Островский. Вызов принят!

Глава 24

— Надёжа, защиту, — спокойным голосом отдаëт распоряжения Матриарх. — Верон, замедли их. Начинаем от обороны.

Снег вздыбливается частоколом кровавых сосулек, выросших прямо из алеющих повсюду пятен. Передние твари пытаются тормозить, но задние напирают, насаживая их на рвущие плоть шипы.

Вокруг нашей группы смыкается знакомый багровый купол, ощетинившийся по поверхности длинными иглами.

В руках Любви Егоровны появляется железная пластинка, которую она кладёт себе под язык, будто конфету.

— Командир, разреши движение вперёд. Против такой толпы нужна постоянная подпитка, — женщина вытягивает руки, направив их в сторону сыновей. — Иначе вытаскивать потом наши трупы на вашем горбу придётся.

— Разрешаю, — соглашаюсь с очевидной необходимостью. — Долго сможете удержать купол?

— Полторы минуты, если ни разу не подпитаюсь, — отзывается Матриарх.

— Тогда заставим их бежать к вам ещё быстрее, — кровожадно ухмыляюсь, обводя взглядом беснующихся тварей. — Глеб, портал в тыл этой своры!

— Снимайте шкуры, пока тёплые, — бросает Слепнёвым напарник. И пропадает вместе со мной в разломе, открывшемся под ногами.

Выпадаем из портала в метре над землёй позади отвлёкшейся на опасных людей стаи.

— По паре ледяных по краям и в центр! — командую, выдёргивая бомбу из бандольеры. — Потом одну огненную в замёрзших, а я электрой им путь к отступлению отрежу.

Первая пара снарядов бахает на флангах толпы тварей, вмораживая в грунт всех, попадающих под раздачу.

В воздух тут же взмывают ещё два, падая ближе к центру.

Часть монстров, с перепугу подгоняемых уцелевшими из задних рядов, налетают на торчащие из купола шипы. Красный туман вырывается из их агонизирующих тел, устремляясь внутрь, к Матриарху.

— Добиваем, пока не опомнились! — вынимаю лиловую бомбу, швыряя её между нами и поредевшей стаей.

А среди ледяных статуй, пару секунд назад бывших свирепыми хищниками, разрывается огненный шар, разбрасывая в стороны комья мёрзлой земли и осколки тел, превратившихся в смертоносную шрапнель.

Поле искрящих разрядов отсекает нас от тварей, в панике начавших хаотично метаться и рвать друг друга.

Что, съели, морды кусачие?

«Зубастой жилой» подхватываю с земли камень покрупнее, раскручивая его над головой, — и через мгновение обрушиваю на уцелевшие «статуи».

Глеб, поняв всё без слов, прикладывается к арбалету.

Два сухих щелчка один за другим — и гибрид запретной любви тигра с бегемотом падает наземь, придавливая нерасторопную тварь помельче.

Щит Слепнёвых врезается в разбегающихся в ужасе монстров, насаживает их на шипы, словно шашлык на вертел. «Шампуры» внезапно обрастают кучей мелких зубцов, не дающим жертвам с них сорваться.

Да уж, повезло, что эти ребята на нашей стороне!

Скороходов выбивает наиболее крупных гадов, двигаясь по флангу.

Я, орудуя импровизированным кистенём, дроблю суставы и черепа с противоположной стороны, загоняя остатки совершивших роковую ошибку тварей прямо к смертоносному куполу.

Кровавый туман плотно окутывает фигуру Матриарха, скрыв её полностью. А после — разом втягивается внутрь её тела.

И наступает тишина.

Искорёженные и иссушённые останки монстров усеивают взбитый снег, на котором не осталось ни единого пятнышка крови.

Шипы втягиваются в купол, роняя мумифицированные тушки наземь. Надёжа убирает защиту, втягивая багровое облако в свои ладони и предплечья.

— Не понимаю, чего остальные так боятся с нами работать? — басит он, встряхивая руками. — Гляньте, как мы их лихо покрошили! Ни один не ушёл!

