Огнеборец

Глава 12

— Пожарский, ну что ж ты такой дохляк? — сокрушался инструктор спортзала прямо надо мной, пока я боролся с придавившей меня штангой. — Давай жми изо всех сил!

Меня измотало наше первое испытание и сейчас я изо всех сил старался поднять штангу, буквально вжавшую меня в скамью. Давление в голове так поднялось, что окружающие меня звуки превратились в неразборчивую какофонию. До меня доносились лишь обрывки фраз:

— Может, сбросить вес ему?

— Слабак.

— Пфф… А гонору было…

Не ожидал я, что Владимир Пожарский будет таким дохляком. Но слушать такое… Пошли вы к черту!

— Огнеборцы не боятся трудностей, — усмехнулся сержант. — Давай, жми!

Моё сердце бешено застучало погнав разгоряченную кровь. Сдавленно зарычав, я изо всех сил толкнул гриф штанги вверх. Наконец-то он поддался. Я шумно выдохнул, зафиксировал штангу над собой.

— Ещё раз, — скомандовал инструктор. — Это даже не удовлетворительно.

Да уж, семьдесят килограмм для Владимира Пожарского были неподъемным весом.

Набрав в грудь побольше воздуха, я выгнул спину и уперся пятками в пол. Медленно я опустил штангу на грудь и толкнул её наверх. Штанга как будто бы стала легче, когда я заметил знакомое чувство разгорающегося в груди пламени.

— Два, — произнес инструктор с довольным голосом, — Фиксируй штангу. Добавим ещё.

— Куда ещё? — выдохнул я, вытирая со лба пот.

От его капель уже начинали подниматься в воздух струйки пара. Привлекать этим лишнее внимание было бы ни к чему.

— Не дрейфь! — скомандовал инструктор, — Давай! Сдать же хочешь?!

Я вновь принялся за снаряд, который потяжелел на десять килограмм. Чем жарче становилось в моей груди, тем легче становилась штанга. И девяносто, и сотня килограмм раз за разом поддавались мне.

Теперь я уже видел нездоровый блеск в глазах инструктора, которого захватило это соревнование ещё сильнее, чем меня.

— Вот, Пожарский, а говорил, что дохляк! Мы с тобой ещё рекорд службы возьмём! Никогда в жизни такого не видел!

Наконец, когда надо мной нависла штанга весом в полтора центнера, а весь я буквально дымился, я начал подозревать, что стоит это прекращать.

— Что, сдрейфил? — раздался наглый женский голос за моей спиной.

В голове лишь успело промелькнуть: «Ты кто вообще такая, чтобы это говорить?!» Но пасовать перед трудностями я не привык.

Глубоко вдохнув, я со звериным рыком поднял штангу над собой.

Тут же в меня прилетела струя из огнетушителя. Надо мной возвышался полковник Валидубов.

— Вы что тут устроили? Спалить всё хотите, огневики треклятые?

Мой экзаменатор на миг растерялся, но всё-таки отер свое лицо от пожарной пены и отсалютовал.

— Господин Полковник, на рекорд шли!

Валидубов видимо решал, что важнее: пожарная безопасность или спортивная слава. Но весь его мыслительный процесс был скрыт за темными стеклами очков.

Поэтому, стараясь опередить грядущий шторм, я всё-таки сунул экзаменатору бумажку со своими результатами. Получил заветную печать о прохождении испытания и отправился на встречу интеллектуальным приключениям.

Голос завершившего расчеты Валидубова лишь добавлял мне прыти.

— Я тебе такие рекорды сейчас покажу…

***

— Ты что творишь, Архипов?

Женщина-медик в чёрной форме с белой повязкой схватилась за голову, глядя на то, как огромный простодушный гигант только что свернул шею тренировочному манекену в попытке сделать тому искусственное дыхание. Грудная клетка этого же манекена просто провисла внутрь и резиновый пациент был скорее мертв, чем жив.

Архипов почесал затылок, тяжело вздохнул и попытался приподнять резиновую голову манекена, но она тут же со шлепком ударилась затылком об асфальт, что вызвало стремительное столкновение ладони инструктора с её лицом.

