Ополченец

Глава 12

— Мы знакомы? — пролепетало чудесное видение.

— Конечно! — не моргнув глазом, ответил я. — Разве вы не помните? Наши души познакомились на небесах ещё до нашего рождения.

Девушка нерешительно улыбнулась. Она была где-то моего возраста, может, на год помоложе. Только вот одета как подобает аристократке. Сразу видно, что двадцать лет за печкой в крестьянской избе не валялась.

Вот взгляд её скользнул по моей простецкой рубахе, и в глазах засветился когнитивный диссонанс. Выглядел я не так, как разговаривал, и девушка жаждала объяснений сему удивительному феномену. Только вот как задать вопрос по этикету, явно не могла придумать. По этикету-то нам с нею и в принципе общаться не полагалось — нас ведь никто не представлял.

— Тысяча извинений, что появился перед вами так внезапно и в таком виде. — Я поклонился, прижав к груди руку. — Позвольте представиться: Владимир, единственный наследник недавно почившего графа Давыдова.

— Давыдова? — Красавица подалась вперёд от любопытства. И физика — эта безжалостная стерва — сыграла шутку.

Карета без одного колеса стояла, накренившись, вот девушка из неё и вылетела прямо мне на руки, с тонким возгласом.

— Барышня, да что ж такое! — всплеснул руками возница. — Как же так получилось…

Я осторожно поставил девушку на землю. Она, покраснев и потупив глазки, пробормотала какую-то благодарность.

— Да ладно, — пожал я плечами. — Не стоит того. Ну? Чего все замерли? Давайте колесо ставить!

Засуетились. Чтобы поставить колесо, карету требовалось приподнять. Тут я решил использовать свой вечный переизбыток физических сил: встал спиной к карете, схватился за низ и потянул вверх. Тихоныч поспешил ко мне присоединиться. Ну а двое возниц сообща наживили колесо на ось, которая, к счастью, уцелела. А то зависла бы красавица тут надолго.

— Как странно! — щебетала она, обмахиваясь невесть откуда взявшимся веером. — Модест Модестович говорил, что именно он — единственный наследник старого графа! Частенько к нам в гости наезжал.

— Ну, больше не приедет, — усмехнулся я и отряхнул руки.

— Отчего же? — захлопала глазами владелица кареты.

— Да уехал он. Говорит, далеко и надолго. Расстроился, понимаете, из-за завещания, хочет побыть один. Испытать характер где-нибудь в Сибири.

Тут красавица фыркнула, как самая обычная девчонка без тени дворянского воспитания.

— Как же! В Сибири только настоящие герои выживают. А Модест Модестович — …

Видимо, она хотела произнести какое-то не очень приличное слово, но вовремя прикусила язычок.

— А меня зовут Катерина, — ловко сменила барышня направление беседы. — Катерина Матвеевна Головина.

— Очень приятно с вами познакомиться, Катерина Матвеевна, — ответил я рассеянно.

Причина рассеянности была банальна: из лесу на дорогу, один за другим, вышли пять тёмных личностей. Одеты они были, в целом, не лучше меня, только более пёстро. Трое босиком, двое — в сапогах. На одном кафтан, явно малой на размер. На другом неуклюже заплатанная рубаха.

Волосы нечёсанные, всклокоченные бороды, хитрые глаза. И у каждого на одной руке — перчатка без пальцев.

— Вы кто такие будете? — спросил возница Катерины Матвеевны.

— Мы-то? — хохотнул один из тех, кого Господь наделил сапогами. — Сам не видишь? — Он поднял руку в перчатке. — Охотники мы. Тварей-то вокруг расплодилось — страсть! Неужто не слыхали?

— Слыхали, как не слыхать, — пробормотал наш возница.

Тихоныч посмотрел на меня, на мою руку и открыл было рот. Я приложил палец к губам — молчи, мол. Чем меньше болтаешь — тем больше слушаешь. А чем больше слушаешь, тем больше узнаёшь.

— Садитесь в карету, Катерина Матвеевна, — тихо сказал я. И протянул руку, предлагая даме помощь.

Она машинально положила свою ладонь на мою. А мужик в сапогах, который, видимо, был главным, уже оказался тут как тут.

— Не спешайте, барышня, не спешайте, — ухмыльнулся он и показал гнилые зубы. — Мы ж не просто так. Смотрим — люди стоят. Дай, думаем, поможем.

