Объединенные шрамами

Глава 37 ДВА ЧАШИ… ЖЕТОНЫ С МОРСКИМИ РАКУШКАМИ… САМОУВЕРЕННЫЙ БАРОН… ПОДОЗРИТЕЛЬНЫЕ ПЛЕМЯННИК И ПЛЕМЯННИЦА

— Эти нападения волков просто неприемлемы. — Настала очередь короля Седрика из Румы, и он начал с яростного осуждения нападений. — Любой король, который позволяет своему народу страдать и даже умирать от темной магии, должен быть повешен как изменник!

Среди делегатов в библиотеке раздались недовольные возгласы, но никто не произнес ни слова, не желая получить еще одно замечание от короля Мартина.

Король Седрик стукнул кулаком по столу.

— Есть причина, по которой берсерки нападают на севере, где свирепствует магия, в то время как у нас на юге не было ни одного нападения. Наши земли благочестивы и не запятнаны греховной магией! Мы должны избавить все земли Эйри от этого магического бедствия, распространяющегося подобно болезни. Мы, жители юга, защитим наших благочестивых граждан от такого насилия, которое допускают северные королевства!

Брин сдержала стон. Судя по всему, подстрекательские слова короля Седрика не понравились Рангару, Ярккиненам и Виклундам. Все они взглядами метали кинжалы в сторону Седрика.

Не сдержавшись, Седрик ткнул пальцем в каждого из делегатов.

— Если вы разрешите магию, то на ваших руках окажется кровь, и вы будете заслуживать виселицы!

Он тяжело сел, не дождавшись окончания своего времени. Рангар склонился над столом, его волосы скрыли эмоции на лице, но по напряженным плечам Брин поняла, что он в ярости. Даже юная королева Ханна из Дреселя, чей муж выступал против магии, выглядела несколько недовольной пылкостью короля Румы.

Король Мартин подождал, пока закончится время короля Седрика, а затем встал и откашлялся.

— Так. Последняя королевская семья, которая выступит — это мы. Каждый из вас четко обозначил свою позицию, и мы все можем посчитать. — его лоб внезапно наморщился, словно на мгновение забеспокоился, что не способен на простое сложение. Затем он откашлялся. — Да, да. За магию и против нее выступает равное количество людей, и решающий голос остается за Воллином. — он коснулся рукой спины Брина. — Я бы хотел уступить свое время моей жене, королеве Воллина Амелии Гитоот.

Брин напряглась, почувствовав, как где-то в том же теле пробудилась душа настоящей Амелии Гитоот. Было трудно понять, что старая королева думает о происходящем, и осознает ли она это в своем нынешнем состоянии. Брин мысленно взмолилась, чтобы королева проявила терпение; она скоро вернет себе свое тело.

— Да, спасибо, муж мой. — Брин сложила свои хрупкие руки на столе, как это делала королева Амелия. — Я ценю то, что каждый из вас высказался как за магию, так и против нее. Как вы знаете, здесь, в Воллине, магия официально не разрешена, но мы также не ищем и не наказываем тех, кто предпочитает ею пользоваться. Мы всегда были королевством, терпеливо относившимся к другим. Мы берем уроки у моря, которое показывает нам, как рыбы, киты, акулы и все морские обитатели мирно сосуществуют друг с другом. До сих пор нашей философией было позволить нашим гражданам жить так, как они хотят: практиковать любую магию или религию, какие они считают подходящими. — она перевела взгляд на барона Мармоза. — Конечно, эти нападения волков значительно меняют ситуацию. Я отложу свое финальное решение до окончания дебатов, но могу заверить вас, что к заходу солнца указ будет подписан.

Уверенная улыбка появилась на губах барона.

Вторая половина дня закончилась бурными спорами между самыми громогласными делегатами. Теперь, когда более формальные элементы грандиозной встречи были позади — кубик с восемью символами, песочные часы, Мартин с его правилами, — в зале посыпались обвинения. Брин настороженно наблюдала за происходящим, ничего не добавляя, боясь сболтнуть лишнее и показать, что она не та, за кого себя выдает.

Было видно, что Рангар старается сдерживать свой гнев, чтобы его не выгнали стражники, но он был в опасной близости от того, чтобы пару раз ударить священника Фелисиана Реда. Даже Марс однажды грозился бросить свой бокал с вином в сторону короля Седрика, пока Иллиана не выхватила его у него из рук.

