Охотники за дурью

Глава 15 Не один план не выдерживает первого столкновения с противником.

Декабрь 1994 года.

Сердце Города

Квартира майора Ситникова Анатолия Степановича, начальника двенадцатого отдела уголовного розыска УВД Города.

Анатолий Степанович, сидя в удобном кресле с бокалом «Хеннеси», переодевшись в уютный спортивный костюм, смотрел передачу «Час Пик». На экране двое симпатичных и по виду, весьма успешных, молодых мужчин обсуждали злободневные для современной России темы. Сегодня мужчина по фамилии Рапопорт рассказывал Владу Листьеву, как за четыре года, приехав из украинской провинции с столицу с женой и одним чемоданом, он основал и развил весьма приличных размеров банк.

— Надо узнать, сколько сейчас стоит открыть банк…- лениво думал Анатолий Степанович: — Я слышал, что не так дорого. Только этот усатый банкир по специальности экономист, да еще в Америке учился, я кто? Надо найти кого-то прошаренного, которого я смогу держать за кадык, и пусть работает. А то до рвоты уже надоел самодур — начальник УВД, а свой банк — это совсем иной уровень…

Ленивые мысли майора бесцеремонно прервал требовательный стук в дверь квартиры, перемежаемый настойчивым жужжанием электрического звонка. Из кухни выглянула встревоженная жена:

— Толя, опять тебя на работу вызывают?

— Сейчас разберусь. –майор вытащил из висящей на вешалке оперативки табельный «макаров» и осторожно подошел к входной двери, держась за кирпичным простенком.

— Кто? — осторожно спросил хозяин квартиры, прислушиваясь к движению за дверью.

— Анатолий Степанович, беда, откройте скорее, это Колбасов!

Майор, уже не ожидая пули через дверной глазок, припал к новомодному телескопическому окуляру. В просветленную оптику, специально заказанную знакомому из-за границы, никаких лишних теней, от замерших слева-справа от двери штурмовиков, видно не было, лишь нетерпеливо приплясывал на подъездном коврике, оперативник Колбасов, почему-то, с подбитым глазом. Майор вздохнул и начал медленно отпирать замки. Его по молодости как-то спас такой прием — местная «блатота», решившая разобраться с излишне борзым и наглым милицейским лейтенантом, не дождалась, пока откроются все три замка, а оттолкнув в сторону, «взятую в плен соседку», самонадеянно ударили в дверь накачанными телами… и ничего. Будущий майор рассмотрел всех визитеров через окно, пока они орали под его окнами, крича, что он подлый трус.

Через неделю «устойчивая преступная группировка» была рассеяна, кто-то был в ИВС, кто-то в больнице, а самые умные навсегда уехали из Города, а лейтенант Ситников досрочно стал старшим лейтенантом.

— Ты что тарабанишь? — майор осторожно открыл дверь, но на плечах подчиненного никто, ни «наши», ни «вражеские», в квартиру не врывались, и от, галопом стучащего сердца немного отлегло.

— Товарищ майор, там…

— Тихо, не ори! — оборвал опера начальник, заметив, как потемнел глазок соседней квартиры: — Иди к чердачной двери, там поговорим.

— Толя, что, уезжаешь? — любимая жена на пороге кухни чуть не плакала: — А я там тефтельки твои любимые потушила, с рисом…

— Солнышко, я сейчас десять минут с товарищем поговорю и приду…

— Правда⁈

— Правда. — майор игриво шлепнул супругу по попке, и та, радостно взвизгнув, побежала на кухню. Жена, хотя и работала в частной фирме на серьезной должности, хорошо отдавала себе отчет, кто оплачивает семейный достаток и старалась.

— Что случилось? — майор выбил из пачки сигарету, протянул ее оперу. У них в отделе отношения между сотрудниками давно перешли грань «начальник-подчиненный», слишком много их соединяло. Майор даже не посчитал бы зазорным пригласить Колбасова в квартиру и усадить за стол, тем более, что неоднократно так поступал, только, судя по поведению опера, тому было не до майорских тефтелей, да и побитая морда подчинённого могла напугать хозяйку дома.

— Рассказывай, что случилось? — Анатолий, внимательно глядя в лицо подчинённого, чутко прислушивался к обстановке в подъезде- не скрипнет ли внизу открываемая дверь, не прошелестят ли осторожные шаги любопытных соседей.