— Я была бы вам весьма признательна, — тихо пробормотала Катерина Матвеевна.

— Дык, видите ли, в чём штука… — Мужик почесал голову с таким зверским видом, будто вшей там давил. Хотя почему «будто»?.. — Штука-то в том, что получить бы с вас серебряного рублика за охрану… В Поречье, небось, путь держите?

Меня мужик в расчёт не принял. А зря. Я вот его взглядом хорошенько ощупал и рукоятку пистолета не заметить не мог. Охотник, ага. Какую ж ты тварь из этой пукалки застрелить собираешься? Мечей-то не видать ни у одного.

— А разве охотники не на государев счёт ныне содержатся? — спросил я, стараясь звучать и выглядеть, как самый натуральный деревенский простачок.

— Эх, братишка, — ответил со вздохом главарь. — Видал ты его, тот счёт-то? Только что самому ноги не протянуть. А нам, ить, семьи кормить. Детишек…

— А из какого вы ордена? — не отставал я.

Главарь вынуждено переключился на меня. Катерина Матвеевна тихонько скользнула в карету и закрыла дверь. Вот и умница.

Остальные четыре «охотника» ловко, технично отделяли от меня двух растерявшихся возниц и побледневшего Тихоныча. Тот всё пытался мне что-то беззвучно сказать, выглядывая из-за широкой спины одного из разбойников.

— Мы-то? — переспросил главарь. — Мы из того ордена, из которого надо. Охотники про такое болтать не любят, знаешь ли.

— Да ну, дядя, где мне знать! — засмеялся я. — Я про охотников только сказки слыхал. Живьём — ни одного не видел.

— Ну вот, свезло тебе, братишка, — ухмыльнулся главарь. — Аж пятерых увидал.

Он потерял ко мне интерес и потянулся правой рукой открыть дверь кареты — за которой исчезла Катерину Матвеевна. В эту же секунду я услышал со стороны одного из возниц звук стали, покидающей ножны.

Ну, понеслась!

Одним движением я выдернул из-за пояса у главаря пистолет. И, приставив дуло снизу к его подбородку, нажал на спусковой крючок.

Бахнуло. В небо плеснул красивый фейерверк. Главарь рухнул на землю, так и не успев понять, какой он лошара.

Лошади тревожно заржали, но не понесли — видимо, были воспитанными. А может, и не такое слыхали в своей лошадиной жизни.

— Ты чего? Ты чего⁈ — завопил тот, что выдернул кривой нож.

Возница, которого он держал за плечо, почувствовал замешательство и задал стрекача в лес. Так, ну здесь как будто опасности нет.

Пистолет я бросил на труп — в нём всё равно толку больше нет, однозарядный. И только успел сообразить Доспех, как в воздух передо мной врезался нож. Это метнул один из оставшихся разбойников.

А хорошая у него рука. Жаль, мертвецу досталась.

Я вытянул руку, поймал безвольно упавший нож и метнул его в обратку. В отличие от босоногого выродка, не промахнулся — он, хрипя, повалился на землю, и второй возница рванул в лес вслед за первым.

Разбойников осталось трое, и из них только у одного оказались мозги — у того, что в сапогах. Он резво смекнул, что простой деревенский паренёк двоих прожжённых головорезов за десяток секунд не угрохает. А значит, происходит что-то странное, на что кидаться в лобовую — опасно и недальновидно. Поэтому он, выхватив откуда-то нож, приставил его к горлу Тихоныча, которого захватил сзади. И замер, с прищуром следя за моими действиями.

А я достал свой кинжал — тот самый, что «подарил» мне славный, хоть и не героический парень Мандест — и швырнул его в сторону того, что так и стоял с кривым ножом.

Кинжал полетел идеально, будто для того и выкован был. С коротким вскриком мужик повалился на землю.

— И их осталось двое, — промурлыкал я.

— Руки вверх подними, — резко сказал тот, что спрятался за Тихоныча. — Или я этому сейчас улыбку от уха до уха нарисую!

— Не вопрос, — кивнул я и поднял вверх руки.

— Коваль, обыщи! — приказал новоиспечённый главарь изрядно поредевшей банды.

