Охотники за дурью

Глава 23 Товарища выручай…

Январь 1995 года.

Дорожный район. Тихий центр. Новый дом. Квартира Громова.

Я лежал на широком подоконнике в собственной квартире и изучал заверенные копии документов по сделке купли-продажи квартиры Бубнова, полученные в БТИ и не мог найти, за что зацепиться. Почему я лежал на подоконнике? Оказывается, что от матраса спина тоже способна уставать, и иногда ей хочется чего-то пожестче. Наверное, мои собаки, молча наблюдающие за мной, развалившись на полу, считали меня идиотом, так как для них мягкая поверхность матраса была запретным плодом, откуда я их нещадно гонял, но я лежал на подоконнике.

Я седьмой раз перечитывал многостраничный договор купли –продажи, и злился, оттого, что я не знал, за что зацепиться. Договор был многословный и многостраничный, с балансом интересов, смещенным явно в пользу покупателя, вроде бы, везде по мелочи, но в итоге я бы такой договор подписывать не стал. И что-то меня цепляло очень сильно, но что я не мог понять, пока, в очередной раз не дошел до раздела «Порядок расчетов». А вот тут юрист, составлявший договор в пользу одной из сторон, допустил серьезную ошибку. Видимо, юридическая фирма или риэлтерское агентство имело несколько вариантов договора, и вот этот пункт явно попал сюда по ошибке.

«Расписка, подтверждающая получение продавцом денежных средств за проданную квартиру является неотъемлемой частью настоящего договора, единственным подтверждающим проведение полного расчета между Сторонами». А вот сама расписка в стопке документов, полученных мной в БТИ отсутствовала и в описи документов, полученных сотрудником БТИ от продавца и покупателя для регистрации сделки этого документа не было. Я резко соскочил с подоконника, напугав задремавших у батареи собак и прошел на кухню, щелкнув на ходу электрическим чайником. По уму, надо было выпить водки, но, одному пить не хотелось, да и вообще, не с кем было поделиться радостью от моей находки. Посторонний человек просто бы не понял моего возбуждения, оттого, что я нашел небольшую ошибку в договоре. А я, похоже, нашел, чем смогу зацепить ненавистное мне семейство Бубновых. Жену, кстати, уже выпустили под подписку, а вот боевого деда, как и решил начальник РОВД, завтра повезут к прокурору, решать вопрос с арестом старого уголовника. Не знаю, устоит ли обвинение в хранении наркотических средств. По-человечески, вроде бы, надо понять и простить, но не в этом случае. Безусловно, если в дело вступит дорогой адвокат, типа того, что я обидел в приемной начальника БТИ, то дедушку могут и не арестовать, но совсем не факт, что юрист продолжит суетиться вокруг семьи Бубновых, так как денежных поступлений от них в ближайшее время можно не ожидать. Ну, а пока мне надо писать претензию Бубнову о признании недействительной сделки купли-продажи недвижимости.

Пейджер, лежащий на полу возле матраса в очередной раз завибрировал, на экране высветился служебный телефон моего непосредственного начальника Максима Поспелова и я, в очередной раз, проигнорировал сигнал. Он что действительно считает, что я сейчас побегу на улицу, разыскивая работающий телефон-автомат. У меня, в конце концов, отпуск и голова вдребезги разбита в битве с преступным элементом. Мне от Макса в настоящий момент ничего не надо, а если ему что-то необходимо, то пусть присылает посыльного, как положено, а то придумали моду, сообщения посылать, тем более, что ему я точно номер своего пейджера не давал.

Посыльный появился на пороге моей квартиры через два часа — мрачный опер Наглый молча протянул мне сложенную вдвое бумажку и, бормоча под нос нецензурные ругательства, поспешил вниз по лестнице.

— И тебе доброго вечера. — я захлопнул дверь и улыбнулся — близость к начальству не всегда бывает во благо, иногда начальство эксплуатирует таких «любимчиков» в хвост и в гриву.

Я прочитал бумажку и, с тяжелым вздохом, принялся одеваться. Как не хотел я идти на улицу, разыскивать телефонный автомат, видимо придется. Согласно записки от руководства, меня настоятельно разыскивал опер по «безвестникам» с Праздничного РОВД. Так как с «потеряшками» я сейчас был связан только посредством материалов о незадачливом продавце квартиры Сергее Самохине, то откладывать разговор с коллегой не было никакого смысла.

Пойти на прогулку в одиночку я меня не получилось — на пороге мне преградили дорогу две грустные моськи, одна из которых настойчиво трясла, зажатым в зубах, поводком.