— Так, понятно — этому нашу жизнь не доверяем, — прокомментировал Ленский с таким серьёзным лицом, как будто бы только что сделал пометку в ментальном блокноте.

В целом, экзамен по оказанию медицинской помощи пока выглядел самым спокойным: несколько площадок с расстеленным на них березентом, манекены-пострадавшие, инструктора-медики и мы, кандидаты, которые пытались спасти умирающих резиновых товарищей от разных неприятностей, которые мы вытягивали из стопки белых билетов.

В своих навыках я был уверен, несмотря на то что память моя стала как разобранный пазл. Однако каждая «пазлинка» с картинкой того, как нужно действовать при том или ином ранении, в целом у меня в голове была — вспомнить я её мог. Удивительная вещь — память: достаточно лишь нужного триггера.

А экзамен тут… Ну, в целом такой, к какому я привык.

— Ладно, всё понятно, — вздохнула женщина. — Отпускай эту бедолагу, отправим его в санаторий.

— А я слышал, что полковник Валидубов сказал, что самый лучший санаторий — здесь, — самодовольно произнёс тощий брюнет из нашего строя кандидатов, окруживших площадку проведения экзамена и дожидающихся своей очереди

— Прямо так и сказал? — удивилась инструктор. — Тогда, господин Полозов, прошу вас к манекену, тяните билет. Покажете, как в этом лучшем санатории умеют оказывать первую медицинскую помощь. И ещё один… Владимир Пожарский, — назвала моё имя инструктор.

— Я, — ответил я и сделал шаг вперёд.

На небольшой заасфальтированной площадке в тени учебного корпуса оказалось двое: я и удивительно похожий на меня этот дерзкий молодой дворянин, не умеющий держать язык за зубами. Такой же худосочный, только тёмные волосы его были гораздо длиннее, чем мои. Глаза — тёмные, под цвет волос.

— Прошу ко второму пострадавшему. Тяните билет, — указала мне ладонью инструктор на разложенную перед ней колоду из белых картонок.

«Остановка сердца».

Нужный пазл всплыл в моей голове.

Манекен лежал на расстеленном брезентовом полотне на площадке справа от стола.

Полозов ушел влево. Инструктор оставалась между нами и следила за обоими. Молодой аристократ недовольно цокнул языком, когда вытащил билет, но закатывать сцену не стал. Обрывки воспоминаний подсказывали мне, что он из довольно известного столичного рода, но каких-то подробностей припомнить я не мог.

Когда я подошёл к своему манекену, инструктор-медик кивнула и нажала секундомер.

Я склонился над бедным резиновым мужчиной, чьего «брата» недавно раздавили примерно при попытке решить ту же самую проблему.

— Всё будет нормально, — сказал я вслух, выдохнув. — Пусть ты меня не слышишь, но знай — я делал это сотню раз. Ну, как минимум — несколько десятков.

Инструктор хмыкнула и что-то записала в своём блокноте, быстро бегая перьевой ручкой.

Я запрокинул манекену голову, наклонился и приложил ухо ко рту, проверяя, дышит он или нет.

— Он не дышит и без сознания, — добавила инструктор новых данных.

Очевидно, что ей приходилось это делать, меняя условия задачи на ходу. Потому что манекен не задышал бы, как я не старался.

Она умудрилась отпускать комментарии мне и Полозову, хотя, будучи занят, я практически не разбирал, что она говорит ему. Видимо, как везде, медиков здесь не хватало, и она тут была одна на двоих. Кандидатов всё-таки было слишком много.

Инструктор вновь записала что-то ручкой.

Я наклонился, взял его запястье и сжал, а затем так же положил два пальца на шею манекена, сбоку от трахеи, и осторожно постарался нащупать пульс.

Десять секунд ждал.

— Пульса нет, — дала инструктор новые вводные.

Я встал на колени рядом с грудной клеткой бедолаги-манекена, на лбу которого было написано «Кеша».

Положил одну руку основанием ладони в центре грудной клетки, вторую сверху на неё и на прямых руках принялся делать компрессии, вкладывая в каждую из них вес своего тела.

