Охотники за дурью

Глава 11 Не опять, а снова.

Дорожный район.

Новый жилой массив.

Подъезд Лепехина.

Охранник, а этот здоровый мужик мог быть только охранником наркобарыги — оптовика, свое дело знал туго. Увидев, появившегося на лестничной площадке, заробевшего, Тимофея, которого мне пришлось выпихивать из-за лифтовой кабины, бодигард придержал Лепеху за плечо и шагнул вперед:

— Слышь, наркуша! Свалил бегом отсюда, и чтобы я тебя больше никогда не видел…

Тимофей неловко вытащил из-за спины свою дубинку и что-то, еле слышно, просипел, мол, люди добрые, отдавайте свое добро по-хорошему.

— Сука, ну ты смешной и тупой, в натуре! — мужик ощерился нехорошей улыбкой, после чего, картинно воздел вверх руки и заревел диким зверем.

От неожиданности Тимофей уронил дубинку и побежал вверх по лестнице, матерясь и спотыкаясь.

— От, какая интересная дура. — Здоровяк подобрал с бетонного пола дубинку и нанес ей пару чрезвычайно резких и мощных ударов по воображаемой голове невидимого противника. Удовлетворенно кивнув сам себе, мужчина сунул дубинку в карман куртки и обернулся к, замершему у входной двери, Лепехе: — Ну что, ты идешь или зимовать здесь, в подъезде, останешься?

— Там это…- Лепеха некультурно ткнул пальцем в меня, как раз, появившегося из-за шахты лифта: — Еще черт какой-то…

— Ну до чего вы наркоманы все тупые. –горестно помотал головой охранник.

— Здрасьте граждане, руки вверх, уголовный розыск Дорожного района. — я выдернул пистолет из поясной кобуры, но мне, почему-то не поверили.

— Ага, а я балерина. Дай сюда дуру. — телохранитель резко шагнул ко мне и ухватился крепким хватом за направленный на него ствол. Я почувствовал, что еще секунда, и мои пальцы оторвутся от руки, вместе с табельным оружием. И что мне после этого прикажите делать? Уговаривать этого здоровилу вернуть оружие, так как оно на мне записано? Ну, естественно, я от неожиданности, нажал на спусковой крючок.

В тесном закуте запахло порохом, охранник пробормотал «Вот еб…», обхватил лопатообразными ладонями живот и осел вниз по стенке.

— Ты что сделал придурок? — взвизгнул в панике Лепеха, шагнул назад, схватился за дверную ручку… Плохо покрашенная, доска притолки, при попадании девятимиллиметровой пули, взорвалась острыми щепками, осыпав замершего на месте Лепеху, и тут мне поплохело — за входной дверью кто-то истерически завизжал, хлопнула наружная дверь тамбура и все стихло, лишь наверху, этажа на три выше, долбился в дверь чьей-то квартиры Тимофей и тоскливо орал, что срочно надо вызвать милицию.

— Разреши…- я перешагнул ноги охранника, придержал за плечо скулящего Лепеху и осторожно выглянул в тамбур, но слава Богу, никакой случайной жертвы моей стрельбы там не было, как и пятен крови, только на крыльце два женских голоса взволновано обсуждали, что бандиты совсем распоясались и надо срочно вызвать милицию…

— Девушки! — громко крикнул я и женщины на крыльце испуганно замолчали: — Скорую еще вызовите, пожалуйста. Скажите, мужчина, на вид тридцать пять лет, проникающее огнестрельное ранение в живот.Спасибо!

— А теперь с тобой. — я прикрыл дверь и развернулся с замершему соляным столбом, Лепехину: — Куртку снимай, быстро!

— Да, да, сейчас! — Наркабарыга трясущимися руками стал расстегивать застежку куртки, наконец справился и протянул ее мне: — Возьмите, пожалуйста, все возьмите.

