Огнеборец

Глава 2

Когда я очнулся и открыл глаза, надо мной был только белый потолок. Запах чистящих средств, спирта и медикаментов, а также ритмичный писк причудливых приборов безошибочно выдал мне моё местонахождение — я был в больничной палате, одетый в бледно-синюю больничную робу.

Последним, что я помнил было появление огнеборцев. Несмотря на то, что я не собирался сдаваться на их милость, адреналин отступил и силы покинули меня раньше, чем я успел что-либо предпринять.

И теперь я лежал и смотрел на шедевр абстракционизма — желтые разводы от воды на побелке потолка.

Каждая мышца моего тела протестовала даже против малейшего моего движения. Даже дышать было тяжело. Чувствовал я себя так, будто пробежал марафон, потом оказался избит тремя футбольными командами, а потом меня ещё заставили подниматься на сороковой этаж здания, облачённым в полную экипировку пожарного.

В общем, чувствовал я себя препаршиво, и моё самочувствие только ухудшалось от сознания того факта, что я был прикован наручниками к больничной койке.

— Вижу, вы проснулись, господин Пожарский, — раздался холодный спокойный голос слева от меня.

Я повернул голову и увидел, как в единственном тёмном углу, в мягком глубоком бежевом кресле, сидел стройный высокий человек в пепельно-сером, с иголочки, костюме.

Моё выработанное за время службы чутье завыло пожарной сиреной.

Что-то неуловимое в его образе и движениях или, возможно, в блеске стальных серых глаз, делало его похожим на оживший стилет, который ты не воспринимаешь серьёзно до тех пор, пока он не вонзится между твоих рёбер.

— Кто вы такой? — высохшими губами произнёс я, пытаясь сесть.

Мужчина не торопился отвечать. Он приподнялся в кресле и медленно встал. Взял с прикроватной тумбочки стеклянный гранёный бокал, наполненный до середины водой, и, нажав на скрытую от моего взгляда кнопку, привёл спинку моей койки в вертикальное положение. Это позволило мне сесть.

Так же молча он протянул мне бокал. Прогремев наручниками, я попытался его взять и поднести ко рту, но это мне не удалось. Слегка улыбнувшись, загадочный мужчина поднёс стакан к моему лицу.

Я бросил на него полный презрения взгляд. Да за кого он меня держит? Я тебя первый раз вижу, и ты думаешь, я выпью то, что ты мне протянул? Я что, по-твоему, совсем идиот? Поэтому, несмотря на мучившую меня смертельную жажду, я даже не шелохнулся. Лишь внимательно смотрел в холодные глаза мужчины, стоящего напротив меня.

Мужчина в сером костюме лишь слегка улыбнулся:

— А вы не так безнадёжны, господин Пожарский, — сказал он, — Отрадно это видеть,

Он поднёс стакан к своему рту и медленно сделал один глоток, а затем поставил его на тумбу рядом со мной, где он и стоял до этого.

— То, что я сейчас скажу, вам покажется бредом или как минимум не заслуживающей доверия информацией. Вы меня не знаете и можете думать, что я желаю вам зла. Но, поверьте, из всех сил, которые сейчас кружат над вами и следят за каждым вашим шагом, я представляю ту единственную, которая, возможно, даст вам шанс выйти из всего этого живым.

Он вскинул руку и посмотрел на серебряные часы.

— С какой стати мне вам верить? — прохрипел я. — Сам справлюсь.

— Я в этом не сомневаюсь, — ответил незнакомец. — Но вы, господин Пожарский, единственный из всех одарённых в нашей империи, кто пробудил свой дар при подобных обстоятельствах и… В таком позднем возрасте. Вас много раз проверяли до этого, ведь вы дворянский сын. Сын уважаемого и почитаемого рода, и никаких признаков дара у вас до этого не было. Включите голову и представьте, какой интерес вы представляете для всех знатных родов сейчас. Человек, не обладающий даром, вдруг его пробуждает. И без сделки с демоном.

— Почему вы так в этом уверены?

— Поверьте, одержимых мы находить умеем, — спокойно ответил он.

Его серые стальные глаза сверкнули в свете больничной лампы.

— Поэтому сейчас послушайте меня внимательно и не перебивайте. У меня мало времени, а в следующий раз поговорить с вами получится не скоро.

Он говорил мягко, без нажима, как будто рассказывал сказку своему внуку, хотя и был ещё слишком молод для внуков.