— Ладно, ладно, собирайтесь, хотя я чувствую, я о своей доброте пожалею.

Я, наверное, колдун, так как, о том, что пожалею, что отправился звонить коллеге в компании с псами, я угадал на сто процентов.

Ближайший к моему дому, действующий телефон –автомат обнаружился в здании Главпочтамта, где сотрудник ведомственной охраны тут-же попытался выгнать из главного зала обслуживания непонятного типа с двумя крупными собаками. На мое удостоверение он только презрительно фыркал и пытался помешать разговору. Правда, в какой-то момент он куда-то пропал, да и вообще, стоящие вблизи меня граждане стали смотреть на меня с ужасом. Возможно, я слишком громко обсуждал с опером из Праздничного РОВД степень гнилостных разложений трупа, предполагаемо принадлежащего гражданину Самохину, но вслед мне смотрели, как на демона из ада.

Отделение судебно-медицинской экспертизы.

Вы когда-нибудь бывали в чистилище? Мне кажется, что подвал областного морга, где в самом темном углу штабелями свалены невостребованные трупы, чем-то напоминает это жуткое место. Небритый санитар в серо-голубом халате, равнодушный, как ангел смирения, ткнул пальцем в одну из многоруких и многоногих куч:

— Ищи, где-то там.

Больше всего в трупах я не люблю их глаза, абсолютно чуждые миру живых, они, кажется, все время внимательно наблюдают за тобой. Стараясь не встречаться взглядом с, лежащей на самом верху, изнеможённой старухой, я склонился к этой человеческой многоножке, судорожно высматривая кисти с отсутствующими фалангами пальцев.

— Вот этот, кажется.

— Не мог кого-то повыше найти. — санитар сунул мне пару медицинских перчаток: — Помогай давай, вон, на соседнюю кучу верхних надо перебросить.

Поход двух бывших коллег Сергея Самохина в морг на опознание обошёлся мне в четыре бутылки коньяка, которые я собирался в итоге стребовать со своей доверительницы Серафимы, которая категорически отказалась ехать в город для этого печального действа.

Попытку мужиков раскрутить меня на большее количество пойла я жестко пресек, на что они, в знак протеста, громко хлопнули дверью моей «копейки», когда я высаживал их у ближайшей станции метро. Время было всего десять часов утра, и я решил, что хорошо бы поделиться с, сидящим моими стараниями в СИЗО, гражданином Бубновым моими успехами.

Район Первого чекиста.

Улица Механическая.

Кабинет допросов СИЗО №1.

Увидев меня, широко улыбающегося из-за стола в комнате допросов, Бубнов замер на пороге и заскрипел зубами.

— Привет, присаживайся. — я положил на краешек стола коробку спичек и пачку «Примы»: — Как настроение?

Арестованный презрительно хмыкнул и стал рассматривать трещинки на стене.

— Ну, не хочешь здороваться, я не против. Подпиши бумажку, что получил копию, и я поеду.

Бубнов не выдержал и скосил глаза на лежащие на столе документы.

— Это что за хрень?

— Исковое в суд о расторжении договора купли продажи квартиры.

— Какое расторжение? Ты че несешь? Не буду ничего подписывать

— Расторжение по причине того, что сторона покупателя не выполнила свои обязательства по договору.

— Какие на хер обязательства? Дай сюда! — бубнов попытался схватить листы, но я подтянул их к себе: — Ручку бери и пиши на одном экземпляре, что копию получил, тогда дам почитать, а будешь выкаблучиваться, то, поступлю по закону — отправлю документы тебе заказным письмом по последнему месту прописки…

— Я в своей квартире прописан…

— Ну и молодец. Значит письмо на почте пролежит месяц, после чего ко мне вернется, а в суде мы без тебя разберемся с квартирой…

Бубен очень хотел знать, что я на него накопал, поэтому молча подтянул к себе копию искового заявления и расписался в получении копии.

— Ну все…- я кинул Бубнову сцепленную скрепкой стопку листов: — Отдыхай, готовься. Кстати, к тебе сюда должен тесть твой заехать. Они с твоей женой решили весь хлам и мусор из квартиры вынести, ну и начали мебель разбирать, чтобы по частям выбрасывать было удобнее, и еще один пакет нашли… Ну, ты знаешь с чем. А тут, такое забавное совпадение получилось, с понятыми зашел, чтобы последнее место жительства гражданина Самохина осмотреть, под протокол, а тут твой тесть с пакетом наркоты. Дедушка шустро к унитазу бросился, чтобы значит, следы преступления смыть, но только твои поставщики люди груз свой надежно упаковывают, так что дед, пока пакет вскрывал, не успел все в унитаз смыть… Ну вот, он хотя на тебя все валил, прокурор ему не поверил и сегодня к вам в СИЗО пополнение ожидается…

— Да мне по херу на старого хрыча, это его дела…- Бубнов судорожно перелистывал полученные от меня документы.

