Огонек во мраке: Два огонька во мраке

Глава 2

Хотя нет, пока рано ещё выпрыгивать из окна. Оставлю это на самый крайний случай!

Но маман меня слегка взбесила, конечно. Она считает, что ей тут куклу передали, а не меня, и она теперь в дочки-матери играться будет этой куклой⁈ Пф, надо было раньше думать об этом, до того, как меня на улице оставлять!

— Мама. — я улыбнулся как можно теплее, глядя на родительницу. — Ты моя мама. И за это я очень тебя люблю.

— Спасибо, Саша. — она смущённо порозовела и потупилась.

— Но я не игрушка, чтоб мной распоряжаться. — продолжил я. — Чтобы было понятно — я приехала сюда не потому, что мне приказал отец с мачехой, а потому, что я хотела познакомиться со своей французской семьёй.

— Я…

— Если бы я этого не хотела, то меня бы тут не было. Мне уже девятнадцать, через месяц будет двадцать. Я взрослая и самостоятельная… женщина. — это слово всё же далось мне с некоторым трудом, потому что очень хотелось засмеяться. — Если я захочу уйти, куда угодно, я просто сделаю это. Потому что могу.

— Я ж… — снова попыталась что-то сказать мама, но я не стал её слушать.

— Поэтому платья и прочую дребедень оставь для тех, кто этого хочет. Я — не хочу! Если ты продолжишь настаивать, то наши пути разойдутся прямо тут. Я выйду, можно даже не останавливать машину, и направлюсь к дедушке своим ходом. А потом пойду дальше, куда мне захочется. Ты этого хочешь?

Некоторое время мать сидела и молча смотрела на меня, поджав губы. Похоже, у неё были громадные планы на мой счёт, а теперь они слегка порушились моей несговорчивостью. Но не стоит особо радоваться, зуб даю — она всё равно попытается их реализовать, не мытьём, так катаньем. Слишком уж упрямое выражение лица. На нём так и написано «Говори-говори, я потом всё равно сделаю так, как хочу!».

— Какая ты категоричная, дочка. — наконец заговорила мама, усмехнувшись. — Не понимаю, чем я вызвала такое твоё неприятие… Но раз ты так хочешь, то я прислушаюсь к твоим желаниям!

Сомневаюсь! Но потом посмотрим, кто кого переспорит.

— Это было бы хорошо. — я кивнул.

Отвернулся к окну, глядя на парижские улицы. А тут ничего так. Симпатичные дома, аккуратные улочки, много зелени. По улицам ходят люди всех достатков — и те, кто определённо при деньгах, это видно по одежде, по выражению лиц, по той свободе, с которой они передвигаются. Рядом ходит средний класс и бедняки. Пару раз в переулках мелькали расфуфыренные девочки не старше меня с вызывающим макияжем, провожали наши машины каким-то грустно-восторженным взглядом и снова скрывались в тенях. Явно местные шлюхи.

Забавно, но люди в городе были как зебра — или чёрные, или белые, хотя и мулаты встречались нередко. Причём чем дальше в богатые кварталы, тем больше встречалось чернокожих. Их не стало больше, чем белых, процентов двадцать от числа увиденных, но всё равно много.

Я про это читал в сети перед тем, как сюда вылететь. У Франции обширные колонии в Африке и на Южном континенте. В моём мире положение примерно такое же, только там французы нещадно эксплуатируют чернокожих, даже не допуская их в метрополию, просто выкачивают ресурсы из стран и всё. Тут же странным образом Франция пытается создать в Африке вполне благополучное общество, забирая оттуда самых выдающихся и перспективных. Так и всякая шваль не попадает в страну, и ряды французов пополняются сильными магами и аристократами, пусть и с другим цветом кожи. Сами африканцы хотят стать лучше, чтоб попасть в столицу и во Францию вообще, развивая в себе хорошие манеры, порядочность, веру в монарха и преданность. Такие на улице срать не станут! Тем более за такое разговор короток, кто из африканцев нарушит порядок, поведёт себя как подлец — сразу возвращают в Африку, уран для АЭС добывать. Нет в Париже загаженных чёрных кварталов, особой разницы между этническим белым и этническим чёрным французом тоже как таковой не существует. Странно, но вроде работает.

