Огнеборец

Глава 24

Пасть на животе игнита развязалась, из неё ударил ревущий поток огня, поднимающий за собой шлейф из черного пепла.

— Женя, барьер!

С ладоней Ленского сорвалось голубое свечение, и тут же посреди адской Бездны возникла стена голубого льда, встретившая ревущий поток пламени, словно скала — волну. Прием знакомый мне ещё по нашей дуэли.

Огонь обтекал наш отряд со всех сторон рассеченный стеной льда. Из-под завесы пламени было видно, как адские гончие окружили нас.

— У кого-то серьёзное несварение, — Ленский, даже выдерживая стену льда, не мешал себе в удовольствие отпустить колкость в сторону противника.

— Просто попался большой любитель острой еды, — поддержал его Полозов.

— Я будто в цирк попала, — цокнула языком Лена. — И звери, и клоуны на месте.

— Рад, что вы находите время оценить обстановку по-достоинству, — я вклинился в их разговор. — Но как только поток пламени иссякнет, будьте готовы отбить нападение адских гончих.

— Всегда готовы, — кивнул Ленский.

— Архипов, — сказал я, — заткни этого толстяка пушкой, пока мы разбираемся с его сворой.

— Будет сделано, — кивнул гигант и взял «Люсю» на изготовку.

Наконец поток пламени начал угасать и наконец совсем иссяк. Ленский махнул руками вниз — ледяная стена опустилась, и тут же сухо рявкнула «Люся».

Снаряды прямой наводкой оставляя дымный след в полном пепла воздухе. Игнит-толстяк заревел, захлёбываясь в пожарной смеси — было видно, как трепыхается пламя внутри него, в попытках разгореться, но тщетно. Снаряд за снарядом залетали точнехонько в его разинутую пасть на пузе. Архипов всё-таки не зря любил своё оружие.

Гончие, увидев, что их погонщик бьется в агонии, взвыли и огненными стрелами устремились прямо к нам. Они нападали с двух сторон, смыкая клещи, в которые они нас взяли.

— Лена, Женя — левый фланг. Гриша, мы с тобой справа. Покажем тварям!

— Подбрось меня! — крикнула Лена.

Краем глаза я увидел, как Ленский создал под Леной платформу и отправил её в воздух. Она крутанулась в полёте, и застрекотали скрытые на её предплечьях ручные пусковые. Навстречу гончим полетела россыпь из взрыв шаров, разрывающихся белой взвесью при контакте. Не такой мощный боеприпас, как у пушки Архипова, но достаточный, чтобы сбить наступающих гончих с траектории их рывка.

Стоило гончим увернуться, как они тут же оказались зажаты в ледяном капкане, призванном Ленским, который только ждал, когда они замедлят ход.

— Че стоим, Пожарский?! — раздался голос Полозова в моем наушнике.

Он уже ринулся навстречу атакующим гончим. Я увидел, что сейчас он окажется, в меньшинстве — та гончая, которая направлялась ко мне, изменила траекторию движения и пошла на перехват самоуверенного дворянина.

Да-а, нам до слаженности далеко…

— Гриша, справа! — крикнул я предупреждая Полозова.

Полозов пригнулся и огненная тварь пролетела мимо в своем броске нацеленном ему в глотку.

Полозов припал к земле, раскинул руки — из его предплечий вырвались костяные клинки. Он рванул вправо, затем влево.

Качнув стоявшую перед ним гончую туда-сюда, он заставил её на миг замешкаться и сделал прыжок вперёд, выставив перед собой свои два клинка, насадив тварь на них, как шашлык на шампур.

Другая же уже развернулась и зарычав вновь прыгнула на Полозова, целясь ему в спину.

Я уже был в нескольких метрах, но не успевал.

А Полозов — так сильно он был захвачен схваткой, что потерял бдительность.

Рвануть вперед на пламени — рискнуть сжечь Полозова.

За долю секунды в голове родился другой вариант.

Я призвал свой дар. Раскаленный металл потек по венам — мышцы взорвались энергией.

Я, как метатель олимпиец, запустил пожарный топор прямо в летящую на Полозова тварь. Тот наконец почувстсвовал угрозу и развернулся…

Как раз в тот момент, чтобы увидеть, как топор из колдовского металла со звоном рассекает ядро адской гончей, и та испаряется в воздухе во всполохах пламени.