— Зря ты так, он тебе фамилию свою дал, а ты, как чужой. — я нажал на кнопку, вызывая выводящего. А когда Бубнов, заложив руки за спину, шагнул из кабинета, негромко сказал ему в спину:

— Забыл сказать, я еще Серегу нашел, Самохина…

Бубен дернулся и непроизвольно обернулся:

— Как нашел? Он же…

Сержант в зеленой форме пожарного дернул Бубнова за локоть, и дверь закрылась, отделяя их от мира свободных.

Январь 1995 года.

Дорожный район. Тихий центр. Новый дом. Квартира Громова.

Похороны Сергея Самохина прошли скромно и тоскливо. В последний путь его провожали я и Серафима с сыном. С последнего места работы покойного никто не пришел, а родни в Городе у парня не оставалось. Да ему вообще несказанно повезло, что его нашли. Осенью, из-за обильных дождей, в городе в очередной раз затопило несколько трасс, считавшихся федеральными. «Автодор» нажаловался в Москву и мэра взгрели по самое «не хочу», отчего он нашел денег на прочистку забитых грязью канализационных коллекторов. Вот, в одном заблокированном мусором и старыми листьями, коллекторе, сухом и холодном, ремонтная бригада и обнаружила труп неизвестного мужчины. Ну и старая травма, вызвавшая ампутацию фаланг пальцев руки помогла установить его личность, так что массового захоронения в общей яме Сергей избежал. Ну а то, что кладбище новое, представлявшее собой бескрайнее заснеженное поле, темнеющее черными провалами отрытых заранее ям — так что поделать, итак хоронили на мои деньги в счет будущего гонорара.

Дав вдове немного денег на поминки, я посадил ее с ребенком на междугородний автобус, бело-красный «Икарус», что еще бегали по трассам страны, отравляя воздух клубами черного вонючего дыма и пошел домой, раздумывая о последней информации, полученной от оперов СИЗО.

Тесть Бубна сообщил зятю, что сдыхать за решеткой он не намерен, а, поэтому, собирается активно валить всю вину на единственного зятя. В ответной «маляве» Бубен предложил старику, напротив, взять всю найденную дурь на себя, намекая, что его адвокат обещался достать для пенсионера справочку, что он во время войны не сидел на «малолетке», а был бойцом партизанского отряда. Поэтому, не далее, как в мае, в честь Победы, будет старику амнистия и свобода, а Бубнову надо срочно на свободу, подчищать хвосты и заботиться о дочери и внуках старика.

Почему-то дед хитроумный план зятя не оценил и, со слов сокамерника, долго ругался, обещая, в случае неуступчивости зятя, вспомнить его грешки, да так, что зятю могут и «зеленкой лоб намазать». В свете родственных разногласий, возможно, и имело смысл вытащить старика из тюрьмы, чтобы надежнее утопить Бубнова? Но это имело смысл только в одном варианте — если старый разбойник даст прямые и недвусмысленные показания на Бубна, что он самолично спустил тело Сереги Самохина в этот проклятый коллектор, а то, вследствие гнилостных изменений трупа, точной причины смерти бедолаги установить не удалось, кроме патоморфологические изменения внутренних органов, свойственных сочетанной интоксикации алкоголем и наркотиками.

Что же, решено, завтра, с самого утра, я заеду к своей новой доброй знакомой, начальнице городского БТИ, отдам ей бумагу из РОВД, что по нашей информации в отношении квартиры, якобы приобретенной гражданином Бубновым, будет осуществлена попытка приобщить в дело объекта недвижимости поддельную расписку в получении покупателем денежных средств, и чтобы руководство Бюро взяло дело указанной квартиры под неусыпный контроль. Надеюсь, влияние моей новой знакомой окажется более действенным, чем финансовые возможности адвоката Бубнова.

В приемной Дорожного РОВД, когда я ждал, когда из кабинета начальника мне вынесут подписанное письмо в БТИ, ко мне подошел улыбающийся Максим Поспелов.

- Здорово, Паша. Как здорово, что я тебя нашел. Я уже за тобой наглого хотел посылать, а ты тут, в РОВД обретаешься…

- Здравствуйте…- осторожно ответил я.