Старался придерживаться частоты примерно 100-120 компрессий в минуту.

После тридцати компрессий я положил руку ему на лоб и запрокинул голову манекена назад, открывая дыхательные пути. Указательным и большим пальцами этой же руки зажал ему нос и сделал искусственное дыхание — два вдоха — и вновь принялся за компрессии.

— Почему не начали с искусственного дыхания, Пожарский? — спросила меня инструктор.

— Вернее начать с компрессии, потому что в крови еще есть кислород, и тогда я бы потратил время на искусственное дыхание.

Вновь её ручка забегала по блокноту. Я же в это время продолжал повторять циклы «компрессии — искусственное дыхание». Примерно через пять циклов я вновь быстро проверил пульс на сонной артерии.

— Всё ещё нет, — покачала головой инструктор. — Твои действия?

— Продолжаю, — ответил я.

Я сделал ещё один цикл и вновь проверил пульс.

— Ещё нет, — сказала инструктор. — Что ещё мы можем предпринять?

— Самый верный способ — дожидаться медиков, поэтому заранее нужно их вызвать.

— Вы вызвали, Пожарский?

— Первым делом. Иначе откуда здесь столько огнеборцев?

Она улыбнулась.

— Ну раз вы так говорите… — Вновь что-то записала в свой блокнот. — Что-нибудь ещё?

Усталость резко снижает эффективность этих мероприятий, как я знал. С другой стороны, экзамены должны проходить самостоятельно… Ну что ж, если это имитация действительно реальной ситуации…

— Ленский, ты знаешь, как делать то, что я делал? — спросил я, повернувшись к своему другу.

— Конечно, — бодро ответил он.

— Тогда подмени меня.

Инструктор, к моему удивлению, не стала возражать, просто сделала ещё одну пометку в своём блокноте.

Вот мы по очереди начали спасать Кешу от этой неприятной ситуации, в которую он угодил.

Продолжалось это ещё несколько циклов, и мы уже порядком успели измотаться, поскольку Кеша никак не шёл на поправку.

— Достаточно, — наконец сказала инструктор и остановила секундомер. — Иннокентий до сих пор не дышит, пульса нет. Медики не прибыли. Ваши действия?

Ленский исполнил ладонью незнакомый мне жест.

— Да примет Святое Пламя его чистую душу…

— Продолжаем, — твердо прервал я его.

— Даже так? — удивилась инструктор.

— Пока не будет видимых признаков смерти — трупного окоченения или пока не прибудут медики — мы не вправе останавливаться.

Итак мы продолжали…

Молодой дворянин — Полозов, с которым я начинал, уже давно закончил, получив высший балл за оказание медицинской помощи, что немало меня удивило — такое впечатление он совсем не производил.

Но меня занимало другое: Иннокентий всё ещё не дышал, Да и сам я сейчас пытался отчаянно отдышаться, потому что, пока меня подменял Ленский, была очень большая угроза того, что все — я к Кеше присоединюсь или как минимум прожгу его грудь насквозь, когда адский мотор в моей груди решит, что я без него не справляюсь.

— Ладно, теперь точно достаточно, — выдохнула мой инструктор. — Вы первый на моей памяти кандидат, кто отнял у меня столько времени. За все годы, что я здесь.

Мы с Ленским прекратили и встали по стойке перед ней. Она спрятала за пазуху свой большой блокнот с чёрной обложкой и пристально посмотрела мне в глаза. Морщины пролегали в уголках её глаз и губ, рыжеватые волосы были тронуты сединой — так что, думаю, она знала, о чём говорила.

— У вас тоже высший балл, Пожарский. Молодец, — тепло улыбнулась она. — Кеша спасён благодаря вам.

Затем повернулась к Ленскому, криво усмехнулась.

— Ну, а вам, господин Ленский, достался балл пониже из-за вашего легкомысленного упоминания Святого Пламени.

— Ну, сейчас даже не моя очередь, — попытался запротестовать он, — я просто помогал товарищу.

— Именно поэтому я не буду заставлять вас проходить через это ещё раз, — холодно ответила, затем вновь тепло посмотрела на меня и сказала: — Ступайте, господин Пожарский. Удачи вам.