Коваль, сжимая кистень с кривой гирькой на цепи, бочком, будто краб, двинулся ко мне. Когда ему оставалось сделать три-четыре таких вот странных шага, я, прищурившись, посмотрел на лицо главаря номер два. Оно торчало над плечом Тихоныча и было очень хорошо видно.

Мысленно начертанный Знак лёг на него идеально.

— … ать! — выкрикнул главарь и кубарем покатился по дороге.

Удар второго уровня сработал хорошо, пусть и не насмерть. Ожидал я, конечно, большего. Но, может, на людях Знаки не так хорошо работают, как на тварях? Даже если люди — те ещё твари…

Тихоныч, не будь дурак, бросился на землю и закрыл голову руками.

Коваль, который крабьей походкой приближался ко мне, замер и, повернув голову, уставился на главаря.

Этим я и воспользовался. Одним прыжком оказался рядом, выдернул кистень и нанёс удар локтем в голову. Попал удачно — мужика вырубило.

— Ты кто такой? — прорычал главарь, поднимаясь на ноги.

Рожу ему разворотило знатно, однако он всё ещё стоял на своих двоих и даже не собирался сваливать с поля боя. Это вызывало уважение. Хотя интеллект дядька куда-то резко утратил. А смелость без мозгов — ну, такое.

Теперь главарю было не за кем прятаться, и он был у меня как на ладони.

— А до тебя ещё не дошло? — Я сделал шаг ему навстречу. — Охотник. Настоящий. Не на ту карету ты напрыгнул, щенок.

Глаза мужика сверкнули яростью, но кинуться на меня он не успел.

Двое возниц выскочили откуда ни возьмись, заломали его и повалили мордой в землю. Я слова не сказал — а они его уже вязали. Да так ловко, будто всю жизнь в ОМОНе прослужили. Я только головой покачал.

— Ишь, чего творят! — поднялся Тихоныч, немного подрагивая. — Средь бела дня! Средь бела дня!

Время суток, кажется, возмущало его превыше всего.

А я постучал в закрытую дверь кареты.

— Катерина Матвеевна, у вас всё хорошо?

Дверь открылась, и на меня уставились сияющие глаза.

— Со мной всё в полном порядке, Владимир-не-знаю-вашего-отчества! Как же вы так их…

— Ловкость рук, — улыбнулся я.

На скором совете порешили действовать так. Трупы стащить в лесок и закидать валежником, чтобы не пугали честной народ. Двух выживших, хорошенько связанных, погрузить в «мою» карету. Тихоныч с нашим возницей отправятся с ними в Поречье и сдадут, куда следует. Ну а меня с большой охотой согласилась подвезти Катерина Матвеевна.

Я только немного задержался — снял с руки главаря номер два перчатку. Никаких отметок на ладони бандита, естественно, не оказалось. А перчатку я примерил. Подошла. И символы падающих звёзд закрыла. Вот и замечательно. Хоть какой-то выхлоп с этих недоумков.

Относительно кареты я не ошибся. Катилась она гораздо мягче и шустрее нашей, да и внутри оказалась просторнее. Мы втроем — я, Катерина Матвеевна и её пышное платье, в которое уместились бы ещё две таких девушки — ехали с полным комфортом.

Деталей своей мутной биографии я решил не касаться и аккуратно перевёл разговор на саму Катерину Матвеевну. Это было не сложно, девушка оказалась разговорчивой.

В наших краях она гостила у какой-то родственницы. Насколько я понял, довольно давно, такое тут было в порядке вещей. Неудивительно, в общем-то, на данном этапе развития транспорта. Сама Катерина Матвеевна проживала в Смоленске. Вернуться домой собиралась ещё неделю назад, но тут прошёл слух о том, что в окрестных лесах активизировались крысы. Гувернантка Катерины Матвеевны, которая сопровождала девушку в поездке, забила тревогу и возвращаться в Смоленск отказалась — до тех пор, пока угроза не будет ликвидирована. И вот вчера вечером стало известно, что охотники истребили крыс.

Катерина Матвеевна потребовала немедленного возвращения. Гувернантка была категорически против. По её мнению, следовало дождаться подтверждения информации. То есть, просидеть в гостях у родственницы ещё неделю или две. Катерина Матвеевна не выдержала и свинтила в Смоленск без гувернантки. У родственницы ей было ужасно скучно.