— Они просто завидуют тому, сколько трофеев мы выносим с каждой вылазки, — алое око на пластине, скрывающей глазницу Верона, снова превращается в узкую красную щель, а после — гаснет совсем. — Матушка, вы в порядке?

— Вашими стараниями, детки, — Любовь Егоровна складывает ладони вместе, слегка кланяясь сыновьям. — Охота в этот раз удалась на славу.

— Мы бы всех не переловили, если бы не эти ребята, — братья поворачиваются к нам с Глебом, пока мы неспешно подходим к месту, где Слепнёвы приходят в себя после боя. — Ух, и навели вы вдвоём шороху!

— Не всю ж работу на вас скидывать, — ухмыляется напарник. — Кому интересно в тылу сидеть, пока остальные при деле?

— Уж поверь, парень, много кому, — Матриарх смотрит на нас с едва уловимым уважением. — Но вы явно не из таких. Немногие отважатся выйти в поле из укрытия, а уж тем паче — не сбегут, прикрываясь страшными наёмниками. Думаю, мы и вправду неплохо поработаем вместе.

— Пора куш-шать! — якул материализуется, обмотавшись вокруг моей шеи чешуйчатым зелёным шарфом. — Мож-шно?

— Пятая часть — твоя, — киваю на поле брани. — Приятного аппетита.

И змей уносится плутать среди монстрячих тушек, скрежеща иногда зубами.

— Врали, значит, когда говорили, что бросил Покровитель Островских? — вопросительно изгибает бровь Слепнёва. — Совсем не строптивый, даже разрешения вон у тебя спрашивает.

Неопределённо пожимаю плечами. Такое ощущение, что о моих семейных делах чуть ли не каждый встречный-поперечный знает.

Отвечаю туманно:

— Покровителю тоже бывает нужна помощь. Не всё ж ему нас от беды прикрывать, — нахожу увлечённого трапезой якула взглядом. — Порой и всемогущим приходится на простых людей полагаться.

Правда, Шао́си?

Надеюсь, ты там не скучаешь в дивном мире без Ордоса. Мне, например, тут от веселья даже продохнуть некогда!

Яков меж тем взмывает над полем боя и резво несётся в мою сторону.

— Пос-смотри, что наш-шёл! — шипит мне прямо в ухо. И тут же срывается обратно, указывая таким образом нужное место.

Делать нечего, топаю следом.

— Что, макр особо крутой попался? — осматриваю сваленные в кучу останки.

И замираю в изумлении.

Прямо из-под огромной туши тигробегемота торчит иссохшая человеческая рука, крепко сжимающая большой плотный мешок.

Отпихиваю заметно полегчавшую тварь в сторону. Человеческий скелет, обтянутый иссохшей кожей, явно попал под раздачу ещё до нашего появления: одежда на спине располосована когтями, а шейные позвонки раздроблены. Вероятно, челюстями того самого тигробегемота.

— Кому-то не повезло. — Глеб выглядывает из-за плеча и тут же замечает мешок. — Интересно, что внутри?

— Узнать несложно, — вытягиваю мешок из цепких объятий покойника и широко раскрываю горловину. — Тут куски высушенной свиной туши. Весьма изрядное количество.

Слепнёвы тоже подбираются поближе, чтобы взглянуть на улики.

— Принесли сюда сырое мясо, чтобы твари сначала собрались у портала, а после — напали на тех, кто пройдёт через портал следом, — Матриарх неодобрительно смотрит на содержимое мешка, а затем — на истлевшие останки. — Так иронично — угодить в собственную ловушку.

— Здесь ещё один. И половина — вон там. Нижняя, — Верон могучей ручищей ворошит оттаивающие ошмётки рядом с местом падения огненной бомбы. — Видать, взрывом раскидало.

— Получается, наши конкуренты действительно вошли сюда, — поворачиваюсь к остальным членам отряда. — Разложили приманку, а после минимум трое из них погибли здесь. Где же могут быть сейчас остальные?

Соратники глубокомысленно переглядываются.

