Охотники за дурью

Глава 8 Провальный дебют.

Декабрь 1994 года.

Дорожный район.

Помещение Отделения «О» Дорожного РОВД.

— Громов, когда раскрытия будут? — не поднимая головы, дежурно буркнул Максим: — У тебя сроку осталось…

— Что у вас сегодня, срослось? — я сел на стол начальника, но он лишь досадливо хлопнул ладонью по столу.

— Какой там срослось. Встали под адрес, хотели на плечах в хату войти, но сегодня там глухо было. «Нарки» тыкаются в подъезд один за другим, но им дверь никто не открывает. Непонятно, что случилось… Может за товаром уехал.

Максим предпочитал простые и понятные схемы — получили информацию, сели в засаду, имея перевес в силах и средствах, вломились в адрес «конно, людно и оружно», вытряхнув его, переворачивая все вверх дном, изъяли наркотики в товарном количестве, что ни один адвокат не докажет, что его клиент приобрел все исключительно для личного употребления, и все, ты победитель.

— Понятно. Короче, на завтра, с утра, с тебя двое понятых, меченые деньги, ну и кувалда, двери выбивать металлические. И шефов предупреди, что нам следователь будет нужен, чтобы постановление о неотложном обыске выписал, или, если с прокурором договоритесь, то еще лучше…

— А? Ну ладно, понял я тебя. Сколько человек нужно?

— Макс, вообще-то я беру всех, так что ничего не планируй.

Максим открыл рот, чтобы возразить, но, потом передумал, лишь досадливо махнув рукой.

— Здравствуйте. Могу я пригласить к телефону…- я поднес поближе визитную карточку инженера из «Горэнерго» и зачитал его фамилию имя отчество: — Вас беспокоит жилец дома… Да, подходил к вам на прошлой неделе… Хорошо, перезвоню через пять минут.

Видимо, вымогатель или выгнал всех стальных коллег из кабинета, или что-то еще, но через пять минут этот тип, вполне открыто сказал, что можно решить вопрос дополнительного взноса и за четвертую часть озвученной мне суммы, только проводить через кассу ее не нужно, он сам возьмет на себя все хлопоты по оформлению…

— Тут только одна проблемка…- я замялся: — Все деньги будут у меня только в субботу утром, а в двенадцать часов я уезжаю из города на две недели. Сами понимаете, кому-то доверить передачу денег я не могу. Я застану вас на работе в субботу?

На этот раз замялся мой собеседник, после чего сказал мне быть в деньгами на углу дома по улице Автора Буревестника. Насколько я помнил дома в Дорожном районе, этот дом относился к жилым, и никакого офиса «Горэнерго» в нем не было. Значит этот вымогатель в такой мороз не собирается никуда идти, выйдет из дома и заберет деньги.

Помещение Отделения «О» Дорожного РОВД.

Граждане, забрасывающие жалобы во все инстанции, что в их подъезде вовсю торгуют наркотиками, считают, что для ликвидации розничной точки достаточно, чтобы милиция появилась на пороге источника порока и вопрос будет решен навсегда — наркоторговец дрожащими руками протянет суровым оперативникам запасы смертельного дурмана, скороговоркой продиктует чистосердечное признание и поедет за полярный круг, чтобы в течение ближайших восьми лет шить тапочки и милицейскую форму, а раз этого не происходит, то это просто означает, что продажная милиция вконец оборзела и не хочет работать. На самом деле…

Хотя, обо всем по порядку.

В девять часов утра, когда я приготовился составлять бумаги, в нашу комнату вошел торжественный Макс, за которым следовала невысокая женщина лет тридцати пяти, с крашенными в бледно-желтый цвет, мертвыми от постоянных окрашиваний и завивок, волосами, из-под которых выглядывали погоны старшего лейтенанта. На поводке женщина вела грустного, черно-белого русского спаниеля со свалявшейся шерстью.

— Товарищи офицеры…-радостно сообщил Макс и все встали: — Позвольте представить вам второго старшего оперуполномоченного нашей группы Кошкину Марину Ильиничну и ее верного друга Паруса. Марина Ильинична опытный сотрудник и будет отвечать у нас за кинологическую составляющую, которая, наконец-то, заработает, как положено, а то у некоторых мы слышим только обещания.

Одарив меня колючим взглядом, Максим, со своим новым заместителем, удалились в «начальственный кабинет», где их, считая Наглого, теперь обитало четверо, если брать в расчет и грустного Паруса.

