Огнеборец

Глава 4

— Молодой человек, ну вы что, не видите — ваш состав задерживается?

Ожидания непременно сталкиваются с реальностью.

Тон женщины, сидящей за толстым бронированным стеклом информационного окошка вокзала, был одновременно и скучающим, и максимально раздражённым. А её уже начавшие выцветать ярко-рыжие короткие волосы и заплывшая фигура дополняли образ, иллюстрирующий собой синдром вахтёра как он есть.

— А вы не подскажете, на какое время перенесли отправление поезда?

Женщина фыркнула сальными губами, её родинка с торчащей из неё чёрной волосинкой нервно дёрнулась.

— Ну, я вам что, бюро предсказаний? — ехидно прокомментировала она и приторно рассмеялась. — Если надо, у оракула спросите. Если вы тут его найдёте.

К сожалению, в тех аспектах, в которых мне совершенно этого не хотелось, этот мир был абсолютно точной копией моего. Хоть что-то остаётся неизменным.

— А оракул не подскажет мне, что нужно сделать, чтобы вы перестали быть такой нестерпимой сукой?

От возмущения у женщины спёрло дыхание. Опешив она открыла рот, очевидно, желая что-то сказать, но слова повылетали из её выцветающей фаянсовой головы. И она сидела хлопая ярко накрашенными губами, как рыба.

А я понял, что здесь ловить больше нечего, и вернулся в центральный зал ожидания.

Я вернулся в монументальный зал со стеклянной витражной крышей где-то на высоте пяти этажей над головой. Сквозь стеклянную крышу было видно серые, нависающие над городом облака, из которых, барабаня по стеклу, сыпались крупные капли дождя.

На стенах были такие же витражные высокие стёкла, которые в более погожий день несомненно позволяли наполнить всё это пространство солнечным светом. Сейчас же сквозь стекло была видна только промозглая осенняя серость.

Сквозь эти окна было видно, как вдалеке, расчерчивая пополам линию горизонта, к небу поднимался густой столб чёрного дыма.

Но картина за окном была не красочнее, чем вокзальные стены из серого гранита, которые были украшены барельефами и серыми мозаичными фресками, изображающими культовые сцены незнакомой мне истории.

Вот батальная сцена, в которой колонна солдат, вооружённая простым огнестрельным оружием и грубо сваренные танки, несутся через пылающее, усыпанное серым пеплом поле. Преодолевая пламя они навстречу стене огня, на фоне которой вырисовываются мрачные силуэты, отдалённо напоминающие те страшилки, которыми в моём детстве всех пугал кинематограф и писатели-фантасты.

Мои шаги эхом разносились по просторному, всё ещё полупустому в столь ранний час залу, хотя уже тут и там начинали перемещаться плотные группы людей в бесцветных одеждах всех тонов серого, белого и чёрного. С кислыми лицами они выгружались из приходящих прямо под крышу вокзала поездов.

Даже не глядя перед собой, люди понуро маршировали по литым бетонным перронам навстречу выходу в город, чтобы сесть там на поскрипывающий, видавший виды трамвай и уехать на место своей работы.

В то же время металлический женский голос совершенно неразборчиво на всё здание вокзала оглашал прибытие следующего поезда.

Ещё одна картина, знакомая мне по прошлой жизни.

Прямо в центре зала, на пути у спешащих по своим делам людей, возвышалась высокая каменная колонна, на верхушке которой были смонтированы большие экраны, передающие последние новости. Экраны смотрели во все стороны, чтобы убедиться, что никто не пропустит сегодняшнюю новостную сводку.

— Последствия возникновения нового очага на окраине промышленного тринадцатого района практически ликвидированы к данному моменту, — сообщил глубокий, хорошо поставленный голос ведущего.

Аккуратно подстриженный, он сидел в строгом чёрном костюме с синим галстуком на фоне карты районов города, один из которых был отмечен мигающим ярко-красным цветом, будто бы пылал в пламени огня.

Смежные районы были отмечены жёлтым.

— Благодаря своевременному действию огнеборцев жертв удалось избежать, и были затронуты только складские помещения.

Картинка за его спиной сменилась на аэросъемку обширного пожара охватившего длинные промышленные здания. Камера отдалилась и было видно, как вокруг них, будто красные жуки снуют машины и которых высыпают одетые в красные спец комбинезоны люди.

«Прямой эфир» гласила красная надпись в углу кадра.

Картинка мигнула и пошла помехами и рябью. Прямо в эфире, покатая черная крыша, одного из складов взлетела на воздух в огненном вихре. Столб огня разверзся и схлопнулся внутрь, утянув за собой здоровенный кусок кровли.

Вокруг этого эпицентра вспыхнули несколько концентрических стен ревущего огня, который казалось плевал на всё что стоит у него на пути. Пламя спокойно разрушало стены и крошило здания, образовывая пылающие круги. Тут же, с высоты птичьего полета, было видно, как устремились к нему новые машины мерцая спецсигналами.

Ничего себе представление. Это и было рождение очага?