— Ты что, дурак, что ли? — я отступил на шаг: — Сумку надевай через плечо, а поверх нее куртку застегни…

— Сейчас молния порвется…- пожаловался Лепеха, с огромным трудом застегивая «молнию».

— Ничего страшного, растянется. — я тревожно прислушивался к звукам, доносящимся сверху гулкого подъезда –у меня, возле ног, истекал кровью человек, и мне, почему-то, было его очень жалко.

— Куртка почти новая…- разнылся торговец смертельным дурманом: — Две недели назад на барахолке купил…

— Блин, да ты вообще, не о том думаешь. — я сокрушенно помотал головой:

— Тебе «десятка» корячится по любому, а ты про куртку думаешь. Да с тебя ее снимут в камере в первый же день…

— Так ты что, правда мент? — изумился Лепехин: — Сука! Я то думал, что опять черти –наркоманы ограбить пытаются. Меня знаешь сколько раз обнести пробовали?

— Ты курточку только не расстегивай. — я этому балаболу не верил ни на грош, поэтому попытку скинуть одежду, а потом и сумку с товаром отследил сразу.

— Слушай, мент, давай порешаем вопрос. Я тебе денег дам, сколько скажешь, столько и дам…

— Да ну тебя в баню, с тобой о чем-то договариваться. Ты никто и звать тебя никак. Ты одноразовый, понимаешь, как презерватив. Ты порвался, поэтому тебя сейчас сбросят и забудут о тебе…

— Да ты просто не понимаешь, с кем связался. Дай мне позвонить, и я все вопросы порешаю. Денег привезут, сколько скажешь…

— У тебя сотовый телефон есть? Тогда звони. — хохотнул я.

— Вот в этой квартире есть телефон. –барыга ткнул пальцем в одну из дверей: — И баба Дина всегда дома.

— Да? Ну, тогда пошли звонить. Только набирать номер и разговаривать буду я.

Бабка из указанной квартиры дверь открыла сразу, после первого звонка — было ощущение, что она все время стояла под дверью и подслушивала наш разговор. Получив от Лепехина пятитысячную купюру, пенсионерка вынесла телефонный аппарат на длинном шнуре и прикрыла дверь, скрывшись в квартире. Нам с Лепехой она все время любезно улыбалась, делая вид, что стонущего мужика под лестницей она не видит в упор. Правда, то же самое сделала молодая мамочка, въехавшая в подъезд со своей коляской. Наехав колесом на ноги раненого, она сказала ребенку, что, пожалуй, они еще немного погуляют, потому, как погода стоит на улице просто замечательная.

Я набрал номер, продиктованный барыгой, и передал сообщение, что Лепехе срочно нужна помощь, а также сообщил номер телефона, по которому оптовый торговец смертью будет еще, как минимум, тридцать минут. Я прекрасно понимал, что на телефонном номере, куда мы позвонили, сидит диспетчер, который за три копейки передает сообщения дальше, но информация — это всегда информация и лишней она не бывает.

Пока Лепеха сосредоточенно передавал сообщение, за его спиной, на улицу, выскользнул Тимофей, показав мне знаками, что скорую и милицию он вызвал. И действительно, «скорая помощь» приехала быстрее всех, с моей помощью погрузила пострадавшего в машину и умчалась, включив синюю «мигалку» над крышей.

— Ну кто-бы сомневался⁈ Господин Громов, агент всех разведок, с лицензией на убийство, снова решил пострелять людей в нашем несчастном Дорожном районе. — Следователь районной прокуратуры, и, надеюсь, все еще мой добрый приятель, Кожин Евгений Викторович замер в дверях подъездного тамбура.

— Добрый день, господин следователь. — скромно ответил я.

— Пострадавший где?

— Скорая увезла незадолго перед вами, господин следователь…- я всеми силами изображал смирение.

— И что у нас на этот раз произошло? На тебя опять напали, пытались оружие отобрать?

