Не все мухи попадают в Ад (Владимир Сыров) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Глава 5

Боль вспыхнула острой иглой по скуле, заставив меня рефлекторно зажмуриться. Но тело уже реагировало - мышцы напряглись, корпус автоматически развернулся боком, уменьшая площадь для удара. Я почувствовал, как горячая волна адреналина разливается по венам, затапливая сознание холодной яростью.

Что, уже начались проблемы? Прям настолько быстро!?

Пальцы сами сжались в кулак, рука по дуге пошла вперед - не красивый спортивный удар, а грязный уличный хук, которому научил меня Витька. Костяшки со стуком встретились с мягкой тканью живота, и я увидел, как глаза противника округлились от нехватки воздуха. Его тело податливо сложилось пополам, но я уже двигался дальше, используя момент.

Левой рукой схватил его за плечо, правой - за пояс. Бедро пошло вверх, встречая его солнечное сплетение. Чувствую, как его тело теряет равновесие, ноги отрываются от пола. Вспоминаю Витькины наставления: "Когда поднимаешь - думай о броске, а не о подъеме".

С грохотом обрушиваю его на пол, тут же падаю сверху, коленом прижимая руку к линолеуму. Его пальцы судорожно скребут пол, но я уже перехватываю вторую руку, закручивая их обе за спину. Слышу хруст суставов, но не останавливаюсь - знаю, что больно, но не опасно.

Правой рукой рву с себя перчатку. Пальцы дрожат - то ли от ярости, то ли от предвкушения. Прижимаю ладонь к его вспотевшей шее. Впервые в жизни сознательно вызываю это ощущение – то, с которым с моих рук вылетали искры статики, будто тысячи мурашек бегут по венам к кончикам пальцев.

«Вот так…»- шепчу сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как между моей кожей и его шеей вспыхивает синеватая искра. Она слабая, но... Это не случайный разряд. Это мой выбор. Моя сила. Моя...

Удар в бок приходит неожиданно. Максим бросается на меня всем телом, его плечо впивается мне под ребра. Мы кубарем катимся по полу, сметая стоящий рядом стул. Голова звенит от удара об пол, но я уже цепляюсь за его майку, пытаясь перевернуться.

— Чёрт, Влад, прости! ПРОСТИ! Мы... мы перепутали!

С пола донесся прерывистый стон. Тот самый парень — смуглый, с короткими тёмными волосами, слипшимися от пота на лбу, — скорчился, потирая покрасневшую шею. Его лицо исказила гримаса боли, когда он попытался приподняться на локтях.

— А-а-а-а-аргх!.. — его голос звучал хрипло, больше напоминая рычание разъярённого зверя, чем человеческую речь. — Да извини уж, ладно? Сорри! Мы ждали... — он сглотнул, морщась, — не тебя... Пилять...

Я резко встряхнул головой, пытаясь прогнать остатки адреналинового тумана. Передо мной медленно проступали чёткие образы:

Максим, всё ещё стоявший надо мной, выглядел необычайно бледным. Его обычно уверенная поза сейчас казалась ссутулившейся, а руки дрожали, когда он пытался помочь мне подняться.

Незнакомец тем временем перекатился на спину, тяжело дыша. Его смуглая кожа блестела от пота, а плотное телосложение выдавало в нём крепкого, здорового мальчишку — плечи чуть шире моих, пухлые щёки ещё сохраняли детскую округлость, но в тёмных глазах, прищуренных от боли, читалась странная смесь досады, смущения и… уважения?

Я медленно поднялся, потирая распухшую скулу. Во рту стоял привкус крови — видимо, прикусил щёку при ударе.

— Н-да... — мой голос звучал хрипло и непривычно грубо. — Давайте по порядку. — Я намеренно медленно вытер тыльной стороной ладони пот со лба. — Почему я получил в жбан от... — я демонстративно ткнул пальцем в сторону смуглого парня, — этого? И кто ты вообще, дружок?

Незнакомец хрипло рассмеялся, но тут же застонал, схватившись за бок.

— Значит, вы мои соседи, — медленно проговорил Антон, потирая всё ещё горящую шею. — Я только заселился, комнату нашёл пустой. Через пару минут явился Максим, — он кивнул в сторону Цветаева, — мы познакомились и пошли осмотреть территорию. И тут...