Ладно, бумажки сами себя не напишут.

Первым делом я написал, что ко мне обратился гражданин Тимофей Алексеевич Стрикун, который сообщил, что ему предлагали зайти в квартиру номер… дома номер… по улице…и купить наркотическое вещество героин, и что он желает помочь органам правопорядка, участием в мероприятии «контрольная закупка». Потом я написал постановление о проведении соответствующего мероприятия и план его проведения.

— Парни, Макса кликните сюда… — попросил я оперов, что сидя за столами, изображали сопричастность со мной.

— Громов, ты совсем оборзел…- ворвался в кабинет Макс, видимо, ехидные опера сообщили шефу, что я его вызвал к себе: — Тебе надо…

— Вообще-то это тебе надо… — я поднял голову от очередного постановления: — Надо же, позвали его! Я тут с восьми утра зашиваюсь… Короче, где понятые? Где меченые деньги? Мне номера с них надо переписывать… У меня что, закупщик будет до вечера сидеть?

— Если надо, то будет сидеть, я сказал!

Ну, честно говоря, Глеб Жеглов из Максима Поспелова получился так себе, поэтому я подхватил Макса под руку и вытащил его из кабинета, где у стены, прикрыв глаза, расслабленно сидел Тимофей.

— А он не будет сидеть до вечера, чтобы ты о себе не воображал…- зашипел я в лицо, отшатнувшегося начальника: — Это он сейчас спокойно сидит, почти как нормальный человек. А после обеда его начнет кумарить, и не факт, что он, закупив наркотик, им там же, у квартиры сбытчика не ширнёться. И виноват в этом будет не он, а ты, потому что, вместо того, чтобы перед этой теткой хвост пушить, ты должен был обеспечить мне все, о чем я тебе вчера говорил. Так что давай, ноги в руки и организовывай не то я закупщику дам поощрительную дозу и отпущу восвояси, потому что, через несколько часов он работать не сможет…

Не знаю, что бормотал Максим, вырвавшись из моих рук, но, в течение получаса появились двое помятых понятых, со следами многочисленных пороков на лицах, в присутствие которых Тимофею вручили меченые купюры, предварительно внеся их номера в протокол.

— Ну что, давай, с Богом. — я хлопнул Тимофея по плечу и он, криво ухмыльнувшись, вышел из кабинета.

— Так, кто не знает, рассказываю нашу дальнейшую задачу. — я хлопнул в ладоши, привлекая внимание коллег: — Рассказываю для тех, кто на занятиях дрых. Кто-то должен остаться на базе, присматривать за нашими уважаемыми понятыми. — я кивнул на две помятые фигуры, что дремали у батареи. Кто-то поедет со мной. Мы на машине встанем у адреса, проконтролируем, чтобы наш «покупашка» туда зашел, и вышел, а не потерялся по дороге. После того, как закупщик выйдет из адреса, кто-то должен будет пойти за ним, чтобы он по дороге не соблазнился и не употребил «товар» по прямому назначению. Когда закупщик приходит сюда, тот, кто остается здесь, товар изымает при понятых, и, упаковав его, как положено, отправляет пакет с «наркотой» на экспресс-тест в лабораторию. Начальник отделения организует отправку и получение результата, а также получение результата и санкцию прокурора на проведение обыска. После этого группа выезжает на проведение обыска по адресу. Максим Викторович…-я повернулся к стоящему за моим плечом Максу: — У вас какие-то замечания или дополнения будут?

— Нет, в основном, все верно. — Макс дал отмашку: — Что сидим? Работаем!

Новый жилой массив по улице Моряков на Льдине.

— И что он сидит? — недовольно завозилась на заднем сидении Марина Ильинична, которая зачем-то поперлась с нами: — Уже час здесь сидим, а толку то.

— А что вы хотите? Он продавца не знает, ему продавец не продаст ничего. Значит, ему надо дождаться того, кто его возьмет с собой, и кого продавец знает и откроет дверь.

— И когда кто-то появится?

Писец какой, эта тетка меня уже достала. Сидит в тепле, а Тимофей на морозе, наверное, уже задом примерз к металлическим трубам детских качелей…

— А если…

Задать очередной вопрос новый заместитель Макса не успела — к качелям подошел «красный шарф» и пара его приятелей, судя по походке и дерганным движениям, такие же «пробитые» наркоманы.