Чутье вновь подсказало мне, что сейчас лучше внимательно слушать. И еще тот факт, что я ещё толком ничего не понимал о том мире, где оказался. Какой тут расклад сил и какие действия мне стоит предпринять в дальнейшем? Судя по тому, что я уже пережил и увидел, Пожарский, в теле которого я оказался, втянут в какие-то тёмные дела.

— Я слушаю, — кивнул я, — рассказывайте.

Человек кивнул и, слегка улыбнувшись, начал:

— Во-первых, не спорьте с вашим отцом. Во-вторых, не доверяйте ему.

— Звучит по меньшей мере странно, — ответил я, усмехнувшись.

И это действительно было так — ведь я ещё даже не встречал моего нынешнего отца. Вернее, отца того Пожарского, в тело которого я попал.

— Понимаю, для вас это сейчас звучит странно, но поверьте — это самое разумное, что вы сейчас можете сделать. Увы, большего о вашем отце я вам сказать не могу. Иначе это может привести к непредсказуемым последствиям, а этого я всеми силами хотел бы избежать.

А теперь он говорит какими-то загадками.

— То есть отцу мне не стоит доверять, — ответил я, — а вам стоит?

— Выбор, как всегда, за вами, — ответил мужчина. — Но я повторю: то, что вам сейчас покажется бредом, со временем будет приобретать всё больше и больше смысла. Поэтому прошу — сейчас просто послушайте меня, а то время наше на исходе.

— Хорошо, — выдохнул я.

Рёбра мои тут же уколола острая боль, будто по ним скребли лезвием изнутри. На моём лице не дрогнул ни один мускул.

Мужчина вновь посмотрел на свои часы и начал говорить быстрее и чётче:

— Ни в коем случае, господин Пожарский, не допускайте того, что произошло с вами в промышленной зоне тринадцатого района. Не допускайте перегрева.

Значит, то, что произошло со мной при похищении в ангаре называлось здесь перегревом. Меня и самого не прельщало превращаться в живой факел.

— С чего вы вообще взяли, что я перегреваюсь? — невозмутимо спросил я.

— Не стройте из себя дурака.

— Я буду дураком, — усмехнулся я, — если буду доверять первому встречному.

— Действительно не безнадежны, — проговорил он, — Повторю: избегайте перегрева любой ценой.

Я опустил взгляд вниз и посмотрел на своё тело. Совсем недавно я мало того, что был ранен, так еще и сам превратился в воплощение ярости и огня.

— И последнее, — донесся до меня его голос, в котором, — Никому ни слова о том, что с вами происходит. Для всех — вы простой Пиромант. Огневик. И точка.

— А зачем вы мне это рассказываете? — спросил я, подняв голову.

Но в палате уже не было никого, кроме меня. Только едва слышно пищали медицинские приборы и гудела лампа дневного света.

На главный вопрос незнакомец не ответил. В его доброжелательность просто так я не верил. Будь я хоть наследником рода, хоть обычным человеком…

Я откинулся на спинку койки и закинул голову назад, уставившись в белый потолок.

— Что это, чёрт возьми, такое было? — хрипящим шёпотом проговорил я вслух. — Может, у меня мозги к чертям сварились?

Но я практически сразу признался себе в неоспоримой правде — происходящее вокруг было слишком реальным. Особенно то, что я оказался в какой-то заднице.

Ладно, плевать. Где наша не пропадала — будем решать проблемы по мере их поступления. А сейчас жутко хочу пить.

Я потянулся к стакану с водой, который оставил мужчина в сером костюме. На удивление, теперь длины цепочки моих наручников хватило для того, чтобы его взять.

Я согнулся в три погибели, поднес стакан к губам и жадно выхлебал все содержимое. Руки тряслись, но я не проронил ни одной капли.

Прохладная вода влилась в моё высохшее горло. В этот момент я подумал, что ничего вкуснее в своей жизни не пил. Я как будто заново родился. Даже дышать стало легче, а уж тем более думать. Из головы исчез едва ощутимый туман, сопровождавший меня с момента моего пробуждения.

В коридоре раздались приближающиеся шаги, а я всё так же был прикован к больничной койке.

Звук шагов, эхом разносившийся по больничному коридору, всё приближался к моей палате. Спустя несколько секунд входная дверь резко отворилась. Внутрь влетел высокий сухой человек, одетый в строгий темно-малиновый костюм-тройку.

Его худое волевое лицо с острыми птичьими чертами было испещрено глубокими морщинами, выдававшими уже солидный возраст. Равно как и зачёсанные и уложенные назад длинные седые волосы.