— Цыгане Мишку в заложники взяли, меня тоже хотели, но я вырвался, ушел…

— Какого Мишку, кто кого захватил?

— Максуда Гелаева цыгане захватили, ствол к голове приставили, ну а я стол на них опрокинул, и через кухню убежал. Мы же «пустые» были, ничего плохого не ждали.

— Ну Гелаев то точно не «пустой» был… Мне кажется, что он даже в душе с пистолетом подмышкой моется. А что на ромал то нашло? Что случилось?

— Они что-то кричали, что мент тот с района, который Громов, двоих из них убил и мы их подставили…

— Да как убил то? Он что, Брюс Ли, что ли?

— Они что-то кричали, что у него, толи пулемет с собой был, то ли автомат…

— Да какой пулемет? У него пистолет даже прокуратура изъяла на экспертизу. Вы же его сами на точку увезли, у него что, что-то с собой было?

— Да откуда, товарищ майор? Мы ему рацию дали, типа, в лесу будем ждать его сигнала, он нам сверху рукой помахал, и мы сразу уехали, чтобы алиби себе создать. Мы в двадцати километрах от точки с гаишниками работали, типа по наводке грузы проверяли.

Майор задумался.

— Ты на машине?

— Нет, ключи у Максуда были.

— Вот реально, лучше бы они тебя захватили…- в сердцах майор стукнул кулаком по перилам.

— Товарищ майор! — обиженно взвыл подчинённый.

— Да не в тебе дело, без обид. Просто у тебя родственников гораздо меньше, чем у Мишки, а если еще они прознают, что случилось, то вообще тушите свет. Сейчас обзвоню всех наших, пусть собираются, а потом позвоню старшим цыган, узнаю, что там за фокусы.

Звонил майор с уличного телефона- автомата на углу — потратить карточку на несколько тысяч рублей в некоторых случаях обоснованная потеря. Дав- команду операм собираться у его дома, майор набрал последнего абонента.

— Ничего не хочешь мне сказать?

— Приедешь — поговорим. — сдержанно ответил собеседник.

— Не, я к тебе не поеду. Приеду — и ты снова беспредел устроишь?

— Ты наших ребят под молотки подставил. У нас двое убитых…

— Мне другое сказали…

— Да какая разница, один- два, там такой раненый, что умер уже, наверное.

Давай приезжай, разговоры разговаривать будем.

— Пацана нашего отдай, тогда и разговоры будут.

— Нет, твой пацан у нас будет, пока ты мне того урода не привезешь, или его голову…

— А ты берега не попутал? Ты кому условия ставишь? Ты войны хочешь? — майор обозлился не на шутку. Видимо, прибор борзометр у цыганской общины в который раз не сработал, и пора было кого-то приводить в чувство, напомнив, кто тут власть, а кто кибиточник. А еще майор с отчетливой ясностью понял, что он будет делать, вернее, не будет.

— Ты к пацана хоть спросил, кто у него отец?

— Спросили, сказал, что на рынке фруктами торгует, ларечник какой-то…

— Не на рынке, а на рынках. На всех рынках Города. И я ничего не буду делать, просто позвоню папе Максуда и скажу, у кого сидит его сын.

— Да говори. Подумаешь — напугал. Обдерем его как липку, будем фруктами круглый год.

— Скажи, а ты почему такой смелый? Твои восемь человек, с оружием, позорно убежали от одного опера…

— Он им засаду устроил, с пулемётом…

— Конечно. Мои парни его привезли, у него с собой ничего не было. Он, наверное, у твоих орудие и отобрал…

— Майор, он не человек, а демон. Он разделся полностью и кровью убитого парня весь обмазался, с ног до головы… А потом хотел от живого куски мяса отрезать и есть…

— Знаешь, мне ваши цыганские сказки слушать некогда. Если через час мой парень мне не отзвонится и не скажет, что он свободен, то я позвоню его отцу.

— Да звони кому хочешь, мне все равно. — хохотнул собеседник.

Недавно проигранные армяно- азербайджанские войны сыграли плохую шутку с Азербайджанской диаспорой, создав им репутацию не воинов, а торговцев. Вот только азербайджанцев было банально много, они были просто богаче и организованной. Семьдесят бойцов, которых мог выставить отец Максуда просто смели бы несколько цыганских семейств, которые просто не могли никогда вовремя остановиться.