Послеобеденный перерыв наступил за полчаса до захода солнца. Хоть слуги принесли подносы с глазированным печеньем и свежим вином, к угощениям почти никто не притронулся. Настроение у всех было напряженное. Брин обрадовалась, что, согласно правилам, на встрече не разрешалось пользоваться оружием, потому что в зале ощущался привкус насилия…

Она смотрела в окно на солнце, приближающееся к горизонту. «Скоро все закончится».

Обычно шум волн, разбивающихся вдалеке, успокаивал ее, но сегодня эмоции были слишком бурными. Ей не терпелось выбраться из тела старой королевы, вернуть его законной владелице и затем проснуться в своей собственной шкуре. Чем дольше она обитала в теле Амелии, тем сильнее чувствовала, что оно привязывает ее душу так, что разорвать эту связь будет невозможно.

Деклан и Филиппа Гитооты присоединились к ним в перерыве, принеся каждому по перу и бутылочке чернил, чтобы проголосовать на пергаментах, а также несколько жетонов, вырезанных из ракушек, и две серебряные чаши. Как только припасы были розданы, рыжеволосые Гитооты сели рядом с Брин.

— Тетя, — сказала Филиппа, нежно беря Брин за руку. — Я беспокоюсь о тебе. Ты сама на себя не похожа.

У Брин сжался желудок. Было несложно изображать королеву Амелию перед другими делегатами, которые ее почти не знали, и даже перед королем Мартином с его упрощенным мышлением. Но Деклан и Филлипа Гитооты были остроумны и хорошо знакомы с поведением своей тети.

Какое-то мгновение она боролась сама с собой… Деклан и Филиппа были друзьями Рангара и казались союзниками, но как они воспримут тот факт, что она силой овладела телом их тети? Это могло настроить младших Гитоотов против них.

— Это был долгий день, дорогая, — сказала Брин, похлопывая Филиппу по руке.

— Тебе стоит перенести встречу на завтра, — настаивала Филиппа. — Чтобы ты могла отдохнуть и набраться сил.

— Чепуха, — сказала Брин. — Это противоречит правилам. Кроме того, переговоры почти подошли к концу… я отдохну, как только приму решение.

Филиппа все еще выглядела обеспокоенной, сжимая руку Брин.

Деклан нахмурился, оглядывая собравшихся.

— Где королева Брин?

Брин постаралась не показывать панику, отразившуюся на своем лице. Она бросила взгляд через всю комнату на Рагнара, который внимательно наблюдал за ними, стоя у камина, готовый вмешаться при необходимости.

Он выгнул бровь, но она едва заметно покачала головой.

— Боюсь, она неважно себя чувствует, — сказала Брин. — Они думают, что это из-за устриц.

Деклан нахмурился еще сильнее.

— Я съел дюжину и чувствую себя прекрасно…

Брин прервала его.

— Уверена, она скоро поправится.

Слуга позвонил в колокольчик, возвещая об окончании перерыва. Брин выглянула в окно и увидела, что солнце только-только коснулось океанского горизонта, и ее сердце забилось быстрее.

Наступило время финального голосования.

Деклан и Филиппа встали и забрали у Брин пустую фарфоровую тарелку. Филиппа похлопала тетю по плечу.

— Не позволяй им запугивать себя, тетя.

— Я никогда не позволяю.

Филиппа улыбнулась.

— Я знаю.

Когда слуги удалились, оставив только делегатов, атмосфера в комнате резко изменилась, и они снова заняли свои места за столом. Утро было наполнено официальными речами, вторая половина дня — бурными дебатами, и теперь, когда солнце скрылось за окнами, в комнате воцарилась долгожданная тишина. Напряжение перешло от едва сдерживаемого к острому, как лезвие ножа.

Сидя позади короля Седрика и королевы Ивы, барон Мармоз гладил одну из своих собак, не сводя темных глаз с Брин.

— Итак, — объявил король Мартин. — Мы приступаем к голосованию. Наши ученые подготовили два варианта указа. Вот здесь, слева, описаны шаги, которые следует предпринять, если мы решим запретить магию во всех восьми королевствах Эйри. Справа подробно описано, как разрешить использование магии без каких-либо нарушений. Все, что обсуждалось в ходе дебатов, было добавлено к этим двум версиям. Все, что остается, — это каждому из нас отдать свой голос. Позвольте мне напомнить вам, что, хоть закон принимается большинством голосов, монархи всех восьми королевств должны будут подписать указ, независимо от того, голосовали они за него или нет.