— Ну да, — покивал я. — В дороге одинокой барышне — веселее, спору нет. Колесо с оси слетело, разбойники шарашатся — романтика!

Катерина Матвеевна потупилась.

— Я лишь сейчас понимаю, какой страшной участи избежала благодаря вам…

— Ну, может, не такой и страшной, — предположил я. — Может, они бы вас просто ограбили. Хотя вряд ли, конечно. С другой стороны, будь с вами гувернантка — чем бы это помогло?

— Пожалуй, ничем.

— Вот именно. В общем, я считаю, что это судьба.

— Ах, — сказала Катерина Матвеевна. И мило покраснела. — Знаете, Владимир… — Она замолчала, глядя на меня.

Явно ждала, когда я наконец-то озвучу отчество. Не отстанет, по ходу. Хочешь не хочешь — а придётся что-то выдумать.

— Всеволодович, — брякнул я первое, что пришло в голову.

В надежде, что длинное труднопроизносимое слово подтолкнёт Катерину Матвеевну к тому, чтобы побыстрее заменить его на просто Владимира.

— … Всеволодович, — повторила Катерина Матвеевна. Что характерно — без всякого труда. Насобачилась, видимо. В её окружении и не такое встречается. — Вы очень похожи на старого графа Давыдова! Я имею в виду не внешность, а поведение. Он был таким же отважным. А вот на Модеста Модестовича вы совсем не похожи. Мне отчего-то кажется, что на вашем месте он вёл бы себя по-другому.

— Вам не кажется.

— Что?

— Говорю, я из другой ветви рода Давыдовых. К Модесту Модестовичу — никаким боком.

— О, я так и подумала! А в Поречье вы по какой надобности?

— Гардероб обновить.

— Если позволите, я порекомендую вам отличного портного.

— Позволю. И магазин готового платья тоже порекомендуйте. Портной — это, насколько понимаю, ни фига не пять минут.

Про ночлежку я спрашивать не стал. Пробиться в таком виде, как у меня, в пятизвёздочный отель — куда, вероятнее всего, направляется Катерина Матвеевна — можно, конечно. Куда я только не пробивался. Но это однозначно будет сопряжено с излишними напрягами, а напрягов мне сейчас категорически не хотелось. Хотелось сытно пожрать и выспаться, пусть и не под балдахином. Постоялый двор с приличной кормежкой и удобной кроватью меня вполне устроит. А на въезде в город этого добра наверняка полно.

К Поречью мы подъехали, когда вокруг уже стемнело. Город тоже не сказать, чтобы хорошо освещался. Тусклый свет мелькал разве что в окнах домов, да изредка над вывесками. К последним я присматривался внимательно и быстро углядел то, что искал.

Крупные буквы: «Маша и Медведь». Под ними, помельче: «Обеды. Ночлег». Выглядело добротное двухэтажное здание вполне пристойно.

— Останови-ка тут, — приказал я кучеру.

Карета встала. Я открыл дверцу.

— Ну что, любезная моя Катерина Матвеевна. Экипаж прощается с вами и желает вам приятного полёта.

— Вы меня покидаете?

— Увы. До гостиницы, надеюсь, доберётесь самостоятельно. Уж в городе-то к вам вряд ли разбойники полезут.

Катерина Матвеевна кивнула:

— Градоначальник — добрый знакомый моего папеньки. Нашу карету тут хорошо знают.

— Ну вот и отлично. — Я выпрыгнул на мощёную булыжником улицу.

А Катерина Матвеевна сместилась ближе к выходу из кареты. Вытянула вперёд руку, почему-то тыльной стороной ладони вверх, и смотрела на меня. С надеждой, которую ни с чем не спутаешь.

— То есть, третьего свидания можно не дожидаться? — уточнил я. — Знаете. А мне нравятся ваши обычаи!

Обнял Катерину Матвеевну за талию и поцеловал.

— Ах! — Катерина Матвеевна всплеснула руками. Уже после того, как нашла в себе силы от меня оторваться. — Что вы себе… Ах! — Она откинулась к стенке кареты, запрокинула голову и прикрыла ладонью глаза.

Всё-таки чудной народ эти барышни.

— Я тоже был рад познакомиться. Будете у нас в Давыдово — заглядывайте. Папеньке привет.

Я закинул на спину мешок и потопал к постоялому двору.