***

Неожиданным препятствием на моём пути становления огнеборцем стали теоретические экзамены. К сожалению, весь мой опыт работы пожарным совершенно не позволял мне знать ответы на абсолютно бессмысленные для меня вопросы.

Чем отличается низший игнит от высшего? Чем отличаются они оба от демона? Сколько контуров у очага четвёртого класса? Какую магию лучше всего использовать для того, чтобы противостоять летающим игнитам? А бестелесным?

Чертов Пожарский мог бы и подучить за свою жизнь хоть что-то из этого. Но зато я знал, что флэш-роял бьёт стрит-флэш. Чертов лудоман.

Конечно, знаний почерпнутых из разговоров с Ленским, хватало, чтобы бланк не был полностью пустым, но даже несмотря на это я начал потихоньку впадать в пучину отчаяния, разглядывая череду заковыристых вопросов, вставшую передо мной непреодолимой стеной.

Ладно, в свое время не один экзамен сдал. Сейчас разберемся.

Я осмотрелся в поисках чего бы или кого бы то ни было, кто мог бы мне помочь с этим неожиданным препятствием.

Ленский оказался в другом конце аудитории и был из-за этого совершенно бесполезен. Я мог только наблюдать как этот франт, барабаня пальцами по столу, сосредоточенно вглядывался в тот же самый список вопросов, который сейчас был перед моими глазами, не замечая моих попыток выйти на связь.

Я оглянулся назад и увидел там здорового детину с простым добродушным лицом. Он с задумчивым видом рассматривал вопросы, не отвлекаясь ни на что вокруг. В том числе и на свой полу-пустой бланк, заполненный едва ли на треть.

Вот засада. У меня ещё оставался вариант расставить всё наугад, что в целом могло сработать и обеспечить проходной балл.

Но я бы предпочел оставить это на крайний случай.

Особенно, когда рядом сидел вариант перспективнее и симпатичнее.

За соседним столом привлекательная девушка внимательно всматривалась в свой бланк с ответами. Черная обтягивающая футболка, только подчеркивала её спортивную фигуру и грудь, как минимум третьего размера.

Внимательные небесно-голубые глаза на утонченном лице, обрамленном короткими каштановыми волосами, выделяли её из общего потока кандидатов в огнеборцы.

Но самое важное… И я не мог поверить своим глазам: Она уже закончила тест!

Сейчас она просто сидела, накручивая локон на палец. Она смотрела в окно на голубой горизонт и белеющие там далекие горы.

В общем выбор был очевиден.

— Красавица, — прошептал я, наклонившись к ней, — Поможешь мне с ответами?

Девушка повернула ко мне голову и, молча всмотрелась в моё лицо:

— Со штангой ты был увереннее.

Она ответила мне с холодной уверенной интонацией, которую я, неожиданно, узнал. Та наглая девчонка с силовых.

— Со штангой у меня была группа поддержки, — улыбнувшись произнес я.

Девушка бросила на меня короткий взгляд холодных голубых глаз. Но я заметил, как уголки её губ тронула улыбка.

— В долгу не останусь.

Девушка сузив глаза пристально посмотрела на меня.

— Неужели? — невозмутимо ответила она, — И что же ты мне можешь предложить?

— Узнаешь. Если поможешь. — подмигнул я ей, — Или испугалась, что инструктор увидит?

Её небесно-голубые глаза широко распахнулись, она едва смогла подавить вспыхнувшее возмущение.

— Знаешь что… — опешила она, уколов меня взглядом.

— Что? — усмехнувшись ответил я.

— Не слишком ли ты наглый?

— В самый раз.

Она ещё долго сверлила меня глазами. Но в конце концов, наклонившись ближе, она подтолкнула бланк к краю стола. Она была так близко, что я мог почувствовать легкий аромат её цитрусовых духов, доносившийся от её волос.

— За наглость, — прошептала она.

Девушка выпрямилась и к ней вернулось ее ледяное спокойствие.

Она, изображая полнейшее равнодушие, ждала, пока я переносил ответы из её бланка в свой.