— Это очень плохо…- пробормотал я.

— Что плохо? — повернулся ко мне Наглый, напросившийся ехать во двор и успевший занять просторное переднее сиденье.

— Их трое. Предполагалось, что Тимофей найдет кого-то одного, с которым поднимется в адрес, где купит чек, а провожатому даст пару купюр за услуги. А делится дурью он не может, так как его якобы подруга ждет на хате, которая сильно «болеет». А тут я не уверен…

— Так может быть я их шугану? — Наглый взялся за ручку двери.

— Не вздумай. — я нажал на кнопку блокировки всех дверей: — Они же не дебилы, сразу поймут, с чего тут внезапно опер появился. Сидим, ждем.

Между тем, «красный шарф», коротко поговорив с Тимофеем, кивнул в сторону нужного нам подъезда, куда они и нырнули через несколько секунд.

Потянулись тягучие минуты… Парочка приятелей «красного шарфа» постояв пару минут у качелей, решительно двинулись к тому же подъезду, замерли на крыльце, а потом рванули вовнутрь.

— Что делаем⁈ — Наглый аж подпрыгивал на пассажирском сидении.

— Ничего, сиди смирно. — рявкнул я, тем более, что уже было поздно что-то делать. Дверь в подъезд распахнулась и оттуда выскочили «красный шарф» со своими приятелями, которые слаженно бросились в разные стороны. Один из беглецов, быстро переставляя худые ноги, что-то энергично запихивал за пазуху.

— Бля! — Наглый дернулся в заблокированную дверь, после чего злобно уставился на меня, как будто, пропавший в темноте подъезда, Тимофей был ему родным братом или любимым племянником.

Сука! Надеюсь, он там живой, а остальное все поправимо… Живой! Створка распахнулась, и, из темноты, повиснув на ручке двери, шагнул Тимофей, голова и лицо которого были густо измазаны в чем-то темном.

— Над ему помощь оказать! — опять взвился Наглый, и я подумал, что, возможно, он не такое уж и дерьмо⁇

— Куда? Они, может быть, из-за угла за двором наблюдают. Мигом тебя срисуют. — я отпихнул Наглого от кнопки разблокировки, к которой тот уже тянулся.

Тимофей сделал два неуверенных шага, рухнул на скамейку и принялся оттирать кровь с головы и лица пригоршнями снега, после чего, незаметно махнув мне рукой, пошатываясь, двинулся прочь со двора.

Я подхватил пострадавшего на проспекте, когда он перешел дорогу, кивнул, чтобы он садился на заднее сидение, отчего Кошкина стремительно отшатнулась от окровавленного человека.

Непрошенных пассажиров я высадил возле офисного здания, после чего погнал в сторону Дорожной больницы. Там нас попытались отправить в Центральный травмпункт, где сбираются пострадавшие с половины Города и приема врача можно ожидать суки, но купюра в десять тысяч растопила сердце медицинской сестры, сидящей на приеме, и нам тут-же организовали двух докторов, которые через час вынесли вердикт — сотрясения нет, только рассечение, зашили голову Тимофею шестью стежками и отпустили нас восвояси.

— Тебя куда везти? — я сунул в руку Тимофея обещанный гонорар.

— Мне бы еще, вон я как пострадал.

— Пострадал, я согласен. Но, сегодня не дам. Доктора докторами, но, вдруг у тебя что-то с головой, а ты не сдержишься, два раза закинешься и сдохнешь. — жестко и цинично заявил я агенту: — Рассказывай, что там произошло.

— Да что произошло… — Тимофей аккуратно убрал бумажный пакетик в карман: — Я сразу понял, что хорошим не закончится. Этот, в шарфе, сразу согласился со мной пойти. Поднялись на этаж, барыга нам долго не открывал, через дверной глазок рассматривал, потом чуть дверь приоткрыл, деньги взял и его минут пять не было. Дверь, у него, кстати, не на цепочке, а на каком-крюке приоткрывается, не порвешь рывком. Я взял, после этого «шарфу» сунул деньги, как ты говорил. Его, кстати, Костей зовут, а его кореша — Батон и Сева. Ну вот, мы из лифта вышли, подъездную дверь я приоткрыл, а мне навстречу эти Батон с Севой. Ну, Батон, здоровый черт, мне, без разговоров, в нос кулаком зарядил, с меня шапка слетела и Костя сзади, наверное, кастетом, врезал, а потом, когда я упал, у меня карманы вывернули, «чек» нашли, еще ногами немного попинали. Костя сказал шапку взять, но кто ее брал, я уже не видел, пол рассматривал.