— Скорее всего, ушли в направлении, куда указывал папоротник, — предполагает за всех Скороходов. — Думаю, ты его без труда вычислишь.

— Там ис-скать надо, — вытягивается в струнку якул, указывая светящимися глазами направление. — Но сначала — куш-шать!

— Кушай-кушай, остальные пока тоже макры соберут, — отпускаю змея продолжить трапезу, а сам переворачиваю найденный труп. — Заодно посмотрим, что ещё у конкурентов с собой было.

Осматриваем место побоища ещё более внимательно.

Новых трупов не находим, зато Надёжа обнаруживает вторую половину тела, заброшенную на дерево неподалёку.

У всех троих на шеях обнаружились защитные венцы. Мешка у располовиненного, в отличие от двух других, при себе не было. Зато за спиной приторочен колчан со стрелами и лук со снятой тетивой.

— Этого тоже врасплох застали, раз оружие не готово, — выдаёт экспертное заключение Глеб. — Видимо, охранника порвали первым, а носильщиков просто бросили, потому что кровью разили на всю округу. Вот твари на них и отвлеклись, пока остальные убегали.

— Сборище трусов и подлецов! — Матриарх презрительно хмыкает. — Нет между ними прочной связи, каждый лишь себя бережёт.

— Хищников здесь уйма была, тремя жертвами им не насытиться, — резонно замечает Верон. — Остальные как-то укрылись, чтобы добычей не сделаться.

Вот как можно спрятаться посреди заснеженной равнины, да ещё обманув при этом стаю голодных монстров.

Ясное дело, как!

Обмениваемся с портальшиком понимающими взглядами, и хором изрекаем:

— Иллюзия!

— Чего? — недоверчиво удивляется Надёжа. — Это кем надо быть, чтобы целый отряд спрятать?

— Тем, кто папоротник под видом Вадима Денисовича из его имения умыкнул, например, — воспоминание об успехе вражеской операции поднимает волну злости. — В который раз уже нам этот гад все карты спутывает? Поймаем — накажу за каждый эпизод по отдельности!

— Я «Стрекоз» подниму, чтобы местность изучить, — Скороходов лезет в сумку за крючками мана-визора. — Верон, ты потом след взять сможешь?

— Только если кто-то ранен, — рокочет детина, постукивая пальцем по пластине на глазу. — До портала я по следу от мешков шёл.

— Ну, попытаться стоит, так что отправляй разведчиков, — оборачиваюсь к Слепнёвым. — У вас после боя с силами как?

— Уже порядок. Ещё пару таких свор за сегодня высушим, если придётся, — Любовь Егоровна потягивается, разминая спину. — Но это ведь не основная цель, так?

— Именно, — киваю ей, следя за тем, как «Стрекозы» взмывают ввысь и уносятся прочь. — Убедимся в отсутствии опасности вокруг — и идём, куда указывает змей. Если наши конкуренты разбежались — им же хуже. А если нет — будем заранее готовы к встрече. Судя по найденным венцам, с магами у них не то чтобы хорошо.

— И это странно, — женщина задумчиво оглядывает усыпанное трупами поле недавнего боя. — Морок наведённый для разведки и налёта хорош. Но целую толпу мерзостей из засады не выбить: найдут и выпотрошат. А большой отряд, чтобы воевать наверняка, даже иллюзия не скроет. На что же они рассчитывали?

— Судя по брошенным людям — на «авось». Даже, вон, часового врасплох застали… — Глеб замолкает, всматриваясь в визор.

— Нашёл следы, — сообщает напряжённым голосом. — Шагов триста отсюда, чуть влево от маршрута, змеем указанного. Шли открыто, даже прятаться не пытались. Дальше земля твёрдая без снега, видно плохо. За ней — подлесок, скорее всего там они и расположились.

— Значит, в силах своих уверенны, раз шли не скрываясь, — смутное беспокойство царапает нервы.

А в голове зарождается предположение, которому очень не хочется верить. Потому что нет для противника выгоды при таких ставках.