Горделивая осанка. Точные резкие движения. Живые, слегка раскосые карие глаза, которые выцепляли каждую мелкую деталь в комнате. Это был отнюдь не старик, а опасный хищник, ещё сохранивший силу.

Он вихрем влетел в мою больничную палату и заозирался по сторонам, как будто искал добычу.

Следом за ним вошёл крупный мужчина, лицо которого скрывали большие чёрные очки с квадратными стёклами. Из-за них было невозможно толком рассмотреть лицо их носителя. Мужчина был настолько крупным и неповоротливым, что казалось, что его тёмный костюм на нём вот-вот лопнет.

Из-за этой парочки в больничной палате тут же стало тесно, несмотря на её немалые размеры.

— Прохор, ну-ка быстро проверь, какого чёрта эти треклятые камеры не работают! — раздражённо бросил седой мужчина своему крупному товарищу. — Я что, зря заплатил за них?

— Будет исполнено, ваше сиятельство.

Прохор склонился в вежливом поклоне и спешно вышел из палаты.

Седой мужчина обернулся ко мне и раздраженно вздохнул, заметив мой непонимающий взгляд.

— Вова, тебе совсем мозги отшибло или ты родного отца не узнаёшь? — скрипучим голосом произнёс он. — Будто в первый раз меня видишь.

Конечно, ответить ему, что он как никогда прав, я не мог. Видимо, передо мной стоял сейчас никто иной как князь Пожарский, о котором я уже был наслышан.

Я поднял свои руки и потряс наручниками, сковывающими их, вопросительно взглянув на отца.

— Для твоей собственной безопасности, — отмахнулся он.

Его взгляд упал на пустой стеклянный стакан, стоящий рядом со мной.

— Вижу, ты выпил сыворотку правды, которую я для тебя тут оставил, — как бы невзначай отметил он. — Это хорошо. Значит, мы с тобой поговорим начистоту.

— Зачем? — спросил я у него. — Не доверяешь собственному сыну?

— А как тебе доверять? — ответил отец. — Сначала ты пропадаешь на неделю, потом приходится вытаскивать тебя из крепости огнеборцев. И что я ещё слышу? Что ты хотел заключить контракт с демоном? О каком доверии речь, Вова?

— Я не знаю, — вырвались у меня слова вопреки моей воли. — Что за чёрт… Мне что, теперь даже думать надо аккуратно?

— Так это работает, Вова, — пояснил мне отец. — А теперь скажи: ты кому-нибудь говорил о том, что в тебе пробудился дар?

— Дар? — спросил я.

Князь Пожарский удивленно вскинул брови, отчего морщины на его лбу стали еще глубже.

— Святое пламя. Только не говори мне о том, что у тебя всю память отшибло и теперь придётся заново учить тебя читать.

— С памятью у меня сейчас действительно проблемы, так что могу что-то и не вспомнить, — честно ответил я.

Хотя под действием сыворотки правды я и не мог ответить по-другому. Мои мысли становились словами ещё до того, как я успевал подумать о том, стоит ли это произносить вслух или нет

— В эту игру могут играть двое, — произнёс я.

— В игру? — спросил отец. — Ты опять всё проиграл?

— А во что я играл?

Отец сжал губы и нахмурился.

— Ты мне скажи, во что ты играл?

— Ни во что, — ответил я.

— Ты даже под действием сыворотки врёшь! — глаза отца сузились. — Родному отцу!

— Первый раз тебя вижу, — честно сказал я.

— Да-а-а… — покачал он головой. — Ещё и надрался.

— Да, дрался я много.

Отец в очередной раз тяжело вздохнул.

— Знаю. Видел уже. Рассказывай, что произошло в тринадцатом районе? После звонка мне. Я знаю, что тебя похитили.

— А я знаю, что ты отказался платить за меня выкуп, — парировал я, опять сказав чистую правду.

— Ты был бесполезной бестолочью, Вова. Не мне тебе рассказывать…

— Если ты так считаешь, с какой стати мне тебе помогать?

— Ключевое слово — «был», Вова. А сейчас ты пробудил в себе дар, — ответил отец. — ДАР, понимаешь ты или нет? Я не знаю как, но мы обязательно это выясним. И при этом…

Он наклонился ко мне ближе.

— Мы не можем позволить, чтобы другие рода добрались до секрета твоего пробуждения раньше нас. А потому ты должен держать язык за зубами.