— Это что за новый трюк в нашем цирке?! — присвистнула Лена в моём наушнике.

Они с Ленским уже разделались со своими гончими. Вокруг них были только всполохи пламени.

— Просто повезло, — пожал я плечами. — На тренировке ни разу даже в мишень не попал.

— То есть как это «не попал»? — возмутился Полозов. — А если бы в меня угодил?!

— Потом письменную претензию подашь! Сейчас игнит!

Толстяк уже окончательно рассвирепел. Пасть на его животе рычала и заходилась в кашле, он беспорядочно махал руками и крутился на месте.

— Проще простого… — самодовольно произнес Архипов.

Щелк.

Он опустил взгляд — снарядная лента закончилась.

— Зараза… — выдохнул он.

Этой пары секунд хватило Толстяку, чтобы очухаться. И он сделал выводы.

Оказалось у него есть другой козырь в рукаве.

Пасть на его необъятном чреве с оглушительным скрежетом и треском разинулась на все сто восемьдесят градусов. Из неё раздался нечеловеческий рык.

— Дело — дрянь, — выдохнула Лена.

— Оно и видно, — ответил я, — Ложись!

Все нырнули в черный рыхлый пепел, устилающий землю, который тут же забил фильтры респиратора, заставив взвыть систему жизнее обеспечения в шлеме.

В этот же момент, перед пастью Толстяка-игнита энергия стала настолько плотной, что искажала пространство вокруг него.

Раздался щелчок.

Повисла мертвая тишина. Звук словно выключили. И тут же мир вокруг нас огласил невыносиво-громкий гул, пробирающий до костей и заставляющий внутренности вибрировать даже под защитным костюмом.

Гул постепенно набирал обороты переходя на ультразвук.

Пространство уже явственно исказилось.

Внутри разинутой пасти будто бы начало засасывать окружающий её мир, словно в гигантскую воронку или черную дыру которая соизволила появится прямо здесь.

— Фиксирую гравитационные искажения, — отчиталась Лена, перекрикивая в наушниках, рев всепоглощающей пасти.

— Да неужели?! — добавил Ленский.

Резко тяга в пасть усилилась, и мы все оказались в зоне поражения. Нас тянуло к игниту как воду в воронку.

Полозова, как находящегося ближе всего, подняло в воздух и стремительно понесло навстречу Толстяку.

Он отчаянно цеплялся костяными клинками за землю, но рыхлый пепел не мог его удержать. Вот он уже в каком-то десятке метров от зева этого ненасытного монстра, искажающего само пространство…

Между ним и монстром вырастает ледяная стена Ленского. Полозов врезается в нее, но инерция тяготения к пасти тащит его вдоль ледяной стены, не отпуская его. Волной гравитации смывая его с единственного укрытия.

— Давай!

— Держись!

— Врубайся, клинками!!!

Полозов наконец врубается клинками в этот единственный шанс на спасение. Ленский же прыжком оказывается у этой самой стене, стоя на ней параллельно земле, так как точкой притяжения всего вокруг на добрую сотню метров становится эта засасывающая в себя воронка.

Я отправил себя вперёд и на волнах искаженной гравитации, тоже очутился рядом с ними. Мы были словно три скалолаза, цепляющихся за уступ на отвесной скале.

— Твою ж мать, что делать с этим любителем пожрать?! — донёсся сдавленный голос Полозова.

— Ловим остальных! Связку! — я пропустил через поясной карабин тонкий и прочный аварийный трос, с вплетенными в него металлическими нитями. Затянул узел. Другой конец кинул Ленскому, и он, обвив его вокруг себя, передал Полозову. Тот, врубившись обеими клинками в толщу льда, заякорил нас, не позволяя потокам вливающимся в пасть утянуть нас.

— Поберегись! — раздался крик Архипова.

Закинув «Люсю» за спину он нёсся прямо на нас, подгоняемый продолжающей засасывать всё вокруг пастью. Мы с Ленским вытянули руки и поймали Архипова, но он всё-таки умудрился впечататься в ледяную стену так, что пошли трещины. И скрежет зубов Ленского был слышен даже сквозь шлем — потребовались усилия, чтобы удержать стену.

