Создать героя 4: Огоньку не найдется?

Глава 21 Колесо Судьбы

Взрывное трио

Крепость Чёрного камня

— Вот это улов тебе достался, внучка, — не скрывал своего восхищения Жора, внимательно разглядывая треугольный камень в руке.

Маленький, буровато-чёрный и не особо примечательный, если бы не рдеющие прожилки, складывавшиеся в замысловатый узор. Узор, который делал этот камушек крайне ценной и редкой вещью.

— Похоже, что в новых локациях магия станет повседневностью, — хмыкнул я. — Раз уж руны тут могут просто с боссов упасть. Да и с их крафтом игроки быстро разберутся, когда поймут, что к чему.

— Ну, на это всё равно уйдёт время, — хмыкнул гном. — И с шансом дропа рун пока ничего не понятно. Может, вот эта вообще выпала только потому, что там боссы зарубились?

— Это было бы странно, деда Жора, — не согласилась со стариком японка. — Дроп-лист так работать не должен.

— Да я просто теоретизирую, — фыркнул пенсионер.

А вот я не был так уверен, как Акари. Игра уже не раз показывала, что способна гибко реагировать на происходящее и подстраиваться под ситуацию. Руна, как мне кажется, действительно могла появиться именно из-за столкновения огненных боссов как результат аномальной концентрации огненной силы в одном месте.

— Что теперь? Сделаете с ней какую-нибудь прикольную штуку, вроде оружия братца Йана? — спросила Иназума.

— Ну, вообще-то, это решать тебе, внучка, — ответил Жора и, серьёзно взглянув на мечницу, положил руну обратно к остальным трофеям. — Это ведь твоя добыча.

— Да ну, какая ещё моя, — сразу отмахнулась Иназума. — Просто повезло. В любом случае, я понятия не имею, что с этой руной делать, а у вас уже опыт есть. Будет лучше, если вы с Йаном её в дело пустите, деда Жора, — заявила она и придвинула камень к гному, лукаво улыбнувшись. — Тем более, я по взгляду вижу, что уже есть какие-то идеи.

— До идей пока далековато, — смущённо откашлялся пенсионер. — Так, намётки мыслей бродят в голове. Надо хорошо над этим покумекать.

То, что у пенсионера появились какие-то новые задумки, вызывало у меня в равных пропорциях как опасения, так и любопытство. Но, судя по сомневающемуся тону, обсуждать их гном был пока не готов.

Среди прочего лута, доставшегося мечнице, оказались рдеющие, словно выточенные из куска тлеющего угля, кастеты-когти, чёрное кольцо с крохотными рубинами, янтарный кругляш, крайне напоминавший ледяные монеты с Инеглота и традиционная стопка обычных золотых монет.

Кастеты любопытные, с поджиганием при ударе и навыком «Как нож в масло», позволявшим раз в пять минут нанести серию ударов, проплавляющих доспехи врага. Но абсолютно бесполезные как для нас, так и для Иназумы, так как предназначались они исключительно для расы веребеаров. В отличие от кинжала-сосульки, этому оружию была совершенно точно уготована дорога на аукцион.

Кольцо ничем особенным не выделялось. Простенький артефакт, незначительно увеличивающий огненный урон. Красивый разве что. Но пригодится Акари, если надумает пользоваться детонирующим мечом.

Что до янтарной монеты, она определённо была в каком-то смысле парной тем, что выпали с Инеглота. Того же размера, мягко сияющая огненными всполохами в её сердцевине и с похожим по духу описанием:

«Монета Рассветного Костра»

Крошечная искра, пережившая миллионы закатов. Она помнит, как вздымались огненные горы и вскипали реки, меняя лицо мира. Если это не ценнейший дар, то что же тогда?

Как и в случае с её ледяными сёстрами, назначение монеты было покрыто туманом и мы как раз ожидали момента, когда на них можно будет пролить свет.

— К слову, — задумчиво пробормотал Жора. — С босса не выпали осколки ядра или что-то другое алхимическое?

Иназума помотала головой.

— Я точно подобрала всё, что там лежало. Разве что…

— Разве что? — насторожился дед.

— Вообще-то, лут лежал под большой кучей пепла. Но её почти сразу сдуло ветром и интерфейс на неё никак не реагировал.

— Хм… Жаль, — разочарованно крякнул старикан. — Может на что и сгодился бы.