— Да ладно, я сам расскажу! — перебил Максим, нервно теребя край своей рубашки. — Короче, это Антон Пылаев. Наш третий сосед. Так вот, мы гуляли по мужскому крылу, и тут увидели одного типа — вроде как четвероклассник. У него с братом Антона...

— Дайте я! — не выдержал Антон. Его пухлые щёки покраснели от возбуждения. — Этот кретин постоянно лез к моему брату! Ну и получал по полной, сам напрашивался. А теперь, видимо, через меня решил брата донимать.

Он сердито шмыгнул носом, надув губы. В его глазах читалась та обидчивая злость, какая бывает только у детей, когда их втягивают в чужие разборки.

— Не знаю уж, из-за чего они там сцепились, — продолжал Антон, размахивая короткими ручками. — Может, из-за девчонки, может, из-за того, кто круче в "Бабл-квасе"... Но этот тип сегодня орал, что достанет где-то ключ и ночью к нам вломится! В коридоре-то мы не подрались — там же камеры висят. Он только языком чесал. Но в комнате-то камер нет! Вот мы и... э-э-э... подготовились.

Максим виновато потупился, когда я перевёл взгляд на него. Видимо, их "подготовка" заключалась в том, чтобы атаковать первого, кто откроет дверь.

— Да, Влад. Мы совсем про тебя забыли! — Антон шлёпнул себя по лбу с такой силой, что щёки затряслись. — Надо было хотя бы в глазок посмотреть, прежде чем бить...

Я наблюдал, как его смуглое личико меняет выражения: сейчас в нём читалась смесь вины и детского восхищения "крутой разборкой". Максим же нервно покусывал губу — его пальцы непроизвольно повторяли движения моего контрудара.

— Молодцы, что решили говорить на его языке, — кивнул я, отмечая, как Антон при этих словах невольно выпрямился, а Максим замер, будто боясь спугнуть моё одобрение. — Но где он вообще ключи возьмёт? Скорее всего, просто понтовался. — Я встал, потирая скулу, и вдруг осознал: их страх был настоящим, детским, не наигранным. — Хотя... пре-вен-тив-ный удар — идея неплохая. – По слогам выговаривая сложное слово, одобрил я их действия. Скула заживет.

— Извини, Антон, — я нервно провёл языком по пересохшим губам, чувствуя, как адреналин постепенно отпускает. Пальцы сами собой подёргивались, когда я поднимал сброшенную перчатку. — Сработал на автомате, даже не разобрался... — Ткань перчатки неприятно липла к потным ладоням, когда я протягивал руку для примирения. — Мир? Нам ведь ещё несколько лет бок о бок учиться.

Антон, всё ещё сидящий на полу, удивлённо моргнул. Капля пота скатилась по его виску, исчезнув в складке пухлой щёки.

— Да нормуль, — он фыркнул, но руку принял. Его ладонь оказалась неожиданно мягкой и тёплой, совсем не похожей на грубые руки уличного задиры. — Ты шустрый, хех. Но чем это ты меня так... зарядил? Будто током шарахнуло. — Он потер шею, где остался красноватый след.

Максим, стоявший чуть поодаль, вдруг оживился:

— О, да у Влада дар уже есть! Только на блокировке, — он игриво подмигнул. — Иногда молниями бьётся, ха-ха! Рядом спать — себе дороже.

Глаза Антона округлились, став похожими на два тёмных блюдца. Его рот беззвучно открылся и закрылся:

— О... ого... Это... ого...

Не дав ему опомниться, я наклонился и подхватил Антона под локоть, помогая подняться. Вблизи он оказался крепким, коренастым пацаном с веснушками, рассыпанными по носу, и смешными ямочками на щеках, когда он улыбался. Его тёмные волосы торчали в разные стороны, будто он только что проснулся.

— Ну что, — я оглядел обоих, — втроём будет проще адаптироваться. Да и какой четвероклассник полезет против троих, а? Только в следующий раз бьем чужих, а не своих!

Антон, наконец придя в себя, стукнул себя кулаком в грудь:

— Да, нормально! Разберёмся! — Его голос сорвался на писк, отчего Максим фыркнул, но тут же сделал вид, что закашлялся.