— Если ты говоришь, что Батон здоровый, то ее Сева взял. — я затормозил у частного дома, что занимают примерно половину территории Левобережья города: — Ладно, давай, лечись, мой номер знаешь, наберешь, как оклемаешься.

Помещение Отделения «О» Дорожного РОВД.

— Тебя шеф к себе вызывает…- стоило мне открыть дверь в кабинет, сообщило сразу несколько голосов.

— Вызывает, значит зайдем –я повесил куртку на вешалку, пригладил короткий чубчик у зеркала на стене и включил электрический чайник, но решил не борзеть и пошел в «начальственный» кабинет.

— Разрешите?

— Громов, где ты был? — Макс кипел от возмущения.

— Так человека в больницу возил, потом домой доставил, чтобы он где-то, по дороге, в сугробе не загнулся.

— Давай, одевайся, садись в машину и вези его обратно.

— Могу я узнать — зачем?

— Будем этих наркоманов за грабеж брать. Пусть заявление пишет, а потом болеет, сколько хочет.

— И могу я спросить, кому эта светлая мысль пришла в голову?

Обитатели кабинета переглянулись и Макс сообщил, что это его мысль, хотя по глазам я понял, что дурную идею начальству подсказал Наглый.

— Давайте, ситуацию проясним. Этого парня я взял взаймы у оперов Левобережного РУВД, на время, с возвратом. Сделал это я потому, что у нас нет на связи наркоманов, которым можно поручить контрольную закупку. Ты, Максим, сколько угодно, можешь пытаться взять барыг с весами, но, с нас спросят, если не будет правильно оформленных фактов сбыта. О том, что произойдет расшифровка парня — договоренности не было. Он вообще-то, ранее судимый, у него связи с криминалом, его пацаны из Левобережного используют. И вы хотите, чтобы вор заявление официальное следователю писал? Люди, очнитесь. Если он своему куратору пожалуется, с нами больше сотрудничать не будут, да и скандал может подняться. Так что, никого я никуда не повезу, забудьте об этом.

— То есть, ты такой умный, а мы тут все тупые. — Ощерился волчьим оскалом Максим: — Шадов, повтори, что ты мне перед этим рассказывал.

Нет, все- таки Наглый — полнейшее и вонючее говно, а я его чуть за человека не посчитал.

— Я считаю, что в срыве сегодняшнего мероприятия виноват старший оперуполномоченный Громов лично. Он видел, что операция пошла не по сценарию, но, ничего не предпринял, чтобы выправить положение и спасти закупщика. Мы могли вмешаться и задержать всех, изъяв наркотики, тогда и казенные деньги бы не пропали неизвестно куда.

— Скажи-ка мне, мой юный Павлик Морозов…- я подошел к, сидящему за столом, Наглому и положил ему руку на плечо: — Нас сколько было в машине?

— Трое.

— А жуликов было сколько?

— Тоже трое.

— И скажи, мой юный друг, с точки зрения твоего опыта общения с противоположным полом, старший лейтенант Кошкина способна догнать кого-то из жуликов?

Марина Ильинична, чья фигура напоминала крепкую круглую репку, на коротких корешочках, буркнула слово «Хамло!» и отвернулась.

— Громов, ты мне здесь демагогию не разводи. Ты мероприятие готовил, результата нет. Денег казенных тоже нет. И сейчас ты, ничего лучше не придумал, как переводить стрелки на Марину Ильиничну?

— Я на Марину Ильиничну стрелки не перевожу, тем более, у нее другая задача — чтобы Парус, под ее руководством, все нычки при проведении обыска нашел. Я говорю о том, что Шадов, не видя, кто из троих нападавших взял у закупщика наркотики, хотел бросить девушку в погоню за опасным преступником…

— Все, Громов, иди отсюда. Объяснительную мне через час на стол, и неполное служебное тебе обещаю. И с деньгами…

— Да на ты свои деньги…- я вытащил из бумажника несколько купюр и кинул Максиму на стол: — А объяснительную я писать не буду, даже не жди. У тебя писателей полный кабинет, пусть они пишут. Я на территорию поехал, оперативные позиции улучшать.