— Оставлять врага в тылу — опасно, но и сил наших может для победы не хватить. Как поступать будем? — выношу вопрос на общее обсуждение.

Сейчас мне важно, чтобы каждый высказался.

— Да пусть себе прячутся, — низкий, почти рычащий голос раздаётся прямо у меня за спиной. — Если враг настолько труслив, то сквозь толпу призраков за вами точно следовать не решится.

Резко разворачиваюсь на месте, выхватывая Выжигатель.

Ствол оружия упирается в грудь человекообразному ящеру с голубоватой кожей и гребнем на голове. Из-под коричнево-серой хламиды, в которую он одет, выглядывает кончик короткого хвоста.

Ну как упирается… Проваливается в полупрозрачную фигуру, будто сотканную из плотного цветного тумана.

— Ты пушку-то убери, — призрак скептически косится на моё оружие. — Или среди ваших соплеменников так принято на предложение о помощи отвечать?

— Я пока что его не слышу, — дуло Выжигателя смещается так, чтобы выстрел, если случится, ушёл вертикально вверх. Точно сквозь голову болтливого духа. — Идея пафосно убиться назло врагам в зачёт не идёт.

Периферийным зрением вижу, как рука Скороходова тянется к арбалету, а Слепнёвы выстраиваются в боевой порядок. Едва заметно качаю головой, предупреждая, чтобы не нападали без команды.

— Эх, молодёжь… Что ж вы все такие нервные-то?

В руке призрака из ниоткуда возникает суковатая палка с круглым набалдашником, которой он бесцеремонно отодвигает мою руку с оружием в сторону.

— Предыдущие вообще сразу ледяной шторм призвали и сбежали под его прикрытием, — жалуется он. — Ну ни стыда, ни совести! Я ж холоднокровный, два часа потом хвост отогревал, чтобы не простудиться!

— Вероятно, ты и у них за спиной появился, как чёртик из коробочки. Возможно, ночью, во время привала.

Продолжаю сжимать пушку в руке, присматриваясь к странному посетителю. Тот совсем по-человечески хмыкает и складывает лапы на груди.

Его ладони, к слову, тоже напоминают человеческие, разве что пальцев не пять, а всего четыре.

— Ещё и внимание, верно, привлёк простым и естественным вопросом, — предполагаю насмешливо, — «Вы не подскажете, сколько сейчас градусов ниже нуля?»

— Ох, ничего-то от тебя не утаить. Потому, наверное, командиром и сделали, — ящер демонстративно усаживается прямо на припорошенную снегом землю, подвернув под себя лапы и уложив трость на колени.

Зыркает на меня выжидательно:

— Значит, должен быть в курсе, что я тут не один такой, хоть и самый приветливый.

— Допустим, — ответным жестом доброй воли убираю Выжигатель в кобуру. Всё равно против призрака он вряд ли поможет. — Что конкретно, в связи с этим, ты хочешь предложить?

Призрачный ящер загадочно молчит, и я начинаю перечислять варианты:

— Всех неприветливых перебить у нас сил не хватит. Проникнуть сквозь их кольцо к сдерживающему артефакту, чтобы от преследователей отгородиться — тоже. Только не делай удивлённую морду: в жизни не поверю, что про Алатырь ты ничего не знаешь.

— Даже в мыслях не было, — встопорщившийся было перепончатый гребень на голове призрака укладывается обратно. — Человек, прибывший в наши края в компании Предводителя, должен быть хорошо осведомлён о его великих деяниях.

Так… Наш Яков, видно, везде поспел.

Покровитель. Предводитель. Кто ещё? Мировой змей, пожирающий сам себя?

— Приветс-ствую, родич, — якул материализуется над моим плечом, демонстративно ковыряя кончиком хвоста между сдвоенными клыками. А я ведь просто предположил… — Ты ис-скал встречи с-со мной?

Ящер шустро подскакивает на лапы, помогая себе хвостом.