У меня промелькнула одна мысль и я озадаченно почесал щёку:

— Слушай, старче, раз уж зашла речь. С того снеговика ведь как раз куски ядра упали. А может с их помощью получится морозные бомбы усилить?

Жора хмуро взглянул на меня и негодующе пошевелил бородой.

— Я может и стар, но ещё не в маразме, котэ, — обиженно буркнул он. — Думаешь, я не попробовал?

— Ммм… Прости. Просто ты про них не упоминал и я подумал, вдруг они случайно не попались на глаза и ты про них забыл.

— Нет, котэ, не забыл, — покачал головой гном. — Там другая проблема. Мы с Гацвалом так и не поняли, как с ними работать.

— Это как?

— А просто, — хмыкнул Жора. — Они не вступают в реакцию. Вообще. Ни с чем. Вода, спирт, соли, кислоты, нагрев, охлаждение. Ноль реакции. Так что я даже не представляю, для чего их можно применить.

— Ого, — только и оставалось мне ответить.

Я впервые слышал, чтобы Жоре не поддалось что-то алхимическое. Да, его опыты далеко не всегда были удачными и частенько заканчивались взрывом, но по итогу всегда происходило что-то.

— Гацвал посоветовал найти более опытного алхимика с лабораторией получше, ну а до тех пор остаётся на них только смотреть, — вздохнул пенсионер.

— Получше… — задумался я. — Вроде того тёмного эльфа из подземелья?

— Я тоже сразу о нём подумал, — кивнул старик. — Но пока нам не с руки туда возвращаться. Далековато. Ну да ладно, разберёмся. В первый раз чтоль, — хохотнул он. — За руну благодарствую, внучка. Что-нибудь точно придумаю. Ну а остальное забирай, сама рассудишь, как с этим быть.

Закончив с осмотром трофеев, доставшихся вчера Иназуме, мы отправились бродить по крепости, чтобы скоротать время, благо в крепости, как мы специально уточнили, не было ни одного гнома.

Виды вокруг открывались невероятно безрадостные. И это было не из-за того, что все близлежащие окрестности были заполонены смогом, гарью и горящими трясинами пылающего битума. Вовсе нет. Прямо сейчас я наблюдал вокруг себя лишь высокие и толстые крепостные стены, призванные защищать её обитателей от болотных напастей. Вот только стены эти местами были полностью оплавлены и даже прожжены насквозь. И, что характерно, оплавлены не снаружи, со стороны болота, а изнутри. В качестве вишенки на этом торте были стоящие на стенах оборонительные механизмы, часть из которых оказались красноречиво развёрнуты во внутренний двор.

Вчера мы слишком спешили, чтобы глазеть по сторонам, так как время сессии было на исходе, но сегодня можно было спокойно оглядеться и мы вовсю пользовались этой возможностью, ожидая встречи с нужным нам ликаном. Служил он в крепости неким архивистом и, как назло, именно в данный момент, торчал где-то на совете.

Крутя головой по сторонам, я не мог отделаться от мысли, что крепость Чёрного камня, с большой долей вероятности, когда-то могла быть крепостью Серого или даже Белого камня, но сажа и смог со временем сделали своё чёрное дело, заставив переименовать укрепление. Ну в самом деле, кто будет продолжать называть крепость Белой, если её закоптило до состояния старого чугунка?

Будь я сценаристом, обязательно сделал бы что-нибудь такое.

Всю крепость можно было условно разделить на три яруса. Первый, самый нижний, охватывал весь периметр внешних стен и всё, что находилось во внутреннем дворе. Плац, тренировочные площадки, мастерские и кузницы.

Цитадель крепости, её ядро, с края стен которой мы сейчас осматривали местность, значительно возвышалась над внешними стенами и её обширная плоская крыша выступала вторым огневым рубежом. Тут располагалось огромное количество оборонительной машинерии, запасы снарядов и оружия, превращая вершину здания в полноценный второй ярус.

Что до третьего яруса… Не знаю, была ли эта штука рукотворной или всю крепость выстроили вокруг неё, но прямо из центра цитадели торчала высокая чёрная скала, изогнутая как клык хищника, возвышаясь над всеми укреплениями метров на двадцать-тридцать. От самой крыши, прямо по изгибу скалы шла железная лестница, узкая и не особо надёжная на вид. Вела она к наблюдательному посту, что подобно кольцу опоясывал каменюку, а ещё выше, на самой вершине, с трудом различимое в дыму, стояло что-то здоровенное, круглое и мутно поблескивающее. Не то сигнальное зеркало, не то гонг.