По крайней мере, так в сети пишут. Да и своими глазами я вижу, что это дело работает.

Хотя не думаю, что в самой Африке такой уж порядок и благодать. Если метрополия высасывает себе самых достойных, то кто там остаётся? Всякие отбросы и шваль, ясно дело. Думаю, там полно местных графов и баронов, которые нещадно эксплуатируют чернокожих. Но пока это не выливается на улицы французских городов, Парижу плевать. Наверное. Может, я и ошибаюсь, и там не хуже, чем тут. Но как-то не верю я в благие намерения в массовом порядке.

Ну да ладно, я тут проездом, погощу и свалю куда-нибудь дальше. Пусть у местных голова болит из-за проблем культурного обмена, мне об этом беспокоиться ни к чему.

— А куда мы едем? — вдруг пришло мне в голову, когда оживлённые улицы города сменились малолюдными дорогами с роскошными особняками, выглядывающими из-за затейливых оград.

— В Версаль, там нас ожидает отец. — сразу же ответила мама. — В смысле твой дед. Он очень хотел тебя видеть.

— Да? — я несколько секунд обдумывал это, прислушиваясь к себе. — Хорошо.

— Он несколько эксцентричен, твой дед. Но ты не обижайся на него. — добавила мама.

— Я постараюсь. — пообещал ей.

Что там за эксцентричность такая? Неужели карамельный хлыщ был прав, и у деда мысли слегка разбрелись из головы, а дороги обратно не нашли? Да ну, вряд ли. Я слышал только новости отсюда, конечно, пока что лично не знаю, но мне не кажется, что у деда не все дома. Тем более маман уж точно с прибабахом! Возможно, этот как раз дед Луи вполне нормальный.

Ну, посмотрим.

Тем временем мы подъехали к высоким кованым воротам, они беззвучно распахнулись, давая проезд дальше. Это точно был не главный вход, или въезд, впрочем, подозреваю, что их у дворца немало.

Мы проехали через лужайки и затормозили у какого-то бокового входа во дворец. Он, если честно, особо не отличался от дворца в России — архитектура разная, конечно, но суть-то одна! Два или три этажа, с большими арочными окнами, фестонами и лепниной, на краю крыши сидят статуи довольно уродливых форм — горгульи, крылатые младенцы, какие-то монахи в балахонах, уродливые животные, будто собранные по самым злачным местам Руин. Бррр, даже мороз по коже!

— Ваше Высочество! — стоящая у входа служанка поклонилась матери, стреляя глазами в мою сторону. — Его Величество ожидает вас в Восточном саду.

— Хорошо. — маменька кивнула, посмотрела а фрейлин, что вышли из второй машины и вынимали мой багаж. — Жанетта, отнеси чемодан в комнаты Александры.

— Слушаюсь, Ваше Высочество! — сделав книксен, одна из фрейлин потащила мои вещи во дворец.

— Иди за мной. — мать посмотрела на меня и зашагала куда-то в сторону, в парк.

Мне не оставалось ничего другого, как пойти за ней, вертя головой по сторонам.

Парк был довольно вычурный. Фонтаны, статуи, беседки, пели какие-то неизвестные мне птицы, но точно не обычные соловьи, разок я видел фазана с распущенным хвостом, важно расхаживающего по поляне. Возле него стоял лакей в белой ливрее и наблюдал за птицей. Блин, у фазана есть свой слуга!

Подсознательно я думал, что мы сейчас зайдём в какое-то здание, где и встречусь с дедом. Как это было в России, там же меня отец с мачехой и братом встречали в малом зале для приёмов, сидя на тронах. Здесь я ожидал того же. Но нет! Минут через десять мы вышли к полянке, окруженной кустами с приятно пахнущими мелкими белыми цветами. С трёх сторон она была закрыта этими растениями, а с одной открывался вид на небольшое озеро, по которому сейчас плавали лебеди. Посреди полянки стоял стол с тремя стульями, один из которых был уже занят полноватым мужчиной с обширной, блестящей лысиной.

Очень интересный старичок! Особенно учитывая то, что вокруг него ощущалась мощная аура Архимага.