Отец выпрямился и поправил пиджак.

— Но это потом, а сейчас ты должен мне рассказать всё. Что с тобой произошло?

Несмотря на то, что этот мужчина назывался мне отцом, я чувствовал, что доверять ему не стоило. Как будто сам секрет моего пробуждения был для него гораздо более ценным, чем сын. Но противиться сыворотке я не мог, поэтому пришлось выкручиваться.

— Я умер, — невозмутимо проговорил я, — Затем меня похитили эти животные, а…

— Умер? Что ты такое говоришь? — перебил меня отец. — Как ты умер?

— Сгорел, — ответил я. — Тушил пожар, спасал людей и сгорел.

— Бессмыслица, — проговорил отец, скривившись. — Ты же сейчас здесь передо мной.

По лицу отца я мог понять, что он едва ли верил моим словам, даже несмотря на сыворотку правды. Но он хотя бы дал мне возможность сменить тему.

— Да, здесь.

— Ладно, потом разберёмся, — выдохнул он. — Что было дальше?

Он наклонился вперед, ожидая моего ответа. Постукивающий по кафелю пола обитый металлом каблук выдавал его нетерпение.

— Я загорелся и перебил их всех.

— То есть у тебя уже был дар?

— Не знаю, — ответил я. — Может быть.

— Что значит «может быть»?

С каждым моим ответом отец распалялся все больше и больше.

— Это значит — может быть, а может и не быть.

— Ты что, — выпалил он, почти сорвавшись на крик, — издеваешься?!

— Нет.

Отец так заскрипел зубами, что это услышал даже я.

— Прохор! — позвал он.

Прохор тут же возник в нашей комнате. Образ его был мне смутно знаком.

— Да, ваше сиятельство.

— Вколи ему уже антидот, чтобы он пришёл в себя. А то проку никакого…

Прохор достал из внутреннего кармана пиджака длинный шприц, снял с него крышку и, введя иглу в катетер, ввёл содержимое в мою капельницу.

— А пока приходишь в себя, мотай на ус, — повернулся ко мне отец. — Хоть ты и стал сейчас для рода Пожарских гораздо ценнее, чем был, нос задирать не вздумай. Уважения ты не заслужил и одним только даром не отделаешься.

От голоса отца повеяло могильным холодом. Он взглянул на меня чуть сузив глаза.

— И даже не вздумай трепаться о том, что с тобой произошло, — продолжил отец, — Хоть скрыть все мы полностью и не сможем — слухи поползут. Но не добавляй в их общую копилку. И так уже постарался. Понял меня?

Я молча смотрел ему в глаза. Как подобный человек мог быть главой рода Пожарских?

— По глазам вижу, что понял, — кивнул он, а затем задумчиво добавил, — Ты как-то изменился…

Лицо Князя Пожарского на мгновение перестало быть таким жестким. Будто он никак не мог поймать ускользающую мысль.

— А, не важно…

Момент просветления не продлился долго.

— Слухи о пробуждении твоего дара расползутся и ты станешь целью номер один для всех соперничающих с нами родов. А судя по тому, что тебя успели похитить и шантажировать меня, требуя выкуп — уже стал.

Он принялся мерить шагами комнату, задумчиво гладя себя по аккуратно подстриженной козлиной бородке.

— Поэтому, пока я выясняю, кто такой смелый, что вздумал тебя похитить. И кто ещё мог об этом узнать или мог быть замешан в этом, мы тебя спрячем. И это не предложение — это приказ.

— Где вы собрались спрятать целого человека посреди города полного врагов и любопытных глаз? — спросил я.

Отец остановился и взглянул на меня, слегка склонив голову вбок.

— Кто сказал, что ты останешься в городе? Я отправлю тебя так далеко, как только возможно. А раз уж ты теперь интересен не только людям, но и демонам, то, тебе стоит научиться бороться с ними.

Вот уж где этот Князь Пожарский был прав, так в этом вопросе.

— Как? — коротко спросил его я.

Отец хмыкнул себе под нос, очевидно очень довольный идеей.

— Ты станешь огнеборцем. А если хочешь, чтобы у тебя остался шанс на наследство… станешь лучшим из них.

Видимо, сыворотка перестала действовать, потому что я не сказал вслух то, что думал: лучшим я стану независимо от того, что хочет этот седой старик. Потому что борьба с огнем — это мое призвание.

И все, кто вздумал охотиться на меня, будь то демоны, похитители или соперничающие рода крепко об этом пожалеют.