— В порядке? — спросил я Архипова и Ленского.

— Норма!

— Держимся.

Я накинул на Архипова трос, пропустив её через его поясной карабин.

— Лена? — спросил я в канал отряда. — Статус?

— Я нормально, — отозвалась она спокойным голосом. — Но меня засасывает внутрь. Вижу вас.

Спокойствие — это, конечно, хорошо, но я уже начал сомневаться в её состоянии. Быстро оглянулся, увидел, как в десяти метрах от меня её фигурка, подвешенная в воздухе, несётся навстречу всепожирающему року.

Времени думать не было.

— Я пошел! — бросил я в канал.

Разбегаюсь и, привязанный к остальным за пуповину страховочного троса, преодолеваю вырывающие меня из земли потоки воздуха, мчусь на перехват затягиваемой в Бездну Лены.

Вижу её. Десять метров до неё. Визор её шлема повёрнут на меня.

Восемь. Она группируется в воздухе, дотягивается до земли и отталкивается ногами, делая рывок в мою сторону.

Шесть метров. Я вижу, что наши траектории не успевают пересечься. Отставляю ладонь, и из неё вырывается струя огня, на реактивной тяге толкая меня вперёд.

Четыре метра.

— Лена!

Она протягивает мне руку, пытаясь до меня дотянуться. Мы летим навстречу друг другу. Наши пальцы соприкасаются. Расцепляются. Мы оба прыгаем навстречу в последнем усилии…

Хватаю её за предплечье, и нас утягивает вниз. До земли не дотянутся Мы повисаем на страховочном тросе.

— Надеюсь тросс делали не на столичной фабрике, — фыркает Лена.

— Вытаскивайте нас! — кричу в канал связи.

Ленский, Полозов и Архипов начинают выбирать трос, и мы рывками, болтаясь в набегающих потоках, идём наверх.

Наконец, спустя несколько долгих минут, мы оказались в безопасности за ледяной стеной.

Вокруг всё также завывают потоки, рвущиеся к игниту под влиянием его искажающего гравитацию поля.

— Ну, раз мы все наконец собрались, — прокряхтел Ленский, — давайте придумаем, что нам сделать до того, как наше единственное укрытие рассыпется.

Действительно, от ледяной стены уже начинают отлетать крупные куски, поверхность темного льда вся покрылась белёсыми трещинами, да и голос Ленского звучал как-то чересчур напряжённо.

Думаю, времени у нас осталось немного.

— Дай-ка сюда, — я снял с Ленского гранату, махнул рукой Архипову и Полозову, и они кинули мне свои. Так же свою протянула Лена.

— Ты что задумал? — спросила она.

— Да так, есть одна идея.

Я связал все гранаты в связку, высунул голову, прикинув расстояние до Толстяка, засасывающего всё окружающее пространство в свою необъятную, развёрзнутую пасть. Выдернул стопорное кольцо и отправил связку гранат прямиком к нашему обжоре.

— Три… два… один… — загибал я по одному пальцу.

И…

Ничего не произошло.

Пожирающая пасть просто слопала гранаты и так и продолжала втягивать всё в себя.

— Идея — шик, — отозвался Полозов.

— Может, просто подождём, пока он накушается? — отозвался Архипов. — Может, и лопнет тогда?

— Боюсь, в таком случае мы окажемся частью этого обеда, — кивнул Ленский на рассыпающуюся ледяную стену.

— А что, есть идеи получше? — спросил Полозов.

Меня осенило: если эта чёртова пасть засасывает всё внутрь себя, то значит…

— Да, есть идея получше, — произнёс я.

— Ещё одна? — выдохнул полозов.

— На этот раз безотказная, — усмехнулся я, — Либо сработает, либо предъявлять будет некому.

Все с любопытством посмотрели на меня.

***

— Напомни мне, почему я на это согласился? — сказал Ленский, когда Архипов и Лена приматывали нас друг к другу в плотную сцепку, усердно обвивая нас страховочным тросом.

— Ты любишь жить на полную, — напомнил я ему. — Кроме того, тебе не хочется оказаться внутри этого игнита.

— Ага… — протянул Ленский, — Тогда какого чёрта я сейчас это буду делать?

