плечах. Зачарований на них нет никаких, материал оставлял желать лучшего, но отказывать себе в них не стал. Забрал из комнаты трофейный лабрис и лёгким бегом, расплескивая жидкую грязь под ногами, двинулся в сторону Зоны. Проливной дождь мне не мешал, аура Скверны, объявшая моё тело покровом, испаряла любую влагу. Разумеется, Шипер и Симонов хотели пойти со мной, когда узнали о небольшом выходе и тренировке, но приказом остались в поместье. Кто-то же должен его охранять помимо небольшой дежурной группы.

Первых тварей я встретил прямо на границе, уничтожив стаю шакалоподбных псов меньше, чем за минуту. Требуха их мне не нужна, хотя и стоила денег, а вот энергия необходима. А раз уж Скверна неприхотлива, то набросилась на своих жертв по первому моему желанию. По сравнению с теми объёмами, что мне доставались в Сибири, это были жалкие крохи, но и им найдётся применение.

Время, которое неумолимо бежало на стрелках часов, я не считал. Продвигался вглубь, уничтожая на своём пути всё и вся. Дождь был и в Зоне, хоть и другой. Более крупные, тяжёлые капли. А помимо него холодный шквальный ветер, доносящийся с далёких гор.

Лишь когда вторые уровни печатей Дыхания Ургболга и Покрова Сизифа заполнились энергией под завязку, я остановился и огляделся. Сплошной лес, гуще, чем на границе. Сквозь шум дождя прорывался рёв сражающихся за территории и выживание тварей. Всюду, куда не брось взгляд, вокруг валялись рассечённые и сожжёные до костей туши нечисти. Как мелкие, вроде тех же барсуков переростков, когти которых разрезали крепкую, пропитанную энергией древесину, как бумагу. И крупные, принадлежавшие быкоподобным созданиям, владеющим на достойной уровне магией земли. Именно из-за их атак я сейчас с ног до головы был покрыт потрохами и кровью, вперемешку с комьями грязи и листьев.

Регенерация и печать Света работали на своих пределах, латая глубокие раны. Кожаную броню теперь выбрасывать, она банально не пережила когтей и клыков местной фауны, а рубаха на мне превратилась в клочья. Я повёл плечом и поморщился, двумя пальцами вытащил крупный обломок металлического наплечника. Лучевая кость с хрустом встала на место, края ужасной рваной раны зарастали, но уже не с такой скоростью, как в начале тренировки. Твари были не сказать, чтобы сильные, хотя пара экземпляров попадались, но их было много. И чем дальше в центр, тем больше их становилось. Как рос и фон Зоны. В этой части леса он был настолько плотным, что дрожал сам воздух, а капли дождя то замедляли своё падение, то двигались гораздо быстрее.

В поместье я вернулся ближе к вечеру. Погода немного нормализовалась, солнце ещё не ушло за горизонт, а домочадцы и бойцы возвратились с поминок. В комнате младшей и кабинете старшей сестёр горел свет, Фёдор под навесом казармы и пил чай в компании внука, Шипера и Емельяна, а остальные находились в расположении. Моё появление не осталось незамеченным, но каждый отреагировал по-разному. Есенеев покачал головой, а Симонов приподнял кружку горячего напитка и ухмыльнулся.

Подходить к ним не стал, сразу же отправился к кузнице. Там же скинул разорванные доспехи, части которых теперь только на переплавку, если говорить о металле, а порванную кожу только выкинуть. Ну, или на заплатки или ещё куда, потом решу. Лабрисом тоже стоило заняться. Сталь, из которого были выкованы его лезвия довольно хороша, Скверну она выдерживала, пусть и со скрипом и под моим контролем. Но заточить необходимо, а то шкура у тварей была очень уж крепкой. Особенно у той черепахи, что в единственном виде повстречалась мне. Земноводное создание Зоны слишком уж быстро передвигалась для своих небольших размеров, а панцирь её был укреплён насыщенным энергией камнем.

Рядом с входной дверью находилась бадья, что сейчас была наполнена водой почти до краев благодаря прошедшую дождю. Там и я обмылся, привёл себя в хоть какой-то порядок, а затем очистил оружие от потрохов с кровью и грязью. Точильный камень кузни Инхееров довольно прихотлив и им нужно уметь пользоваться, но зато по части заточки он на голову превосходил всё то, что попадалось мне на просторах интернета. Плетения остроты, прочности и эфирного лезвия на лабрисе он не разрушал и никак им не вредил. Будь иначе, то пришлось бы повторно накладывать.

Монотонная и умиротворяющая работа, тем не менее требовала внимательности и самоотдачи. Но меня прервали, когда на пороге появилась та, кого я уж точно не ожидал.

— Мне всегда нравилось наблюдать, как мужчина работает, — с улыбкой произнесла Дарья, внимательно меня разглядывая. А посмотреть было на что. Как на раны, что ещё заживали, так и на то, что я был в одних трусах и сидел на табурете, приделанном к точильному камню. — И судя по твоему внешнему виду, ты либо знал, что я приеду и очень рад меня видеть, либо я не вовремя. Хотя… Нет, я всегда вовремя.

— Руду привезла? — повёл я плечом, не поднимаясь и не отвлекаясь от работы. В сторону Хозяйки Горы полетели искры, но она не отошла, а наоборот перешагнула порог и стала рассматривать кузню.