Почувствовав наш приход, старичок вскочил и с радостной улыбкой пошел к нам, расставив руки в стороны. В основном ко мне, если уж быть точным.

— Неужели! Наконец-то я тебя увидел, внучка! — король Луи подскочил ко мне и обнял, крепко обхватив руками. Потом отстранился, отступил на пару шагов и стал внимательно изучать, комментируя увиденное. — Даааа! Красавица! Ха! Ну ещё бы, моя кровь! И сильная какая! Ну ещё бы, моя же кровь!

— Александра, поприветствуй своего дедушку Луи. — наставительно заявила мама.

— Рада вас видеть, дедушка! — я сделал положенный книксен.

— Ай, оставь, внучка, оставь! — дед без всяких политесов схватил меня за руку и дёрнул на себя прямо посреди книксена, я даже чуть не свалился на траву. — Пошли, попьём чаю, поговорим по-семейному.

— Конечно, дедушка Луи.

— Лили, ты тоже присоединяйся, нечего стоять пугалом! — он глянул на мою мать.

Та с еле слышным вздохом направилась за нами, оставив служанку и двух фрейлин за оградой из кустов.

— Присаживай-присаживайся! — дед пододвинул мне одно из кресел, что стояло у столика. — Тебе удобно?

— Да. — ничуть не соврал я. Кресло и правда было удобным, мягким и приятным.

— Вот! Чай из эдельвейсов! — старичок плюхнулся в своё кресло, схватил заварной чайник и налил мне исходящий паром напиток. — Попробуй! Наш семейный рецепт! И пирожные возьми! К этому чаю они подходят лучше всего!

Я послушно брал всё, что мне предлагают, не возражая. Почему бы и нет? Сразу начинать общение с родственником перепалкой смысла никакого, да и чай пах приятно. А уж пирожные в виде белых лебедей, почти таких же, как плавали на озере, дразнили и манили обещанием вкуса. И он не подвёл!

— Ну как?

— Прелесть! — проглотив пирожное, запил его чаем.

— Я рад! — Луи откинулся на кресле, продолжая разглядывать меня. — Представляешь, живу себе, правлю потихоньку, и вдруг узнаю, что одна из дочек, оказывается, родила мне внучку! И вместо того, чтоб сделать её частью семьи, бросила её на улице! В кого она такая глупая уродилась — даже не представляю!

— Папа! — обиженно подала голос мама.

— Ой, молчи! — дед только отмахнулся. — Разве я неправду говорю⁈ Родная кровь, моя кровь не должна была жить в том мерзком приюте! Ещё и в чужой стране! Всякое бывает, бабы беременеют, хотят они этого или нет. Но это не значит, что от детей надо отказываться! Поняла?

— Я это поняла ещё в первый раз, папа! — мама укоризненно посмотрела на отца, мол, сколько можно?

— А я для закрепления повторяю! — тот и ухом не повёл, перевёл взгляд на меня. — Но теперь ты с нами, слава всем богам! И если ты беременна, то сразу скажи! Не надо утаивать!

Я чуть пирожным не подавился! Закхекал, фыркнул чаем в сторону.

— Что такое? Невкусно⁈

— Вкусно, дедушка… Но я не беременная!

— Ну и ладно! Просто скажи, когда будешь — и ничего не бойся! — он мне подмигнул.

Хм, может, я всё же поспешил с мыслью, что дед-то у меня не псих?

— Я пока… не планирую.

— Я не удивлён, ха-ха-ха! Я в девятнадцать лет тоже детей не планировал, только и думал, как бы поразвлечься да как бы какую новую каверзу устроить! Соревнование у нас такое было, кто сделает так, чтоб двор дольше шумел, тот и на коне! Нас, конечно, иногда наказывали, если, хе-хе, поймать умудрялись, но наказание было как награда! — король заулыбался и протёр лысину рукой. — Чего же тогда ожидать от моей внучки? Ха-ха-ха!

— Папа! Саша — девушка! Девушкам положены балы, красивые наряды и внимание кавалеров, а не проказы! — возмутилась маменька.

— Ой, да какая разница — парень, девка? Все молодые с шилом в заднице! Ха-ха-ха! — наплевал на её возмущения дед. — И вообще, себя в молодости вспомни! Как только выбралась из-под материнской юбки, так быстро нагуляла ребёнка, а потом двадцать лет делала вид, что такого не было!