Лица прохожих даже не оборачивались на страшные картины разрушений, учиненных новыми возникшими очагами Бездны. Казалось, такая новостная сводка была для них настолько привычной, что даже не удостаивалась и мимолётного внимания.

— Режим повышенной опасности сохраняется в 11, 9 и 14 районах. — невозмутимо продолжил диктор, — Также возникновение новых очагов зафиксировано в Западном и Южном городах. Будьте осторожны на составах и маршрутах, двигающихся в этом направлении. Возможна как полная отмена рейсов, так и их задержка.

Что ж, ну хотя бы понятно, почему мой поезд задерживается.

Так же я помнил, что отец говорил: этот поезд не отменят ни в коем случае.

«Даже если вся страна будет объята пламенем, он всё равно тронется с южного вокзала в нужном ему направлении».

Ну, Князь Пожарский, надеюсь ты не ошибся.

— Просим всех граждан быть бдительными. Сообщайте о всех проявлениях огня бездны по номеру Службы Нейтрализации Бездны. Семь Ноль Ноль…

Срочный новостной выпуск на этом закончился, и экран, моргнув, высветил на себе расписание прибытия и отбытия поездов.

Напротив нужной мне строчки с красноречивым названием «Юг-001» всё ещё стояло не менее красноречивое: «Задерживается».

Я глубоко вздохнул. Сверху доносился шум воды и я поднял голову к витражному потолку, с которого теперь сбегали уже целые реки.

Дождь разошёлся не на шутку, и люди взволнованно озирались. Они шарились по своим сумкам, очевидно в поисках хоть чего-то, что поможет им укрыться от непогоды.

Тут и там раскрывались преимущественно чёрные и серые купола зонтов. Ни одного цветного. Как впрочем и в одежде.

Может тут какие-то штрафы за цвета?

Я отправился искать место, где можно скоротать время до того, как ситуация с моим поездом прояснится.

***

Я сидел, откинувшись на мягком пузатом диванчике в тёмном зале местной кофейни, залитом приглушенным мягким светом желтых ламп. Прошло уже больше часа в ожидании.

Но состав похоже не торопился прибыть к месту назначения. В целом это позволило мне больше изучить место, где я оказался.

В столь ранний час в кофейне не было никого, если не считать скучающего баристу с аккуратно подстриженной бородой, который переклеивал этикетки на фольгированных упаковках кофе.

Горький тёмный напиток в моей чашке уже успел остыть, когда мой скучающий взгляд зацепился за нечто необычное — чего я так не ожидал увидеть этим полным серого и промозглым утром.

Белое воздушное хлопковое платье, усеянное крупными красными маками. Красные цветы ярко пылали и от этого бледная изящная девушка, казалась будто бы вылепленной из фарфора. Из-под ширмы коротких светлых волос сверкнули, драгоценными камнями, изумрудно-зеленые глаза.

Девушка заметила меня, сидящего в другом конце зала, и медленно повернулась. Несколько долгих секунд она внимательными глазами изучала меня.

Я улыбнулся, и уголки её губ дёрнулись — на лице расцвела приветливая улыбка. Наши взгляды встретились. Кофе здесь стал не таким уж и противным на вкус, и я подумал, что не против ещё одной чашечки.

Я встал и направился к стойке. Девушка запустила тонкие изящные пальцы в свои волосы и накрутила на палец локон, глядя на то, как я иду к ней навстречу.

Но тут в меня врезалось нечто: лохматое, с мелированными растрёпанными волосами, безвкусным вульгарным макияжем.

— Смотри, куда прёшь! — проверещала женщина. — Ой, как больно!

Она схватилась за плечо и наиграно закатила глаза.

— Слышь, ты что? Мою женщину толкнул?

С другой стороны от меня из ниоткуда возник огромный грузный мужик в чёрной кожаной куртке и черных спортивных штанах с пересекающей их белой полосой. Почему-то он считал, что именно такое сочетание — это просто писк моды.

— Совсем ослеп?! — начал наседать он на меня. — Глаза тебе прочистить?!

— Ой, кажется, мне нехорошо…

Женщина схватилась за лоб и, закатив глаза, упала на стоящий неподалеку стул. Она вцепилась в свою руку так, будто недавно столкнулась с грузовиком и там теперь открытый перелом.

Не обращая внимание на развернувшееся передо мной театральное представление, я развернулся и бросил взгляд туда, где мгновение назад стояла обладательница обворожительной улыбки.

Но она будто бы растворилась в воздухе. Лишь бариста отсчитывал лежащие на стойке монеты.

— Слушай сюда, дворянчик напомаженный, — накинулся на меня громила. — Или сейчас мы договоримся на месте, и ты возместишь нам этот… Оральный ущерб…

Ну всё понятно. Разводилы недоделанные.

— Модальный, масик, модальный, — пассия громилы тяжко вздохнула. — Давай скорее разберись уже.