— Вы не поверите, господин следователь, но, в точности все так и было. Человек ухватился за ствол моего оружия, и мне ничего другого не оставалось, как произвести выстрел. Уверен на все сто процентов, что на затворе моего пистолета вы обнаружите следы его пальцев, а на его руках — остаточные следы пороховых газов…

— Ну допустим, гражданин Громов, следы я обнаружу…- следователь мотнул головой, замершему на пороге тамбура, эксперту ЭКО Дорожного отдела и тот, аккуратно приняв у меня оружие, принялся рассматривать поверхность затвора, встав под мутной лампочкой и помогая себе мощной лупой.

Наконец криминалист уверенно кивнул головой и пристроив пистолет тут же, на большом конверте, принялся возиться со своими «волшебными порошками».

— А скажи, что здесь делает этот симпатичный молодой человек, пристегнутый наручниками к перилам? Сейчас только там понятого можно удержать на время проведения осмотра места происшествия?

— Вы так смешно шутите, господин следователь. Знал бы, что вас встречу, не тратил бы деньги на концерт «Аншлага». А этот молодой человек — свидетель, который подтвердит, что пострадавший напал на меня первый, после того, как я представился сотрудником милиции…

— Он все врет! — заорал Лепеха, который уже понял, что отпускать его ни за какие деньги я не собираюсь: — Я этого мужика, которого застрелил этот придурок, вообще не знаю. Этот урод хотел меня ограбить, пистолет навел, а мужчина вступился, и этот, якобы, милиционер, его застрелил, прямо в живот ему выстрелил. Не отдавайте ему пистолет, а то этот псих всех тут перестреляет!

— Да, Громов, я всегда знал, что ты низко падешь, но не ожидал, что настолько… Людей по подъездам грабить с табельным оружием⁈ Фу, быть таким, Громов, фу!

— Ладно, Евгений Викторович, давайте начинать. Я сейчас понятых приведу…

— Павел…Павел, ты гражданина этого убери, он мне мешает…

— Евгений Викторович, я надеялся, что вы в процессе осмотра места происшествия грамотно изымете у гражданина сумку, которая надета у него под курткой…

— И зачем? — озадачился старший следователь районной прокуратуры.

— Есть обоснованные подозрения, что в сумке находиться крупная партия наркотиков, из-за которых на меня пострадавший гражданин и пытался напасть.

— Да? — Женя задрал голову к закопченному потолку и замер на пару минут, видимо вспоминал соответствующую статью уголовно-процессуального кодекса.

— Нет, Паша, никак не получится. Вот ежели это был труп гражданина, то я бы его с удовольствием осмотрел, а живого человека…

— А давайте вы мне вернете пистолетик и на пару минут выйдите, а потом зайдете и у вас будет, что осматривать…

Ну любой нормальный человек, с нормальным чувством юмора должен понимать, что это обычный профессиональный стеб, но Лепеха задергался, пытаясь выдернуть руку из кольца наручников и выкрикивая что-то непотребное, типа «ненавижу ментов позорных», так что мне пришлось ухватить его за вторую руку, не давая расстегнуть куртку.

— Женя, а где твой опер? — барыга так неистово дергался, пытаясь вырваться из пут, что мне казалось, что я на каком-то западном родео, и меня сейчас сбросит со спины разъяренный мустанг.

— Да там, на улице, девушка с маленьким ребенком, какие-то показания ему хотела дать…

— Какие девушки! Зови его скорее! Братишка. А ты не смог бы мне снять процесс изъятия, ну чтобы совсем все по уму было? Я тебе за кассету денег заплачу, сколько скажешь…

«Братишка», оператор из городской прокуратуры, хотел сначала обидеться, но встретившись взглядом со старшим следователем, мрачно буркнул мне цену… не знаю, что это за золотая у него кассета. Во всяком случае, снимать мою свадьбу я этого типа точно не позову.