— Так давно, что потерял счёт времени, — он складывает ладони перед грудью, почтительно склоняя голову. — Всегда верил, что смогу сказать тебе пару ласк… в смысле, отблагодарить за щедрые и плодородные земли, подаренные нам твоим высочайшим соизволением.

— Но здес-сь вокруг лиш-шь с-снег и камни, — резонно замечает змей. — Не с-слиш-шком-то плодородно.

— Именно, — ящер так сверкает глазами, будто едва сдерживается, чтобы не огреть Предводителя своей тростью. — Но потомки уже привыкли. Выросли крепкими. Закалёнными. Приспособленными. И ленивыми до неприличия!

Призрак так шарахает тростью оземь, что в разные стороны брызгают мелкие комочки почвы и камешки.

Удобно, наверное, становиться материальным по желанию.

Выместив злость, ящер грустнеет на глазах.

— Так вот, о этих потомках... — он тяжело вздыхает, разве что не утирая скупую слезу. — Тысячу раз им было говорено: от проблемы не спрячешься, нужно решать её раз и навсегда. Но молодёжь так самонадеянна: пока не набьёт собственных шишек, ни слова старших не слушает. А ведь я их предупреждал…

Вот только старческого брюзжания нам сейчас тут не хватает!

— Слушай, старейшина, — останавливаю его, пока терпение совсем не иссякло. — Давай по существу проблемы. В отличие от тебя, в нашем распоряжении не вечность. Имя у тебя, кстати, есть?

— Велес Младший, — недовольно кривит ящериную морду призрак. — Только воздержитесь от шуточек о богатой фантазии моего папаши: над ним ещё сам Гаган хохотал до упаду.

Гаган? Не так ли звали тварь, с которой бился первый Островский в видении, показанном нам кусочком Алатыря?

— Ох, были времена… Я, когда маленький был… — бубнит меж тем ящер.

— Так, было приятно познакомиться, — отворачиваюсь от провалившегося в воспоминания деда, — но у нас ещё дел по горло. И нелёгкий выбор между агрессивными родичами: нашими и твоими.

— Так я вам о чём толкую столько времени! — рыкает мне в спину этот агрессивный пенсионер. — Если вам внутрь надобно, то мимо бешеных призраков могу провести.

А вот это уже действительно интересное предложение.

— Это как? Они же на всех кидаются! — удивляется Глеб. — Или ты там подземный ход вырыл?

— Черви подземные ходы роют, а я хожу, где мне удобно, — ящер зевает, демонстрируя полную пасть острых зубов. С двойными клыками, как у якула. — И вам дорогу покажу, если помочь согласитесь.

— Это какой же помощи тебе надо? — недоверчиво вопрошает Матриарх. — Свежим человечьим мясом потомков обеспечить в нашем лице?

— Вас от силы на завтрак пятерым хватит, — отмахивается призрак. — А лично тебя ещё и варить сто лет придётся.

Скрип зубов Матриарха разносится по округе. Но нахальный дед не обращает на негодование женщины никакого внимания.

Вместо этого обращается ко мне и якулу:

— Помогите мне убедить нынешних старейшин бороться с одержимыми предками, а не ждать у моря погоды. И будем в расчёте.

«Одержимыми»?

— То есть, раньше они были вполне себе дружелюбны? — уточняю меняющую суть проблемы деталь. — И что же изменилось?

— Если бы знал — не пришлось бы этих… потомков ленивых уговаривать! — Ящер раздражённо шлёпает хвостом по земле, вздымая ввысь облачко сухого снега. — Расскажете им, как извне всё выглядит. Может, тогда призадумаются.

Велес Младший кивает гребенчатой головой в сторону Слепнёвой:

— Женщинам они, опять же, больше доверяют. Из уважения к Праматери Гарафене, видимо. Уж вдвоём-то девчата точно справятся.

— Вдвоём? — настораживается чуть успокоившаяся было Любовь Егоровна.

— Ну да, — ящер безмятежно тычет когтистым большим пальцем себе за спину. — Разве дама, уже пятнадцать минут сверлящая мне затылок взглядом под покровом иллюзии, не с вами?