— Несомненно, это моя несгибаемая харизма помогла тебя убедить.

— Не иначе… — добавила Лена и, уперевшись ногой в Ленского, затянула ремень так, что воздуха на следующий вопрос у того не хватило.

— Готов? — спросил я Женю.

— Нет.

— Тогда погнали, — кивнул я Архипову.

— Удачного полёта, — усмехнулась Лена и хлопнула Ленского по плечу.

Архипов схватил нас обоих и, крутанувшись, подкинул за ледяную стену как можно дальше от игнита.

Мы даже на землю упасть не успели, под влиянием засасывающей всё внутри пасти, мы резко начали ускоряться к новой точке притяжения, всё набирая скорость.

Воздух ревел в моих ушах, оглушая даже через шлем. Летя на бреющем полёте и утянутые потоками воздуха и гравитации, мы стремительно приближались к игниту, готовые провалиться в его чёрную дыру.

До Толстяка оставалось не более чем десять метров.

— Давай! — крикнул я что было сил и сгруппировался.

Ленский вспыхнул как голубая свечка, и на нашем пути возникла ледяная рампа, на которую мы на полной скорости налетели. Препятствие резко изменило нашу траекторию, дав нам вертикальный импульс. Ленский тут же спрятался в ледяной доспех.

Я выставил руки и, сфокусировав свой дар, выплеснул знакомым приемом его весь в направленном взрыве. Огненный шар, взорвавшийся между нами и землёй, ещё больше подкинул нас вверх, и, двигаясь по инерции движения, мы пролетели над Толстяком, как комета Галлея вокруг Земли.

Конечно, предположение, что за ним не будет этой чёртовой засасывающей всё вокруг воронки, было смелым…

Но так оно и оказалось.

Перелетев игнита, мы камнем врезались в мягкий чёрный от пепла грунт, как метеорит, вспахав за собой землю и едва не улетев за следующий контур очага.

— Спасибо, что пользуетесь услугами нашей авиакомпании, — прокряхтел я.

— Чего?.. — хрипло произнёс Ленский. — Кажется, я что-то сломал…

— Не в первый раз.

— Да уж, не в последний…

Я достал нож и начал перепиливать связывающий нас трос и ремни. Ленский занялся тем же самым.

— Твою же пожарную бригаду… — чертыхнулся я, подняв взгляд. — Давай, работай руками активнее!!!

Игнит на своих коротких толстых ногах начал разворачиваться прямо к нам. Вместе со своей тушей поворачивалась и его пасть на чреве, которая, как гигантский пылесос, продолжала засасывать всё вокруг.

И сектор работы этого пылесоса неумолимо приближался к нам.

— Чёртов трос спасательный! Сделан на славу! — ругался Ленский за моей спиной. — Его хрен разрежешь!

— Ну, наверное, хорошо, — отозвался я. — А то он бы лопнул ещё, когда вы пытались меня вытянуть.

Я не прекращал работать руками, пытаясь перепилить этот самый трос.

— Это я понимаю, но сейчас-то как его разрезать? — взмолился Ленский.

Тем временем сектору пылесоса до нас оставалось где-то градусов пятьдесят.

— Давай, заморозь его! — крикнул я Ленскому.

— Ты думаешь, это не первое, что я попытался сделать? Этому тросу абсолютно плевать!

За моей спиной он учетверил свои усилия начал быстро-быстро двигать руками, пытаясь перепилить этот несчастный трос, который до последнего выполнял возложенную на него задачу — не лопнуть.

До нас оставалось буквально десять градусов поворота, и нас вновь начнёт засасывать внутрь. Только теперь спрятаться за ледяной стеной не получится. Не успеем мы моргнуть, как окажемся в чреве этого монстра.

— Перекатываемся!

— Че?

— Давай!

Мы, как волчок, связанные одним тросом, принялись переворачиваться, стараясь обогнать стремительно приближающийся рок.

— Быстрее!

— Да, пытаюсь я! Пытаюсь! Ты хоть знаешь, какой ты тяжелый?!

— Да с хрена ли?! Во мне кожа да кости!

— Думаю, это вес харизмы…

— Да пошёл ты!

— Крутись, давай!

— Я чувствую, нас засасывает!