В подъезд ворвался еще один мой старый знакомец — опер Коробов Антон, у которого, как всегда не оказалось с собой папки с бланками, но «выцыганив» чистую бумагу у эксперта, он вполне профессионально организовал понятых и под видеосъемку, наконец снял с Лепехина небольшую спортивную сумку. Стоило Антоше, под пристальными взглядами понятых и воплями Лепехи, что сумку ему подбросили, расстегнуть молнию, все волнения, что я зря подстрелил мужика у меня исчезли — в сумке лежал увесистый пакет в знакомой мне упаковке — точно такой-же достался мне несколько месяцев назад, когда мы с Максимом Поспеловым перехватили курьеров из Средней Азии.

Пакет вскрыли, и понятые подтвердили, что в нем упакован порошок цвета слоновой кости. Мне кажется, пенсионерки, что присутствовали при личном досмотре гражданина Лепехина были крайне разочарованы, когда Коробов, вместо того, чтобы слизывать с кончика ножа белый порошок и сразу дать заключение о его качестве, стал писать какой-то запрос на проведение экспертизы.

Наконец осмотр и изъятие были завершены, дубинку со следами пальцев подстреленного гражданина, что я аккуратно вытащил из его куртки и положил на ступеньки лестницы, изъяли, и прокуратура вместе с опергруппой и, впавшим в прострацию, Лепехиным погрузились в райотдельскую дежурку и покатили в РОВД, и я смог тоже покинуть подъезд.

— Там машина приехала, три человека в ней, ждали, пока менты выйдут и уедут, и поехали вслед за ними…- сбивчиво доложил мне, возникший, как будто из пустоты, Тимофей, ныряя в мою машину: — Номер запиши, пока я не забыл, а то память совсем плохая стала…

— Ну что, брат, мы сегодня дело сделали, держи — я сунул Тимофею пакетик с его «гонораром»: — Надеюсь, ты сегодня все это в себя не загонишь и в понедельник будешь готов к работе.

Я высадил агента на подходе к РОВД, припарковал машину за углом, и накрыв голову меховым капюшоном, зашел в здание РОВД. Машина, с номерами, что надиктовал мне Тимофей, стояла напротив окон дежурной части. В машине сидели три человека, по внешности которых было трудно понять, к ментам или бандитам они относятся. Но я бы поставил на первых. Двое неотрывно смотрели на комнату дежурного, третий, на заднем сидении, сидел, опустив голову вниз, то ли спал, то ли что-то читал.

В дежурной части было не протолкнуться — в центре комнаты стоял раскрасневшийся опер Коробов и с шутками- прибаутками рассказывал, как он изымал хитро спрятанный под одеждой у барыги рекордный вес «герыча». Опечатанный пакет с постановлением о проведении экспертизы неприкаянно лежал на столе дежурного, в бесплодном ожидании, когда найдется свободная машина, чтобы ехать на северную окраину Города.

Я зашел сзади и шепнул на ухо дежурному по РОВД капитану Кулакову:

— Степаныч, я наркоту на экспертизу повез…

— Ага, давай только недолго, вызовов полно… — мне кажется, что Иван Степанович даже не осознал, что пакет с белым порошком со стола взял не водитель «дежурки», что сердито прихлебывал чай в комнате отдыха, злясь на весь свет, что его послали в далекий рейс, а он собирался утром слить пару литров бензина в личные «жигули»…

Почему я так сделал? А не нравились мне ребята из серой «девятки», что «пасли» наш РОВД, очень не нравились. И дело даже не в том, что я подозревал в чем-то пожилого старшину, который десятки раз возил меня на места происшествия, в меру ленивого, в меру прижимистого, в общем, милицейского «предпенсионера». Просто, в последнее время что-то изменилось в милицейском братстве. «Городские» гаишники принялись усиленно тормозить машины УВД, придирчиво проверяя путевые листы, талоны технического осмотра и огнетушители. Уверен, что парни в «девятке» с городскими или областными «ксивами», обратятся к экипажу ГАИ, и пока наш водила будет в машине инспекторов отбиваться от перспективы выговора за недостатки «дежурки», истинные или мнимые, можно пакет с наркотой из салона умыкнуть, или заменить на похожий, с высококачественным крахмалом. И тогда получится, что я стрелял в гражданина без всякой причины… Да меня после такого не просто уволят, а закроют в психушке, а ключ выбросят, несмотря на дубинку с пальчиками нападавшего по совокупности заслуг, так сказать.