С дозорной площадки виды могли открыться поинтереснее, но ползать по железным скобам без особой нужды никому не хотелось, так что подниматься выше мы не стали.

Глядя на внутренний двор, сложно было найти хоть что-то, способное гореть. Предметов из дерева здесь избегали, заменяя камнем или металлом, вместо флагов и стягов висели толстые цепи, к которым были подвешены многочисленные трофеи поражённых тварей. Обгорелые черепа, клыки, иссохшие конечности и иногда даже туши целиком.

Но, хотя многое в крепости было выковано из металла, железной брони здесь было не встретить. На снующих вокруг ликанах и веребеарах я видел лишь кожу, шкуры, чешую и костяные пластины. Скорее всего, Пепельные стражи изготавливали доспехи из того же, против чего воевали, что было логично, учитывая завидную огнеупорность местных тварей.

Хотя, почти сразу же игра подкинула нам исключение. По крепости прокатился рёв сигнального рога и в цитадели, с тяжёлой гулкой вибрацией, распахнулись толстые многослойные двери из железа и камня, выпуская наружу…

— Ого, — уважительно хмыкнула Иназума.

Сначала мне показалось, что во двор вышла осадная башня. Форт. Бастион. Целая гора живого металла, покачиваясь с боку на бок и бухая подвижными пластинам брони, покинула внутренности цитадели и следом за ней вышли ровные шеренги Пепельных стражей, облачённых в толстые доспехи из кожи и костяных щитков. Веребеары и ликаны во дворе взревели, салютуя оружием, и в их рёве почти потонул следующий сигнал, оповестивший об открытии ворот на болота.

— Впервые видите, приключенцы? — раздался рык у меня под боком и, оглянувшись, я обнаружил рядом ликана, до этого момента сосредоточенно чинившего баллисту. — Все удивляются, когда видят Барлуга.

— Барлуга? — переспросил я машинально. — Ты про тот ходячий замок?

— А про кого ещё? — усмехнулся ликан. — Наш замкомандующего сильнейший фортификатор среди веребеаров. Такого могучего доспеха больше ни у кого нет.

Я уже кое-что слышал о специализации фортификации для медведей, но впервые видел пример собственными глазами. Впечатление было такое, словно на веребеара накинули вместо доспеха корпус от танка, а потом сверху добавили ещё брони. Пока что было не слишком понятно, зачем эта штука и какой её функционал, но внушало неимоверно. Хотя что это я. Наверняка это и было для танкования. Веребеар в таком доспехе мог бы спокойно заагрить всю локацию и даже не почесаться. Если бы меня спросили, в какой многопользовательской игре самый танковый танк, я бы, без тени сомнения указал бы на вот эту гору железа, что только что покинула ворота крепости.

Я хотел поспрашивать нашего случайного собеседника о каких-нибудь подробностях этой специализации, но оказалось, что ликан уже ушлёпал на противоположный конец крыши, занявшись другой баллистой.

— Я так полагаю, с военным советом там закончили, — сказал Жора, провожая взглядом шеренги бойцов. — Айда вниз? Поталдычим с этим вашим ээээ…

— Руканом, — напомнил я имя, полученное от хозяйки таверны.

— Ага, — кивнул гном. — Пока его опять куда-нибудь не унесло.

— Если его уже не унесло с тем отрядом, — хмыкнула Акари, отходя от зубцов стены.

— Типун тебе, внучка, — вздрогнул пенсионер.

— Я думаю, архивист звучит как что-то плохо совместимое с походами, — усмехнулся я.

Изнутри цитадель тоже не щеголяла уютом. Мрачная, угрюмая, закопчёная, пропахшая гарью и палёной шерстью, с крохотными окнами-бойницами, через которые едва проникал свет. Да и то, такая роскошь как окна имелась лишь на верхних этажах. Внизу же, у земли, всё было сделано во имя максимальной защищённости и огнеупорности. Словно обитатели крепости считали, что однажды их цитадель захлестнёт море огня.

И, судя по оплавленным стенам, что я видел на улице, свой резон в этом был.

Из-за этого не покидало ощущение, что мы идём не по коридорам и лестницам здания, а по каким-то пещерам. Тут никого не беспокоился о комфорте и чистоте. Пол был выложен грубыми и неровно отёсанными плитами, а швы каменной кладки были почти неразличимы на общем фоне из-за набившихся в них пепла и сажи. И, хотя светильников везде висело в избытке, их свет блуждал и терялся в черноте всего вокруг. Если бы не снующие постоянно туда-сюда Пепельные стражи, бродить по таким коридорам было бы совсем тоскливо.