— Что будем делать, пацаны? — через час, плотно поужинав и сказав жене, что прогуляется перед сном, чтобы прошла не вовремя разболевшаяся голова, майор вышел на улицу, где на торце дома стояла пара автомобилей и пятеро молодых людей: — Цыгане не позвонили, Мишку не отпустили…

— Может правда, папе Мишкиному позвоним? — предложил чей-то неуверенный голос.

— И как мы после этого будем выглядеть? С цыганами не справились, к папке товарища побежали жаловаться? Тогда про нормальный процент от цыган можно будет забыть…

— А он будет дальше этот процент?

— И куда они денутся? Вспомните, как Мы Начинали? Пока двоих в СИЗО не запихали, с нами договариваться по-настоящему не хотели. И что будем делать? Давайте ваши предложения.

— Давайте в одну кафешку подскочим, там цыганский молодняк до утра гужует. Всех похватаем и отвезем на базу…

— И чего они напугаются? Подумаешь, менты в очередной раз задержали. Подержат и выпустят — в первый раз, что ли?

— А мы как родня Мишкина выступим, типа джигиты налетели и «ответку» им устроили…

Позднее Анатолий Степанович мучительно пытался понять, почему он согласился на этот глупый, исключительно мальчишеский поступок, но так и не смог прийти к однозначному выводу. То ли причиной была внезапно разболевшаяся голова, то ли профессиональное выгорание, привычка иметь определенные бонусы от обладания определенной государственной властью? В любом случае, в тот вечер он кивнул и пошел домой, в квартиру, наполненную семейным теплом и уютом, дав своим «пацанам» карт-бланш.

Проспект Первого Чекиста.

Кафе «Аэлита».

Это заведение, хотя и располагалось в паре сотен метров от районного управления внутренних дел, людьми в погонах отнюдь не посещалось. Во-первых, в службу «ноль два» из этого кафе никогда не было звонков, во—вторых, кому хочется, когда тебе в тарелку, в лучшем случае, просто плюнут, а не сделают нечто похуже. Поэтому местные менты гуляли в более гостеприимных заведениях, а посторонние в это неуютное, с вечно наглухо задернутыми, тяжелыми шторами, узкими окнами, не ходили, а если и заходили по ошибке, то старались его побыстрее покинуть.

Молодую поросль цыганят в этом кафе просто терпели. Во-первых, те были иногда полезны владельцам точки общепита, а во-вторых… да и первой причины хватало, чтобы те могли гудеть в своем углу до утра, так как кафе работало до последнего клиента. Ничего этого опера из отдела Ситникова не знали, так как местными не были, лишь пару раз слышали от своих «контрагентов», что те «сидели с русскими телками в „Аэлите“ до утра».

«Парадная» дверь в кафе оказалась закрытой, хотя из-за темных штор негромко доносились три босяцких аккорда про туго завязанную ушаночку, а вот со сторону кухни, через приоткрытую дверь светился электрический свет и доносился негромкий разговор, вот на этот «огонек» и сунулись три опера, игравшие сегодня роль боевиков семейства Гелаевых. Но курившие на кухне две мясистые, под сто килограмм тетки, что в нарушение, установленных хозяевами, правил, оставили открытыми двери, дабы немного проветрить себя и кухню и покурить, боялись наказания со стороны владельцев кафе больше, чем непонятных мужиков с закрытыми масками лицами, и смело бросились в атаку, вооружившись кастрюлей с кипятком и большой чугунной сковородкой. Битва за дверь на кухню была эпичной. Не успевший полностью увернуться от выплеснутого из ведерной кастрюли кипятка опер Колбасов, обезумев от вскипевшего содержимого брюк, матерясь на тюркском языке (любой, кто служил в Несокрушимой и Легендарной, знал несколько десятков матерных слов на языках бывшего Союза) прямым ударом тяжелого берца отправил толстуху с кастрюлей на пол, шагнул ко второй… и запнулся, растянувшись на мягком, как густой кисель, теле поверженной поварихи. Следовавший за ним опер попытался перепрыгнуть образовавшуюся кучу –малу, но, зацепился за приклад автомата Колбасова, грохнулся сверху на возившиеся на полу тела, выбив дух из обваренного коллеги.