До новенького здания экспертно- криминалистического управления УВД я добрался за тридцать минут, сдал у отдел экспресс-анализов наркотических веществ пакет и направление, попросил у дежурного разрешения воспользоваться телефоном, посредством которого узнал, что машины, что стояла напротив здания РОВД со странными пассажирами, по учетам областного ГАИ не числятся. А вот, кстати, и они, в машине, которой нет, въезжают на стоянку экспертного управления. Честно говоря, без пистолета, который у меня изъяли, я геройствовать не собирался, поэтому спрятался в туалете для посетителей.

Гулкие шаги далеко разносились по, пустому в выходной день, зданию экспертного центра. Уверенный голос спросил у дежурного, привезли ли наркотики из Дорожного РОВД, на что дежурный ответил утвердительно, но, к экспертам посетителя не пустил. Значить, у ребят есть удостоверения, но не настолько крутые, чтобы чувствовать себя здесь по-хозяйски.

— О, вы здесь! — дежурный удивился, когда обнаружил меня перед своим столом: — А я собирался в Дорожный звонить, чтобы за результатом приезжали…

Мне сунули на подпись журнал и акт исследования, из которого следовало, что в представленном на исследование пакете, опечатанном по всем правилам и скрепленным подписями оперативного работника и понятых, был обнаружен героин массой шестьсот три грамма.

— Вас тут ребята спрашивали, из городского управления, наверное. В раскрытие записаться хотели… — улыбнулся дежурный: — Я им сказал, что вы уже уехали…

— Да, живот прихватило, наверное, от волнения…-улыбнулся я: — А вы не запомнили, откуда ребята?

— Нет…- дежурный задумался: — Написано, что «городские», а отдел… какая-то аббревиатура длинная была. Я не запомнил…

— Ну, все равно спасибо…- я убрал заключение эксперта в пластиковый файл, сунул его в непрозрачный пакет и двинулся на выход… Хорошо, что сообразил выглянуть в окно, прежде чем вываливаться на стоянку… Напротив моего «Ниссана» стояла серая «девятка», с государственными номерами, которых нет. Не знаю, что хотели мне сказать парни из этой машины, но я решил с ними не встречаться, во всяком случае, сегодня, поэтому, выйдя от «криминалистов», зашел за здание и просто перемахнул через забор, оказавшись на территории теплоэлектростанции, которую я покинул через проходную, предъявив охране пропуск-вездеход, который у меня имелся, как у помощника директора энергетического предприятия, чьи ремонтные участки присутствовали практически на всех крупных энергообъектах области.

Прогулявшись до универмага «Торжественный» и съев там пару горячих пирожков с печенью, купленных у уличной торговки с большими термосами, я вернулся к Центру экспертиз, и обнаружил, что таинственным парням ждать меня надоело, и они уехали.

В РОВД я не поехал — встретил автопатруль со знакомыми парнями из роты ППС, выкатившийся на маршрут, махнул рукой и, позубоскалив несколько минут, поминая общих знакомых, инфляцию, президента и любимую работу, попросил, с оказией, отдать заключение эксперта дежурному по РОВД, после чего поехал домой, выслушивать накачку от госпожи депутата, что очередной выходной уже кончился, и она вновь провела его дома одна.

Декабрь 1994 года.

Дорожный район.

Помещение Отделения «О» Дорожного РОВД.