Вскоре мы оказались на галерее второго этажа, выходящей в парадный зал цитадели и атмосфера стала не такой давящей, так как появился простор.

Неожиданно Жора замедлился и присвистнул, глядя куда-то в сторону высоких дверных створок:

— Позитивненько.

Глянув туда, мне оставалось лишь согласиться с пенсионером.

Над выходом из цитадели висела большая доска, на которой нетвёрдой рукой неизвестного и, вероятно, нетрезвого мастера была намалёвана невероятно воодушевляющая надпись:

«ПЛАНИРУЙ НЕ ПОБЕДУ. ПЛАНИРУЙ, ЧТО ДЕЛАТЬ, ЕСЛИ ВСЕ СДОХНУТ»

— Звучит как памятка для сотрудника корпорации, в которой у всех работяг по сто часов переработок в неделю, — усмехнулась Иназума.

— У вас в Японии такое ещё в ходу? — Жора глянул на неё с любопытством.

— Насколько я знаю, давно уже нет, — помотала головой девушка. — Но боролись с этим долго.

Полюбовавшись ещё немного на местную корпоративную культуру, мы отправились дальше и, поблуждав по коридорам второго этажа, наконец оказались перед приоткрытой дверью, сегодня утром встретившей нас непреклонной закрытостью и табличкой: «На совете».

Не подозревая никакого подвоха, я уверенно потянулся к кольцу дверной ручки и чуть не вывихнул плечо, так как за ручку я дёрнул как обычно, а вот дверь в каком была положении, в таком и осталась.

— Ого, — негромко буркнул я.

— Что такое, котэ? — придвинулся дядя Жора. — Не открывается?

— Да как тебе сказать…

Я был немного уязвлён. И был намерен разобраться с этим сам. Схватившись за кольцо покрепче и двумя руками, я напрягся и потянул дверь на себя. На этот раз она поддалась. Неохотно, с натугой, коварно подбивая меня начать пыхтеть из-за резко просевшей вниз шкалы выносливости, но поддалась и начала открываться.

Я, конечно, понимал, что дверь каменная, как и любая другая здесь, но это точно нормально? Или это разработчики решили таким образом устроить игрокам скрытую проверку на силу и выносливость? Не смог открыть дверь, значит, не готов к квесту за ней? Пшёл вон из локации, дрыщ низкоуровневый?

У дяди Жоры, наблюдавшего за моими потугами, через какое-то время сдали нервы и он схватился руками за край двери, присоединившись к процессу. Вместе дело пошло намного веселее. Да что там — практически без напряга. Всё же, бонус к силе у расы гномов был приличный.

Но мою гордость это утешало слабо.

Справившись с мини-боссом крепости, мы заглянули в дверной проём и в носу сразу защекотало запахами бумаги, чернил и каких-то ароматных трав, казавшихся чуждыми в этом царстве прогорклого дыма.

Убранство кабинета, как минимум, удивило. Хотя бы тем, что там обнаружилось большое количество деревянной мебели, которую я уже не надеялся встретить в крепости. Но, если подумать, то какая разница, из чего будет мебель, если храниться в комнате будет всё равно бумага? А её тут было очень много. Стоявшие вдоль стен шкафы, уходящие под самый потолок, ломились от огромного количества книг и охапок свитков, норовивших вывалиться на пол. Но не бумагой единой щеголял кабинет. Множество полок было заставлено какими-то диковинками и инструментами, выглядевшими как причудливая смесь чертёжных линеек, линз и шестерен.

Свободные от шкафов участки стен покрывали либо грифельные доски с множеством записей и рисунков, либо тёмные куски кожи монстров, также приспособленные для записей и чертежей. Особенно в глаза бросался треугольный кусок блестящей чёрной чешуи, на которой мелом была начертана заметная надпись: «Безобиден, если убить».

Но главным в этом кабинете был стол. Огромных размеров, с неровными и обожжёными краями, толщиной в две гномьих руки. Словно это и не стол был, а просто срезанный кусок исполинского пня, водружённый на ножки. И прямо на поверхности этого стола чернилами была нарисована карта болот. Чёткая, подробная и с множеством «пометок» в виде воткнутых в столешницу то там, то сям обломков клыков и когтей.