***

— Да какого чёрта?! — выругался я, глядя на таблицу результатов теста.

Ровно два последних места, которые минимально позволяли рассчитывать на принятие в ряды огнеборцев, занимали Владимир Пожарский и Елена Соколова.

— Ты же сказала, что знаешь ответы! — обернулся я к своей новой знакомой, — Сидела же в окно пялилась!

Улыбнувшись, она довольно вскинула подбородок и скрестила руки на груди:

— Я такого не говорила.

Ее улыбка стала ещё ярче.

— Я поставила все наугад. Иначе, как ты думаешь, я так быстро справилась?

Она резко развернулась и, качнув бедрами, направилась прочь. Пройдя несколько шагов, она оглянулась, бросив на меня вызывающий взгляд.

— Всё ещё жду свою плату, — улыбнулась она мне, — Если конечно экзамен осилишь.

Не дожидаясь ответа она скрылась в толпе кандидатов.

***

Итак, последствия недостаточной теоретической подготовки остались позади и оставалось последнее испытание на пути к моему становлению огнеборцем — экзамен значился как «испытание по рукопашному бою».

— Что-то мне подсказывает, что это будет ни черта не экзамен, а бои без правил, — кивнул я на длинный белый шатер, — Подготовка тут серьезная.

Полевой лазарет. Я сразу узнал его, потому что, что в том мире, что в этом, все полевые госпитали выглядели одинаково. Только на этом красовалась эмблема не красного креста, а красной чаши.

— Медицинский Корпус, — подтвердил мою догадку Ленский, — Думаю, если соблюдать правила соревнования, то обойдемся без визита туда.

Рядом с длинной белой палаткой, на зеленой площадке строй бойцов Медицинского Корпуса в черной форме с белыми повязками слушал инструктаж своих командиров.

— Не думаю, что тут будут какие-то правила. — кивнул я. — В любом случае, мы это скоро узнаем.

— Ребята собрались решительные — будет непросто.

— Да и я проигрывать не собираюсь, — ухмыльнулся я.

Мы были на границе полигона, на котором проходило последнее испытание. Обширная поросшая травой площадка, размером наверное километр на километр, была выкошена, расчищена, размечена и теперь кишела кандидатами в огнеборцы.

Видимо все экзамены кроме этого подошли к концу, потому что последний раз такую толпу я наблюдал при входе в училище. Хоть теперь толпа была и изрядно поредевшей.

Весь предоставленный для последнего экзамена полигон был размечен на более мелкие участки. Кандидаты распределялись по местам проведения экзамена согласно порядковому номеру.

Каждой экзаменационной группе выделялась своя площадка и свой инструктор.

Сами же бои видимо должны были проходить в расположенных на каждом из участков аренах. Аренами служили квадратные площадки двадцать на двадцать метров, утопленные на шесть метров в землю. В пологих стенах арен были вырублены ступени, по которым можно было спуститься вниз.

Сверху же за ареной могли инструктор, его помощники, команда медиков. и другие участники экзамена.

Ленский присвистнул, глядя на происходящее:

— Отличная организация, — заключил он. — Интересно, во всех корпусах Службы Нейтрализации Бездны так?

— Кто знает, я в других не был, — бросил я, — Нам сюда.

Мы быстро нашли свою группу, ориентируясь по порядковым номерам.

Когда мы подошли, я почему-то совсем не удивился, когда увидел, что инструктор, который заправлял нашими соревнованиями, был не кто иной, как сержант Кожедуб.

Завидев меня, его рассеченное шрамом лицо скривилось в усмешке:

— Господин Пожарский, наконец-то соизволили почтить нас своим присутствием.

— Не стоит благодарности, — ответил я. — Для меня честь участвовать в этом экзамене.

Кожедуб усмехнулся:

— Приму за чистую монету.

Он вышел на несколько шагов вперед перед нашей группой кандидатов и развернулся к нам лицом:

— Раз здесь все, начинаем, — начал он хриплым, но громким голосом, — Внимание! Сейчас я вам расскажу, как пройдет следующий экзамен.