— Привезла, Виктор, привезла, — голос её доносился из-за спины. Примерно оттуда, где был горн. — И даже решила сама приехать, как видишь. Посмотреть, как ты тут живёшь.

— Я тронут оказанной честью.

— Серьезно? — недоверчиво хмыкнула она.

— Конечно, нет, — невозмутимо ответил я, посмотрел на заточку одной из сторон лабриса и остался доволен, взявшись за другую. — И я не поверю, что ты приехала просто так, чтобы «посмотреть». В чём дело, Дарья?

Женщина не ответила, запах её духов стал сильнее и ближе, а затем на мои холодные плечи легли тёплые, мягкие ладони.

— Её императорское величество осталось довольно нашим соглашением, а раз так… — её горячее дыхание обожгло моё ухо. — Мне нужно что-то подать ей на стол, вот и приехала. Познакомиться с твоими сёстрами, себя показать, на поместье твоё посмотреть. Не ищи в моих действиях третье дно, князь. Мы же с тобой не враги.

Я остановился, точильный камень перестал скрипеть и вращаться, а брови мои нахмурились. Но ненадолго. Кивнув, что услышал её, вновь вернулся к работе, от которой на каменный пол в разные стороны летели искры. Правильный ход она сделала, хотя и могла предупредить о своём приезде, а не заявляться вот так. Впрочем, плевать, главное, что задачу свою она исполняет как нужно и руду привезла. Кстати о ней…

— Что там, заряженное железо или олово с медью? Или ты решила поразить меня в самое сердце и привезла самородное золото с драгоценными камнями?

— Какой ты… чёрствый, князь! — вздохнула женщина, слегка сжала мои плечи до ощутимой боли, с её-то силой, и отпустила их. — Мог бы хоть сделать вид, что действительно мне рад! От-но-ше-ния, — по слогам произнесла она. — Строятся именно так!

— Ты меня ещё поучи тут, — фыркнул я. — Так что?

Выйдя из-за моей спины, Дарья недовольно сложила руки на груди и прислонилась к столу, где в идеальном порядке лежали инструменты, различная ткань с кусками кожи и початая кольчуга, которую я так и не закончил. Плетение восемь в одно, с добавлением раствора из Зариийского Креспостоя, банка которого нашлась в кузне. Получится хорошая кольчуга, Емельяну отдам, а то тот удар Мастера его чуть на тот свет не отправил. Но пусть на моём рабочем месте было очень чисто, Хозяйка Медной Горы все же испачкала в саже своё очередное зелёное платье, но значения этому не предала.

— Железо, — был её ответ, а голос сочился обидой, хоть и наигранной. — Олово и медь будут послезавтра, а золото и камни тебе придётся подождать. Они на складах в Красноярске, поставка будет позже. И раз ты вспомнил о них, то может поделишься, для чего тебе одиннадцать килограмм рубинов, сапфиров и цитринов?

— Благородные металлы лучше всего удерживают общий каркас зачарований. Думаю, зачем в таком случае нужны драгоценные камни пояснять не нужно?

Брови женщины слегка дёрнулись вверх в удивлении, после чего она недоверчиво спросила:

— Ты не только кузнец, но ещё и зачарователь? Откуда столько талантов в твоём возрасте даже знать не хочу, как и то, зачем ты это скрывал. Выдавал себя за идиота, кутил и прожигал жизнь, раз такой кладезь!

— На пороге смерти человек способен пересмотреть свою жизнь в полной мере, — стандартный ответ на подобный вопрос, который работал до сих пор. — Стоп… Одиннадцать? Было десять.

— Один килограмм сапфиров я добавила от себя, — отмахнулась она, как от какой-то мелочи. Которая, на минуточку, стоила очень много денег. Отчасти мой поход с Кутузовым был даже в плюс. Екатерина не стала мелочиться и счёт Светы пополнился приятной глазу суммой, которая даже при текущих расходах всё равно оставалась с шестью нулями. — Считай, что это подарок, в знак нашего сотрудничества.

Стоило ей договорить, а мне кивнуть в знак благодарности, как на пороге кузницы оказался маленький ураган. Одетая в синее платье Любава, нацепившая на ноги резиновые сапоги до колен, была отчего-то крайне возбуждённой.

— Брат, Света сказала, что к нам Хозяйка Медной Горы едет, представляешь⁈ Сама герцогиня Демидова, Витя! Офиг… — тут-то она и заметила мою гостью, что с широкой улыбкой помахала замершему в дверях маленькому созданию. — Твою мать… — сдавленно просипела ошарашенная Любава и убежала, вопя во всё горло: — Света! СВЕТА!!!

— А весело тут у тебя, — посмеялась Дарья, довольная произведённым эффектом. — Живенько и бодренько!

— Не то слово, — повёл я плечом, поставил заточенный лабрис на стойку и повернулся в ней. — Чай будешь, или к себе поедешь?

— Лучше кофе, — улыбнулась она, вновь меня рассматривая. — Или у тебя найдётся ещё одна бутылка того замечательного вина?

— Губу-то не раскатывай, — хмыкнул я. — А вот кофе тебе найдём, как и пряники.

— Ох, — картинно вздохнула Дарья, приложив ладонь к груди. — Надеюсь, хотя бы эти пряники не будут столь черствы, как ты, князь. Что ж, веди! Будет любопытно взглянуть на твой дом изнутри!