Собака барона Мармоза спрыгнула с его колен. Барон небрежно закинул ногу на ногу и сделал большой глоток вина, как будто уже праздновал свою победу.

— Мы будем голосовать в порядке утреннего жребия, — заявил король Мартин. — Каждому из вас выдан жетон. Пожалуйста, положите свой жетон в чашу напротив указа, за который вы хотите проголосовать, и озвучьте свое решение вслух.

Начиная с короля Виль-Кеви Отто, делегаты вставали поодиночке и опускали свой жетон в соответствующую чашу.

— За свободное использование магии, — провозгласил король Отто.

— Против магии, — продолжил король Сальватор.

— За свободное использование магии. — Рангар опустил свой жетон в чашу и свирепо посмотрел на делегатов из Зарадона и Румы.

Король Дреселя Ангус на мгновение замешкался, прежде чем бросить свой жребий. Когда он стоял, юная королева Ханна внезапно схватила его за руку и что-то яростно зашептала ему на ухо, но, в конце концов, король Ангус решительно покачал своей седой головой и опустил жетон в левую чашу.

— Против магии, — сказал он, сурово глядя на жену.

Брин всем сердцем сочувствовала молодой королеве Дреселя, которая предприняла последнюю отчаянную попытку повлиять на своего мужа. Королева Ханна еще не знала, что в таких королевствах, как Дресель, могущественные мужчины выбирают женщин за их внешность и способность рожать детей, а не за советы.

Это делало ее еще более благодарной за Рангара. Каким бы упрямым он ни был, он никогда не относился к ней иначе, как к равной. Даже до того, как она несколько месяцев изучала историю и политику, он ценил ее старания. Правда, в начале их отношений он запрещал ей участвовать в любых действиях, которые могли бы принести ей вред, но перестал быть таким строгим, и это стало еще одной причиной, по которой она его любила. Рангар не был таким непреклонным, как старый король Сальватор или король Ангус. Он мог признать свою неправоту.

И он был готов сражаться изо всех сил за то, что, по его мнению, было правильным.

— За свободное использование магии, — гордо произнес король Ханс, бросая свой жетон.

— Полностью согласен. За использование магии, — сказал Марс, когда Иллиана бросила их жетон.

Наконец, после того как король Седрик из Рума положил свой жетон в левую чашу, ворчливо добавил:

— Против всякой магии, — настало время последнего голоса.

Воллина.

Положив перед собой свой последний жетон, король Мартин встал и обратился к делегатам.

— Милорды и леди. Почтенные гости. Мне предстоит отдать последний голос, и я серьезно отношусь к этой обязанности.

— Королева Амелия, наши советники и наши уважаемые племянницы и племянники — все они поддержали это решение. Мы делаем то, что, по нашему мнению, отвечает наилучшим интересам как простых людей, так и членов королевской семьи по всему Эйри.

Он взял в руки жетон из ракушки и провел большим морщинистым пальцем по его полированной поверхности. Хотя его подбородок был высоко поднят, то, как быстро он моргал — выдавало его неуверенность.

Сердце Брин отозвалось на слова старого короля, и она почувствовала нежность, исходящую и от настоящей королевы Амелии. Делегаты за столом затихли. Их тела наклонились вперед, застыв в ожидании, за исключением барона Мармоза, который сидел, откинувшись в кресле в стороне, и уверенно постукивал ногой.

Из краткого разговора с Мартином, состоявшегося утром, Брин знала, что настоящие королева Амелия и король Мартин еще до начала событий этого дня решили, что будут голосовать против магии.

Брин понятия не имела, что на самом деле чувствовала королева Амелия, хотя Филиппа и Деклан предполагали, что она не возражала против магии. Но барон Мармоз и его коварное заклятие добрались до нее первыми, подчинив своей воле. И что бы ни сказала королева Амелия, король Мартин поступит независимо от того, согласен он с ее решением или нет.

Король Мартин протянул руку над чашами и сказал:

— Воллин голосует за…

Барон Мармоз чуть ли не облизывал губы в ожидании желанных слов.

— Подождите. — Брин вскочила на ноги, вставая во весь рост старой королевой. Лицо барона тут же вытянулось. Остальные делегаты еще больше подались вперед, неловко заерзав на своих местах.

Брин положила руку старой королевы на плечо своего мужа. Глядя ему в глаза, она объявила:

— Воллин голосует за свободное использование магии.

Она подтолкнула руку Мартина к чаше справа. Его брови поползли вверх, но после секундной паузы он разжал руку.

Жетон упал в правую чашу.