***

Утро вторника, 2 сентября 2037 года, встретило нас ярким солнечным светом, пробивающимся сквозь высокие окна академии. Первый настоящий учебный день начинался с классного часа, где нас, шестнадцать первокурсников, наконец-то познакомили друг с другом официально.

После обязательных представлений нас повели по длинным коридорам, снова показывая учебные аудитории, только уже знакомя с преподавателями. Они оказались, как ни странно, разными: от суровой учительницы основ магической теории с вечными чернильными пятнами на мантии до миловидного наставника по боевой подготовке, чьи руки были покрыты сеткой бледных шрамов от, как выяснилось, поединков.

Но настоящий фурор произвело повторное появление Рена Медведева. Когда этот двухметровый гигант вошёл в кабинет, стекла в окнах задрожали, а несколько девочек в первом ряду непроизвольно вскрикнули. Мы с парнями переглянулись - ну лол, серьёзно? Кажется, он один мог заменить всю школьную охрану.

Знакомство со всеми заняло около двух часов, после чего нас ненадолго оставили в классе одних. Мгновенно образовались группки по интересам: кто-то устроил турнир по мобильному «бабл-квасу», другие обменивались историями о своих семьях, третьи просто болтали ни о чём. Типичная картина, когда собираются дети восьми-девяти лет без присмотра взрослых.

Тишину нарушил чёткий стук каблуков в коридоре. В класс вошёл Рен Клименко, и все мгновенно замолчали. Его чёрный костюм выглядел безупречно, а голос звучал твёрдо.

– Сейчас и после обеда начинаем диагностику. Жду каждого в медицинском кабинете на первом этаже. Интервал - пять минут между учениками.

Мы с Максом и Антоном переглянулись. Не сговариваясь, вскочили с мест первыми - когда важные люди говорят о важных вещах, нечего зевать!

Пустые коридоры первого этажа казались нереально длинными без привычной толкучки. Только монотонный звук швабр технического персонала нарушал тишину. Где-то вдали слышался приглушённый голос преподавателя, ведущего урок. Наши шаги гулко отдавались по кафельному полу, пока мы приближались к заветной двери с красным крестом.

Мы подошли к двери медкабинета, и тут же завязался спор: кто пойдёт первым? Быстро решили это классическим способом — «камень-ножницы-бумага». Моя бумага накрыла камень Антона, а его ножницы проиграли камню Максима. В итоге я оказался вторым в очереди.

— Удачи, — усмехнулся я, когда Макс, бледнея, потянулся к ручке двери. — Может, тебе укол поставят, и ты потом сидеть не сможешь? Ха-ха-ха!

Он скорчил рожу, но исчез за дверью.

Три минуты спустя...

Дверь открылась, и Максим вышел с совершенно невозмутимым лицом. На его запястье теперь красовался браслет — тонкий, металлический, с едва заметной голубой подсветкой. Он протянул руку, демонстрируя его нам:

— Вот, смотрите. Говорят, теперь он будет следить за моим даром, если тот вдруг проснётся. Чтобы я не спалил себя и окружающих. И кстати! Проклевывается. Говорят, в течение года назреет!

Я хмыкнул, но внутри защемило — а у меня-то дар уже есть, но заблокирован. Что скажет Клименко?

— Ладно, моя очередь, — кивнул я и шагнул к двери.

Краем уха уловил, как Антон тут же засыпал Макса вопросами:

— Больно было? А что там внутри? А тебе уже сказали…

Но дверь закрылась, оставив их перешёптывание снаружи.

Кабинет оказался небольшим, но заполненным странными приборами. В центре стояла знакомая капсула с полупрозрачными стенками, окружённая мониторами. Рен Клименко, как всегда безупречный в своём чёрном костюме, опирался на стену рядом с дверью. Интересно, как он так быстро дошел сюда? Мы ведь побежали почти следом… Взглянул на второго взрослого в этой комнате.

За столом у капсулы сидел врач — мужчина лет сорока с усталыми глазами и бейджем "Др. Волков" на груди.