Когда ряженные опера ворвались в зал кафе, большинство посетителей, имевший богатый криминальный опыт, уже покинули заведение через парадный вход, выпущенные сообразительным гардеробщиком, и кроме двух испуганных официанток, за столиками остались лишь две компании… В дальнем углу сидели пятеро молодых цыган, которые по причине употребления легкого растительного наркотика даже не попытались сбежать от непонятного шума, и сейчас просто хлопали глазами на непонятных мужиков и тихонько хихикали, несмотря на то, что мужики в масках сразу направились именно к их столику…

Так как старший группы Колбасов временно выбыл из строя, пытаясь спасти свое обожженное мужское хозяйство на кухне под струей холодной воды, старшинство в поредевшей команде оперов перешло к оперу Смирнову, который, не обращая внимание на немногочисленных посетителей кафе, которые не стали спасаться бегством при «шухере», сразу двинулся в «цыганском» столику, первым делом выбив стул из-под тощей задницы ближайшего цыганенка.

Проспект Первого Чекиста.

Кафе «Аэлита».

Шипа, а по паспорту Шипулин Игорь Артурович был старым вором новой формации. Старым он был по возрасту и по криминальному стажу, имея в общей сумме пять «ходок к хозяину» и пятнадцать лет, проведенных за колючей проволокой, а новая формация Шипы выражалась в сознательном отступлении от старых «понятий». То, что еще десяток лет было немыслимым и «западло», для Шипы стало сейчас вполне осознанным выбором. И если жить богато сейчас принималось многими старыми ворами, то Шипа пошел дальше многих своих старых корешей. Он не чурался писать жалобы в прокуратуру на напрягавших его ментов и даже обзавелся милицейской охраной. Два мента, прапорщик и молоденький сержант, при красных «ксивах» и табельном оружии, действуя на основании официального договора с вневедомственной охраной, сопровождали старого вора при его беспокойной деятельности. А дел хватало. Три магазина и два рынка не только авали Шипе много цветных денежных знаков, но и требовали неусыпного внимания. И Шипа с удивлением понял, что два мента, зачастую, гораздо эффективнее, чем десяток «пацанов», а обходятся гораздо дешевле. Конечно, приходилось немного доплачивать «цветным» за их услуги вне рамок договора, но эти траты окупались сторицей.

Сегодня Шипа сидел в кафе, в котором он тоже имел долю, «перетирая» с «коллегой» варианты «отжатия» новой торговой точки, готовившейся к открытию на границе их территорий, когда на кухне заведения началась непонятная суета, сопровождаемая криками и грохотом посуды. По столикам в зале мгновенно пронеслось «Атас» и «Шухер», гардеробщик, он же охранник выглянул в окно и знаками показал, что главный вход в кафе свободен, после чего десяток теней, одеваясь на ходу покинули зал обслуживания. Шипа, который при наличии «краснопузой» охраны, чувствовал себя в полнейшей безопасности и поэтому остался на месте, придержав за рукав засуетившегося товарища, а когда в зал ворвались несколько мутных типов, судя по крикам, из «черных», повернулся к напрягшимся охранникам и задал резонный вопрос:

— Парни, а что за беспредел? Надо разобраться.

Проспект Первого Чекиста.

Кафе «Аэлита».

Арсен Иванов, четырнадцатилетний цыганенок, всегда стремился быть похожим на старшего брата, шестнадцатилетнего Василя. И счастью пацана не было предела, когда брат стал брать его с собой.

Вчера в городе случилась какая-то суета, говорят, что кого-то убили, старшие ходили донельзя озабоченные, а вечером, вообще, погрузились на машины и куда-то уехали, но молодые пацаны решили не менять своих планов, «зарядили» на бутылку соседа, что работал на «уазике- таблетке» и развеселой компанией поехали в кафе «Аэлита», в котором они частенько зависали в тупыми местными «телками». Сегодня телок не было, но ромалы не терялись, взяли бутылку водки, скрутили косяк «шмали» из спичечного коробка.