— Приключенцы? Проходите, — на нас поднял взгляд бурый волчара, задумчиво склонившийся над столешницей, и придвинул к себе чернильницу со здоровенным синим пером, издавшим подозрительный металлический звон. — Рассказывайте, что видели, что слышали или что чувствовали на болотах.

— Э… Не понял, — ответил я, заходя внутрь.

Не такого приветствия я ожидал, честно говоря.

— Всякий, кто приходит в крепость с болот, путник это или разведчик с вылазки, должен поведать мне обо всём, что встретилось ему по пути. Болота живые. Изменяются каждый день, каждый час. А таким образом, — ликан выразительно постучал когтем по столешнице, — мы можем понять, как они это делают и к чему стоит готовиться.

— А можно мы просто спросим, что нам надо, и пойдём? — попытал счастья дядя Жора.

— Нет.

— Ликана ответ… — едва слышно буркнул под нос гном.

Наш с Жорой рассказ был краток, сумбурен и, по большому счёту, один на двоих, так как практически всю дорогу до крепости мы пробежали вместе, нигде не задерживаясь и ни с кем не сражаясь, лишь откидываясь бомбами от особо любопытных и назойливых тварей, что пытались атаковать нас в дороге.

История Акари впечатлила Рукана куда сильнее, но оно и немудрено. Не каждый день услышишь, как кого-то лично пропаровозил лидер целой фракции. Мы, например, вчера знатно офигели, когда Иназума поведала о своём коротком путешествии вместе с Инбар.

— Прошу прощения? Углень был уничтожен? Ещё и с одного удара? — вот и архивист не сдержал неприкрытого удивления. — Я, конечно, слышал недавние слухи, но верится с трудом.

— Это подойдёт за доказательство?

Иназума вытащила из сумки ту самую янтарную монету и положила её на стол, немного придвинув в сторону Рукана.

Архивист, посерьёзнев, протянул лапу и аккуратно подцепил монету когтями, поднеся прямо к глазам.

Он долго молчал, издавая задумчивое порыкивание и пристально разглядывая кругляш со всех сторон, даже глядел на просвет, повернувшись к одному из светильников. После чего вернул монету на столешницу, озадаченно рыкнув:

— Получается, старые басни не врали…

— Какие басни? — сразу спросил Жора, тоже почуяв, что мы, наконец, добрались до сути.

Ликан ответил не сразу.

Почесав нижнюю челюсть, он прошёл к одному из шкафов и, поводив вглядом по полкам, достал оттуда старую книжицу, сшитую тонкими железными кольцами.

— Старые хроники гласят, — начал он, — что когда-то в окрестных землях стояло три храма, которыми заправляли три ордена. Орден Зимы, орден Солнца и орден Тумана. Храмы Солнца и Зимы вели непримиримую вражду, постоянно сражаясь друг с другом. Что до Храма Тумана, то его монахи блюли нейтралитет. Они говорили, что лёд и огонь могут сражаться вечно, но итог их битвы — всего лишь туман. И тот, кто познает его секреты, познает Судьбу.

Он раскрыл книгу ближе к середине и что-то глянул на пожелтевших страницах.

— В конце концов, они оказались правы. Огонь и лёд уничтожили друг друга, храмы рухнули и на их месте остались бродить лишь стражи сгинувших секретов. А Храм Тумана остался стоять. Но его монахи исчезли бесследно, словно сами слились с туманом своих лесов. Однако оставили после себя странное устройство.

Он положил перед нами раскрытую книгу и показал старую иллюстрацию.

На старом пергаменте была тщательно выведена чернилами странная схема. В центре изображался огромный круг, разделённый тонкими линиями на множество секторов. Линии расходились из небольшого ядра в центре, словно спицы колеса, и терялись в краях листа. Внизу иллюстрации, слева и справа от этого колеса были нарисованы две чаши, отмеченные простыми знаками: снежинка над одной, стилизованное пламя над другой.

Пространство между спицами было испещрено спиралями, трещинами и волнистыми штрихами, будто художник пытался передать в неподвижных линиях движение воды или дыма. Но каждый сектор был заполнен по разному и не походил на другой. А в углу пергамента, мелкими неровными буквами, значилось: «Тот, кто положит дар в чаши, повернёт колесо Судьбы».

— Паломники прозвали это устройство Машиной Судьбы, — усмехнулся Рукан. — И многие поколения искали способ её запустить, предлагая чашам всевозможные дары. Но всё было безуспешно. Полагаю… им недоставало вот такой монеты.

— Почему вы так решили?