- Да прекращай, Паша…- махнул рукой мой непосредственный начальник: — Если это для тебя так важно, я готов извиниться, что был не прав. Хочешь, перед всем отделением извинюсь?

- Максим, ты что хотел? — не ответил я на поставленный вопрос: — Только имей в виду, что я в отпуске…

- Паша, выручай. Не меня, а пацанов. Если сегодня у нас раскрытия не будет, то, сам знаешь, всем, сто процентов, завтра и послезавтра на службу выходить придется.

- А я то чем могу помочь? У меня сейчас наработок нет…

- Паша, ты за «на колёсах»?

- Ну да, только у меня, как ты знаешь, машина сгорела, так что я на «копейке» старой передвигаюсь…

- Да помню я насчет твоей машины, не думай, что забыли. Там, из пожарно-технической лаборатории заключение прислали, что это поджог был, ну и мы весь подсобный аппарат «зарядили», чтобы «люди» жалом водили. Будет информация, рано или поздно, будет. А нам сегодня, как раз, типа твоей «копейки», машина нужна. Ты будешь калымщика изображать, к тебе наш человечек сядет с еще одним типом, и поедут «закупаться». Наш человек «торчку» деньги даст, тот пойдет затовариваться, а, когда дурь купит и к машине выйдет, мы его и сломаем.

— Погоди, но деньги то в «адресе» останутся?

— Ну, мы попробуем в «адрес» сразу войти, а если не получится, то мы с прокурором договорились, что наш «человечек» на второго даст показания, и его за сбыт привлекут, как соучастника.

Я задумался. Меня сильно радикальная напрягала отношения Максима ко мне, от полного неприятия, до показного дружелюбия. Но, с другой стороны, повода отказать вроде бы не было. Откажешь, тот не преминет рассказать всем, что у народа была возможность отдохнуть в выходные, но плохой товарищ Паша Громов, не сумел поступиться собственными интересами и затратить час в интересах коллектива. Поэтому, завтра выходим на службу все, сто процентов — кушайте, не обляпайтесь.

— Максим, в принципе, можно, у меня и магнитная нашлепка на крышу, с «шашечками», в багажнике валяется, но я ни в каких оформлениях участвовать не буду. Откатал «нарков», вы их «приняли» и все, я домой…

- Да не вопрос. Мы сзади будем тебя страховать. В качестве такси, сам понимаешь, отдельскую машину нельзя использовать, ее каждая собака на районе знает. А так мы человека возьмем и все, ты свободен.

В общем, мы договорились, что я буду вечером ждать «клиентов» напротив вспомогательной школы, а «наш» человек, с которым я буду договариваться, для вида поторговавшись, будет одет в красную куртку с капюшоном и зеленый мохеровый шарф. Команда для остановки, в момент, когда закупленный «товар» будет у кого-то из «нарков», будет звучать «Шеф, тормозни, а то я сейчас блевану прямо здесь». И вот после остановки наши парни, следующие в отдалении на нашей «шестерке», наваляться с двух сторон и повяжут любителей дурмана.

И вот я неторопливо качусь по району, следуя указаниям двух, сидящих на заднем сиденье, наркоманов, встречаясь взглядом в зеркале заднего вида с блеклыми глазами «нашего человека», останавливаюсь у адресов, где, со слов второго, «можно взять». Наркоманы выходили из машины, нервно хлопая дверями, чтобы, через несколько минут, вернуться, зло переругиваясь, после чего, после недолгого раздумья, звучит новый адрес. Машины прикрытия не видно из-за яркого света фар попутных машин, но я еду слишком медленно, заранее предупреждая о всех маневрах машины поворотниками, так что с этой стороны я никаких неприятностей не ждал.

Наконец, мои пассажиры, вернулись из последнего «адреса» возбужденные, сели в машину, и принялись очень тихо шептаться, хотя до этого никто никого особо не стеснялся.

- Братан, тормозни, а то я прямо здесь нарыгаю… — голос «нашего человека» прозвучал как-то слишком ненатурально, и я, буркнув «Погоди немного, здесь нельзя стоять», зашарил глазами по боковому зеркалу, пытаясь понять, где там моя охрана. В салонном зеркале что-то мелькнуло, и мне в шею впился гигантский овод, а потом еще один и еще. Рот наполнился кровью, кто-то сзади визжал «Сдохни, черт, сдохни!». Я нажал педаль «газа», чтобы расхлестать о фонарный столб заодно и уродов сзади, но понял, что больше не могу держать голову и ткнулся лицом в руль. Из-за рта на светлую шерсть свитера потекла густая темная жидкость и я перестал что-то чувствовать.