«Малышу» Арсену от такого комплекта ожидаемо стало плохо, и он «отъехал», поэтому старший брат оттащил его в подсобку, в которой стояла широкая тахта, предназначенная для разных дел, дал официантке пару тысячи «за беспокойство», и вернулся за стол к друзьям, и все у них было хорошо, пока от сильного удара, выбившего из-под задницы стул, Василь не оказался на полу.

Опер Смирнов, поморщившись от запаха анаши, наклонился к, ничего не понимающему, распластавшемуся на грязном полу, хихикающему цыганенку, охлопал его по карманам, в поисках «колющего — режущего», перевернул на живот, достал из кармана наручники, когда от столика у окна кто-то бодро гаркнул «Стоять, руки вверх, милиция!».

Смирнов вполголоса выругался «Энен сигейн», распрямился, разглядел двух мужиков в дешевых серых костюмах, направивших на них пистолеты, судя по виду, являющимися ментами, из хрен пойми какого отдела, на секунду задумался, как побыстрее объясниться с коллегами, когда, откуда-то сбоку грохнул выстрел, другой, третий, и один из «пиджаков», со стоном, согнулся, зажимая руками правую половину груди, а потом что-то ударило его в живот и там горячо запекло.

Арсен выпал из наркотического сна в каком-то темном помещении, где он лежал на какой-то тахте… Очень хотелось жрать и чего-то сладкого, в голове крутились какие-то смутные образы, и в этом, затуманенном состоянии, цыганенок вывалился в полутемный зал кафе… А тем какие-то чудовища без лиц окружили стол с его друзьями, а один из монстров пинал его брата, Василя, лежащего на полу и Арсен сунул руку под куртку, где за поясом был заткнут, переделанный под «мелкашечный» патрон, газовый револьвер «айсберг», тайно взятый пацаном из семейного схрона. Защитить, спасти старшего бата — об этом Арсен горячо мечтал несколько лет. Револьвер увесисто оттянул тонкую руку мальчишки, и он подхватил его снизу второй рукой, как видел во многих боевиках. Псевдомушка на коротком стволе оружия заплясала перед глазами, когда кто-то закричал «Милиция», а ненависть к «мильтонам» Арсен впитал вместе с молоком матери. Пацан повернулся на крик и начал стрелять по смутным силуэтам.

Проспект Первого Чекиста.

Кафе «Аэлита». Помещение кухни.

Холодая вода не помогала — член и яйца покрылся волдырями и просто горели огнем. Молодой опер пытался рассуждать здраво, но кроме слово «ампутация», которое набатом билось в черепной коробке, ни одна здравая мысль в его сознание пробиться не могло. Где-то под ногами ворочалась и безуспешно пыталась встать тварь, сделавшая его навсегда калекой и опер Колбасов не глядя лягнулся тяжелым берцем, судя по ощущениям, попал удачно… Вроде бы первые здравые мысли начали пробиваться через волну боли и паники, когда в зале кафе раздались крики, а потом выстрелы. Стянутые до обреза ботинок, пропитанные кипятком, штаны и трусы продолжали парить и Колбасов, подхватив свой, единственный в группе, автомат, неловко переставляя ноги, белея обваренными ногами, двинулся на выручку к своим парням, ударив с порога короткими очередями в плохо различимые силуэту людей, держащих оружие.

'Ориентировка.

Около двух часов ночи группа неустановленных преступников проникла через служебный вход в кафе «Аэлита», расположенное по адресу Проспект Первого Чекиста, дом… где с применением огнестрельного оружия совершили нападение на гражданина Шипулина Игоря Артуровича, 1943 года рождения, председателя совета директоров АООТ «Комфорт». Охранявшие Шипулина по договору охраны, сотрудники батальона ОВО сержант милиции Кузьмин (в ОВД с 1992 года) и прапорщик милиции Левченко (в органах ВД с 1984 года), отражая нападение, применили оружие, после чего нападавшие, застрелив своего соучастника Иванова А. С., 1980 года рождения, были рассеяны.

При нападении погибли Шипулин Игорь Артурович, 1943 г.р., Иванов А. С., 1980 г.р., сержант милиции Кузьмин (табельное оружие не утрачено). Приметы нападавших, их количество и иные обстоятельства нападения устанавливаются. На место происшествия выезжали Начальник РОВД, начальник криминальной милиции, начальник УР, прокурор района. Прошу ориентировать личный состав.'