— Так, Экрон, — Клименко кивнул в сторону капсулы, попутно ставя галочку в планшете, я понял это по движению пальцев. Йоу. — Разувайся, подходи к доктору и ложись. Не бойся, это только диагностика. Проверим и тело, и состояние ядра.

Я колебался, глядя на холодный блеск аппарата.

— Рен Клименко, можно вопрос? — мои пальцы непроизвольно сжали край рубашки. — У меня же блокировка... Она не помешает?

— Нет, — врач поднял голову от бумаг. — Во время сканирования блокировка автоматически снимается. Это встроенная функция для такого типа капсул. — Его взгляд стал внимательнее. — Тебе ведь уже делали подобное, не так ли?

В памяти всплыли обрывки воспоминаний: белый свет, жужжание приборов, чьи-то встревоженные голоса...

– Да. Делали.

Скинув ботинки, я подошёл к капсуле. Ее поверхность оказалась неожиданно теплой, будто живой, а не холодной, как я предполагал. По краям стекла виднелись тонкие прожилки, пульсирующие слабым светом - как сосуды. Холодный металл кушетки заставил вздрогнуть. На секунду всё потемнело, затем вокруг меня вспыхнули голубоватые голограммы — точная проекция моего тела, будто меня разрезали на слои. Как показывали в фильме про Тони Карка. Видны были кости, мышцы, а в центре груди... что-то пульсирующее, переплетённое светящимися нитями.

— Не двигайся, — донёсся голос врача сквозь стекло.

Я замер, наблюдая, как на экране рядом быстро заполняются графики и диаграммы. Доктор что-то внимательно изучал, иногда бросая взгляд на меня, потом снова на монитор. Клименко стоял неподвижно, но его глаза неотрывно следили за процессом.

Когда проекция увеличила масштаб, я разглядывал странное образование у сердца. Чётко видно было круглое уплотнение, оплетённое тремя пульсирующими нитями. Они отличались от остальных — толще, ярче, каждая со своим оттенком.

— Интересно... — пробормотал врач, его пальцы замерли над клавиатурой. Данные продолжали потоком заполнять экраны, но его внимание теперь было приковано только к этой аномалии.

Прошло ещё двадцать секунд в напряжённой тишине, прежде чем голограммы погасли, а крышка капсулы с лёгким шипением поднялась. Воздух внутри оказался прохладным и пахнущим озоном.

— Владислав, подойди ко мне, — Клименко стоял у стола с планшетом в руках. Его голос звучал ровно, но в глазах читалось что-то новое — возможно, уважение? — Твой аспект молний... Он развился до первой ступени. Пока в зачаточном состоянии, но уже не нулевой уровень. Это хорошо. Прими мои поздравления.

Я почувствовал, как в груди что-то ёкнуло — смесь гордости и тревоги. Значит, годы блокировки прошли не впустую!

— Однако, — он продолжил, положив руку мне на плечо, — прежде чем снимать блокировку полностью, тебе нужно научиться контролировать хотя бы это. Преподаватель уже предупреждён — будешь посещать специальные занятия. Остальные аспекты пока спят. Но когда проснутся... — он обменялся взглядом с врачом, — мы будем готовы.

— Браслет.

Он надевает мне на левую руку небольшой прибор — минималистичный, почти незаметный. Серебряное кольцо с парой крошечных индикаторов, мерцающих тусклым голубым светом.

— Носи, не снимай. Он будет контролировать изменения в твоём даре, следить за его стабильностью. Не допустит дестабилизации.

Пауза. Врач изучает моё лицо, проверяя, понимаю ли я серьёзность его слов.

— Как закончишь младший курс — снимешь. А пока…

Он щёлкает чем-то на браслете, и я чувствую, как внутри груди что-то ослабевает. Будто сняли тяжёлый камень, который я даже не замечал.

— Блокировку чуть ослабили. Так тебе будет проще научиться контролю. Тело твоё уже готово, нагрузки выдержишь.

Его голос твёрдый, но в глазах — что-то вроде… осторожности?

— Не переживай. Браслет поглотит излишки энергии. С первой ступенью справишься легко. Окружающим не навредишь.

Он ждёт.

— Понял?

— Да, Рен. Спасибо.

Я киваю и разворачиваюсь к двери, но за спиной слышу его голос:

— Иди, зови следующего.