Масик посмотрел на неё своими пустыми глазами и глупо улыбнувшись кивнул ей. Затем развернулся ко мне, и я уже подумал, что аромат кислых щей доносящийся от него, свалит меня скорее, чем его попытки казаться опасным решалой.

— …Или я тебя так отделаю… — прошипел он сквозь зубы.

Громила потянулся ко мне, намереваясь схватить меня за воротник дорогой шёлковой рубашки.

Резким движением я схватил его за запястье.

— Не договоримся, — ответил я.

Судя по всему мой пробудившийся дар, не скупился на силу, которой меня наделил.

Я сжал его руку даже не в полсилы, но он стиснул зубы и ошалело посмотрел сначала на свою руку, а затем на меня.

— Ну ты сам напросился!!! — голос его сорвался на высокую ноту.

Он попытался вмазать мне по лицу, но так как я стоял слишком близко и держал его за руку, удар его левой руки прошёл по касательной, лишь слегка чиркнув мою скулу.

Большим пальцем свободной руки я смахнул выступившую капельку крови из небольшого пореза, который тут же с шипением затянулся, и поднял на громилу взгляд исподлобья.

Напускная наглость на его лице исчезла и уступила место неподдельной панике — он совершенно не ожидал, что события развернутся именно таким образом, и его грубая демонстрация готовности сломать ближнему своему лицо, не возымеет должного эффекта на какого-то нежного, по его мнению, дворянчика.

Этого не ожидала и его спутница, будто очень недоделанная актриса: она забыла, что нужно держать образ, и сейчас стояла с отвисшей челюстью.

— Эй, прекрати! Что ты делаешь?! — заверещала она.

Я сжал руку громилы до хруста костей.

— Ай, больно, сука! — раздался его визг.

Он попытался толкнуть меня в грудь свободной рукой, но я поймал её, схватив его запястье и обездвижил уже обе руки.

Я почувствовал, как во мне поднимается из темных глубин и закипает неестественная злость. Искра, раздуваемая ветром, грозящая перерасти в пожар. Кожа под моими ладонями раскалилась, и я почувствовал запах жженых волос. От рук громилы к потолку потянулись тонкие струйки дыма.

— А-а-а-а! Ты что творишь?! Отпусти! — сдавленно произнёс растерявший свою грозность разводила.

Глаза его подруги стали больше чем местные блюдца и она уже заозиралась.

— Да он огневик!!! Игнитово отродье!!! Он нас всех спалить удумал! — заверещала баба. — Я сейчас огнеборцев позову, если ты не прекратишь!

Сцена уже начала привлекать внимание прохожих. Они заинтересовано поднимали головы, отрываясь от созерцания своих ботинок. Останавливались и перешептывались. Кто-то достал похожее на смартфон устройство и начал снимать. Ещё немного и толпа станет более многолюдной.

Громила упал на колени повиснув в моей хватке. Его вид передо мной стал уже совсем жалким и это скулящее выражение его лица…

Я глубоко вдохнул.

Выдохнул.

Вместе с воздухом из моей груди вылетело едва заметное облачко дыма, тут же улетевшее к потолочным балкам и подвешенным к ним светильникам.

Сегодня обойдемся словами.

— Зови, — сказал я ей. — Посмотрим, кому из нас поверят: паре недалёких разводил или одарённому аристократу.

Она хотела было снова закричать, но, видимо в её голове подключился тариф здравого смысла и она прикрыла рот рукой, тут же замолчав, став тише домовой мыши.

— Забирай своего дурня и проваливай.

Два раза повторять не пришлось. Не успел я расправить рубашку, как скулящий громила и его крашенная-перекрашенная, как соседская шестерка, спутница уже скрывались в тёмном тоннеле перехода на соседний терминал вокзала.

Бариста деловито подошёл, достал из поварского фартука хлопковую тряпку, на которой были видны застиранные кровавые кляксы, и протёр загаженный стул.

— За неудобство, — я бросил ему ещё десятку.

— В одном они правы, господин. Тут у нас огневиков не любят, так что не светили бы вы своим даром, а то мне самому придётся вызвать огнеборцев. И там уже вам дворянский титул не поможет.

— Всё настолько серьёзно? — спросил я.

— Серьёзнее некуда, — кивнул бариста, протирая лакированный стол уже влажной тёмной тряпкой, — Это вам так. Дружеский совет. Так что ступали бы вы, да не распугивали посетителей.

Да уж…

Ситуацию спас громкий металлический голос перекрывающий весь шум и гам царивший на на вокзале:

«Поезд „Юг-001“ прибывает на третий перрон. Поезд следует дальше по маршруту. Отправление через. Пятнадцать минут».

Дворянский титул от огнеборцев не спасет говорит…

— Тогда хорошо, что я хочу стать одним из них, — усмехнулся я и направился к выходу.

Я ещё не знал, какие судьбоносные встречи произойдут во время этой поездки. Но сейчас широким шагом направился навстречу всему что меня ждет.

Только одно портило настроение. Очень навязчивое чувство, иглой впивающееся мне в затылок.

Чувство, что за мной следят.