Действительно, нас уже оторвало от земли, и сначала слегка зацепив, но потом всё-таки пасть достала нас, и нас начало вновь притягивать к ней.

Вот мы уже летим к ней на полной скорости. Я уже начал прикидывать, что же нас ждёт в этом замечательном путешествии в глубины Бездны этого… кхм создания Бездны…

Как вдруг из глотки игнита, сквозь его практически отсутствующую шею, выросли два длинных костяных клинка, дымящиеся от чёрной крови.

Тут же за лысую потрескавшуюся башку монстра схватились две огромные руки в черных перчатках и рванули её вверх.

С мерзким хрустом и чавканьем голова отделилась от туловища. В воздух брызнул чёрный фонтан игнитовой крови. Пасть на чреве издала душераздирающий вопль, клыки вдоль неё задёргались, как конечности у сороконожки, и свернулись внутрь, когда чёрная дыра, ею порождённая, схлопнулась, а затем, словно сожрав все окружающие звуки, взорвалась, разнеся на десятки метров ударную волну.

Вновь отброшенные назад, мы упали на землю, врезавшись в подушку из чёрного пепла.

В ушах гудело, даже несмотря на то, что я был в шлеме. Воздушные фильтры надрывались, и мне пришлось мотать головой туда-сюда, чтобы сбросить с рубинового визора прилипший к нему пепел.

— Отличное выступление, — усмехнулась Соколова.

Она нагнувшись стояла над нами, глядя на то, как мы, до сих пор связанные друг с другом, развалились на земле. Я уверен, что за её шлемом, сейчас играет улыбка.

Она наклонилась и, щёлкнув двумя замками, освободила нас из хватки спасательного троса.

Мы, наконец разделившись, перестали быть сиамскими близнецами: сначала упали на землю, а затем вскочили, пытаясь разогнать застоявшуюся кровь.

— Никогда больше! — вскрикнули мы одновременно с Ленским.

Недалеко Архипов держал в руках голову игнита с всё ещё болтающимся отростком его позвоночника.

— Ну-ка, — сказал ему Полозов.

Архипов, подбросив голову в воздух, наблюдал, как тот ботинком пнул её на лету, и она рассыпалась чёрным пеплом.

Полозов же схватился за ботинок в немой пантомиме, прыгая на одной ноге.

— Вот идиот, — выдохнула Лена.

На землю с металлическим звоном упало ядро игнита, запущенное пинком Полозова.

— Где, кстати, этот дед? — возмущённо обернулась Лена. — Разве он не должен был следить за нами?

—Вы прекрасно справились, — раздался в канале довольный голос Кожедуба.

Он сидел где-то в сотне метров от нас на холме, рядом с ним стоял термос, а в руке его была дымящаяся чашка.

— Какого… — выдохнул я.

— Я бы тоже от чая не отказался… — мечтательно произнёс Ленский.

— Ну что, будете продолжать ликвидацию или рассиживаться? — добавил Кожедуб.

Тем временем Полозов уже добрался до злополучного ядра игнита и склонился над ним.

— Вы когда-нибудь видели такое? — вдруг тихо произнёс он.

Мы втроём настороженно переглянулись, посмотрели на Полозова, как он тянется к этому ядру.

— Стой! — прокричали мы одновременно.

Было уже поздно. Полозов поднял ядро игнита, которое действительно блистало, как драгоценный камень, совершенно не похожее на стандартное металлическое ядро.

Кто знает, было ли это связано с самим игнитом, с очагом или это была чья-то хитроумная ловушка, но стоило ему взять это ядро в руку, как стена огня следующего контура вспыхнула и мгновенно расширилась ровно до того места, где стоял Полозов.

Архипову пришлось дёрнуть его на себя, чтобы огонь не отсек его от нас.

Но тем не менее мы все оказались в следующем контуре.

Отрезанные от всех остальных и от Кожедуба тоже.

— Связь? — спросил я Лену.

Та на несколько секунд вслушалась, подняв руку, затем покачала головой.

— Только статика, — сказала она. — Ни до кого не могу достучаться.

— Что по приборам? — спросил я.

Лена опустила глаза на сканеры и замолчала.

— Что такое?

— Мы внутри сердца очага.