Понедельник добрым не бывает, и это научно доказанный факт. Воскресенье я провел с любимой, реабилитируясь за субботу и, вроде бы, был прощен и даже обласкан. А понедельник…

Казалось, ничего не предвещало. Я залил кипятком странную субстанцию под названием «Кофе, три в одном», уселся за свой стол, в ожидании скромных похвал от руководства…

— Товарищи офицеры…- мне кажется, что оперу Клюквину просто нравиться считать себя настоящим офицером — слишком торжественно и громко выкрикивает он эту команду. В кабинет оперов зашли мрачные Максим, Марина Ильинична и, как хвостик за начальством, Наглый.

Начальство уселось за свободным столом, недовольно буркнуло «Садитесь»…

— Громов, встать!

По логике, хвалят, обычно, другим тоном, но я встал.

— Скажи, Громов, почему ты, в отличие от своих коллег, проигнорировал мое указание. что все выходят в воскресенье сто процентов и не появился на службе? Одембелел настолько? Почему прокуратура все воскресенье не может тебя найти? Почему по месту твоего жительства проживает посторонний и неадекватный тип, который всех посылает… в общем посылает? Громов, ты совсем с катушек слетел?

— Мне можно отвечать? — иронично спросил я.

— Будь любезен.

— По проживанию… — начал я с самого легкого вопроса: — Меня уже пытались убить по месту официального жительства, поэтому я там не живу. В квартире живет мой товарищ, бывший опер, потерявший здоровье на службе, которого наше доблестное МВД выкинуло на гражданку, без всякой компенсации…

— Громов, ты обязан, по приказу, ставить в известность руководство, где ты живешь…

— Обязан, а руководство обязано держать мое место жительства в секрете. А не в верхнем ящике дежурного по РОВД, в схеме оповещения, к которому практически свободный доступ. Относительно воскресенья — вы сами сказали, Максим Викторович, что мы работаем без выходных, если ничего не раскроем, я позавчера раскрыл… — я очень скромно улыбнулся.

— Что ты раскрыл, придурок⁈ — Максим ударил кулаком по столешнице:

— Человека подстрелил? Или ты считаешь, что если, вместо райотдельской дежурки скататься, отвезти наркотики на экспертизу, то будет считаться раскрытием? Так я тебя сейчас огорчу — нет, это так не работает. Надо преступника задержать и расколоть, тогда это считается раскрытием.

За спиной осуждающе зашептались коллеги. Уверен, вчера на час-два собрались здесь, после чего технично расползлись по своим делам, а сейчас, туда-же, негодуют…

— Я вам Максим Викторович доложу, а потом жду от вас извинений. Я позавчера, работая по территории, задержал нашего местного наркобарыгу Лепеху, который тащил к себе домой оптовую партию наркоты. С ним был охранник, который попытался отобрать у меня оружие. Охранник поехал на «скорой» в больничку, а у Лепехина, при понятых, изъяли шестьсот три грамма «белого». А теперь жду ваших извинений.

— А не пойти ли тебе Громов со своими фантазиями? Кстати, о Лепехине. Мне сегодня, все, кому не лень, вставляли по самые гланды. Это какой-то позор! Десять оперов по наркотикам всю неделю ни хрена не делают, зато «территориальщики» берут вес, который на всю область прогремел. И тут хитрожопый Громов пытается, пользуясь своим знакомствами с местными операми, в это раскрытие впихнуться. Так я тебя Паша огорчу — по всем сводкам прошли местные опера, вместе с начальником уголовного розыска и начальником криминальной милиции. Понял? А теперь давай, пиши рапорт на увольнение — мне маньяки, что граждан, среди бела дня, отстреливают без всякой причины в отделе не нужны.

— Я тебе, Максимка, так скажу…- меня понесло: — Если ты будешь целыми днями в кабинете, компании Марины Ильиничны блокбастеры по кабельному телевиденью смотреть, тебя и будут иметь по самые гланды все, кому не лень. Кто там попал в сводку — это, извини, ни моя проблема. Я не разу сводку не передавал, считая, что за это начальство деньги получает. А на сим, желаю здравствовать, а ты иди и разбирайся, как у тебя рекордный вес наркоты, с которым мы могли еще месяц «дуру гнать», увели из-под носа.