— Папа!

Дурдом. Я ел уже четвёртое пирожное, вкусные, заразы, и следил за их перепалкой. Это точно французский король⁈ И герцогиня⁈

Хотя… мне такое всё же ближе, чем чопорная холодность императорской семьи. Это чаепитие лучше, чем все завтраки и ужины с мачехой и братосёстарми, вместе взятые!

— Что «Папа»⁈ Александра — моя гордость! — пафосно заявил дед. — Ей сколько? Девятнадцать?

— Через два месяца двадцать. — встрял я.

— Спасибо, внучка. Двадцати лет нет — а она уже Грандмаг! Да все остальные коронованные кретины от зависти удавиться готовы! Их внуки в этом возрасте максимум мастера, а моя внучка — Грандмаг! Ха! Потому что моя кровь, а не эта их водица! Уж точно у неё нет и капли крови этой вздорной старухи на бриташкинском троне!

— Папа! Ты опять плохо о бабушке отзываешься? Мама узнает — будет опечалена! — упрекнула маменька.

— А кто ей расскажет-то⁈ — дед слегка испуганно огляделся. — Пф, и вообще — все нормальные мужчины не любят своих тёщ! Это у нас в крови! Тем более таких селёдок снулых, как эта коронованная мегера!

Хм, а дед всё же дельные вещи говорит! Бриташек на мыло!

— Хе-хе, я так и представляю, как говорю ей или этого усатому сухарю Вильгельму «Что, ваши-то уже третий десяток разменяли, а всё ещё Мастера⁈ Печально, печально, кровь уже не та! А вот моя внучка уже Грандмаг в свои девятнадцать!». Хо-хо-хо!

Вот блин. Даже не знаю, радоваться мне или печалиться. Но среди европейских монархий мне такие выкрутасы деда точно очков не прибавят. Разве что очков ненависти!

— Внучка, ты что такая тихая? Шокирована моими словами? — дед обратил своё внимание на меня. — Думаешь, старичок-то из ума выжил, раз так костерит своих родственников и союзников?

— Ваши слова, дедушка, весьма контрастируют с тем, что я видела в семье папеньки. — как можно обтекаемее ответил.

— Пф, нашла с чем сравнивать! — пренебрежительно махнул чашкой с чаем дед, выплеснув половину на траву. — Он же связался с этой бледной молью Анькой, порождением усатого таракана Вильгельма. Вот твой дед был хорошим противником! Умный, решительный, весёлый! Знал толк в том, как окунуть других в свежую коровью лепёшку, но при этом и не обидеть смертельно. Эта история со средним сыном его подкосила… А твой отец что? Тьфу! Связался с германской выскочкой! Они всю свою страну правилами и требованиям задушили, так она твоего отца в такого же сухаря превратила! Скажи, он же у неё под пяткой сидит, да? И слова сказать без разрешения этой германской мымры не может⁈

Блин, ну и вопросики! Вообще-то лучше промолчать — не очень красиво будет выглядеть, если я начну поносить семью отца. То вроде как расстаться с женщиной, а потом костерить её на каждом углу. Не мужик получается, а тряпка и балабол. Вообще о своих бывших лучше помалкивать. А с теми, кто их поливает всякими субстанциями, не связываться — они потом и тебя ими поливать будут, тут даже гадать не стоит.

— Я его редко видела, он был очень занят государственными делами. — пожал плечами.

— Наверное, чтоб поменьше времени с женой проводить, ха-ха-ха! — развеселился дед. — И ты их не выгораживай, внучка. Ты в курсе, что они с меня деньги требовали за твой приезд сюда?

— Что⁈ Серьёзно⁈ — я почувствовал, как мои брови улетают куда-то к волосам от удивления.

— Ага. Я же сразу им письмо написал, а потом созвонился, чтоб ты с нами тут жила. Но мне отказали! Мне, королю Франции, отказали видеться с моей внучкой! — Луи даже покраснел от возмущения и почесал лысину. — А когда я позвонил твоему папаше, тот посовещался с женой и заявил, что я должен повысить закупочные цены для российского зерна и сахара! Мол, тогда он подумает!