— Достоверно известно, что у сгинувших орденов имелась духовная валюта, у каждого своя. Но она не покидала пределы соответствующих храмов. Монахи не торговали ими с внешним миров, а, как говорят — и вот это уже спекуляции, — подчеркнул он, — торговали ими с реальностью. Вполне допускаю, что если миф хотя бы наполовину правда, монахи Тумана могли создать свою машину для того, чтоб пожинать энергию из монет рухнувших храмов на благо своего ордена.

Звучало достаточно логично. Ребята мудро пересидели конкурентов и хотели снять с этого все сливки. Но что-то пошло не так, раз они тоже исчезли.

— Если ваша монета действительно с Угленя, стража места, где стоял Храм Солнца, — продолжил ликан. — То, скорее всего, она из храма. Но проверить это достаточно сложно, — осклабился он. — Старые рисунки сделаны хвостом пьяного ликана и веры им нет, а после падения орденов никто не находил ни единой монеты. Да и Угленя ещё никто ни разу не побеждал. В любом случае, даже если она настоящая, вам для запуска машины определённо понадобится ещё монета ледяного храма, а её…

Я молча выложил на стол хрустальный кругляш.

— … Да вы кто вообще такие, вашу мать? — хрипло спросил Рукан после долгой паузы.

После этого мы ещё достаточно продуктивно побеседовали и выяснили, что Храм Тумана находится далеко на севере, в самой чащобе Туманных лесов, которыми правили ликаны, даже дальше их поселений. Ну, именно на север нам и следовало держать путь, так что всё складывалось как никогда лучше.

— Что ж, спасибо за сведения, уважаемый, — поблагодарил я архивиста, когда мы начали закругляться. — Очень помогли. Кстати, а что у вас за штука висит на вершине скалы? — решил я разузнать напоследок. — Круглая такая, вроде зеркала.

— Хм? А. Это не зеркало, это гонг, приключенец, — ухмыльнулся Рукан, подтверждая одну из моих догадок. — Мы зовём его «Погребальный звонарь».

— Провожаете его звоном павших воинов?

— Вроде того. В него следует бить, если крепость пала под натиском тварей, — ещё шире ухмыльнулся волчара.

На этой позитивной ноте мы и распрощались.

Однако когда мы уже вышли в коридор, Жора вдруг развернулся и снова заглянул в комнату:

— Извиняюсь, уважаемый, последний вопрос. А у какой из местных тварей самые крепкие кишки?

— У змеи. Любой. — последовал немедленный ответ. — Но чем ближе к владениям Угленя, тем крепче.

— А в крепости их купить можно?

— Спроси у кожевников или тех, кто занимается разделкой туш.

— Премного благодарен! — ответил Жора и повернулся обратно к нам.

Выглядел он подозрительно довольным.

— Ты чего затеял, старче? На кой тебе кишки? — сразу же спросил я.

— Погоди немного, котэ, скоро расскажу, — хитро подмигнул пенсионер. — Только обмозгую ещё одну штуку. Скажите лучше, что думаете по поводу того рисунка?

— Рулетка, — не задумываясь, ответил я.

— Рулетка, — почти синхронно со мной сказала Акари.

Гном согласно кивнул.

— Вот и я думаю, что барабан Якубовича. А значит, надо немного подготовиться, — заявил он.

Я сразу понял, к чему клонит старикан.

— Хочешь пофармить ещё монет?

— Само собой. Ледяных у нас аж пять штук. Огненная всего одна. Маловато будет. Так что предлагаю сегодня навести шороху на болотах и вытрясти из местного босса немного мелочи. Тем более, Инбар сказала внучке, что мы его без проблем осилим.

Иназума подтвердила слова кивком.

— Кроме того, я хотел бы задержаться в крепости и, пока тебя завтра не будет, котэ, сделать кое чего, — сообщил Жора.

— Вот с этого и надо было начинать, — фыркнул я. — Возражений нет. Объявляется день фарма!

— Ураааа!!! — похватили хором Жора с Иназумой.

Болтая о том, о сём, мы вышли во двор и направились к крепостным воротам.

На полдороги Жора вдруг ненадолго остановился и почему-то уставился в сторону уличной кузницы, где ликан-кузнец раздувал пламя в горне здоровенными мехами, но вскоре нагнал нас и мы продолжили путь.

Но перед самыми вратами замер уже я, осенённый одной мыслью.

— Слушайте, ребят, я тут вспомнил… А нам Йорика из сумки выпустить не пора?