Мда, мною торговали у меня за спиной! А ещё мачеха втирала про зов крови и прочую чушь! Сама готова была меня продать! Деду, но сам факт возмущал!

— Так я, хе-хе, под видом военных учений им Ла-Манш закрыл! У них половина торговли с Югом и Америкой через балтийские порты шла, а при закрытом проливе транспортное плечо чуть ли не на тысячу километров увеличивалось. Да ещё им с бриташками договариваться бы пришлось! Помариновались недельку, потеряли деньжат и как миленькие забыли о своих требованиях, а тебя решили не держать взаперти!

Аааа, так вот к чему те «внезапные учения» были, про которые кондитер рассказывал. У этого, оказывается, было вполне логичное объяснение!

— Спасибо, дедушка Луи. — я решил поблагодарить старика.

Хотя, конечно, они друг друга на понт взяли. Я же и сам мог поехать сюда, познакомиться с родственниками. Как бы меня остановили? Я же и в аравийские Руины слетал без проблем, и вернулся. Ну, отговаривали, да, но палок в колёса не вставляли — понимали, что бесполезно и даже опасно. Вряд ли меня кто смог бы остановить от новой поездки в Париж. Так что… хе!

— Но, думаю, вас просто развести хотели. — продолжил я.

— Развести? — дивился дед.

— Ну да. Как бы они меня задержали? Вы сами говорите — я Грандмаг. Чтоб меня удержать, надо парочку Архимагов выделить на круглосуточное дежурство. И то не факт, что не выскользнула бы, если бы захотела. Поэтому и отправить сюда или куда-либо ещё отец с мачехой не могли бы, если бы я того не пожелала.

— Вот как. Ну да, ну да. Я как-то об этом и не подумал. Отец твой так складно мне лапшу на уши вешал! Вот прохвост, а⁈ — дед в сердцах ударил кулаком по столику, вызвав звяканье посуды. — Ну раз такое дело, то я ещё учения объявлю, на месяцок-другой! Или ещё что придумать?

— Дедушка Луи, не стоит. — я посмотрел на него увлажнившимися глазами. — Вы же сами хотели, чтоб отец не был сухарём, а придумывал что-то интересное? Вот придумал же! Так что у вас один-один получается!

— А ты права, внучка! Ха-ха-ха! Может, не всё с ним ещё потеряно! — он попытался налить себе чаю, но в чайнике было пусто. — Закончился! Эх, и сегодня его уже пить не стоит… Ладно, внучка. Покои тебе во дворце выделены, располагайся и живи, сколько захочешь. И делай, что вздумается — тебе надо компенсировать те годы, что ты провела в той дыре! По чьей-то глупости!

Он бросил гневный взгляд на маму, но та сделала вид, что любуется лебедями.

— Спасибо, дедушка!

— Да не за что. И мать свою не очень слушай, она, похоже, постарается задушить тебя своей заботой. Ты ей не поддавайся, чуть что — обращайся ко мне, ж я найду, как её утихомирить!

— Папа!

— Твоя бабушка приедет через три дня, с ней тебе тоже нужно будет встретиться. С дядями-тётями и другими родственниками сама потом разберёшься, это уж дело твоё, как с ними себя вести.

— Хорошо, дедушка.

— Тогда ступай, внучка. А мне, э-хе-хе, пора уже государственными делами заняться. Пришел, кровопийца!

Дед бросил взгляд через плечо, я тоже посмотрел — там стоял мужчина с внешностью чиновника и пухлым портфелем. Судя по его профессионально равнодушной роже, он секретарь или министр какой. Дед, похоже, выкроил немного времени для встречи со мной, но обязанности долго ждать не будут. Надо будет на него на троне посмотреть, вряд ли он такой же разбитной весельчак так, какой сейчас. Наверное.

В этом дурдоме нельзя ни о чём говорить наверняка!

Мама осталась сидеть за столиком, я же поднялся и пошел к фрейлинам.

— Я провожу вас до ваших комнат, госпожа. — одна из них коротко поклонилась и быстро посеменила обратно ко дворцу.

Бросив последний взгляд на деда с матерью, я пошел за ней.